XI. Театр смерти.

20:37, Воздушный Пласт, апартаменты Агафии.

Как обычно, этим вечером Хикару была увлечена рисованием. Выспавшийся Нао уже оправился после жуткой битвы и отдыхал на балконе. С самого первого дня ему было интересно, насколько далеко простирается этот балкон, и в этот раз парень решил прогуляться на север, вдоль стены восточного края Воздушного Пласта.

В одиночестве, Нао шел плечом к плечу с бескрайним небом, раскинувшимся слева от него. Солнце постепенно заходило за горизонт, а окружающий мир медленно, но верно мрачнел.

Прошло около десяти минут, но конца балкона по-прежнему не было видно. Нао оглянулся: его посетил жуткий страх потеряться на единственно возможном пути. Казалось, неважно, вернется он назад или пойдет дальше — балкон бесконечен, и теперь парень вынужден скитаться по нему, пока не решит шагнуть в километровую пропасть.

На самом же деле, балкон тянулся прямиком до северного сектора Воздушного Пласта. Наконец, впереди Нао увидел девушку, сидящую на открытом краю в приталенном белом платье, больше напоминающее защитный доспех.

«Она была на арене… я помню её. Тоже ретранслятор?». — подумал Нао.

Парень подошел поближе, и незнакомка тут же отреагировала. Резко повернув голову, она заставила Нао замереть. На еѐ глазах была беспросветная черная повязка, но складывалось ощущение, что видит она парня даже лучше, чем он её. Из-под повязки выглядывал миниатюрный аккуратный нос.

Предположительный возраст девушки колебался от двадцати до двадцати семи лет. Белоснежные волосы, как у большинства ретрансляторов, были подстрижены в опрятное карэ. Еѐ красные губы были ласково приоткрыты, словно она хотела что-то сказать, но в следующий миг прислонила указательный палец ко рту, не издав ни звука. Незнакомка желала оставаться в тишине.

— Извините… я не хотел помешать. — Обронил Нао едва слышным шепотом.

Он сразу же ощутил повисшее в нарушенной тишине напряжение от собственных слов. Девушка отвернулась к умирающим в тени облакам.

Она выглядела завораживающе и очаровывала. В нескольких метрах вокруг незнакомки царила атмосфера абсолютной тишины, в которую вторгся Нао, невольно притащив с собой незримые информационные потоки. Сидящей на краю пропасти это не понравилось, и она вежливо указала парню на это, повторив жест: прислонила указательный палец к губам. Нао молча кивнул в ответ и поспешил удалиться.

Прошло несколько минут. Парень брел обратно к апартаментам Агафии. Мысли о загадочной незнакомке никак не оставляли его в покое. Нао был впечатлен еѐ спокойной манерой и ему жутко хотелось знать, что именно олицетворяет незнакомка. Парень не сомневался: она является одним из ретрансляторов.

Прошло ещѐ несколько минут, и парень добрался до балкона у апартаментов Агафии. Сама ретранслятор тоже оказалась здесь.

— Я подумала, что ты уже ушел. — Приветливо улыбалась она. — Решил прогуляться?

— Хикару ещѐ рисует. Я не могу и не хочу уходить. К тому же… это последний вечер здесь.

— Ты просто грустишь или тебя что-то беспокоит?

— Я встретил девушку с повязкой на глазах… но она не стала говорить со мной.

— Солитьюд очень редко разговаривает.

— Значит, еѐ зовут Солитьюд? Но это звучит, как одиночество. Она олицетворяет одиночество?

— Не совсем. — Поправила Агафия. — Она олицетворяет мудрость, а символизирует глубину и тишину.

— Рядом с ней и правда было слишком тихо...

— Она вобрала в себя много сложных информационных потоков, наполненных человеческими мыслями. Они заглушают фон общей реальности вокруг неѐ. Но она такая же, как я или Неро. Она хочет помогать человечеству.

— Такая же, как ты или Неро… или Ланэра с Полярисом?

— Да. Солитьюд одна из нас. Ты хочешь спросить у меня, существуют ли другие?

— Да… хочу.

— Ты видел не всех ретрансляторов. Но я надеюсь, ты никогда не увидишь остальных.

— Почему? Постой, не говори. — Нао почесал лоб. — Дело в том… что они не хотят помогать человечеству? Ваш коэффициент функционирования во благо...

— Чтобы восстановить баланс, пришлось пожертвовать целостностью. Пятеро других ретрансляторов были заключены в северном секторе с самого начала. В них собрана большая часть того отрицательного, что наполняло личности людей, которые теперь наполняют нас.

— Значит, вы что-то вроде созидания… а они — разрушения?

— Всѐ намного сложнее, но в каком-то смысле ты прав. Невозможно уничтожить неугодные части человеческой сущности. Думаю, идея Отто Курая была в том, чтобы разделить природу людей на десять уникальных частей. И этими частями стали мы… ретрансляторы опытного сознания человечества.

— Ты уверена, что остальные пять не выберутся… из своего заключения?

— Во-первых, они находятся под охраной Солитьюд. — Агафия переменилась в лице: мимика стала строже, голос дрогнул в моменте. — Во-вторых, если это произойдет, нам придется остановить их.

— То есть… они здесь? На Воздушном Пласте?

— Некоторые из них.

— А как же Ланэра? Разве она функционирует во благо?

— Ланэра — изощренность. Она — великий изобретатель. — Агафия нахмурилась. — Конечно, она функционирует во благо.

— Вот как. — Нао почесал затылок. — Прости, если лезу не в свое дело. Думаю, любой на моем месте увлекся бы идеей вашего существования...

— Всё в порядке. — Агафия произнесла это с прежней теплотой. — Мы сами ещѐ не до конца осознаем суть концепции Отто Курая. Когда завершится наша синхронизация, мы сможем стать настоящим олицетворением идеи человечества. — Агафия выдохнула. — Знаешь, другие ребята с Геномом Вины никогда не задумывались о том, о чем ты говоришь. Они боялись и боятся меня. Другие были влюблены. Мне было одиноко, пока я не встретила тебя. Ты смог дать мне то, чего не смогли дать они.

— Ты о чем..?

— Ты… словно мой младший брат. — Она глупо улыбалась. — Это абсурдно, ведь я не человек в той степени...

— Из всех ретрансляторов, что я видел, ты — самая человечная. — Перебил её Нао.

— Даже не знаю, комплимент это или оскорбление. — Агафия рассмеялась. — Я бы хотела, чтобы ты был счастлив, Нао. После того, что ты пережил, ты обязан стать счастливым и сделать счастливой Хикару.

— Я сделаю. — Кивнул парень. — Обязательно.

— Будь уверен в своих силах. Не сворачивай с этого пути.

— Спасибо, Агафия. Я не сверну.

22:17, центральный район Токио, квартира Алексис Тауэр.

— Ты правда хочешь, чтобы я рассказала..?

— Да. Всѐ, что помнишь о нѐм. — Повторил Неро.

— Раньше ты… совсем не интересовался...

— Если не хочешь, просто позвони Алкейру Лайтфросту и скажи, что я хочу поговорить.

— Нет, стой, я расскажу тебе… об Александре. Я хочу...

— Спасибо.

Неро смотрел на скованную Алексис. Девушка сидела в качающейся беседке и пыталась избавиться от нагнетающей внутри тяжести. Наконец, она оторвала блестящие в ночном свете синие глаза от пола.

— Почему тебе вдруг стало важно узнать о нем?

— Не могу ответить точно. Нет уверенности, что ты поймешь.

— Ты можешь. Я же знаю...

— Я хочу стать целостным. Александр Куран — моя нулевая личность. Он и есть мой исходный код.

— Ты хочешь добраться до него? Или хочешь избавиться..?

— У меня нет ответа на этот вопрос.

— Мм… тогда, можно я спрошу ещё кое-что?

Неро молча кивнул в ответ.

— Скажи… — Алексис посмотрела в его яркие глаза. — я что-то значу для тебя?

— Этот вопрос слишком неопределенный.

— Тогда по-другому. Если бы я была в опасности, ты бы вступился за меня?

— Да.

— Спасибо. — Алексис нервно улыбнулась. — Садись рядом, пожалуйста.

Неро выдержал паузу, но послушно подошел к девушке и сел рядом.

— Я расскажу тебе об Александре. А потом позвоню Алкейру. Ладно?

Неро кивнул.

— Ты перекрасила волосы. Ты рада, что получилось?

— Да. Очень.

00:37, где-то в центральном районе Токио.

Ночью стало прохладно. Моросил едва заметный дождь. Алкейр был одет в синие пиджак и брюки, его волосы намокли. Судья брел через небольшой пустующий парк, где стук его туфель был отчетливо слышен на десятки метров вокруг. У одной из лавок впереди его ожидала Алексис.

— Привет. Ты в порядке? — поинтересовалась девушка. — Такое серьезное лицо.

— Привет. Я в порядке.

— Извини, но я не пойду с тобой. Вам нужно поговорить наедине.

Алкейр промолчал, дожидаясь дальнейших пояснений.

— Он ждет тебя за перекрестком. — Алексис указала направление за своей спиной. — Тебе не нужно так переживать. Он хочет просто поговорить.

— Ты вернешься домой?

— Да. Жутко хочу спать. И извини, что так поздно...

— Ничего. Всѐ в порядке. Спасибо, что позвонила. Нам с ним… давно пора поговорить.

— Надеюсь, вы найдете общий язык. На самом деле, вы очень похожи.

Алкейр промолчал. Алексис обняла синеволосого судью на прощание и направилась домой. Собравшись с мыслями, парень последовал в указанном ему направлении.

Большинство патрулирующих центр Токио карателей было уничтожено. Немногие выжившие из тех, кто был завербован Иомом, отправились в Катацумури. Однако никакой уверенности в том, что были убиты и пойманы все преступники, не было. Число жертв со стороны мирных жителей колебалось от 43 до 57 человек, пострадавших — вдвое больше. Относительно другого возможного исхода, это были небольшие цифры. Но теперь уровень напряжения в обществе рос не по дням, а по часам.

Психоэмоциональный срыв вошел в социум без стука и мог проявить себя в любую минуту, в любой точке Токио. Нервное напряжение тяготило тысячи людей. Попытки воздействия на население через СМИ перестали быть эффективны, как прежде. Теперь, чтобы восстановить доверие людей, правительство бывшей Японии убрало карателей с улиц. Эффект был, но небольшим: в городе стало более людно, но не как было до появления роботов. Казалось, Токио свободно вздохнул впервые со дня трагедии, но город уже не станет прежним.

Два потока молодых парней и девушек переходили широкую дорогу: они прибыли со станции наземного метро, что была рядом. Их было не меньше двадцати, Алкейр невольно слушал их разговоры: кто-то спешил укрыться от дождя, кому-то было всѐ равно; кто-то уже шел под зонтом, а кто-то жутко устал и просто хотел домой. Алкейр задумчиво смотрел сквозь толпу: на другой стороне за чужими спинами мелькал Неро.

Ретранслятор был в своем привычном образе, в котором появлялся среди людей. Белый капюшон скрывал его лицо, но Алкейр без труда узнал отличающуюся от других персону. Неро был единственным, кто не двигался, как и сам Алкейр. Оба наблюдали встретившиеся в центре дороги потоки людей.

В эту секунду на интерактор Алкейра пришло сообщение от Соры.

«Не задерживайся сильно. Я усну без тебя: Р».

«Если уснешь, я тебя разбужу, Сора».

Написав на виртуальной клавиатуре ответ, синеволосый судья пошел через дорогу. Сообщение девушки отвлекло его от тяжелых размышлений. Приближаясь к Неро, Алкейр пытался рассмотреть скрытое под капюшоном лицо ретранслятора, и, наконец, увидел, как его губы беззвучно сложились в слово:

«Идѐм»

Неро отвернулся от приближающегося Алкейра и пошел дальше по проспекту. Синеволосый судья не спеша последовал за ним. Прошло около пятнадцати минут, пока парни добрались до просторной площади, где к этому времени почти не было людей.

Вокруг было много свободного пространства. Темно-серые плитки намокли, а освещением по большей части служило лишь звездное небо: небоскребы были достаточно далеко от центра площади и их свет не доставал сюда. Неро остановился, а в пяти метрах за ним остановился Алкейр. Синеволосый судья устал от молчания:

— Почему ты проигнорировал меня в Катацумури?

Неро обернулся:

— Не понимал, кто ты.

— Ты мог спросить.

Неро сделал шаг навстречу Алкейру:

— Я привел нас сюда, потому что вокруг нет ни одной камеры, которая могла бы зафиксировать наш разговор. Не думаю, что мы интересуем гуляющих здесь людей.

— Что тебе нужно?

— Хочу поговорить.

Неро поднял взгляд: кровавые глаза светились под тенью от капюшона.

— Алексис рассказала мне об Александре Куране и том, что с вами произошло. Может, ты тоже расскажешь мне?

— С чего бы...

Алкейр был возмущен легкостью, с которой Неро произносил каждое слово, потому что сам синеволосый судья так не мог. Парень помнил лишь кровавый поток душ, который убил Александра и забрал себе его тело, видоизменив десятки деталей внешности. Алкейр всѐ ещѐ не мог принять того, что вынужден говорить с убийцей своего друга.

— Отто Курай хотел, чтобы я использовал твою личность, как нулевую, как исходный код. Но твоя синхронизация с Иомом этому помешала. Если ты злишься на то, что я убил твоего друга, то убил его ещѐ не я в том смысле, в каком я существую сейчас. Я становлюсь целостнее с каждой новой секундой и чувствую себя также, как ты. Я не чудовище, каким ты меня считаешь.

— Я думал, что у вас нет данных исследований Отто. Но если в распоряжении ретрансляторов вся его информация, то что должен сказать тебе я? Похоже, ты в курсе произошедшего больше меня.

— Ланэра восстанавливает базы данных. Большая часть информации была утрачена после инцидента, произошедшего в Саппоро два года назад. Первым воспоминанием моей интегрированной личности стала встреча с Алексис Тауэр. Она сказала, я весил не больше сорока килограмм и едва не умер от слабости.

— В тот день… мой друг, Арнхалль, вытащил меня из зала, где я был вынужден тебя оставить. Все эти два года я считал, что ты погиб. — Алкейр болезненно улыбнулся. — Я разговариваю не с Александром...

— Ты ошибаешься в том смысле, в каком вы подразумеваете саму смерть. Его личность стала фундаментом для меня. Но меня зовут Неро. Алексис сказала, я повторил это имя около тысячи раз за первые несколько недель, пока мои мыслительные процессы не восстановились.

— Алексис осталась… осталась у города детей древних. Я хотел забрать еѐ, но потерял способность говорить и был сильно ранен. Мои близкие увели меня, но она не могла поверить, что я вернулся один… она потеряла всех, потеряла отца, мать, своего дядю, потеряла сестру и друга, а затем и Александра. Она осталась совершенно одна. Все еѐ близкие погибли, поэтому… она приняла тебя. Выбирая между страданиями и облегчением, она выбрала второе.

— Она не рассказывала мне о своем прошлом.

— Ты бы не смог еѐ понять. Ты не помнишь тех моментов и не испытываешь чувств, которые связывали с ней Александра.

— Ты прав. Но она мне не безразлична.

— Тогда не причиняй ей вреда. Во всех смыслах.

— Я забочусь о ней, насколько могу себе представить человеческую заботу.

—… я должен благодарить тебя? — бросил Алкейр. — Всѐ это время я думал, что она справляется сама и старался уделять ей внимание. Но, видимо… всѐ это время еѐ поддерживал ты.

Наступила пауза. Оба молчали с полминуты. Тишину нарушал только усилившийся, стучащий по плиткам площади дождь. Неро сделал три медленных шага вперед, чтобы падающие капли не заглушали диалог.

— Считаешь, Иом не сможет завладеть твоим телом снова, как два года назад в Аомори? — спросил Неро.

Теперь Алкейр разглядел лицо ретранслятора: внимание синеволосого судьи привлекли наложенные не один раз швы на уголках губ Неро. Парень разочарованно улыбнулся в ответ.

— Не уверен. Он уничтожил более двух с половиной тысяч душ, чтобы появиться в общей реальности на несколько минут. Но Иом сделал это, чтобы защитить Астею. — Алкейр убрал свалившуюся на глаза челку. — В тот день нас преследовала целая армия потерянных душ. Отто хотел, чтобы они покончили с нами и нашими друзьями. Мы попали в его ловушку для Астеи. Он хотел получить еѐ назад больше всего. Ему не нужен был я или Александр.

— Думаешь, Отто собирался использовать Астею, а не вас?

— Думаю, он хотел исправить свою ошибку и восстановить общую реальность. Поэтому, ему нужно было выманить Иома, а для этого — нужна была Астеа. Он хотел, чтобы ты поглотил обоих и всѐ исправил, но мы с Александром нарушили его планы.

— Теперь Иому хватило несколько сотен жертв, чтобы материализовать себя в общей реальности. Мы полагаем, он сумел сжать информационные объемы своей души. — Неро выдержал паузу. — Мы забираем детей с ярко выраженным Геномом Вины на Воздушный Пласт. Они проходят сокращенную программу для становления судьями-серафимами. Эта программа завершилась сегодня, и завтра к вам присоединятся 13 судей-серафимов второго ранга. Напряжение в обществе растет, и вам может понадобиться помощь. Люди в Токио становятся нестабильны.

— Похоже на лирическое отступление...

— Сегодня утром Иом на короткое время завладел телом одного из детей с Геномом Вины после того, как тот умер. Иом будет прорываться в общую реальность, как только здесь появится неопределенное количество свободного места. Если мы не поймем, как остановить его, он может стать настоящей угрозой не только нам, но и всему человечеству. — Неро посмотрел в глаза Алкейру. — Мы не знаем, кто или что может оказаться на внешней стороне реальности помимо Иома.

— Иому нужна Астеа, но я не позволю забрать еѐ против еѐ собственной воли.

— Тогда, в скором будущем, мы с тобой можем стать врагами. Если Иом станет угрозой для человечества, а ретрансляторы не найдут способа еѐ устранить, Астеа станет единственным решением.

— Надеюсь, вы найдете решение. — Холодно отрезал Алкейр. — Но я буду готов к любому исходу.

— Ты готов пожертвовать человечеством ради Астеи?

Алкейр вытер капли дождя с лица.

— Я пока не решил, как поступлю. Но у меня есть вопрос. Ты бы отдал Алексис, будь она Астеей, а ты — на моем месте?

— Если бы я не отдал еѐ, мой коэффициент функционирования во благо человечества упал бы ниже единицы и Полярис был бы вынужден убить меня.

— Какой к черту коэффициент? — Алкейр усмехнулся. — Это не ответ на мой вопрос.

Неро задумался.

— Неделю назад я бы ответил, что отдал бы Алексис. Сейчас я не уверен, как поступил бы в подобной ситуации.

— Алексис была права. — Синеволосый судья обреченно улыбался. — Мы с тобой и правда похожи. Если мы всѐ же станем врагами и нам придется сражаться… удачи, Неро.

Ретранслятор с сожалением смотрел, как синеволосый судья покидает его общество.

— Спасибо, что пришел, Алкейр.

16 июня, 7:23, Воздушный Пласт, комната Хикару Аой.

Неожиданно для себя, Нао проснулся раньше обычного. Рядом, укрытая тонким одеялом, лежала Хикару. Повернутая лицом к парню девушка крепко спала.

— Скоро домой. — Шепотом обронил он.

Зеленоглазка потерлась щекой об подушку во сне. Влюбленно улыбаясь, Нао осторожно встал с кровати. Он быстро умылся, прополоскал рот и решил прогуляться по Воздушному Пласту в последний раз. Вертолет, который должен был доставить судей-серафимов второго ранга в Токио, отправлялся в девять утра.

Нао вышел в пустой коридор и двинулся в южном направлении. Спустя недолгих десять минут, парень оказался на солнечной площади, по которой они с Хикару пытались сбежать с Воздушного Пласта в первый день. Парню всѐ также казалось, что это было очень давно. Его терзало множество разных мыслей, не все из которых когда-либо посещали его голову. Нао никак не мог определить, остался ли он прежним после всего, что произошло.

Добравшись до южного края Воздушного Пласта, с которого едва не свалилась Хикару, Нао отчетливо представил каждое воспоминание, связанное с ним и зеленоглазкой. Реальность вокруг него стала меняться. Прорвавшаяся в общий мир черная материя окутала парня своими объемными линиями. Услышав шаги за спиной, он оглянулся. Сквозь пробелы в мрачной энергии Нао увидел приближающуюся Хикару. Она выглядела расстроено.

— Эй, ты чего ушел и ничего не сказал?

— Ты так сладко спала.

Девушка смотрела на материализованную материю Нао:

— Ты… сам высвободил еѐ?

— Кажется, понял принцип...

Голос парня был томным. Стерев из воображения образы прошлого, парень сконцентрировался на настоящем. Черная материя позволила Хикару подойти к Нао, раскрыв свои объемные линии, словно объятья. Парень сделал несколько шагов навстречу девушке и трепетно обнял еѐ.

— Я рад, что ты проснулась и пришла. А то я уже успел немного загрустить.

— Правда? А сейчас..?

Нао устало опустил голову на плечо зеленоглазки.

— Сейчас нет. Всѐ хорошо.

Казалось, в этих объястьях парочка готова была уснуть снова. В этот момент оба почувствовали, как реальность вокруг меняется. Часть невольно высвобожденных Хикару черных линий приобрели чистый белый цвет. Душа девушки тянулась к душе Нао, словно свет, желающий развеять тьму.

— Мы стали немного другими.

— Другими..? — переспросила Хикару.

— Стали ближе друг к другу. Думаю, мы двигаемся в правильном направлении. Ты согласна?

—… да. — Ласково прозвучало в ответ.

8:51, восточный сектор Воздушного Пласта, посадочная площадка.

Нао и Хикару стояли позади всех. Среди остальных одиннадцати судей-серафимов второго ранга их единственным общим знакомым был Гилберт Казуя. Само собой, Нао и Хикару уже видели других на арене, но так и не познакомились с новыми союзниками, если их можно было так назвать. Жестокий индивидуализм, на основе которого Ланэра выстроила испытания для детей с Геномом Вины, оставил существенный след в личностях молодых парней и девушек. Никто, кроме Гилберта, так и не изъявил желания познакомиться между собой или с Нао и Хикару.

— Я прилечу сегодня вечером. — Раздался за спинами парочки голос Кайзуки. — Как вы себя чувствуете?

Нао обернулся к матери: он уже видел её сегодня. Женщина была одета в чистый медицинский халат.

—… всѐ в порядке.

— А ты, Хикару?

— Спасибо. Всѐ, правда, хорошо.

—… мне, правда, очень жаль. — Кайзука виновато отвела взгляд. —… жаль, что вам пришлось пережить так много жестокости. Но теперь вы сможете защищать людей.

— Ты могла могла рассказать правду о том, что происходит. — Отрезал Нао.

— Пыталась уберечь, но ошиблась.

— А на что ты надеялась? — разочарованно бросил Анвил. — Если захочешь обмануть меня ещѐ раз, предупреди заранее.

— Ты чего, Нао? — вмешалась Хикару. — Сейчас же всѐ хорошо...

Нао взял зеленоглазку за руку и повел к вертолету, в пассажирский отсек которого уже забрались другие судьи-серафимы. Кайзука молча проводила сына тревожным взглядом. Мысль о том, что они встретятся вечером, успокаивала еѐ.

Время сдвинулось к 9:00. В атмосфере вокруг зазвучали легкие электронные скрипки вперемешку с гармошками, синтезатором и барабанными сэмплами. Агафия начала петь приглушенным двоящимся вокалом на незнакомом Нао и Хикару языке. Звучание новой песни становилось слышно всѐ четче с каждой секундой. На фоне можно было различить множество других инструментов, но особенно парню запомнилась электронная дудка.

Шум заработавших винтов вертолета был сразу же подавлен информационным потоком Агафии. Нагнетающая атмосферу чего-то грандиозного музыка извлекла из общей реальности вокруг все лишние звуки. Услышав в некоторых строках знакомый ему язык, Нао сконцентрировался на голосе ретранслятора.

— No wish, no smile, only… despair. The curtain… will be… o-pen.

Нао внимательно слушал, ожидая на задвигающейся внутрь вертолета платформе. Парень смотрел вверх, на Воздушный Пласт, и никак не мог с ним проститься.

— No wish, no smile, only… despair. — Повторилось в воздухе. — The program… will… ...go on.

Казалось, Агафия пытается направить всех судей-серафимов, намекая на то, что они ещѐ не прощаются. Прошло около минуты, и музыка утихла на мгновение, а шепот ретранслятора добрался до ушей всех, кто был в вертолете:

— Would… you… like… one… more… heart… break… huh?

Музыка вернулась, а ворвавшаяся на контрасте гитарная партия воодушевляла. Стоящая позади Хикару прижалась к спине парня. Песня подходила к концу. Измотано, но с четко ощущающейся через голос улыбкой, Агафия продолжала:

— How… do you feel? What… do you think? Fun..? Joy..? Relief? Yeah… you’ve fallen...

— Она разговаривает с нами. Она поет о том, что скоро откроется занавес того, что нас ждет. И спрашивает, что мы чувствуем. Как будто для неѐ это всѐ игра, но она хочет, чтобы мы были готовы ко всему, что произойдет.

— Ого… ты смог расслушать слова?

— Всѐ это похоже на чьѐ-то безумие.

— Welco-o-me… to the party!………… This sho-o-ow will never end!……… ...

Губы Нао сложились в изумленную улыбку. Хикару обняла его со спины, и парень успокоил свою незаметную дрожь. Теперь он не сомневался: общий мир оказался не таким маленьким, каким Нао представлял его прежде, и это восторгало его ровно настолько же, насколько пугало. Песня Агафии дала Нао понять, что ему не вырваться из бесчисленных связей, на пересечении которых он оказался вместе с зеленоглазкой и другими детьми с Геномом Вины. Начиная осознавать своѐ истинное положение, парень чувствовал, как к нему подбирается отчаяние, о котором так выразительно и эмоционально пела Агафия. Погрузившись в себя, Нао извлек и принял новую идею: в конце концов, даже близкий к абсолюту ужас может стать личным слугой того, кто окажется сильнее.

10:47, где-то в центральном районе Токио.

Судей-серафимов второго ранга высадили в северном аэропорту Токио. Добираться домой пришлось самостоятельно. Попрощавшись с Гилбертом, Нао поехал вместе с Хикару.

В своей новой черной одежде, которая со временем стала напоминать им униформу, парочка заметно выделялась на улицах города. Нао и Хикару нужно было переодеться, и их первым ориентиром стала квартира зеленоглазки. Они приближались к подъезду девушки.

— Постой, Нао...

— Мм? — парень обернулся.

— Может ты сейчас поедешь домой? А потом мы встретимся...

— Мм...

Он задумчиво смотрел на зеленоглазку, не отпуская еѐ руки.

— Ничего не подумай, просто...

— Нет, всѐ в порядке. — Нао кивнул. — Ты права. Созвонимся?

— Да. Конечно. — Не раздумывала Хикару.

Парень довольно притянул девушку к себе и поцеловал, не отрываясь долгие семь секунд. Отстранившись, смущенная зеленоглазка попятилась к подъезду, тепло улыбаясь провожающему еѐ взглядом Нао.

— Позвони, как доедешь.

— Конечно. — Кивнул парень.

11:56, где-то в юго-западном районе Токио.

Нао приближался к знакомой беседке у своего подъезда. Соскучившись по дому, он не удержался и уселся на пустующую лавку, проведя тут пару минут в тишине. Парень вспомнил о том, что так и не наладил отношения с Элли с их последней серьезной ссоры. Просидев ещѐ минуту, Нао отвлекся на звук открывающейся двери подъезда. По ступенькам спустилась незнакомая ему соседка лет тридцати на вид, и он не обратил на неѐ особого внимания. Едва ли Нао захотелось встать и пойти домой, как дверь снова открылась, и из подъезда вышли Элли и Лейф.

— Н… Нао?

Элли застыла. Еѐ неподдельная радость сменилась на нечто противоположное. По телу пробежала легкая дрожь.

— Привет. — Спокойно поздоровался Нао.

— Нао..? Куда ты пропал? Я ведь...

— Ничего. Всѐ в порядке.

— Брось. — Вмешался Лейф. — Ему плевать на тебя. Идем.

Нао стерпел. Он молча отошел в сторону, пропуская пару мимо. Лейф вел Элли за руку, но та не отрывала глаз от Нао.

— Стой, отпусти. — Болезненно бросила она. — Нао..?

Нао продолжал молчать, но девушка вынуждала его обратить на неѐ внимание. Парень посмотрел в еѐ синие глаза, но в его взгляде не было никаких особых эмоций.

— Забудь о нѐм. Ты переезжаешь ко мне. — Отрезал Лейф. — Забыла?

— Переезжает? — переспросил Нао.

— Тебя это больше не касается. Ты не можешь позаботиться о ней.

— Она меня предала. — Резко бросил Нао: он едва сдерживал свою злость, но она всѐ равно прорывалась через его голосовые связки. — И тем не менее, я с ней говорю.

— Высокомерный урод...

Лейф отпустил Элли и хотел врезать Нао, но тот ловко шагнул влево и ушел от удара. Оппонент пролетел к ступенькам, но устоял на ногах.

— Давай покончим с этим. — Озлобленно протянул Лейф. — В прошлый раз тебе просто повезло.

— Возможно. — Холодно ответил Нао. — И мне не плевать на Элли. Это еѐ глупость. Но если ты навредишь ей, я сломаю тебе челюсть.

—… хахаха!

Ещѐ один рывок, и Нао ушел в другую сторону, пнув пролетевшего мимо Лейфа ногой в спину. Он не напрягался ни на мгновение. Надменной легкости в этом пинке было больше, чем в самом Нао.

— Прекратите! Не нужно ничего повторять! — вмешалась Элли. — Пожалуйста, Лейф! Пойдем домой… мне хватило вашей прошлой драки!

Не двигаясь с места, Нао ждал дальнейшего развития событий. Лейф отвел исполненный презрения взгляд. Понимая, что продолжения не будет, Нао молча направился в подъезд.

15:41, центральный район Токио.

Нао и Хикару встретились у одной из станций наземного метро. Из-за сильного ветра на солнечных улицах Токио, парень переоделся в темную кофту и синие джинсы, а девушка — в строгие светло-синие пиджак и юбку. Держась за руки, пара направлялась в центральную академию серафимов. В 17:00 там была назначена презентация судей-серафимов второго ранга, на которой 13 прошедших отбор Ланэры детей с Геномом Вины должны были быть представлены обществу.

Студенты заполнили главный зал центральной академии серафимов, но гула от разговоров почти не было слышно. Многие понимали: скорее всего, судей-серафимов будет становиться всѐ больше и больше, ведь 25 человек не могут уследить за порядком в многомилионном Токио.

Нао, Хикару и ещѐ 11 детей с Геномом Вины получили свои интеракторы и были уполномочены защищать Токио от зла, скрывающегося в темных уголках человеческих душ. От зла, которое могло вырваться в любой момент, в любом месте. От зла, о котором обычные люди знали лишь малую часть, лежащую на поверхности. Теперь они сами стали биологическим законом правосудия, о существовании которого сам Нао узнал не так давно.

На протяжении всей церемонии парень пытался найти в зале Алкейра, но того нигде не было. Из судей первого ранга здесь были незнакомая ему Алексис Тауэр и Комайру Араи, которого Нао хорошо помнил. Парень не хотел с ним сталкиваться, поэтому поспешил увести Хикару на улицу по окончании торжественной части.

— Ты мне так руку оторвешь. — Шутила Хикару.

— А… прости.

Нао притормозил, оглянувшись на зеленоглазку. Она была в хорошем настроении:

— Куда пойдем?

— Мы стали судьями-серафимами...

— Мм… это вопрос?

— Просто… я не думал, что всѐ произойдет так быстро. К тому же… сейчас я подумал, что это не то, чего ты хотела изначально...

— Ты чего? Я рада, правда. Я же не знаю, чего хотела, но это… мне очень нравится. Хикару поправила воротник его черной кофты.

— Это было слишком жестоко для такой доброй девушки, как ты.

— Может быть… но всѐ хорошо. Правда.

— Ладно. — Нао выдохнул. — Пойдем посидим где-нибудь?

— Ты хочешь посидеть?

— Нет. Если честно, то полежать. На твоих ножках.

— Аха… Вот как?

— Да. Против?

— Мм… — улыбалась Хикару. — идем в парк.

В этот момент на телефон Нао раздался звонок. Парень хмуро посмотрел на экран мобильного: это был Эдвард. Парень ответил.

— Да?

— Какого хрена ты пропал, Нао? А теперь по телеку показывают тебя, тебя среди остальных судей-серафимов! Ты правда стал одним из них?!

— Я всѐ расскажу тебе, правда.

— Нет, скажи прямо сейчас. Нельзя так поступать с друзьями!

— Извини. Меня взяли на сокращенную программу. Времени не было позвонить.

— Эй! Когда сможем встретиться?

— Думаю, завтра. Слушай, Эдвард… как там Галли?

— Вам с ним нужно поговорить. Он не обижается на тебя. Всѐ понимает.

— Хорошо. Я позвоню, если что-то изменится.

— Ты уж постарайся.

Нао положил трубку. Хикару вопрошающе смотрела на парня.

— Ты не хотел с ними разговаривать? У нас ведь было время на звонки...

— Я не люблю врать. Но им мне приходится. Не хочу, чтобы Эдвард, Галли или Элли оказались в опасности из-за меня.

— Я понимаю. — Кивнула зеленоглазка.

— Пойдем в парк?

— Да. — Кивнула она снова.

На улицах начинало темнеть, а на часах было около восьми вечера. Нао провожал Хикару домой. Пара медленно шагала по очереди: один из них стоял, пока другой передвигал ногу, и так до самого подъезда девушки, пока они не запутались в своем своеобразном сверхмедленном танце. Зеленоглазка едва не упала, но парень поймал еѐ за талию.

— Фух. — Устало обронил Нао.

— Ты поймал меня.

Нао прижал Хикару к себе. Долгая прогулка длинною в полдня вымотала парочку. Ноги гудели от ноющего напряжения. Хотелось скорее лечь на кровать, но Нао ещѐ предстоял путь домой, ведь там его ждала Кайзука.

Поднявшись на этаж зеленоглазки, парень пытался забрать у девушки всѐ тепло и эмоции, какие только в ней остались, без устали целуя еѐ и обнимая то ласково, то крепко. Парень знал, что будет очень скучать, ведь за несколько неразлучных дней на Воздушном Пласте слишком привык к Хикару.

— Если бы я мог остаться… ты бы захотела?

Хикару задумчиво молчала несколько секунд.

— Там, на Воздушном Пласте… всѐ было по-другому. Я думаю, я бы хотела, да… но и эти моменты расставания, чтобы поскучать друг по другу. Там их у нас не было… а здесь снова есть.

— Согласен. Ты права. Сейчас я тоже об этом подумал.

— Правда? — Хикару довольно улыбалась.

— Да. Правда. Такой твой ответ меня устроит. Он поцеловал девушку снова, а затем снова.

— Ладно. Поеду, поговорю с мамой.

— Да. Поговорите.

Хикару старалась проявить заботу, и Нао это чувствовал. Кивнув, он с трудом оторвал свои руки от зеленоглазки и попятился к лифту.

— Позвони, как доедешь. — Добавила излюбленную фразу девушка.

— Конечно. — Кивнул он ещѐ раз.

Выйдя из подъезда, Нао обратил внимание на свой интерактор. Загрузив меню контактов, он открыл раздел «судьи-серафимы I ранга». На виртуальном экране высветился список имен 12 человек. К каждому имени было прикреплено фото и краткое досье. Парень нашел Алкейра Лайтфроста и выбрал функцию чата.

«Можем встретиться и поговорить? Я буду недалеко от дома через час». — написал он, но затем полностью стер.

«Нужно встретиться и поговорить. Через час буду во дворе нашей академии». — написал он новый текст и отправил. Ответ не заставил себя долго ждать.

«Не опаздывай, Нао». — написал Алкейр.

21:47, юго-западный район Токио, двор академии серафимов.

Было темно. Алкейр сидел на ступеньках лицевого входа в здание академии, где он впервые завел с Нао диалог, пусть и разговаривая с помощью записей в тетради. По небольшой прямоугольной площадке впереди гуляла Астеа, хаотично рисуя что-то своими передвижениями. В открытых воротах двора академии показался Нао.

— Астеа..? Ты тоже тут...

Нао узнал девушку, ставшую на его пути. Астеа скинула свой капюшон от белой мантии и тепло улыбнулась парню. Нао почувствовал странное, неописуемое облегчение. На глаза выступили слѐзы, которые были подавлены потоками боли прежде. Казалось, после жестоких битв чувства парня притупились, но теперь его состояние стало чутким, каким и было изначально.

— Рада видеть тебя. — Обронила ласково Астеа. — Я не буду подслушивать, если хочешь поговорить с Алкейром наедине.

—… нет, ничего. — Нао вытер слѐзы. — Ты не мешаешь. Даже наоборот.

— Приятно это слышать.

— Привет. — Раздался голос Алкейра. — Ты в порядке?

Нао перевел взгляд за спину Астеи. Синеволосый судья вышел вперед.

— Привет. Спасибо. Кажется, в порядке.

— Кажется? — Алкейр сощурился. — О чем ты хотел поговорить?

— Хочу узнать, за что ты сражаешься.

Алкейр невольно включился в заданный вопрос. В малиновых глазах синеволосого судьи мелькнул забытый им страх потери.

— За своих близких.

— Ты многих потерял, а во мне увидел кого-то из них? Алкейр промолчал.

— Кого увидел..? — повторил вопрос Нао.

—… всех. — Отрезал Алкейр.

— Я боюсь потерять маму, Хикару… Элли, своих друзей… больше всего на свете… я не хочу страдать, как ты, хоть и восхищаюсь твоей стойкостью. Я не знаю тебя, но мне кажется, что я понимаю. После того, через какой ад я прошел, у меня есть представления о боли. Но мне кажется, я не могу еѐ осознать. Мне кажется, большая часть того, что я увидел, осталась глубоко внутри меня и теперь пытается выбраться. Мне кажется, совсем скоро я могу не выдержать давления. Что-то… или кто-то заставляет меня высвободить испытанную боль.

Глаза Нао слезились, но голос был абсолютно спокойным. Парень выглядел разбито, но в то же время был уверен в правильном ходе своих мыслей.

— Я не хочу подвести тебя. — Тяжело дополнил он. — Если ты видишь во мне тех, кто был тебе дорог. Я боюсь подвести тебя.

— Тогда позаботься о своих близких. — Ответил Алкейр. — К сожалению, ты уже не можешь вернуться назад, но у тебя всѐ ещѐ есть выбор своего направления.

— Не сомневайся в своих силах. — Добавила Астеа. — Иначе это приведет к ошибкам.

Нао снова протер глаза. Он задумчиво смотрел в пол несколько долгих секунд.

—… ладно, к черту лирику. — Выпалил Нао. — Я был на Воздушном Пласте. Вы должны знать… Отто не смог уничтожить весь негатив, присущий человечеству, и разделил ретрансляторов на положительных и отрицательных, ну, или добрых и злых. Злые были заперты в северном секторе Воздушного Пласта. Добрые убедили меня, что злые не смогут выбраться из заточения. Но если это произойдет...

— Они освободят место для Иома, а Иом покончит с ними всеми. — Заявила Астеа. — Снова катастрофа… снова напрасные жертвы. Идея человечества была распределена, но содержания всех ретрансляторов нестабильны. Ведь они также подвержены чувствам, как люди, они впитали человечекие силы и слабости в себя. Даже Отто не мог знать, на что они могут быть способны.

— Место для Иома..? — хмурился Нао, но не придал значения. — Существует некий коэффициент действия во благо человечества… — продолжил Нао. — Из-за него ретрансляторы не могут причинять вред друг другу или людям, иначе они будут убиты одним из них, Полярисом.

— Отто умел строить, но недостаточно укреплял то, что создавал. — Астеа довольно улыбалась. — Всѐ всегда рушилось. Я не сомневаюсь, что его новая система тоже даст трещину. Изначально я говорила, что нельзя доверять человечество тому, по сравнению с чем человеческая жизнь не значит совершенно ничего. Если отрицательные ретрансляторы в заточении, то на воле сейчас положительные. Это они приложили руку к трагедии с участием карателей. Может, они организовали взрыв над Площадью нового человечества. — Астеа изобразила изумление. — Тогда на что способны отрицательные ретрансляторы?

Девушку явно забавляло происходящее. Астеа ухмылялась так, словно победила в какой-то игре или соревновании своего извечного соперника. В этот момент мобильник Нао зазвонил. Это была Кайзука. Парень выключил раздражающий звук.

— Наш мир уже превратился в жестокий и невероятный театр смерти. — Воодушевленно продолжила Астеа, словно ждет этого всю свою жизнь. — Но всё, что с тобой случилось, Нао… и даже то, что случилось со мной и Алкейром… это только начало.

Напряжение в воздухе росло. Нао попятился назад от нагнавшей жути своими словами и улыбкой Астеи.

— Это всё, что я хотел рассказать. — Протянул Нао. — Мне… нужно идти. Спасибо, что нашли для меня время.

— Будь осторожен, Нао. — Пожелала Астеа.

Девушка неловко помахала ему на прощание, словно маленький ребенок. Это было мило, и Нао не смог не улыбнуться ей в ответ.

— Будь на связи, Нао. — Попросил Алкейр. — Потому что на самом деле… Астеа права. Наш мир уже давно превратился в театр смерти...

Кивнув в ответ, Нао неспеша удалился из двора академии. Выйдя на проспект, он перезвонил Кайзуке.

— Мам?

— Ты скоро придешь?

— Уже иду. Не переживай.

— Хорошо, жду.

Едва он сбросил, как тут же позвонила Хикару.

— Ты офигел? — размеренно протянула она с ходу.

— Я ещѐ не добрался.

— Всѐ в порядке?

— Да. Улыбаюсь.

— Улыбаешься?

— Ты беспокоишься обо мне.

— Конечно я беспокоюсь. Ты что, тю-тю?

— Чуть-чуть.