Первый поцелуй

Инга медленно брела между рядами «рогатых орехов» или трапоидов, как называла их Грейс. На ферму уже опустилась тьма. Она захватывала ночную сторону Аргоры всегда быстро и внезапно, будто освещенный оранжевой звездой класса Ж шарик накрывала огромная черная лапа.

«О, Борис Александрович! Физики Ждут Конца Мучений», — вспомнила Инга фразу, которая в начальных класах помогала запомнить классификацию звезд. Звезду со скучным названием Васп-34, которая давала свет и жизнь Аргоре, Инга видела всего несколько раз — с флаера, когда он пробивал границу облаков, и с борта шаттла, который привез на планету семью Будекиных. Никаких тебе романтических рассветов и закатов — здесь, над вечно натянутым на голову Аргоры облачным одеялом, кто-то просто гасил лампу и включал ее, когда колонистам пора было вставать.

Сейчас плантацию освещал позрачный свет фонариков на солнечных батареях — они отмечали ряды посадок голубоватым, едва рассеивающим мглу бисером. Ночной воздух освежил Ингу — она даже не сразу включила подогрев комбинезона, так хотелось избавиться от липкого тепла, заполнившего каждую складку тела. От рядов «орехов» шел умиротворяющий скрежет — насекомые-симбиоты, жившие внутри трубчатых стеблей, активизировались с наступлением темноты, и их потирающиеся друг о друга челюсти издавали скрипучие звуки, сливающиеся в равномерный, давящий на уши хор.

К этому хору теперь примешивался бубнеж Йонаса, нарушая ночное умиротворение. Настрыный Свенсен перся за Ингой, как привязанный, и все бухтел-бухтел… Она уже давно потеряла нить разговора… вернее, Йонасова монолога, начавшегося со строительного проекта Свенсенов — постройки постоянного жилища из местных материалов, древесины дигитатов. Все мысли занимал мальчишка-феральный, а точнее, та взбучка, которая последует за отбытием гостей, Марка в том числе. Что с того, что пацан, кажется, изо всех сил старался не налажать и вел себя почти примерно — если не считать пряток в самом начале праздника. Все равно план Инги и Маринки провалился с треском.

«Блин, ну почему папа с Антохой так Марка не взлюбили?! Да еще и Свенсены на их стороне — все благодаря моему языкастому старшему братцу. Какие слова теперь найти? Как убедить папу во время предстоящего разговора? Это же глупо: злиться на… на существо, которое по развитию не превосходит Йолу! Марк, небось, и сейчас с девчушкой играет где-нибудь в модуле — лает с ней дуэтом. У этих двоих, небось, полно общих интересов. Мальчишка ведь тоже только учится говорить и понимать правила взрослых. Да, точно! Вот именно так я и скажу папе: Марк, как Йола, — той, может, и пять лет, но ведет она себя, как годовалый ребенок. И она в этом не виновата — родилась такой. Так же и феральный: на вид он — мой ровесник, но...»

Что-то удержало ее за руку, не давая двигаться дальше, разворачивая. Инга вдруг поняла, что оказалась лицом к лицу с Йонасом, а его пальцы лежат на ее предплечье.

— Ты такая красивая, — сказал парень, глядя прямо ей в глаза. Радужки у него в свете солнечных ламп были голубыми, и кожа — тоже голубой, а какое оно все на самом деле Инга раньше не разглядела — потому что и не разглядывала.

— Бред! — Фыркнула она. Ну, чего красивого могло быть в ее комбинезоне — неоново-зеленом со свеототражающими полосками? Такой и днем и ночью на ферме издалека видно, чтоб комбайн или трактор случайно не переехал. И нос у нее казался толще обыкновенного из-за фильтров. А вот Марк разгуливал по своему лесу столько лет без затычек в носу и комбинезона — и ничего. Хотя ученые со станции говорят, что пыльца, которая на Арборе в воздухе носится, содержит какие-то вредоносные споры...

— Нет, это чистая правда. — Йонас оказался не только слепым, но еще и упрямым. Настолько, что склонился над Ингой — он был даже выше Антона — низко-низко, и его лицо расплылось в глазах, пройдя за точку ясного видения.

Не успела Инга отстраниться, как почувствовала, как его усики укололи ее верхнюю губу, а рот ткнулся ниже. При этом руки Йонаса обхватили ее по бокам, ладони придавили комбинезон на спине, Ингу притиснуло к чужой груди. Пахнуло потом и бражкой из ягод монстеры, которую Свенсены презентовали родителям именинницы. Губы Йонаса были вялыми и мокрыми, такими же мокрыми, как язык, мазнувший Ингу по сжатым зубам.

— Ты чего?! — Она изо всех сил пихнула Свенсена-младшего в грудь, одновременно выворачиваясь из-под длинных рук.

Йонас потерял равновесие и сделал шажок назад, удивленно хлопая на Ингу голубыми глазами:

— Но… Я думал, ты сама...

— Я-а?! — От возмущения у Инги не находилось слов. — И каким мозгом ты думал, интересно, придурок? Спинным?!

Парень выбледнел до лунной голубизны и закусил губу, но Инге было его не жалко. Она развернулась, чтобы побыстрей оставить даже само воспоминание о неудачном поцелуе позади. Подумать только, что в первый раз это случилось именно так! Космическое невезение!

— Стой! — Йонас схватил ее за руку неожиданно резко. Ингу дернуло назад. — Это что же… Всяким дикарям можно тебя лапать, а с нормальными парнями недотрогу корчишь?!

Гнев вспыхнул в голове ослепительно белым. «Антоху за язык к трапоидам привяжу! Без фильтров!» — Мелькнуло у Инги. Вместо того, чтобы пытаться вырвать руку, она шагнула к Йонасу и вывернула его кисть в болевом захвате.

— С нормальными?! — Она удовлетворенно отметила, что пройденный перед отъездом курс самооброны дал плоды — парень грохнулся на колени. — Первый, кто ко мне полез, по яйцам получил. Ты, я смотрю, тоже хочешь?

Йонас морщился, кривил губы, но крепился, глядя прямо на нее.

— Ну, дикаря это не надолго остановило. Если бы не твоя родня, ты бы из медблока девочкой уже не вышла. Что? — Парень ухмыльнулся. Инга не смогла скрыть удивление и шок, ее хватка на его руке ослабла. — Тебе не сказали, как ваш милый Марк пытался тебя изнасиловать? Да, так и напрыгнул, пока ты в отключке лежала. Кому вообще пришла гениальная мысль держать вас в одном отсеке...

— Все ты врешь! — Инга пихнула Йонаса от себя и сама отскочила подальше, будто от ядовитой змеи. — Ты только сейчас это придумал.

Но тонкий противный голосок в голове пищал: «Нет, не придумал. Вот почему Антон с отцом так на ферального взъелись. Вот почему Марк так испугался брата. Вот почему мне не разрешали его видеть...»

— Вру?! Ха! — Йонас вскочил на ноги и сделал шаг к Инге, взмахнув руками. — Да ты у кого хочешь спроси, как все было. Тебе любой скажет. Хотя, может, это они врут? И на самом деле у вас там все по любви было, а? Может, тебе нравится, когда погрубее… — И он вдруг очутился очень близко, притиснул Ингу к себе так, что обе руки у нее оказались заблокированы в локтях — Йонас ходил на те же курсы перед отлетом, они для всех были обязательными.

Инга попыталась двинуть ему лбом по носу, но разница в росте были слишком велика — она просто тюкнулась в жесткий квадратный подбородок, так что самой стало больно. Перед глазами на миг потемнело. «Нет, — подумала Инга, чувствуя, как губы растягивает глупая улыбка, — это не со мной происходит. К такому нас не готовили. Этого просто не может...»

Толчок чуть не опрокинул ее на землю. Вес чужого тела исчез, темноту прорезал испуганный вопль. Только сейчас Инга заметила, как вокруг стало тихо. Встревоженные шумом насекомые замолчали — все, как одно. И в этой тишине, залитой голубоватым светом солнечных фонариков, Инга увидела, как на земле шевелится огромная тень. Вот она разделилась на двое. Одна половина поднялась на ноги и оказалась Марком, рубашка которого вылезла из штанов. Вторая скрючилась, всхлипывая, у ног ферального. Блин, откуда он тут взялся?!

Инга сделала шаг к мальчишке, сама еще не зная, что будет делать. Тот оглянулся на нее, посмотрел странным долгим взглядом, в котором лабиринтом сияли голубые бусины, и сорвался в темноту. Его босые ноги беззвучно касались земли, длинная тонкая тень пересекала то тут, что там отмеченные фонариками ряды. А потом — слишком быстро и слишком далеко — периметр озарила короткая электрическая выспышка. От модуля мгновенно донесся вой тревожного сигнала. Только начавшие отмирать симбиоты в трапоидах снова заглохли, нервно жижикнув напоследок.

— Сбежал, — пробормотал Йонас, поднимаясь с земли и отряхивая комбинезон.

В голосе его звучало такое злорадство, смешанное с удовлетворением, что Инге захотелось ему врезать. Но вместо этого она изо всех сил помчалась туда, где видела все еще скользящую по сетчатке вспышку. Идиоту даже в голову не пришло, что Марк мог получить ожог.