Йонас Свенсен

— Зря ты подходишь к нему так близко. — Йонас оттер Ингу плечом и подхватил с пола радостно лающую сестру. — И куда только твой брат смотрит.

Йола скривила пухлую мордочку, кривоватые ножки залягали воздух.

— Вуф! Вуф! — Тянулась она к своему новому другу и лепетала, коверкая слова. — Бака! Моя бака!

Феральный съежился в своем углу, блестя расширившимися глазами на Свенсена младшего. Кажется, он слишком вошел в роль: вот-вот укусит.

— Причем тут вообще Антон?! — Инга передернула плечами. — Мама просила усадить Марка за стол. Не будет же он на полу есть!

— А что такого? — Йонас презрительно скривил верхнюю губу, обметанную зачатками усов. — По своему лесу он, небось, на четвереньках бегал и из луж лакал. Твоя мама — добрая женщина, но это делает ее неосмотрительной.

Рев Йолы, недовольной разлукой с другом, прервал его фонтан, но Йонас уже успел выбесить Ингу. Наверное, поэтому она плюнула на предосторожности и протянула Марку руку:

— Пойдем. Мама зовет к столу.

Феральный вздрогнул («Неужели думал, я его ударю?!» — Мелькнуло у Инги), но потом перевел дыхание и, настороженно косясь на старшего парня, потянулся к ладони девушки.

— Отойди от него! — Антон, будто вызванный заклинанием своего приятеля, отпихнул Ингу назад — резко, почти грубо.

Ее щеки вспыхнули, в горле стало горячо, на языке уже крутилась хлесткая фраза. Спас их всех Гарфилд.

— Кромить, любить и никогда не покидать! — Заголосил ИИ, вспыхнув в воздухе между отпрянувшим к стенке Марком и остальными. — Прошу к столу. Всех к столу!

— Киса! — Тут же переключилась Йола на новый, и не менее интересный, чем «бака», объект. — Мяу! — На ее щеках быстро высыхали слезы.

Гарфилд мурлыкнул и поплыл в сторону праздничного угощения, помахивая хвостом. Его место тут же заняла Грейс, жемчужная улыбка которой показалась Инге слегка натянутой.

— Рассаживайтесь, молодежь. Вас все ждут.

— А-а как же?.. — Девушка бросила виноватый взгляд на несчастного Марка, почти заползшего под стол с подарками.

— Думаю, я смогу с ним договориться, — Грейс сунула руку в кармашек выходного платья и вытащила на свет… ну, конечно, печеньку.

В итоге ферального все-таки заманили на стул — между Станкевичем и биологом. Места для Инги рядом с ними не нашлось, так что она угрюмо уселась между Йонасом и Антоном. Это что, почетный каркаул? Или конвой? Девушка потянулась за солонкой, которую сама вырезала из сухого куска здешней дервесины, и скосилась на Марка. О, какой прогресс! Его научили держать вилку. Но ножа пока не дали — очень предусмотрительно.

Феральный заметил ее взгляд, застыл — и уронил на стол кусок «рогатого ореха». На скатерть брызнул красноватый сок. Мальчишка быстро рыскнул глазами по сторонам, схватил оброненное пальцами и сунул в рот. Умоляющие темные глаза уставились на Ингу: не выдавай! Она ободряюще улыбнулась, но локоть брата больно ткнул в бок:

— Не думай, что Это тут останется, — прошипел Антон, обжигая ухо горячим дыханием. — Сегодня папа разрешил, но только, чтобы не ссориться с научкой. Не понимаю, чем ты вообще думала, когда врала Грейс?!

Сердце глухо и часто забухало у Инги в груди, горло снова горячо набухло. Она незаметно, но болезненно пнула брата под столом. Антон скривился, хоть и не издал не звука, зато девушка не смолчала.

— Не «это», а Марк! — Выдохнула она в шею брата. — Он такой же человек, как и ты, ясно?! Только очень одинокий и потерявшийся. Человек, который меня спас! А ты и твой Йонас обращаетесь с ним, как… как...

— Ты ничего не понимаешь! — Антон сверкнул на ферального глазами с такой яростью, что Инга удивилась, как не задымился «ореховый» бифштекс, который мальчишка как раз запихивал в рот. — Оно хорошо прикидывается человеком, а на самом деле...

— Тост! — Завопил Гарфилд, воспаряя над столом с боклом в лапе. — Тост! За лазанью!

Папа поднялся с места, чтобы поздравить именинницу. Смешки и разговоры стихли. Инге пришлось отложить возражения и свою месть.

Застолье, казалось, длилось бесконечно. Свенсены трундухтели о дигитатах: они разделяли мамину одержимость красивой и прочной древесиной, только их планы шли дальше и были гораздо конкретнее.

— Что размер?! — Доносился до Инги с противоложного конца стола голос Олуфа, разгоряченного маминым домашним сидром, настоянным на здешней плесени. — Робомуравьев нагоним — и с маковки их, с маковки. А Йохан-то у нас голова, даром что на инженера не учился. Такую машину спроектировал! Вроде как комбайн. Заползет наверх, и начнет там и рубить, и колоть, и пилить! Вроде как заготовительная станция. Платформа. Только не нефтяная, а древесная, во! Да что ты сидишь, Йохан, скажи сам!

И Йохан заговорил, сперва скупо и неохотно роняя слова, но постепенно вдохновляясь интересом на лице новых слушателей. Еще бы — родня-то устала небось подставлять уши!

— Рубка, рубка… — доносилось до Инги отовсюду. — Большая рубка.

Такая, какой никогда раньше не видели. И Аргора — жемчужина в ожерелии ойкумены, богатейшая, развитая, молодая колония, на которой семьи первопоселенцев займут заслуженное почетное место...

Грейс говорила что-то об экосистеме, но ее не слушали. Станкевич лез в спор и горячился.

— Вы видели, с какой скоростью они растут? — Возражали ему. — Вы видели сезон дождей, и что после него происходит с лесом?

— Искусственная регуляция, — возражали Грейс. — Санитары леса. Этому лесу нужны санитары.

У Инги разоблелась голова. Хорошо хоть, Антон позабыл про нее, увлеченный дискуссией. Зато Йонас изводил назойливым мелочным вниманием: то подливал ей сидра, то пытался сунуть на тарелку куски повкуснее, то начинал излагать свою точку зрения на будущее Аргоры, совершенно заглушенный голосами старших братьев.

Девушка попыталась найти глазами Марка, но оказалось, что он исчез. Впрочем, как и Маринка с Йолой.

Инга поднялась со стула.

— Сиди-сиди, — пальцы Йонаса коснулись ее руки. — Скажи, чего ты хочешь, я принесу.

— Спасибо, — она выдавила вежливую улыбку. — Мне надо подышать. Тут душно.

— Можно с тобой? — Голос парня звучал робко, хотя он уже вскочил на ноги, не дожидаясь ее ответа.

Инга пожала плечами. Кажется, папа снова сэкономил, купив дешевую копию павильона: похоже, в нем шалили терморегуляторы. Блузка — одна из двух и более нарядная — липла к потной спине, жар физически давил на плечи. Инге захотелось скорее выбраться наружу — неважно, с Йонасом или без.