VII. Воздушный пласт.

17:37, 1000 метров над Токио, Воздушный Пласт.

В комнате, напоминающей операционную палату белыми, как снег, стенами, звучала музыка. Еѐ реальный источник был где-то далеко, но ощущалось всѐ с точностью наоборот: она была вокруг, словно питала атмосферу, как воздух. Мелодия, которую некто играл на электронном синтезаторе, распространялась незримыми информационными волнами. Невыносимо ласковый вокал девушки вышел на передний план. Нао открыл слезящиеся глаза.

Ничего не соображая, парень осмотрелся. В палате никого не было, а сам он лежал на белом операционном столе голый по пояс. Парень вспомнил о своей руке, с ужасом посмотрев на оторванную конечность. Она была на месте, но он ощущал на еѐ месте пустоту. Эффект был противоположен фантомному образу. Не веря своим глазам, Нао начал тихо плакать, вспоминая пережитый ужас. Забравшаяся в его мысли мелодия усиливала переживания.

Парень изо всех сил пытался заставить тело контролировать руку, но смог пошевелить только кончиками пальцев. Тогда он схватил еѐ другой, но тут же с криком отдернул. Пришитая рука была обжигающе ледяной. В этот момент в комнату вошла женщина с пышными светло-русыми волосами. Она была одета в белую форму.

— Ма… ма..?

Кайзука болезненно улыбалась.

— Мне так жаль… — она виновато опустила взгляд. — Я сделала новую руку по образу твоей левой… наши технологии позволяют такое...

— Наши… технологии..? Мы… где мы..? Где Хикару?! Она была со мной там!

Пришитая рука стала функционировать. В гневе, Нао «уронил» еѐ себе на живот и получил ещѐ один ледяной ожег. Кайзука бросилась к сыну.

— Тише, тише… всѐ в порядке, Нао. Тело постепенно наполнит еѐ прежним теплом. Это не протез, не волнуйся...

— Ты… ты пришила мне чужую руку?!

— Нет же, Нао...

Парень спрыгнул с другой стороны стола и побежал прочь из операционной, стараясь не касаться новой рукой своего тела. Не обращая внимания на окрики матери, Нао побежал по пустому широкому коридору направо. Песочные стены вели к огромным, распахнутым настежь, дверям, за которыми виднелось синее небо. Песня, которую пела незнакомка, продолжала звучать повсюду.

Одна из дверей, мимо которой он пробежал, открылась. Из арки похожей операционной, в какой очнулся парень, вышла Хикару. Девушка была одета в то же белое платье с высоким черным поясом. Его подол был испачкан кровью.

Увидев Нао, она молча смотрела на него несколько секунд. Парень обратил внимание на еѐ мелированные локоны: теперь они отливали приятным серебряным цветом, и он выглядел очень естественно на фоне еѐ настоящих русых волос.

Взгляд девушки тоже изменился. Теперь она не выглядела такой простой, как раньше: глубокое сопереживание наполняло еѐ глаза, когда она смотрела на парня. Хикару тоже не выдержала и заплакала, глядя на пришитую без единого шрама руку Нао. Парень робко протянул ей другую. Девушка схватилась за неѐ.

Не оглядываясь, пара выбежала из помещения на солнечный свет. Перед ними открылась огромная пустая площадь, иллюзорными границами которой был купол объемного неба. Сине-серые плитки были сложены в рисунки различных устройств, механизмов и конструкций, но рассмотреть их целиком можно было только с высоты. Песня незнакомки продолжала играть даже тут, снаружи.

Пара продолжала бежать дальше, но ни один из них не представлял, где они оказались. Впереди был виден конец площади, но за ним не было ничего, кроме облаков. Никто из них не поверил.

Затормозив от неожиданности в последний момент, Нао успел поймать сорвавшуюся в пропасть Хикару новой рукой, но от резкой леденящей боли девушка с криком отпустила еѐ и полетела вниз. На секунду связь между влюбленными разорвалась.

—… в цепи, цепи и кольца… — раздался женский вокал в атмосфере.

Один миг, и в стеклянных глазах Нао отразилась летящая к нему черная материя. Еѐ форма напоминала большую цепь, за одно из хаотичных звеньев которой парень успел ухватиться. Хикару висела на другом еѐ конце, бормоча в панике что-то едва различимое. Высвобожденная черная материя принадлежала зеленоглазке.

— Хикару..!

Звенья цепи казались невероятно крепкими, но, постепенно, черные частицы, из которых были сотканы звенья, стали исчезать одна за другой. Это выглядело так, будто сильная кислота разъедает сталь.

— Держись, прошу тебя! — крикнул он.

Нао пропустил через себя ещѐ одну волну страха. Этот страх освободил его душу, и, дремлющая, мрачная энергия вырвалась в общую реальность. Теперь два потока черных материй сплелись в один. Рассыпающиеся на осколки черного пепла звенья восстановила энергия Нао. Одна душа вытаскивала другую из пропасти, казалось, даже без участия своих владельцев.

Поднявшись к краю обрыва, Хикару ухватилась за руку Нао, и парень буквально вырвал еѐ из лап смертельной пропасти. Соединенный поток черных материй окружил пару, хоть защищать парня и девушку было не от чего и не от кого. Казалось, их души хотят убедиться, что пара в безопасности.

Убрав всѐ ещѐ ледяную руку за спину, Нао не выпускал Хикару из своих объятий, а девушка — его. Оба сидели на коленях. Оба дрожали. Оба молчали. Песня незнакомки продолжала наполнять собой атмосферу.

—… добивай меня, чтобы совсем не стало больше.

Первая песня закончилась, но через несколько секунд тишину нарушила новая. Девушка продолжала петь на фоне синтеза сразу нескольких электронных инструментов, но слова получилось разобрать только после долгого вступления:

— Ла… ла… ла… — депрессивным ласковым голосом раздалось вокруг. — Виновата лишь тоска...

Успокоившись, Нао поднялся на ноги и помог подняться Хикару. Слившийся поток черных материй постепенно вернулся туда, откуда явился: во внутренние миры своих владельцев.

— И я по… ня… ла… — продолжал нагружать атмосферу вокал незнакомки. — Виновата лишь тоска...

Нао почувствовал, как некто приближается к ним. Он обратил внимание на худощавого незнакомца в красно-черном свитере в полосу.

— Нравится, как поѐт Агафия? — Полярис смотрел вверх, словно музыка шла с небес и ласкала его лицо вместо лучей солнца. — Если бы не она, сейчас бы вы уже были разлучены.

Ни Нао, ни Хикару ничего не понимали.

— Хотите отблагодарить еѐ? — ретранслятор умиротворенно улыбался. — Я познакомлю вас с ней. Иногда я завидую остальным, ведь еѐ творчество не оказывает на меня воздействия.

— Ты ре… ретранслятор?

Нао постарался спросить как можно увереннее, но эта попытка, похоже, развеселила Поляриса. Он стал улыбаться ещѐ более откровенно, глянув спрятанными в длинных ресницах глазами в глаза Нао.

— Меня зовут Полярис. Я олицетворяю вычисления человечества и символизирую весь его прогресс. Ваши имена мне неважны. Вы для меня — просто цифры, и, если понадобится узнать вас среди других, я узнаю по кодировке.

Нао и Хикару переглянулись.

— Не стесняйтесь того, что вы чего-то не знаете. Вы пробудете здесь какое-то время, чтобы избавиться от пробелов в ваших сознаниях. Дополните их единичный образ образом нашей общей реальности.

Полярис отвернулся.

— Кстати, вы должны поблагодарить не только Агафию, но и Неро, ведь он спас вас от того потерявшего контроль карателя. Вы идете?

—… да.

Других вариантов ответа у Нао не было. Ни он, ни Хикару даже не подозревали, что казнь в парке устроил тот, кто стоял прямо перед ними, а даже если бы и знали, бежать было некуда.

Полярис удовлетворенно кивнул в ответ на согласие Нао и пошел к соединенному комплексу подпирающих небеса зданий, из которого пара сбежала всего несколько минут назад.

18:37, где-то в центре комплекса Воздушного Пласта.

Нао и Хикару вошли в огромный зал с округлым стеклянным потолком и песочными стенами. В самом его центре, на пятиметровом пьедестале стояла девушка. Рядом с ней не было никакой музыкальной аппаратуры, а в руках у неѐ не было микрофона. Агафия пела песни на разных языках, но это было настолько чувственно во всех проявлениях этого слова, что смысл текстов был абсолютно неважен.

Несколько десятков незнакомцев были рассредоточены по залу и наслаждались еѐ исполнением. Некоторые, как один, были одеты в белую форму: легкие рубашки и брюки. Другие, наоборот, были во всем черном. В черном были и Нао с Хикару, переодевшиеся по пути сюда в своих палатах.

— Добро пожаловать.

После этих слов Полярис пропустил Нао и Хикару вперед, на первый ряд, а сам тихо удалился из зала.

Парочка прошла ближе к пьедесталу, чтобы рассмотреть Агафию. Небесный свет падал на еѐ огненно-красные волосы длиной по пояс. Отсюда она казалась совершенно обычной девушкой, но черты лица было не разглядеть.

— Новенькие?

Рядом с ними, в первом ряду, стоял парень с темными волосами, прямо как у Нао. Локоны были взлохмачены на затылке, а одна прядь на макушке была обесцвечена. Незнакомец выглядел ровесником парочки и был одет в такой же черный комплект одежды. Дождавшись вопросительных взглядов, он продолжил.

— Дайте угадаю, вы подумали, что какие-то особенные?

— Ты тоже ребенок с Геномом Вины? — не растерялся Нао.

— Да. Таких, как я и вы здесь много. Ну… относительно много. 137 человек со всего Токио. Будем дружить? Меня зовут Хиаль Кеннет.

Хиаль протянул руку.

— Нао Анвил.

— А эта милая девушка...

— Моя девушка. — Отрезал Нао.

— Меня зовут Хикару Аой. — Представилась зеленоглазка.

— Не сердись, Нао. — Улыбнулся Хиаль. — Я бесконечно влюблен в другую.

— Неужели в неѐ? — Нао посмотрел на Агафию.

— В неѐ. — Подтвердил Хиаль.

— Правда, что ли? — Нао вздохнул. — Она же...

— Ретранслятор. Ну и что с того? Она прекрасна.

— Пока не могу сказать...

— Эй. — Возмутилась Хикару, толкнув Нао в бок. — Нам нужно… поговорить.

— Останьтесь. — Вежливо попросил Хиаль. — Агафия заканчивает свои концерты в семь. Осталось совсем чуть-чуть, и она спустится.

— А, пофиг. — Выдохнула Хикару. — Просто, я… похоже я услышала, как она пела про цепи. И поэтому та штука… приняла их форму.

Хиаль не стал подслушивать разговор, молча наслаждаясь новой песней Агафии на неизвестном языке.

Нао посмотрел на Хикару. Во второй раз его внимание сосредоточилось на серебряных локонах зеленоглазки. Тут же он вспомнил, как потрясенно она смотрела на его руку, когда пара встретилась в коридоре.

— Хикару, ты… ты всѐ помнишь?

— Не только то, что произошло сегодня… я вспомнила всѐ, что видела той ночью с тобой, после трагедии… в метро. Помню, что уснула, когда нас куда-то везли. Ты мне соврал...

— Не хотел, чтобы ты переживала.

— Не делай так больше. Если ты будешь переживать один, мне тоже станет грустно.

— Хорошо, я не буду.

Нао прижал зеленоглазку к себе, обнимая одной рукой за талию. Парень отодвинул еѐ локоны губами и поцеловал в лоб.

— Твои волосы...

— Знаю. Мне так даже больше нравится. Видела себя в зеркало.

— И мне. Нравится. — Облегченно протянул Нао.

«Хорошо, что в Катацумури ты проспала всѐ время...» — подумал он про себя.

Концерт Агафии закончился. Слушать наступившую тишину было совершенно непривычно. Пьедестал с девушкой медленно опускался вниз. Люди в белой форме стали расходиться по своим делам. Через пару минут в зале остались лишь Хиаль, Нао с Хикару и ещё несколько парней и девушек в черном.

Агафия неторопливо приближалась. На коротком расстоянии она оказалась ещѐ прекраснее, чем когда пела наверху. На обворожительном лице девушки не было косметики, и выглядела она действительно просто и естественно: еѐ единственной специфичной деталью были огненно-красные волосы, но такой цвет встречался и среди обычных людей. Губы были сложены в расслабленной счастливой улыбке. Глаза отливали приглушенной из-за длинных черных ресниц лазурью. Красное платье с длинными рукавами выглядело неповторимой работой. Расправленный подол опускался ниже колен.

— Здравствуй, Хиаль. — Тепло поприветствовала Агафия.

— Здравствуйте, учитель...

«Здравствуйте..?» — повторил про себя Нао. — «… учитель?»

Нао откровенно пялился на Агафию с легким подозрением. Она не была похожа на Поляриса и других ретрансляторов, а отличить еѐ от обычного человека было невозможно. Девушка выглядела на двадцать пять, но еѐ образ оставлял впечатление мудрой натуры. Даже эмоции на еѐ лице полностью соответствовали человеческим. Агафия олицетворяла творчество человечества и символизировала его первозданную красоту.

— Спасибо… за вашу песню. — Застенчиво обронила Хикару.

— Я рада, что она понравилась тебе.

Агафия перевела взгляд на новую собеседницу.

— Меня зовут Агафия. Но вы, должно быть, уже знаете. Вас пригласил Полярис?

— Угу… меня зовут Хикару Аой.

— А этот скромный мальчик?

Агафия сделала вид, словно не заметила, с каким открытым подозрением Нао пялился на неѐ. Парень почувствовал неуверенность и отвел глаза в сторону.

— Нао Анвил. — Представился он.

— Добро пожаловать на Воздушный Пласт. Полярис слишком рационален для теплого приѐма, не так ли?

— Нет… — возразил Нао. — Всѐ хорошо.

Агафия продолжала естественно улыбаться, заглядывая в нервно бегающие по сторонам глаза Нао.

— Я учу Хиаля рисовать. Вы можете присоединиться к нам, если хотите. Я думаю, у тебя, Хикару, получатся чудесные картины.

— Вы… умеете рисовать? — с изумлением протянула Хикару.

— Умею не только рисовать, но и оживлять картины. Умею петь песни, от звучания которых люди могут совершить массовый суицид, умею петь такие, от которых отчаянные снова захотят жить. Умею манипулировать общей реальностью с помощью своего или чужого искусства.

— Это… звучит жутко. — Обронил Нао.

— Я делаю то, что умею, на благо человечества. То, для чего предназначена. Если вы попали сюда, значит занавес нашего мира для вас приподнялся. Почему же вы совсем не удивлены?

Нао промолчал, как и Хикару. Вопрос поставил пару в тупик.

— Моя обитель находится в восточном крыле. — Продолжила Агафия. — Если захотите, продолжим наш разговор там. Но от тебя, Хикару… я не приму отказа.

Заинтриговав зеленоглазку, Агафия направилась к восточному выходу из зала вместе с Хиалем.

— До встречи! — помахал новым друзьям Хиаль. — Не заводите слишком много новых друзей! Встретимся позже.

— Пока-пока. — Помахала Хикару.

Нао промолчал. Парень не мог понять, что именно его так настораживало в Агафии. Он был в замешательстве и чувствовал себя неловко.

— Нао...

Парень обернулся. В арке распахнутых двойных дверей, из которых он пришел с Хикару, стояла Кайзука. Женщина виновато смотрела на сына.

— Она знает твоѐ имя? — удивилась зеленоглазка.

— Это… моя мама.

— Эээээ?

— Пойдем. — Он взял Хикару за руку. — Познакомлю вас.

Не оставив зеленоглазке выбора, Нао повел еѐ к Кайзуке.

— Прости, что так глупо себя повел. — Подавленно протянул он матери.

— Ничего. — Кайзука обняла Нао. — Как твоя рука?

—… уже не такая холодная. Всё в порядке. Мам, это Хикару...

— Твоя девушка? — Кайзука улыбалась.

— Да.

— Здравствуйте. — Скромно кивнула зеленоглазка. — Рада с вами познакомиться.

— Кайзука. Взаимно. — Добродушно протянула та ответ. — Хорошо, что вы попали сюда вместе. Будет проще познакомиться с другими. Я вам всѐ покажу.

Хикару доверчиво улыбнулась.

— Нужно позвонить родителям… — застопорилась Хикару. — Полярис сказал, что можно.

— Конечно. Телефоны есть в ваших комнатах.

Нао молча повел Хикару вслед за Кайзукой. Парень был погружен в себя. Он всѐ ещѐ не доверял ни матери, ни Агафии с Хиалем, ни Полярису, но не подавал виду. Решив узнать побольше о Воздушном Пласте, Нао отложил свою панику до выяснения всех обстоятельств. В его мыслях повторялась единственная фраза: «здесь что-то не так».

19:34, квартира семьи Лайтфрост.

Алкейр пропустил Алексис вперед. Девушка переступила порог его дома и сразу же наткнулась на Сору. Поприветствовав старую знакомую, судья неловко улыбнулась.

— Давно не виделись.

— Рада, что ты пришла. — Проявила Сора гостеприимство. — Проходи, пожалуйста.

Алексис прошла в зал и сразу же обратила внимание на лазурные волосы сидящей к ней спиной на диване Астеи. Судья замялась, но подошла поближе.

— Алексис..? — Астеа не оборачивалась. — Зачем ты носишь этот парик?

— Мои волосы… напоминают мне о прошлом.

— У тебя красивые волосы. Ты ведь на самом деле не хочешь их прятать.

— Хочу… покрасить.

Астеа развернулась и повисла на спинке дивана. Она выглядела непосредственной и спокойной. Алексис сблизилась с ней.

— Ты больше не ненавидишь меня?

Астеа ухватилась за талию судьи и придвинула девушку к себе. Смущенная Алексис отвела глаза в сторону. Девушек разделяла только спинка дивана.

— Я тебя не ненавидела.

— Я знаю, что у тебя на душе. Ты хочешь понять меня и Алкейра, но не можешь. Ты думаешь, что, если откроешься, будет очень больно. Но после этого обязательно станет легче. Ты не должна страдать в одиночку.

— Твоя *эмпатия… разъедает изнутри. Как будто кто-то вмешался в мой внутренний мир. Но меня всѐ равно к тебе тянет… я хочу сбежать, но не могу. Тело не слушается...

Астеа не выпускала Алексис из объятий. Судья сама потянулась к своему парику и нехотя стянула его. Еѐ пальцы медленно разжались, и она уронила вещь на пол. Алексис распустила свои длинные белоснежные волосы, и они упали чуть ниже еѐ пояса. Так девушка выглядела намного живее, нежели с искусственным черным карэ.

— Какой цвет ты хочешь?

— Красный… хочу красный, как был у дяди.

Корни волос Алексис начали темнеть, но оставались такими же естественными. Яркий кровавый цвет спускался по локонам к их кончикам. Астеа держала Алексис за руку, продолжая править внутренний мир девушки незримыми потоками неподконтрольной людям энергии.

— Такие красивые...

Алексис взяла в руку локон обновленных красных волос. Изменившись не только внешне, но и внутренне, она смогла искренне улыбнуться впервые за последние два года.

— Нужно немного подстричь… а то уже слишком длинные.

— Мы с Сорой тебе поможем.

Астеа встала с дивана, но не могла налюбоваться новым образом Алексис: судья выглядела, как ребенок, которому только что купили ту самую игрушку, которую она хотела больше всего прочего. Еѐ глаза блестели от неприкрытого восторга.

— Спасибо...

— Алексис… — вмешался в идиллию Алкейр. — Расскажи Астее о Неро.

— Ммм? — Алексис отвлеклась на синеволосого судью. — А, хорошо. Я расскажу.

*Эмпатия — способность сопереживать, ощущать то же самое, что ощущает другой человек с помощью исходящих от него информационных потоков. Эти потоки содержат всю информацию о психическом состоянии отдельных людей, включая их эмоции (чувства), мысли, память (воспоминания) и некоторые другие переменные. Эмпатией обладают далеко не все люди.

20:16, Воздушный Пласт, восточное крыло, апартаменты Агафии.

Встречая по пути юных парней и девушек, одетых в черные рубашки и брюки, Нао и Хикару шли по указанному Кайзукой маршруту. Никто из незнакомцев не подошел к ним, чтобы познакомиться, как это сделал Хиаль, и более того, друг с другом дети с Геномом Вины тоже не общались, за редким исключением. Из-за этого держащиеся за руки Нао и Хикару заметно выделялись, хоть и прятали ладони за спинами.

Определив нужные двери, парочка вошла в светлое помещение. Сразу напротив входа плотно друг к другу стояли античные белые колонны. Две центральные создавали арку: пройдя через неѐ, можно было оказаться на большом балконе, высокая беседка которого была украшена зелеными виноградными лозами, создающими приятную тень. За балконом открывался километровый обрыв: это был восточный предел Воздушного Пласта.

Солнце постепенно садилось, но его угасающие лучи всѐ ещѐ распространялись по классу, который начинался по левую сторону от вошедших. В глаза сразу бросилось отсутствие стен: вместо них здесь были высокие книжные шкафы под семиметровый потолок. Место частично напоминало библиотеку.

Одни ребята рисовали на больших холстах, другие что-то писали от руки, сидя за партами, третьи пытались что-то мастерить из осколков черной материи. Царила тишина, хоть соблюдать еѐ здесь было не обязательно.

Все ученики Агафии старательно трудились. Среди них был и Хиаль, но парень был увлечен своим холстом и не заметил вновь прибывших Нао и Хикару. Самой преподавательницы в классе не было.

— Как-то неловко… — обронила Хикару шепотом.

— Ты о чем?

— Ну...

— Я рада, что вы пришли вдвоѐм.

Агафия появилась в дверном проходе за спинами гостей. Парень с девушкой синхронно обернулись.

— Пойдем, Хикару, я покажу тебе твой холст.

Ретранслятор взяла девушку за руку. Нао пришлось отпустить зеленоглазку. Настороженный, парень остался на месте, а Агафия потащила растерянную Хикару к центру класса.

— Что я должна… с этим делать?

Хикару нервно смотрела на художественные инструменты рядом с чистым полотном.

— Присаживайся, Хикару.

Агафия успокаивающе придерживала зеленоглазку за плечи. Та послушно забралась на высокий стул рядом с холстом.

— Ты ведь уже рисовала. Скажи, что я не ошибаюсь.

— Рисовала, но… не красками. Карандашами.

— Попробуй применить свои умения. Ничего страшного, если не получится. Никто тебя не торопит, никто за тобой не наблюдает. Ты можешь попробовать создать всѐ, что угодно.

— Ладно… я попробую.

— Я хотела бы поговорить с Нао. Ты не против?

Агафия была чрезмерно обходительна. Чувствуя себя неловко, Хикару молча кивнула в ответ. Зеленоглазка погрузилась в себя, разглядывая пустое полотно. Преподавательница бесшумно удалилась, а Аой потянулась за кисточкой.

— Хочешь, покажу тебе балкон, Нао?

—… у меня есть выбор? — парень блекло улыбнулся.

— Любой человек на моем месте сказал бы тебе, что выбор есть всегда. Но я не стану тебе врать. Только глупцы считают, что они свободны, и ещѐ более глупые хотят быть свободными. Человечество — это система взаимных зависимостей немыслимого масштаба. Связей настолько много, что даже Полярис не в силах посчитать их количество.

— Я понимаю… вашу мысль.

— Здорово, если это правда. Пойдем, Нао.

— Вы хотите о чем-то поговорить?

Не ответив, ретранслятор направилась к колонной арке.

— Ваш концерт...

Нао вышел на балкон. Никаких перилл безопасности здесь не было: открытое пространство воспринималось, как на ладони и вызывало тревогу. Беседка с виноградными лозами служила неким козырьком, но, если не поднимать взгляд, еѐ совсем не было видно. Чуть дальше от края вид синего неба застилали облака. Воздух здесь был в десятки раз чище, чем в Токио.

— Концерт? Вовсе нет. Хиаль придумал это, потому что влюблен в меня.

— Так вы знаете… что он любит вас?

— Что тебя удивляет?

Агафия развернулась к Нао. Девушку окутали яркие лучи красного заката, линия которого «разрезала» еѐ пополам.

— Хиаль юный, и ему очень просто влюбиться в такую, как я.

— Другие парни… тоже влюблены в вас?

— Нет. Хиаль убил их. Тех, кто тоже был влюблен в меня.

—… что..?

— Так он проявил свою любовь.

— Убил других..? Почему он всѐ ещѐ...

— То, что он сделал, тоже творчество. Проявление себя.

— Проявление себя… убийство, это проявление себя?!

— Здесь, среди детей с Геномом Вины, законы человеческого общества не действуют, Нао. Тебе стоит вырваться из лап своего стереотипного мышления, если хочешь выжить. Ты вовсе не особенный. Вы с Хикару понравились мне, но это ещѐ ничего не значит.

— Раз я просто один из обладателей Генома Вины, то вы не расскажете мне… что здесь на самом деле происходит. Правда?

— Ты пытаешься мной манипулировать? — Агафия едва сдержала смех, но еѐ улыбка говорила сама за себя. — Ты сделал это так спонтанно, что я почти поверила.

— Пф… Ничего такого.

Нао злился. Запутавшись ещѐ больше, парень пытался найти сокрытую от него деталь среди имеющихся, но мысли отказывались складываться в заключения.

— Никто не убивает друг друга, когда захочет. Хиаль убил своих конкурентов на арене.

—… на арене?

— Арена. Она принадлежит Ланэре. Ты ведь знаком с ней. Ланэра собирает информацию о детях с Геномом Вины. Так вот, Нао. Из 137 останется только 13. Они станут судьями— серафимами второго ранга и вернутся защищать Токио.

—… арена… — Нао вздрогнул. — Только… 13..?

— Тебе уже говорили, но у тебя правда слишком добрые глаза. Особенно, когда ты напуган.

—… только 13...

— Или ты проявишь себя… или умрешь. На твоем месте мог оказаться кто угодно, но оказался именно ты. Ты ведь хотел попасть на ускоренную программу… так почему же ты не рад, что попал, Нао?

«Попасть на ускоренную программу» — повторялось в мыслях парня. — «Попасть на ускоренную программу… попасть на ускоренную программу»

Агафия подошла к парню и обняла его. Нао не реагировал.

Провалившись в себя, он искал выход из построенного сознанием лабиринта, послужившего аналогом сложившейся ситуации. За каждым поворотом ждал тупик. Неизбежность была единственным выбором: она заставляла парня искать самого себя, прячущегося где-то в темных углах выдуманного места. Наконец, он нашел нечто, похожее на силуэт собственной тени, но вскоре узнал черную материю. Мрачная энергия поглотила дрожащую руку парня, а затем погребла под собой всѐ его тело.

Придя в себя, Нао увидел перед собой красный воротник платья Агафии. Он холодно отстранился от неѐ и сделал уверенный шаг назад.

— Вместе с Хикару… мы обязательно станем судьями-серафимами.

— Очень смелое заявление, ведь твои глаза по-прежнему слишком добрые.

Нао промолчал. Он всё ещё нервничал, задумавшись над тем, на что могут оказаться способны другие дети с Геномом Вины. Теперь он знал, что ожидает их с Хикару. Он не думал о себе: только о том, справится ли Хикару, совладает ли она со своей душой.

— Я пою утром и вечером, чтобы контролировать состояние тех, кто живет на Воздушном Пласте. Это совсем не концерты. Я не могу заставлять людей впадать в эйфорию, не могу заставлять их жить иллюзиями, потому что тогда обману их и мой коэффициент функционирования во благо человечества упадет ниже единицы. Я создавала архив песен на протяжении всего своего существования, и он всѐ ещѐ пополняется. Всѐ, что я исполняю, было создано людьми за всю их историю. Я стала неким фильтром, который анализирует, как проявления одного человека могут воздействовать на сотни, тысячи, и даже миллионы разных людей.

— Тогда как именно вы помогаете… тем, кто здесь работает?

— Я исцеляю их от негатива, который копится в их сердцах.

—… вы сказали, что можете заставить людей совершить самоубийства.

— Тогда мой коэффициент упадет ниже единицы, и Полярису придется меня убить.

— Коэффициент..?

— Коэффициент функционирования во благо человечества.

— Значит, вам самой никогда не хотелось заставить кого-то умереть?

— Ты снова пытаешься меня спровоцировать?

— Да. — Рискнул Нао.

— Хорошо. — Агафия интригующе улыбалась. — Хотелось мне, или нет, пока я никого не заставляла умирать, Нао.

— Но откуда тогда вы знаете, что способны воплотить это в жизнь...

— Я лишала людей смысла жизни, но смерть была их личным выбором.

— Вы играете восприятием.

— Мне нравится твоя прямолинейность. После этого разговора ты мог бы перейти со мной на «ты».

— Хорошо.

Нао почувствовал себя увереннее. Агафия успешно отвлекла его от навязчивых мыслей о выживании среди других. Вспоминая, что с ним сделала Ланэра в Катацумури, Нао мог предположить не менее жестокий вариант развития событий. Парень прекрасно помнил о некой арене, но всѐ равно сомневался, что его представления о ней совпадут с реальностью.

— Не хочешь посмотреть, что нарисовала Хикару?

— Хочу.

За двадцать с лишним минут Хикару успела сделать набросок портрета. Парень отчетливо напоминал Неро, хотя бы маленькими швами на уголках губ. Девушка запомнила ретранслятора в момент, когда тот всматривался ей в глаза после нападения карателя.

— Не знаю, как у меня получилось… — обронила зеленоглазка. — Помню, что это он привел меня сюда, но даже имени его не знаю...

— Это Неро.

Скложилось ощущение, что Агафия знакомит Хикару с портретом. Зеленоглазка выглядела измучено, хотя трудилась совсем недолго. Казалось, на этот набросок было потрачено не меньше часу.

— Мы пойдем к себе.

Нао взял девушку за руку. Усталая Хикару слезла с высокого стула и ласково улыбнулась на прощание Агафии.

— До встречи. Нао. Хикару.

21:29, Воздушный Пласт, апартаменты Неро.

Пространство комнаты заполняла абсолютная тьма. Температура воздуха держалась на нуле. Неро стоял в центре своей обители и не двигался.

Его белые волосы светились, словно фосфор. Ретранслятор прислушивался к нагнетающей атмосферу мелодии, напоминающей искусственный шум. Дрожащий, тяжелый, кислотный голос начал читать стихи:

I've built myself a stage to plea

The curtains closed, it's only me

It's only me to beg and to plead

Left for dead and left to bleed

Дверь комнаты открылась, но Неро не пошевелился. Голос продолжал:

Thirteen struck dead, unlucky at best

I'll never rest, in hell I'm just a guest

Агафия закрыла за собой и вошла, вернув в помещение непроглядную темноту. Голос закончил:

So listen closely, because I'll only say it once before departing

When the show ends, it's really only starting...

Девушка прокралась к светящимся волосам Неро. Мелодичный шум продолжал давить на еѐ чуткий слух. Агафия обхватила замершего парня за голый торс и расслабилась, поцеловав его в холодную шею. Татуировки из кровавой материи на теле беловолосого, казалось, снова обрели смысл и засияли, развеяв мрак вокруг пары.

Развернувшись, Неро уже знал, где окажутся губы девушки. Он поцеловал Агафию. Швы на уголках его губ разошлись, а красные нити смыло маленькими потоками крови. Девушку это не смущало. Она начала дрожать от холода, но не собиралась отстраняться от парня. Линии подконтрольной Неро кровавой материи бережно укрыли собой Агафию.

— Как думаешь, Отто создал нас друг для друга? — девушка посмотрела ему в глаза. — Творчество не может существовать без боли.

— Они хотят вытащить из тебя тепло.

— Тебе нравится чувствовать страдания, которыми ты становишься? Если они заберут моѐ тепло, ты станешь счастлив?

Неро промолчал, но его взгляд дрогнул. Симпатичные кровоточащие ранки по бокам губ добавляли его образу чего-то нетипично милого. Агафия влюбленно улыбалась.

— Мы с тобой… просто отображение идеи человечества?

— Мы и есть человечество. Но мы можем стать чем-то большим.

— Полярис так не думает.

Неро опустил взгляд. Агафия приблизилась к парню и поцеловала его сама. Девушка не хотела расстраивать беловолосого, но он снова стал невыносимо печальным.

— Полярис ошибается.

22:02, Воздушный Пласт, комната Хикару.

Нао и Хикару ещѐ слабо ориентировались в жилом комплексе Воздушного Пласта: Кайзука показала им всѐ самое необходимое, но неизвестных коридоров оставалось ещё предостаточно. Осваиваясь на новом месте, парочка заглянула в столовую на ужин. Попали к себе они лишь спустя пару часов после расставания с Агафией.

Каждого ребенку с Геномом Вины была предоставлена личная комната. Комнаты Нао и Хикару были соседними, но парень с девушкой не захотели разлучаться и остались у зеленоглазки.

— Наконец-то мы можем поговорить.

Нао трепетно прижал к себе Хикару, а она стала тереться об его плечо щекой. Парень был умилен.

— Я так и не спросил, что случилось с твоими волосами...

— Сама не знаю. Когда пришла в себя в той комнате, они уже были такими.

— Наверно, это из-за того, что ты всѐ вспомнила.

— Наверно...

Парень поднял зеленоглазку на руки и понес на черную заправленную постель. Рухнув на мягкую кровать вместе с ней, Нао бережно поцеловал Хикару. Девушка активно ответила.

— Агафия рассказала о какой-то арене.

— Арене..?

— Я защищу нас. Не переживай.

— Нет, скажи. От чего защитишь?

— Мы попали сюда, потому что обладаем Геномом Вины. Так они называют черную материю… но из всех детей с Геномом Вины останется лишь 13.

— Но Хиаль сказал, что тут 137 таких же, как мы...

— Всѐ это как-то связано с ареной. Думаю, другие знают о ней, поэтому не общаются друг с другом. Они знают, что их ждет. Похоже, моя мама не в курсе происходящего, я не знаю. Скорее всего, остальной персонал — тоже. Всем здесь заведуют ретрансляторы...

— Ретрансляторы..?

— Похоже, мне нужно начать с начала? — Нао обронил нервный смешок. — Тогда устраивайся поудобнее. Но сначала...

Парень поцеловал зеленоглазку ещѐ раз и завалил еѐ на спину. Оказавшись сверху, соскучившийся по губам девушки Нао не отрывался от них ни на секунду. Хикару не сопротивлялась.

— Ты скрывала от меня свой талант художницы.

— Ничего не скрывала. Ой..!

Зеленоглазка засмеялась. Нао прикусил нежную кожу на еѐ шее, чтобы не оставить засоса в порыве. Дыхание девушки сбилось и Анвил вернулся к еѐ губам. Хикару закрыла глаза.

— Мы с тобой станем судьями-серафимами вместе.

22:47, квартира семьи Анвил.

Элли только что вернулась. Встревоженная девушка прошлась по всем комнатам в поисках Нао или Кайзуки. Дома никого не оказалось.

— Ну и где хоть кто-нибудь..?

Переодевшись у себя, она пошла на кухню. На холодильнике висела записка от Кайзуки: «буду через три или четыре дня. Не скучайте». Вздохнув, Элли принялась за готовку ужина.

— Наверно, с Хикару опять весь день торчит...

Перекусив, девушка пошла в комнату Нао. Бывший здесь когда-то уют поглотило неприятное ощущение одиночества. Глаза Элли были на мокром месте: она легла на кровать парня и съежилась от иллюзорного внутреннего холода.

— Опять выгонишь меня… когда вернешься?

Девушка укрылась лежащим рядом одеялом.

—… если вернешься.

23:47, Воздушный Пласт, апартаменты Агафии.

Агафия сидела на высоком стуле рядом с холстом, на котором Хикару сегодня набросала портрет Неро. Девушка наслаждалась тишиной, откинув голову назад и закрыв глаза.

— Я видел, что ты была у него.

— Да?

— Значит, ты с ним? Зачем врала мне?

— Я не врала. Я не смогу полюбить тебя.

Агафия открыла глаза и восстановила естественное положение головы. Напротив неё стоял Хиаль. Выражение его лица вряд ли можно было назвать дружелюбным.

— Его любишь? Потому что он такой же, как и ты?

— Не только поэтому.

Хиаль подошел к Агафии вплотную. Взяв еѐ за руки, он потянул преподавательницу на себя и заставил спрыгнуть со стула. Девушка оставалась спокойной.

— Я выиграл все битвы на арене ради тебя. И эту тоже выиграю.

Хиаль хотел поцеловать Агафию, но девушка закрыла свои губы ладонью. Парень вздрогнул и робко отстранился. Провальная попытка окончательно разбила ему сердце.

— Если я не могу быть счастлив с тобой… я убью всех, с кем можешь быть счастлива ты.

— Это очень эгоистично.

— Мне наплевать.

— Ты прекрасен в своем любовном гневе.

—… такое красивое создание, как ты, вообще не должно существовать.

— Возможно, ты прав.

— Хватит играть со мной!

Хиаль хотел схватить девушку за горло, но остановил дрожащую руку в последний момент. Агафия оставалась невозмутимой.

— Ладно. Я больше не буду тебя провоцировать.

— Игнорируешь, словно я совсем ничего не значу для тебя.

— Не делай глупостей. Ты станешь хорошим судьей-серафимом и найдешь свою любовь в Токио.

— Хватит… твой цинизм раздражает.

— Это не так. Забочусь, хоть и знаю, что это бесполезно. Я не смогу полюбить тебя, Хиаль.

Кипящая внутри Хиаля злость подавляла боль. Парень смахнул выступившие на глаза слѐзы и направился вон из класса. Закрывшиеся двойные двери хлопнули.

— К сожалению, это не только твой опыт. Юноши иногда ошибаются. Требуя любви от девушки… ты никогда не получишь еѐ.

10 июня, 9:17, Воздушный Пласт, комната Хикару.

Уснувшего в обнимку с зеленоглазкой Нао разбудил искусственный женский голос. Он принадлежал системе управления, которая отвечала за оповещения и безопасность всего Воздушного Пласта.

— Номера 1-137, проследуйте, пожалуйста, на нулевой этаж Воздушного Пласта.

— Нулевой этаж..?

Нао протер глаза. Хикару лежала у него на груди, но уже не спала. Девушка сразу же поднялась, и, не глядя на парня, отправилась умываться в предусмотренную в комнате ванную.

Прошло около десяти минут. Пара вышла в коридор. Оказавшись внутри потока из ребят в черной одежде, Нао и Хикару старались ни с кем не сталкиваться.

Коридор вывел всех на просторный перекресток со стеклянным потолком. В центре стояла широкая открытая платформа лифта, на которой парни и девушки спускались группами по тридцать-тридцать пять человек.

Нулевой этаж представлял из себя темный балкон, который огибал арену, освещенную мощными лампами на высоком потолке. Металлическое основание пустой арены уходило на пять метров вниз и было частично усыпано пепельными осколками черной материи. Чтобы не свалиться вниз, балкон был огражден высокими скрещенными прутьями из черной материи, которая медленно, но всѐ-таки двигалась, напоминая нечто живое. Эти прутья образовывали купол, попасть внутрь которого было нельзя.

Нао и Хикару прошли дальше вслед за остальными. Дети с Геномом Вины разошлись по всему балкону, оставив пробелы разных дистанций друг между другом. Одна из двух титановых дверей арены открылась. Взгляды всех, в том числе Нао и Хикару, опустились. На металлический пол вышел Хиаль.

— Это же тот парень, вчера познакомились. — Шепнул Нао.

Нависную тишину нарушали только шаги Хиаля. Он не обращал внимания на зрителей, но они пристально наблюдали за ним. Вокруг стал слышаться далекий шепот парней и девушек.

Нао поднял взгляд: на противоположной стороне балкона стояла до дрожи знакомая Ланэра. Окинув взглядом весь зал, парень увидел Поляриса и Агафию.

Наверняка, здесь были и другие ретрансляторы. Некоторые из них могли не выделяться на фоне детей с Геномом Вины, но Нао всё равно не знал ни о ком из них. Ретрансляторы не занимали какие-то особые места: все они были такими же зрителями, как приглашенные парни и девушки. Постороннего персонала Воздушного Пласта в зале не было. Вторая дверь арены открылась.

— Смотри, я его вчера нарисовала… — шепотом протянула Хикару. — И правда… похож.

Увидев Неро на арене, зрители начали переглядываться. Никто из детей с Геномом Вины ещѐ не вызывал ретрансляторов на битву.

— Он что… идиот? — раздалось шепотом где-то рядом. —… Хиаль вызвал его сам?

Удивлены были не только парни и девушки. Никто из ретрансляторов, кроме Ланэры, не знал, что соперником Хиаля станет Неро. Агафия обреченно схватилась за прутья. Она была искренне разочарована.

— Так вот что ты имел в виду… ты смог обмануть меня, Хиаль.

Никаких объявлений сражения не прозвучало. Хиаль материализовал свою душу, и черная материя сама попыталась защитить его от единственной атаки Неро. Кровавый поток разбил твердый блок на миллионы частиц, и они разлетелись по воздуху.

Хиаль опустил трясущийся от шока взгляд. Его грудная клетка была прорвана, а ноги — залиты собственной кровью. Неро потребовалось меньше секунды, чтобы заставить всех в зале почувствовать разницу в силе между ребенком с Геномом Вины и ретранслятором.

— Не хочу, чтобы меня наполняли только страдания.

Кровавый поток вернулся внутрь татуировок Неро также стремительно, как вырвался из них. Беловолосый отвернулся от ещѐ стоящего на коленях парня и направился прочь с арены. Хиаль пытался что-то сказать, но воздуха не хватало. Он задыхался, слушая, как сознание в ускоренном темпе проигрывает ему отрывки песен, которые когда-то пела Агафия.

Наконец, он упал на живот и пополз за Неро, но смог преодолеть лишь полметра. Титановая дверь за беловолосым закрылась. Хиаль попытался повернуть голову в сторону Агафии, но сил не хватило. Хиаль умер.

По щеке Агафии стекла редкая слезинка. Испытывая чуждую ей жалостью, девушка смотрела, как тело влюбленного в неё юноши начало превращаться в пепельные осколки.

— Интересно, что Неро сказал ему? — задумчиво бросил Полярис. —… и какой у него теперь коэффициент?

Никто не собирался покидать зал. Нао вел взгляд за Ланэрой. Ретранслятор шла по кругу, оказавшись перед ним спустя несколько минут. Парень заслонил Хикару. Ланэра держала в руках некое цифровое устройство, напоминающее сканер. Она навела его на Нао.

— Раз, два, три, четыре. Четвертый индекс. Пары для тебя сегодня нет.

Нао состроил недовольное лицо, попятившись на пару шагов. Хикару ухватилась за его плечи, чтобы не упасть. Страх перед знакомой ему Ланэрой омрачал взгляд парня.

— Я должна определить, узнать, установить индекс Хикару Аой. Отойди в сторону, влево, вправо.

— Всѐ хорошо… — вмешалась зеленоглазка. — Интересно, какой у меня.

Нао отошел. Ланэра навела прибор на хмурую Хикару.

— Раз, два… второй индекс.

— И… что это значит? — Зеленоглазка посмотрела на Ланэру. — Чей индекс больше, тот...

— Слабее. — Отрезала ретранслятор. — Битвы индексов номер два стартуют через две минуты.

Ланэра собралась взять Хикару за руку, но Нао спрятал ладонь зеленоглазки.

— Битва Хикару Аой начнется через минуту и пятьдесят две секунды. Опоздания неприемлемы.

— Пошла ты… — грозно бросил Нао. — Ненормальная. Я не отдам тебе Хикару...

Ланэра угнетающе вздохнула. Ретранслятор резко схватила Нао за горло и прижала к решеткам из черной материи. Шевелящаяся мрачная энергия обхватила его руки и ноги, как по приказу.

— Я пойду с вами! Пойду! — занервничала Хикару. — Отпустите его...

— Она хочет, чтобы ты сражалась! Не смей, Хикару! Кх...

Нао начал кашлять. Ланэра сдавила его горло сильнее, а еѐ длинные ногти впились в его кожу.

— Хватит, пожалуйста! Всѐ… я иду...

Ретранслятор отпустила Нао. По шее потекли тонкие струйки крови, а черная материя не отпускала парня. Нао пытался вырваться, но это было бесполезно. Исполненными злобой глазами он смотрел, как Ланэра уводит Хикару. Нервная зеленоглазка постоянно оглядывалась, пока не скрылась из виду вместе со своим гидом.

Мрачная энергия отпустила Нао. Парень свалился на колени от неожиданности, но сразу поднялся. Прикованные к нему взгляды детей с Геномом Вины раздражали.

— Куда еѐ увели? Эй! — спрашивал он сразу всех вокруг. — Отвечайте мне!

— Успокойся. — Отрезал мужской голос. — Не повезло тебе, что ты так к ней привязан. Но если она убьет своего визави, то ей присвоится индекс единица.

Нао подошел к парню, отвернутому лицом к арене. Его серые, пепельные волосы были зачесаны назад. Анвил посмотрел на лицо незнакомца в профиль.

— Гилберт Казуя.

Парень повернулся протянул руку приветствия. Нао проигнорировал.

— Ты знаешь, как пройти туда?!

— Тебе не стоит думать о таком. — Гилберт убрал руку. — Просто смотри.

— Я не могу… я не могу еѐ бросить!

— Ты не можешь еѐ спасти, успокойся уже.

— Какого черта ты не можешь мне просто сказать?!

— Поздно.

Одна из дверей арены открылась. Нао обратил свой стеклянный взгляд на ступившую на металлический пол Хикару. Зеленоглазка робко двинулась к центру арены.

— Хикару! Хикару..! Хикару… нет… она ещѐ не умеет… сражаться...

— Тогда надейся, что она не умрет.

Нао повис на прутьях, пытаясь просунуть в них лицо. Из второй двери вышел лохматый рыжеволосый парень. Ровесник Хикару неприятно улыбался на одну сторону.

— Нишики. Изначально у него был двадцать пятый индекс. Но он выиграл двадцать три сражения подряд и теперь он второй, как и эта девушка. Разница в опыте колоссальна, но выраженность их сил примерно равна.

Гилберт, казалось, говорит сам с собой. Он неотрывно глазел на арену, но знал, что Нао невольно слушает его монолог.

— Не хочу… смотреть...

Нао был в ужасе. Каждый орган внутри сжимался. От ощущения беспомощности хотелось исчезнуть.

«Но она бы смотрела. Закрывала бы глаза моментами, но смотрела...» — подумал Нао про себя.

— Если выдержишь всѐ это… — заявил Гилберт. — станешь только сильнее.

Глаза Хикару смотрели в одну точку. Она не обращала внимания приближающегося противника, пока тот не попал в еѐ поле зрения. Нишики остановился в центре арены.

— Эй, что с тобой? Ты собираешься сражаться, или это такая тактика?

Хикару молчала. Девушка протерла глаза и пришла в себя. Она выглядела так, словно только что проснулась и не понимала, где оказалась. Панический взгляд начал хаотично осматривать всѐ вокруг. Хикару попятилась назад к двери.

— Куда собралась, новенькая? — Нишики улыбнулся на обе стороны. — Я что, совсем тебе не понравился?

Парень ритмично наступал на зеленоглазку. Хикару уперлась спиной в запертую дверь. Девушка дрожала.

— Неужели я так легко стану судьей? Мне нужно… убить беззащитную девку? Давай, покажи мне, на что способна! Какого хрена у тебя второй индекс?!

Высвобожденный в пространство поток черной материи врезался в живот Хикару. Девушка согнулась пополам, без сил улегшись на пробившую еѐ тело объемную линию. Губы окрасились кровью. От шока, Хикару ещё не понимала, что произошло. Боль блокировалась ещѐ несколько секунд, которые показались зеленоглазке вечностью.

Нао сполз по прутьям вниз. Оказавшись на коленях, парень продолжал смотреть внутрь арены. Хикару свалилась на холодный пол. Линия черной материи вернулась во внутренний мир Нишики. Рыжеволосый оглянулся, но его дверь была по-прежнему закрыта.

— Не хочет выпускать? Придется тебя добить.

Раздался сдержанный больной крик. Истекшая кровью Хикару начала осознавать несущуюся по нервам боль. Еѐ рана затянулась собственной черной материей, но подняться девушка не могла.

Не испытывая никаких угрызений, Нишики попытался добить зеленоглазку. Лежащую на боку Хикару защитила вырвавшаяся из еѐ раны душа. Из-за смятения Хикару, черная материя не могла отреагировать на угрозу при первой атаке рыжеволосого. Мрачная энергия укрыла девушку твердой пеленой, которую не смог пробить оппонент.

— Ты серьезно? — Нишики нахмурился. — Брось.

Его следующая атака разбила блок Хикару. От удара, девушка отлетела назад и врезалась в дверь. Несколько объемных линий черной материи оставили на еѐ теле множественные ссадины. Хикару снова свалилась на пол. Её душа быстро восстановилась, но теперь черные частицы стали мешаться с белыми: зрителям наверху казалось, что это просто отблески света. Сама зеленоглазка не шевелилась.

— Что это? Ты ещѐ жива? Да что ж ты будешь делать.

Нишики материализовал очередной поток мрачной энергии, но в этот момент дверь за его спиной щелкнула. Услышав знакомый звук, рыжеволосый не стал добивать потерявшую сознание Хикару. Выдохнув, парень направился на выход.

На арену вышло четверо медиков в белой форме. Они уложили Хикару на черную кушетку и унесли прочь. Нао никак не мог прийти в себя и смотрел на оставшуюся после зеленоглазки лужу крови.

— Кажется, он еѐ не убил. — Предположил Гилберт. — Ты в порядке?

—… не убил..?

— Битвы не всегда заканчиваются смертью одного из участников.

—… не убил… — Нао схватил Казую за плечо. — Куда они понесли еѐ?!

— Успокойся.

— Если ещѐ раз это скажешь...

— Что ты сделаешь?

— Хватит вести себя, как урод!

—… хах. — Гилберт вздохнул. — Место, где ты очнулся. Операционная.

— Откуда ты знаешь, где я очнулся?

— Мы все прошли через одно и то же. — Казуя указал Нао на свою черную майку. — Мы все оказались здесь в одинаковых условиях.

— Мне нужно выбраться...

— Мы сможем уйти отсюда только по окончании всех битв. Сначала сражаются те, кто вызвал кого-то лично. Затем все от второго до тридцать седьмого индекса.

— Помоги мне выбраться отсюда, Гилберт. Я должен еѐ увидеть..!

— Прости. Я не могу. Тебе придется потерпеть.

— К черту.

Нао собрался пойти к платформе лифта, но Казуя остановил его.

— Не совершай глупостей. Останься и досмотри бои. Через несколько часов ты увидишь свою девушку.

Нао медленно заставил себя смириться. Он крепко сжал прутья решеток от злости, оставшись с Гилбертом. На арену вышли два новых ребенка с Геномом Вины.

Прошло не меньше часу. Сражения стали отвлекать Нао от дурных мыслей.

—… какой у тебя индекс?

— Я стану судьей-серафимом второго ранга, когда вернусь в Токио по завершении программы. — Ответил Гилберт.

— Единица… вот почему ты так спокоен. Я слышал, что судьями станут только 13.

— Пока я единственный с таким индексом. Сегодня ко мне присоединился Нишики.

Гилберт беспристрастно наблюдал, как черная материя девушки на арене разорвала еѐ противника на куски. Лужа крови растеклась на пару квадратных метров. Уверенная в себе победительница с тринадцатым индексом пошла на выход, словно просто выполнила свою работу.

— Как мне вызвать его на битву?

— Месть — плохая идея. — Ответил Гилберт.

— Как вызвать его? — переспросил Нао.

— Подойди к нему и скажи, чего хочешь. Только возьми с собой Ланэру.

—… а если откажется?

— Права на отказ ни у кого нет, как и права взять свои слова обратно. В этом вся прелесть.

— Спасибо… за информацию.

— Ты уверен, что сможешь его убить?

Нао лишь ненормально улыбнулся в ответ.