II. Над площадью нового человечества.

Неделю спустя: 18:34, 7 июня, день первого выпуска.

Электрички наземного метро были забиты толпами студентов почти под завязку: юные парни и девушки катались на них перед выпускными. Академии серафимов последний раз за лето открыли свои двери: сегодня начинались двухмесячные каникулы. Буквально за ночь, Токио превратился из города-призрака в оживленный мегаполис, полтора миллиона жителей которого покинули свои дома.

Но не только студенты, нет. Сегодня среди молодежи затесалось немало взрослых. Некоторые компании были похожи на настоящие семьи и действительно ими являлись. Это было удивительно, но в городе совсем не осталось одиночек: все люди гуляли в парах, с друзьями или своими любимыми, со знакомыми или сокурсниками. Воздух Токио заряжался мириадами различных эмоций. Толпы заполнили широкие проспекты, движение по которым для транспорта было перекрыто. Однако частые автобусы помогали гражданским пересекать большие расстояния помимо метрополитена.

Техногенный пласт человечества стал по-настоящему живым.

Около часу назад завершилась одновременно прошедшая во всех академиях церемония вручения электронных удостоверений судей-серафимов, людей, которые должны были стать стражей порядка нового человечества. Трансляция этого события велась по всей территории бывшей Японии и ткаих крупных городах, как Нагоя и Осака: на огромных экранах улиц, на личных телевизорах, на мобильных устройствах, повсюду.

Токио был разделен на 5 округов, каждому из которых была присвоена пара судей-серафимов. Удостоверения получили десять парней и девушек, закончивших обучение на сокращенных двухлетних программах. В их числе были Алкейр Лайтфрост и Хистория Кояма из юго-западной части Токио, Оддвар Юкай и Арнхалль Эншент — из северо-восточной, Алексис Тауэр и Виктор Эйлерт, её напарник, из центральной. Были и другие. Все объявленные человечеству судьи-серафимы так или иначе были знакомы друг с другом, но не все общались между собой. По окончании церемонии всех студентов отпустили на заслуженный отдых.

Сора Лайтфрост встретила строго одетых в синие костюмы Алкейра и Хисторию на выходе из академии. Без лишних формальностей с поздравлениями судей-серафимов, этой компанией они отправились к станции наземного метро, затерявшись в потоке студентов, спешащих туда же. Толпы юных и молодых парней и девушек собирались попасть в центр города, некоторые — даже пешком, хотя это заняло бы не меньше, по крайней мере, трех часов. Из проезжающих мимо автобусов были слышны крики, люди приветствовали друг друга и радовались, что было сил.

Нао и Элли тоже были здесь, преследуя Алкейра после церемонии. Парочка старалась держаться неподалеку, при этом не попадаясь на глаза Лайтфросту. Юные студенты собирались попасть на одну электричку с синеволосым, если хотели реализовать свой план.

Всѐ прошло идеально. Через небольшое окно в соседний вагон Нао видел выглядывающие из-за спин глубокого цвета синие волосы Алкейра. Элли довольно улыбалась.

— Не знаю, что нам это даст, но мне нравится. — Заявила она вполголоса.

— Это не игра, Элли. — Не глядя на подругу, ответил Нао. — Прости, что говорю это, но ты меня вынуждаешь.

— Извини. — Девушка виновато опустила взгляд. — Просто ты слишком напряжен.

— Да. — Нао разжал непроизвольно сжавшийся кулак. — Знаю.

Молодые люди выходили на разных станциях метрополитена, а их места занимали новые вошедшие. Немало желающих оставалось на перронах в ожидании следующих электричек. Алкейр с девушками оставались на своих местах, следуя к центру Токио. Элли начала переминаться с ноги на ногу.

— Прости, мне нужно отойти.

— Если не найдешь меня, позвони на мобильный. — Координировал Нао.

Кивнув, девушка направилась в туалет. Кабинки для уединения располагались в каждом втором вагоне: иногда поездки по городу могли занимать около двух часов. Элли собиралась было пойти в вагон, в котором ехал Алкейр, ведь синеволосый вовсе не знал ни кто она, ни её лица. Однако, в последний момент, подсознательно продолжая игру в шпионов, направилась в другой.

Электричка постепенно поднималась всѐ выше и выше, преодолевая рубеж пятого, шестого, затем седьмого этажа. Центральный район Токио со своими небоскребами раскинулся справа и слева за окнами. Поднявшись на уровень двенадцатого этажа, электричка замедлилась и остановилась на очередной станции, носящей громогласное название «Площадь нового человечества». С окон открылась сумасшедшая панорама на громадную площадь внизу, заполненную тысячами людей.

В вагон, в котором оказалась Элли, вошли Оддвар и Арнхалль. Парни прибыли с церемонии вручения на эту станцию из другого района. Они были друзьями Алкейра и договорились встретиться с ним в одной электричке, запланировав проехать трехчасовой круг по Токио в компании. Однако вагон, где был Алкейр с девушками, оказался забит, и, презренно окинув людей взглядом, Оддвар потащил Арнхалля в более свободный.

Элли дернула ручку двери: туалет был занят. В ожидании, она посмотрела по сторонам и узнала судей-серафимов, которых видела на экране на церемонии. Оддвар с Арнхаллем выделялись на фоне остальных людей: они сменили строгие костюмы на спортивную черную одежду, но главным привлекшим взгляд Элли элементом были редкие для людей волосы Арнхалля с зеленым оттенком. Вторым по значимости замечанием стали висящие на шее Оддвара маленькие наушники, которые редко использовали другие люди.

«Интересно, что он слушает?» — подумала про себя Элли.

Оддвар и Арнхалль встали у окна, сразу справа от ближайших к Элли входных дверей. Электричка стояла дольше обычного, а на самом просторном перроне в Токио, как ни странно, людей было не так много: поток быстро рассеивался, большинство ехало именно сюда, дабы начать свою прогулку по центру города, и поэтому на станции никто особо не задерживался.

В одну из секунд из кабинки туалета донесся душераздирающий смех. Дрогнув, Элли попятилась в сторону Оддвара и Арнхалля. Истерика того, кто находился за железной дверью, заставила утихнуть и прислушаться людей в вагоне. В один момент гул голосов тревожно сошел на нет. Оддвар заслонил собой отступающую назад Элли.

Железная дверь резко открылась настежь, и из кабинки вывалился налысо побритый мужчина с легкой щетиной на лице. На его голом торсе было несколько ран, которые, похоже, он нанес себе сам. Внешне он выглядел на все тридцать пять, а то и сорок лет, был очень худым и бледным. Его безумные желтые глаза перебежали с Оддвара, который стоял ближе всех, на других привлеченных им людей.

— Ты что делаешь, совсем дурак? — бросил Оддвар.

Незнакомец бросился бежать, рванув мимо Юкая. Оддвар попытался схватить мужчину, но упустил его скользкий рукав, резко развернувшись спиной к туалету.

Раздался оглушительный взрыв, мощность которого разнесла на куски края двух вагонов вместе с коротким переходом, который их соединял. Тех, кто был слишком близко, в прямом смысле слова разорвало на части. Кровь забрызгала разбитые взрывной волной окна, осколки которых хаотично разлетелись по салону в поисках случайных жертв.

Худощавый преступник успел выбежать из электрички, но получил два куска стекла в спину. Вытащить сам он их не мог. Боль была просто адской, и он, успев пройти несколько метров по перрону, свалился от бессилия в агонии. К его корчащемуся телу тут же подошел парень, довольно наблюдающий за нарастающей паникой. Прошло несколько долгих секунд. Некоторые покинули вагоны, но многие остались, не понимая, что произошло. Лишь немногочисленные люди на перроне поспешили покинуть станцию, бросившись к лифтам.

— Твои мучения не напрасны, папа. — Бросил незнакомец, а затем направился внутрь вагона.

Никаких особых примет у молодого студента не было: непримечательная серая майка, бриджи, черный портфель. Оказавшись в салоне, он погладил свои подстриженные под машинку волосы.

— Всё в порядке, без паники! — громко произнес он, обратив на себя внимание.

— Что там случилось...? — сразу спросила его близко стоящая студентка. — Там что, какой-то взрыв...?

— Взрыв? Да… взрыв. — Он печально улыбнулся, заставив девушку попятиться назад.

Но следующим действием резко схватил её, крепко прижал к себе левой рукой, правой ловко скинув портфель и вытащив из него взрывчатку с множеством проводов.

— Будешь моей принцессой? — с восторгом спросил он, ощущая ужас, который сковал обреченную студентку.

Все произошло ровно за четыре секунды. Этот отрезок оказался слишком коротким, чтобы хоть как-то отреагировать на незнакомца. Взрыв был жестоким и кровавым, он буквально стер тех, кто был в близком радиусе поражения. От самого преступника и его заложницы не осталось ничего, кроме пятен крови. Оглушительная взрывная волна выбила все стекла в этом и соседних вагонах и прибила большинство пассажиров к стенам и полу. Несколько человек вылетело в разбитые окна, упав в двенадцатиэтажную пропасть. Другие свалились в разрушенный пол.

Это был вагон Алкейра, но парень вместе со спутницами покинул его после первого взрыва. По его просьбе, Хистория увела Сору подальше от электрички. Сам же Лайтфрост остался на перроне. Он смотрел, как толпа в панике покидала вагоны, как расцветал хаос, в котором предотвратить ещѐ один возможный взрыв было практически невозможно.

«Зачем эти ублюдки сделали это...?» — думал он про себя.

В ужасе разглядывая искореженные металлические стены вагона, пошатываясь, Нао шел к краю двенадцатиэтажного обрыва между вагонами. Бетонный мост, на котором лежали рельсы, обвалился. Ширина образовавшейся пропасти достигала пяти метров.

— Элли! Элли..! — слѐзно закричал он, увидев на полу соседнего вагона отвернутую от него подругу. — Очнись! Элли! Вставай!

В этот момент в себя пришел лежащий рядом с ней Оддвар. В стороне валялись его наушники, в которых продолжала играть музыка. Вокруг пахло кровью, но это могло смутить кого угодно, кроме Юкая. В левом нижнем боку спины торчал двадцатисантиметровый железный осколок.

— Похоже… тебе повезло. — Тяжело обронил Оддвар, посмотрев на чудом избежавшую повреждений Элли, веки которой медленно разомкнулись. — Нужно выбираться.

Девушка откашлялась. В глазах всѐ плыло. В ушах стоял раздражающий свист. С трудом поднявшись, Оддвар взял Элли на руки.

— Элли! — вновь крикнул Нао, и в этот момент пол под ним дрогнул. — Что..?

Юкай оглянулся. Он не мог оторвать взгляд от треснувшей конструкции под вагоном напротив:

— Мост сейчас обвалится!

В один миг Нао исчез с глаз Оддвара, провалившись на несколько метров вниз. Раненные и не успевшие прийти в себя люди покатились вниз по накренившемуся салону, сорвавшись в двенадцатиэтажную пропасть. Нао висел прямо над ней, успев ухватиться за один из поручней. Свободной правой рукой парень чудом поймал летящую вниз с криками девушку, ухватив еѐ в районе локтя.

— Держу, я держу! Ты должна успокоиться, мне тяжело, не дергайся!

— Не отпускай! — она подняла голову, посмотрев большими зелеными глазами в глаза Нао. — Я так долго не продержусь! Не продержусь...!

— Сейчас я подтяну тебя к себе, хватайся этот поручень! Упрешься ногой в пол и выберемся! Готова?!

Девушка неуверенно кивнула.

Резким рывком Нао подтянул её к себе, а она обхватила его торс второй рукой. От тяжести он едва не разжал кулак слебеющей левой руки, но студентка успела ухватиться за поручень. Ноги упирались в разорванный край половицы вагона, а кресла перед ними выстроились в кривую лестницу. Позади парочки была пропасть, впереди были слышны истошные крики о помощи. Нао вскарабкался по спинкам кресел выше, затем подав руку незнакомке и потащив её за собой.

Оказавшись подальше от пропасти, Нао выдохнул, затем уставившись на девушку. Его глаза были полны облегчения, а еѐ привлекательные черты лица и почти полное отсутствие паники в зеленых глазах изумляло. Длинные мелированные светлые локоны мешали ей, сваливаясь на лицо. Но она не реагировала на них, пребывая в шоке, как и он сам.

— Мост может рухнуть в любой момент. — Нао указал взглядом на развороченное взрывом окно на противоположной стороне вагона. — Туда. Я пойду первым и подам тебе руку. Всѐ будет хорошо. Не смотри по сторонам!

— Х… хорошо. Держусь…

Салон наполнился черным металлическим пеплом, оставшимся от погибших. Стало тяжело дышать, атмосфера давлела над живыми, кто был рядом. По всему вагону: на полу, на стенах, на потолке и креслах оставалась масса кровавых следов.

Парочка перебралась на соседний ряд кресел и смогла выбраться в окно на перрон. Нао огляделся вокруг, а затем его взгляд застыл на ней: незнакомка была облачена в широкую юбку глубокого синего оттенка, под пояс которой была заправлена белая блузка, испачканная в чужой крови.

— Я рад, что ты выжила… — на глаза Нао непроизвольно выступили слѐзы: парень начал осознавать произошедшее. — Очень рад...

Губы студентки дрожали, и она не смогла ничего ответить. По щекам тоже потекли слѐзы. Нао болезненно улыбнулся.

— Мне нужно найти кое-кого...

Потерянно развернувшись, он пошел к соседнему вагону, недалеко от которого, поджав колени, сидела Элли. Увидев друга, она подскочила и крепко обняла его, а он прижал еѐ к себе. Им казалось, что всё позади, но на самом деле всё было совершенно наоборот.

Оддвар и пришедший в себя Арнхалль продолжали выводить пострадавших из своего вагона, каждый раз проскользая через черный металлический пепел, который витал здесь, словно кто-то жег мощнейший кострище прямо под этим местом. Возвращаясь в салон снова, парни обнаруживали что-то новое: валяющуюся на сиденье руку, окровавленные внутренности на полу и стенах, слышали новые стоны и мольбы о помощи тех, кого было уже не спасти из-за смертельных ран, предрешивших мучительные смерти. Пропитанным кровью и пеплом кислородом было тяжело дышать, а в вагоне оставалось ещѐ не меньше пяти человек.

После первого взрыва прошло около пятнадцати минут. Со всех сторон перрона электричку начали окружать люди в одинаковой черной экипировке. Некоторые из них были с металлическими щитами и пистолетами, некоторые — с автоматическими винтовками. Со шлемами на головах, скрывающих лица — это были биологические куклы — искусственно созданные подобия людей без чувств и эмоций, которые полагались в подчинение серафимам-судьям. Впервые выпущенные на улицы Токио сегодня, они создавали впечатление жесткости и решимости, качеств, которых так не хватало многим людям. Среди биологических кукол было два судьи-серафима: Алексис Тауэр и парень по имени Комайру Араи из юго-восточного района Токио — именно им подчинялся весь прибывший на место отряд.

— Можете отдохнуть. — Опустив приветствие, заявил Комайру, встретив Оддвара и Арнхалля. — Бригады скорой помощи будут через пару минут.

Оддвар нехотя отпустил плечо выведенной им из вагона шестнадцатилетней девчонки. Вся в слезах, старшая школьница пыталась дозвониться своей матери. Ничего не ответив, Юкай вышел за предел оцепления вместе с Арнхаллем.

— Мама, мама! Я… это просто ужас..! Я...

Речь девчонки резко оборвалась. Оддвар медленно обернулся. Давно забытый им ужас, ужас перед смертью кого-то похожего на тебя, лежащий в основе всеобщей человечности, вырвался из глубоких внутренних заточений Юкая: невинная, до смерти напуганная школьница отлетела в стенку вагона после хладнокровного выстрела в голову прямо на глазах других очевидцев. Вырвав кровью, Оддвар убрал со своей спины руку беспокойного Арнхалля и бросился обратно внутрь оцепления.

— Какого черта вы творите?!!

Биологические куклы направили оружие на Юкая, но не могли выстрелить в судью-серафима без команды. Оддвар материализовал свою руку из черной материи, разорвав ею торс ближайшей куклы: тело под черной экипировкой оказалось из человеческой плоти и крови.

— Что вы творите… ублюдки!

Залитый с ног до головы красным веществом, Оддвар попытался прорваться к вагону, уничтожив ещё две не сопротивляющиеся куклы, но в итоге был взят ботами в кольцо и схвачен. Лежа на холодном асфальте, Юкай обессилел.

Подняв свой тяжелый взгляд, под которым смешались слѐзы и кровь, Оддвар увидел яркие огни от четко слышных выстрелов внутри вагона. Черный металлический пепел вздымался выше и выше, отражаясь в озлобленных карих глазах Юкая. Никаких криков, никаких стонов, никакой мольбы… и это вызывало ещѐ больший ужас.

Вернувшись вместе с Элли за спасенной им незнакомкой, Нао увидел Алкейра. Не сказав ни слова, Лайтфрост провел всех троих мимо биологических кукол к выходу со станции. Услышав крики Оддвара в оцеплении, Нао обернулся. Он услышал выстрелы и сначала не поверил тому, что случилось. Алкейр схватил его за плечо и повел прочь, но Нао вырвался и уселся на корточки рядом. Уселся, потому что колени подкосились сами. Раскачиваясь из стороны в сторону, Нао свалился набок.

— Они бы и нас убили… — сам с собой начал говорить парень. — Они бы убили нас всех...

— Нет, Нао, пожалуйста… прошу, вставай… — склонилась над другом Элли. — Нужно бежать отсюда..!

— Я… думал, что этот мир другой… я… — обезумевшая улыбка парня пугала его подругу. —… никогда ещѐ не видел столько крови… столько пепла… Элли… — он прикоснулся к дрожащему лицу подруги. — Давай немножко полежим здесь, что-то я… устал.

Что-то внутри Нао трескалось, словно хрустальная ваза под опускающимся на неѐ прессом. Алкейр с сожалением смотрел на работу защитных механизмов юноши, которые безуспешно отрицали произошедшую с ним трагедию. Эйдетическая память Нао сыграла с ним в самую жестокую шутку в его жизни, детально отсканировав всѐ, что он видел, теперь хаотично повторяя в сознании.

— Эй… — поднимаясь, он смотрел на Алкейра. —… я… — его большие карие глаза никак не могли утратить доброты, которую постепенно поглощало нечто кошмарное. —… и есть боль. Я и есть боль!

Лайтфрост молчал, а на его лице не появилось ни одной новой эмоции. Он лишь едва заметно вздохнул.

— Пойдем, Нао, пойдем отсюда… — вмешалась спасенная им незнакомка.

— Нужно идти, Нао… — поддержала Элли. — Пожалуйста… и… — она посмотрела на Лайтфроста. — Спасибо вам, спасибо, Алкейр...

Алкейр не ответил. Он проводил всех троих взглядом, пока те не добрели до лестницы.

«Что там творится?» — подумал Лайтфрост, и двинулся обратно к вагонам.

— Оддвар Юкай, за нарушение регламента и попытку помешать перезагрузке человечества, ты будешь арестован и доставлен в единственную тюрьму Токио — Катацумури*. — Спокойно заявил Комайру, глядя на лежащего на асфальте Оддвара. — Советую тебе перестать сопротивляться.

— Как ты могла позволить им это?! — выкрикнул Оддвар, заметив хорошо знакомую ему Алексис, но девушка с сожалением отвела глаза в другую сторону. — Как ты могла?!

— Нельзя позволить негативному психическому состоянию людей взять верх над целым обществом. Иногда… — Алексис была невероятно холодна. —… раковая клетка побеждает. Такого допускать нельзя. Ты отправляешься в Катацумури, Оддвар.

*Катацумури (перевод: Улитка) — единственная тюрьма в Токио, построенная для самых опасных преступников.

Немного позднее, 21:12, где-то на юге Токио.

Задняя дверь черной легковой машины открылась. Комайру жестом пригласил его на выход. Лишенный вариантов Оддвар выбрался из салона.

Осколка, торчащего из спины, уже не было. Кровь с его лица вытерли, но вся черная одежда арестованного была испачкана в ней. Наручники удерживали его руки за спиной. Они были сделаны из черной материи, покрытой высокопрочным металлом: сломать такие вряд ли удалось бы даже Юкаю, не говоря об обычных преступниках.

— Твой новый дом. — Голос Комайру был объективен и не выражал ни злорадства, ни разочарования, ни каких-либо других эмоций. — Шагай.

Оддвар не был напуган или зол, его взгляд был пуст. Юкай посмотрел на отдельно стоящее здание в окружении зеленых кустарников — Катацумури. Пять этажей блоков белых бетонных стен, вымощенных в форме панциря улитки и действительно никаких окон.

Оддвар обогнул машину и двинул по широкой аллее к центральному входу в сопровождении четырех биологических кукол и Комайру. Чем ближе он подходил, тем больше ему казалось, что здание говорило Юкаю, что, если он попадет внутрь, то больше никогда не окажется снаружи. Но сбежать сейчас было бы самоубийством, и сам парень вовсе не думал об этом.

Герметичные стальные двери открылись с помощью удостоверения Комайру, отсканированного специальным устройством вместе с ладонью и красными глазами судьи. Никаких постов с охраной здесь не было: тюрьма управлялась нейросетью, а с еѐ планом были ознакомлены только судьи-серафимы. На планах было указано, что существуют и подземные этажи, но их прорисовка отсутствовала.

Прогулявшись через пустой просторный холл, прибывшие вошли в один из трех лифтов. Вопреки ожиданиям Оддвара, стальная кабина поехала вниз, а не вверх.

— Какого черта происходит? — Юкай посмотрел на Комайру. — Куда мы едем?

— К тебе домой.

На виртуальной панели управления, под той, что горела синим, было ещѐ несколько кнопок, обозначающих подземные этажи тюрьмы: A, S и R в порядке убывания. Лифт остановился на уровне H, и синий огонек кнопки потух. Оддвар первым вышел в широкий сквозной коридор, расходящийся в разные от него стороны. Слабое освещение создавало атмосферу полумрака и казалось, вот-вот отключится. Тусклые отблески напротив заставили Юкая приглядеться: противоположной стеной коридора была стеклянная стена, но, присмотревшись получше, Оддвар увидел, что это вовсе не стена, а лицевая сторона камеры, к которой изнутри прижался темный мужской силуэт.

— Это… преступники? — Юкай не скрывал удивления. — Как это возможно… откуда здесь их столько?!

— Ланэра считает, некоторые экземпляры могут пригодиться.

Комайру подтолкнул Оддвара налево. Биологические куклы остановились у лифта, а оставшиеся наедине парни двинулись по коридору мимо одиночных камер, которых здесь было свыше ста. Ни одна из них не пустовала, но из-за ограниченной видимости внутри были видны лишь силуэты заточенных.

— Кто такая Ланэра?

— Ты узнаешь.

Впереди стал виднеться силуэт девушки с необычно громоздкой прической. Оддвар почувствовал нарастающее в нем напряжение, ему казалось, что тут становится необычайно тесно. Отвернутая лицом к камере Ланэра сделала шаг назад, чтобы при развороте еѐ объемный левый хвост не зацепил стекла. Хотя, вряд ли это можно было назвать хвостом: заплетенные в два больших сверла волосы чистого черного цвета смотрели вниз. Над густой аккуратной челкой лежал черный платок, придающий её образу чистоту. Кровавая радужная оболочка глаз скрывалась за веками, когда Ланэра моргала по несколько раз подряд каждые две секунды. Идеально ровные ресницы, нос, губы и гармоничное белое лицо делали еѐ внешность кукольной, но девушка была вполне живой, а мышцы на еѐ превосходном лице были способны выразить множество эмоций. Под черный монохромный корсет, плавно переходящий в длинную юбку, была одета приталенная красная кофта с высоким горлом: подобное сочетание позволяло Ланэре выглядеть элегантно, но не откровенно.

— Привет. — Резко бросила она, глядя сквозь Оддвара. — Мне кажется, тебе здесь не место. Что ты делаешь на уровне H? H, означает Humans. А вот и твоя камера. Уходи отсюда. Сегодня на ужин свежее мясо.

Не понимая ни слова, Юкай заглянул в камеру. С противоположной стороны стекло облизывал какой-то седеющий мужчина, пялясь на Ланэру. Девушка заслонила лицо извращенца ладонью, обратив внимание Оддвара на свой мрачный готический маникюр.

— Изнасиловал девочку, изнасиловал двух. Никому. Не сказав. Об. Этом. Вслух. Среди множества слабых, израненных рук, весь. Свет. В душе его… — Ланэра снова развернулась лицом к камере. —… потух.

Комайру открыл стеклянную дверь камеры, сняв с Юкая наручники и затолкав его внутрь силой. Облизывающий стекло заключенный испуганно отскочил к холодной металлической стенке напротив. Оддвар посмотрел на нетипично улыбающегося незнакомца.

— Мы осколки, мы осколки. — Донеслось от изобразившей детский голос Ланэры. — Мы острее, чем иголки.

— Я думал у нас одиночные камеры. — Седеющий старик отошел от стены. — Вдвоем будет веселее. А ты… ты очень красивый. Это мне награда, за хорошее поведение!

Не выдержав, Оддвар схватил стоящий рядом маленький столик для еды. Оторвав одну из его ножек, парень врезал ей с разворота подошедшему сзади педофилу. Седой отлетел обратно к стене. Из разбитого лба ручьем потекла кровь.

— Почему вы, твари, не обращаетесь в пепел?

Не испытывая ни капли жалости, Юкай медленно подошел к нему. Дергающаяся улыбка преступника вызывала у Оддвара ещѐ большую ненависть.

— Это одиночная камера.

Угнетающее отсутствие музыки в ушах лишило Юкая всяких наслаждений. Осознав серьезный настрой Оддвара, педофил начал молить о пощаде, но парень продолжал избивать его. Когда седой перестал издавать звуки, Юкай отодвинул его нижнюю губу краем своих кроссов и засунул ножку столика в рот свежего трупа.

—… у добра очень много масок. — Подойдя к стеклу, Оддвар ответил на рифмы Ланэры, теперь заглянувшей в его глаза. — Но я не могу примерить их все… и сразу.

Уста девушки разомкнулись и, осмыслив слова парня, она улыбнулась.

— Ты заслужил новую одежду.

21:46, где-то в центральном районе Токио.

Алексис вышла на большой балкон шестнадцатого этажа своей квартиры. Здесь был небольшой искусственный сад девушки и беседка, в которой она любила проводить свободное время. Усевшись на лавку под навесом из зеленых виноградных лоз, девушка смотрела на станцию, где произошли взрывы. Кусочек Площади нового человечества выглядывал из-за таких же двадцатиэтажных домов, в каком жила Алексис.

— Исполинских размеров… боль человечества. Смотрит на нас, когда делать ей… нечего.

Смотрит на нас, мы как будто знакомы, смотрит на нас, — наш заброшенный опыт.

— То, что сегодня случилось. Ты должна была это остановить. — Раздался мужской голос появившегося на балконе парня.

— Люди уснули… «мы ещѐ не готовы». Люди проснулись, но без прошлого, снова...

Высокий короткостриженный брюнет остановился у поручней безопасности на краю балкона рядом с беседкой. Виктор выглядел устало. Темный пиджак был расстегнут, как и верхние пуговицы светлой рубашки, а конец бордового галстука болтался на поясе брюк.

— Миллиардом потоков, кровь человечества… льется на нас… в душе, утром и вечером. — По щекам Алексис текли слѐзы: только дома девушка смогла начать переживать случившуюся сегодня трагедию. — Исполинских размеров… боль человечества… в каждом из нас, — секрет нашей беспечности.

— Должна была остановить. — Повторил Виктор, но более мягко.

— Эй, милый Токио, я твоя дочка… зло объявилось… сегодняшней ночью.

—… что это? — парень удивленно смотрел на летящие по небу откуда-то с запада воздушные фонарики. — Решили увеличить значимость трагедии.

— Они проявляют человечность. Смотри… как красиво.