9

— Ты чего, урод?!

Хувер бросило в сторону, но Инге удалось выровнять его. Марк болтался поперек сиденья прямо за ней. Босые ноги волочились по земле, но руки мальчишка не отпускал. «Что снова нашло на этого придурка?! Ладно, сейчас я ему покажу, как девушек за сиськи лапать, а потом от них удирать со скоростью олимпийского спринтера!»

Она резко дала газ и направила хувер вверх. Ветер ударил в лицо, ускорение надавило на плечи. Феральный за спиной испуганно вскрикнул, но держался по-прежнему крепко.

— В лес захотел, да? — заорала через плечо Инга, выплевывая забившуюся в рот прядь волос. — Сейчас тебе организуем скоростную доставку. Бесплатно.

Она позволила хуверу резко упасть влево. Ноги Марка взлетели выше головы — Инга едва успела пригнуться, чтобы не получить пяткой по уху. Мальчишка чудом выправился и завозился, пытаясь занять сидячее положение. Инга злорадно ухмыльнулась и завиляла машиной из стороны в сторону. Одно удовольствие было слышать, как пыхтит и стенает Марк, которого кидало вправо-влево, словно тряпичную куклу.

Выжав газ до предела, она бросила хувер вперед. Из глаз высекло слезы, но она дождалась максимального разгона и ударила по тормозам, одновременно ложась на руль. По законам физики, Марк должен был птичкой перелеть через нее и… отделаться хорошим испугом. Система безопасности машины, конечно, поймала бы пацана в силовое поле и бережно опустила на землю. Вот только вышло все не совсем так, как ожидалось. Феральный успел вцепиться в Ингу, так что его помноженный на ускорение вес чуть не расплющил ей ребра. Ругаясь нехорошими словами, она сунула локоть назад, но Марк увернулся. Набрала высоту: «Ладно, попробуем запрещенный номер!» И отпустила фиксаторы сиденья.

Обычные люди, когда их на полном ходу внезапно переворачивают вверх ногами на комбинации вертолета и мотоцикла, послушно падают вниз. Как правило, с душераздерающими воплями. Это Инга вынесла со своих занятий в хувер-байк клубе. В хорошие времена на Церусии. Но феральный, конечно, не был как все. И падать отказывался. Инга обернулась через плечо. Лицо мальчишке залепило ее летящими по ветру волосами, но в просветах между прядями сверкали горящие восторгом глаза. Неужели этот псих еще и тащится?! И чем он вообще там держится — пальцами ног?!

Инга коснулась панели на руле, и сиденье дернуло в нормальное положение. Мальчишка сдавленно вскрикнул, но больше от удивления, чем от испуга. «Морра фуэртес, проще стряхнуть клеща с собаки!» Заложив крутой вираж, она направила хувер к лесу, наслаждаясь скоростью. Руки Марка плотно обхватывали талию, счастливая физиономия маячила над плечом, но Инга больше не пыталась его отпихнуть. В конце концов, парень заслужил право прокатиться с ветерком. Любой новичок в клубе на его месте давно бы выблевывал кишки, а то и в штаны наложил.

«Наверное, это лесная жизнь сделала Марка таким, — рассуждала она. — Бесстрашным. Дерзким. Вот окажись я одна в чаще монстров-дигитатов без родителей, без научки, без связи с ойкуменой, сколько бы дней я смогла прожить, прежде чем стать органическим удобрением? В лучшем случе, неделю. Антоха наверняка не протянул бы и трех дней. А этот вот уцелел, хотя попал сюда совсем маленьким. Интересно, что ему пришлось испытать? Дядя Витя говорил, что в лесу может быть очень опасно. Дикие звери, плотоядные растения, газовые грибы, пауки… Совсем забыла спросить, водятся ли тут пауки?»

Воображение нарисовало Марка, сражающимся с гигантским насекомым, пытающимся дотянуться до него уродливыми жвалами. Мышцы обнаженного мальчишеского тела напряжены, так что четко проступает их рельеф на руках, спине и ягодицах… Инга встряхнула головой и послала хувер вниз. Черти что в голову лезет! Долетела до опушки леса, как — сама не заметила.

Марк разжал руки и соскользнул на мягкий рубиновый мох. Сделал несколько шагов к гигантским зеленым стволам, гладким — как мраморные колонны, и оглянулся. Будто спрашивал: «Ты идешь?» Инга спрыгнула на землю, разминая ноги. Почему бы и нет? Дальше на хувере все равно не пролетишь — деревья растут слишком тесно друг к другу. Конечно, Станкевич и Грейс строго настрого запретили даже приближаться к лесу, но ведь они уже приблизились. Почему бы и не прогуляться немного по опушке? Зверей тут никаких не видно, грибов и пауков тоже.

Она сунула руки в карманы комбинезона и танцующей походкой зашагала за Марком. Тот уверенно припустил вперед, изредка оборачиваясь, будто проверял — идет ли Инга за ним? Не потерялась ли? Мох различной формы и оттенков постепенно становился светлее — мощные кроны деревьев все больше заслоняли дневной свет. Вечные сумерки рассеивали мерцающие на изумрудных стволах наросты причудивых форм — такие же огромные, как все остальное. Из некоторых мог бы получиться вполне уютный домик — только проруби в стенке дверь и пристрой к ней лесенку. Иллюминацию усиливали медленно парящие между деревьев пушинки — светящиеся одуванчики розового, желтого, голубого оттенков.

На стволах вокруг появились лианы, с которых свисали одуряюще пахнущие цветы, по форме похожие на гибрид витого рога и колокольчика. Инга представила, какого размера должны быть опыляющие их пчелы, и по спине побежали мурашки.

Иногда сверху бесшумно пикировали огромные пурпурные листья — кружась, они опускались на землю, легко и изящно, как глубоководные скаты — на дно. Инга приподняла один. Действительно, очень похоже на плотный шелк. Мама уже предложила использовать листья дигитатов как покрывала и коврики. Может, захватить парочку с собой, в подарок? Сложить их пополотнее и спрятать… Да вон, хоть у Марка под рубашкой — Антонова хламида висит на парнишке мешком. Станкевич точно ничего не расчухает, а у мамы скоро день рождения.

Под заинтересованным взглядом мальчишки она принялась скатывать лист в тугую трубочку. Волосы упали на лицо. Инга раздраженно перекинула их через плечо — и застыла, выпучив глаза. Прямо напротив стоял мохнатый белоснежный зверь размером с хорошего быка и разглядывал ее меланхоличными голубыми глазами.

— Мамочка! — просипела Инга и медленно попятилась. В голове билась одна мысль: бежать нельзя. Это провоцирует хищников на нападение.

Дубина Марк даже не двинулся с места. А она-то, дура, размечталась! Что, думала, дикарь сейчас схватит палку и прогонит страшного буку, а то еще и освежует на обед? Щас! Придется, как всегда, справляться самой. Вот если бы залезть на дерево...

Внезапно нога о что-то запнулась. Инга потеряла равновесие и стала заваливаться назад, нелепо хватаясь руками за воздух. Шлепнулась на пятую точку, ощутила под собой что-то скользкое. В нос ударил удушливый парфюмный аромат. Только хотела встать, и мир перевернулся. Ее подкинуло кверху, а потом понесло вниз по извилистой трубе — как в аквапарке, только вместо воды была какая-то пахучая слизь. Темнота сменилась рассеяным светом. Скольжение замедлилось и совсем остановилось.

Инга вытерла лицо и с трудом разлепила глаза. Она сидела на краю круглого озерца, в котором догнивал скелет небольшого животного, предположительно, свинобака. Вокруг вздымались желтые стенки, испещренные овальными окошками. От тяжелолго цветочного запаха было трудно дышать. Инга неловко поднялась на ноги и сунулась в ближайшее окно. Оно было затянуто плотной кожицей — не поцарапать, не порвать. Уходящие вверх стенки загибались над головой, образуя нечто вроде спиральной трубы. Очевидно, там находился единственный выход наружу. Она оказалась на дне чашечки огромного цветка.

Сзади раздался тихий шерох. Скелет свинобака распался, разъеденные в кружево кости медленно погружались в лужу слизи.

— Вот и допрыгалась ты, Дюймовочка! — Инга зло пнула спружинившую стенку.