VI. Цена спасения любимых.

11 июня, 10:34, Полая Централь.

Дверь комнаты-палаты Астеи слетела с петель. В этот момент девушка прихорашивалась перед зеркалом в спальной части помещения и не сразу обратила внимание на вторжение. Алкейр стремительно пересек комнату: как и в прошлую встречу, на Астее было вечернее платье, но сейчас бордового цвета.

— Собирайся. Тебе пора уходить. — Строго бросил он.

— Алкейр? — она застегнула сережку и спустилась по ступенькам. — Ты что, вынес мою дверь? Там, снаружи, что-то происходит?

— Переобувайся. Сейчас же. — Увидел он еѐ туфли на каблуках.

— Прекрати уже командовать. — Спокойно продолжила девушка. — Сейчас переобуюсь.

— Примерно через шесть-семь минут здесь будут биологические куклы. У них приказ — избавиться от всех в клинике.

— Чего..?

— Подробности выясним позже. Полая Централь будет обнулена. — Алкейр выдохнул. — Сегодня.

Не задавая лишних вопросов, Астеа быстро переобулась в черные летние кроссы. Напоследок, девушка с горечью в глазах осмотрела свою чудесную комнату, но после подала Алкейру руку. Пара стремительно выбралась в коридор.

— Алкейр?! Какого хрена? — Их застал старший санитар.

Синеволосый судья выхватил свой пистолет и прицелился в голову пухлому мужчине. Палец уверенно лежал на курке, но не торопился жать на него. Дистанция между парой и санитаром была около пяти метров.

— Стой, стой! Ты чего, Алкейр..? — резко взмолил мужчина. — Можете идти, а я ничего никому не скажу!

— Уходи отсюда. — Посоветовал Алкейр. — Если попытаешься спасти остальной персонал, умрешь вметсе с ними. Просто уходи сам. Прямо сейчас. Давай!

— Х… х… хорошо..!

Едва он рванул в противоположную от пары сторону, как его догнали линии кровавой материи. Острый, как лезвие, поток впился в его ногу и повалил на пол.

— Так-так-так… — Астеа приближалась к санитару. — Пухлик, который заставлял меня одевать эту дурацкую рубашку. Думаешь, я вела себя хорошо, потому что ты мне нравился?

— У меня семья… прошу тебя… кххх...

— Поэтому ты так на меня засматривался?

Астеа наклонилась к мужчине: еѐ лазурные глаза отливали кровавым цветом.

— Я вижу всю твою ничтожность. Она отражается в твоем лживом взгляде, как и другие низшие качества. Жалкие слабаки, которые идут на поводу своих примитивных желаний. Как вы выбрались?

— Что ты несешь..?! Оставь меня в покое! Я не смотрел, не смотрел на тебя!

— Как вы спаслись?! — Астеа впала в настоящую истерию, перейдя на крик. — Почему ваши души не жрут вас?! Почему после моей болезни остались такие ничтожества, как ты?!

Санитар разрыдался от страха. Правая рука Астеи была охвачена кровавой материей, и девушка схватила ей мужчину за горло. Его белые штаны намокли.

— Моей душе множество лет, и я вижу… я вижу вас насквозь. Ты просто жалок. Тебе меня не обмануть.

Она отпустила несчастного. Он задохнулся, его тело обмякло и Астеа отпустила его. Труп свалился ей под ноги.

— Пошли. — Бросил Алкейр.

Синеволосому судье было плевать на откровенное убийство. Кровавая материя вокруг Астеи стала впитываться в пространство, возвращаясь туда, откуда появилась: во внутренний мир девушки.

— Тебе стало лучше?

Пара медленно спускалась по лестнице. Астеа шла на ступеньку позади Лайтфроста.

— Я ненавидела свой технический мир. Нет… скорее населявших его людей. А этот, новый… похоже, ничем не отличается. Психоинформационный срыв — вопрос времени. И тогда этот мир превратится в то же самое… что представлял из себя множество лет назад. Люди превратят его… в то же самое. Каким бы красивым он не казался.

— У него и правда не было никакой семьи. — Вернулся к мертвому санитару Алкейр. — Он часто мне жаловался, что единственный его смысл — работа в клинике.

— И ты его слушал? В самом деле?

— У меня не было выбора. Но я редко вел с ним диалог.

— Не могу поверить… что я снова окажусь на свободе.

Любой другой на её месте произнес бы эту фразу куда веселее, но только не Астеа. Девушка была разочарована происходящим, она надеялась, что парень заберет еѐ позже, что всё произойдет не так резко. Но она смиренно следовала за Алкейром. Синеволосый судья был единственным человеком, которого она любила и которому полностью доверяла.

— А как тот мальчик… Нао, кажется?

— Соскучилась?

Сосредоточенный взгляд Алкейра нашел глаза Астеи.

— Даже если и так, у тебя нет причин меня ревновать. Я всегда буду предана тебе.

— Я помню.

— Никому нет дела до нашей боли, кроме нас самих. Так я думала, пока тебя не встретила.

— Знаю.

Пара вышла в коридор первого этажа. Всѐ было спокойно.

— Я не видел Нао почти два дня. Надеюсь, он в порядке.

— Он понравился мне. Хороший мальчик.

Синеволосый неловко улыбнулся. Пара продолжала идти к выходу. Некоторые палаты были открыты, как всегда, а в коридоре гуляли небуйные пациенты. Алкейр и Астеа понимали, что все они скоро погибнут, но не испытывали никакой жалости. Никаких угрызений совести.

И парень, и девушка верили, что в их жизни нет ничего важнее близких людей и редко испытывали эмоции к посторонним. Единственным исключением за долгое время для них обоих стал мальчик по имени Нао.

— Веди себя естественно.

Астеа промолчала. Санитары на выходе подозрительно разглядывали парочку, но не решались прерывать превалирующую в помещении тишину. Алкейр спокойно вывел подругу на свежий воздух. День сегодня был солнечным. Астеа раскинула руки и начала по-ребячески кружиться в лучах солнца.

— Я не думала, что почувствую радость.

Она воодушевленно улыбалась. Вдалеке, за крышами двух— и трехэтажных домов были видны небоскребы Токио. Впервые за последние два года девушка снова увидела требующие панорамы пространства.

— Мы с тобой как будто на вечер собрались, хотя ты сегодня без своего любимого пиджака.

— Пойдем. Нужно добраться до станции наземного метро.

Астеа кивнула. Алкейр взял еѐ за руку и повел в обход прямого пути.

Спустя пару минут у главного входа Полой Централи собрались биологические куклы, подконтрольные Комайру. Судья вошел в клинику, использовав свой интерактор и впустил за собой искусственных убийц, которые не жалели ни персонал, ни пациентов. Бежать и тем, и другим было некуда: в Полую Централь был лишь один вход.

13:22, 1000 метров над Токио.

Полярис сидел на открытом краю Воздушного Пласта. Сооружение представляло из себя громадное плато, висящее в пространстве над северным районом Токио. Часто его застилали облака, но иногда его темное основание было видно с земли. Однако, попасть наверх мог далеко не каждый. Среди жителей Токио Воздушный Пласт называли первым чудом реальности нового человечества. Что за технология держала его над городом — для жителей Токио и его гостей оставалось загадкой.

— Неро, отсюда совсем не видно людей. — Подавленно обронил Полярис. — Надо признать, я тоже полюбил наблюдать за ними. Прости, что пренебрег твоим мировоззрением в прошлый раз.

Неро молча стоял позади.

— Похоже, жертв в Полой Централи не хватило для устранения угрозы психоинформационного срыва. Или я ошибся в расчетах, или в клинике был ещѐ кто-то, кто занимал ненормально много места в общей реальности.

— Нулевой ретранслятор?

К парням подошла Ланэра. Девушка с хвостиками-сверлами сосредоточилась на последовавших заключениях Поляриса. В руках она держала какие-то бумаги.

— Вряд ли. Но что, если нулевой ретранслятор — вовсе не одна целая индивидуальность? Тогда я могу вычислить, что тот, кто успел покинуть Полую Централь — одна из нескольких индивидуальностей нулевого ретранслятора.

— Документы, записи, исследования, результаты, эксперименты Отто. — Вмешалась Ланэра своим компьютерным диалектом. — Обнаружила, нашла, выбрала.

— Хорошо, что ты закончила. — Отреагировал Неро. — Теперь мы можем частично восстановить прошлое.

— Астеа. — Обозначила Ланэра. — Полярис прав. Как единица, Астеа не определяется, как нулевой ретранслятор.

— Это она покинула Полую Централь? — вникал Неро.

— Верно, истинно, точно.

— Вероятность ошибки составляет 0,000678%. — Мгновенно посчитал Полярис. — Как Астее стать нулевым ретранслятором?

— Найти и поглотить Иом. — Прояснила Ланэра. — Возможны критические ошибки.

— Что такое Иом?

Полярис обернулся, поймав на себе два совершенно разных взгляда себеподобных, но сам не смотрел ни на кого из них.

— Иом — материализованная, одушевленная индивидуальность, часть сознания Астеи, причина первородного Генома Вины, проявленного у неё. Без Астеи функционирует нестабильно. — Излагала Ланэра составленное ей самой краткое описание. — Поглощает объемы общей реальности. Возможны критические ошибки.

Полярис вздохнул.

— Завтра мы выявим главную причину возможного конфликта в общей реальности.

Закончив с изложением своей информации, Ланэра покинула парней также бесшумно, как и присоединилась к ним.

— Ты хочешь править исходный код?

Вопрос звучал отстраненно. Неро не ответил Полярису.

— Хочешь добраться до истины, но мы и есть истина.

— Ошибаешься. — Спокойно парировал Неро.

— Если твой коэффициент функционирования во благо человечества упадет ниже единицы, я убью тебя.

Полярис раскаялся в улыбке. Ретранслятор смотрел в кровавые глаза Неро, но видел вместо них цифры. После единственного знака равенства среди десятков формул стояло шаткое число 1,0000001.

— Поэтому, будь осторожен, Неро.

11 июня. 13:00, час внедрения карателей, где-то в центральном районе Токио.

Толпы людей окружали появившихся на улицах города роботов. Машинами управляли специально обученные в академиях серафимов пилоты. Нервная система каждого из них тщательно сканировалась для выявления адекватности и процентной совместимости с системой машины: не каждая психика могла выдержать необходимой нагрузки. Пилоты были облачены в специальные костюмы, позволяющие сенсорам карателя подключаться к точкам на человеческом теле. Роботы буквально становились непробиваемой броней тех, кто управлял ими.

Сейчас арсенал машин ограничивался пулеметной установкой и лазерной пушкой с маленьким радиусом поражения, но боевой потенциал карателей был во много раз выше. Большой красный сканер вместо глаза на головах роботов сверял личности всех доступных ему людей в поисках Астеи. Вся полученная о внешней среде информация проходила через нервную систему пилота, попадая в общую нейросеть, которая фильтровала значимые данные.

Нао и Хикару шли к небольшой площади парка с фонтанами, где они были с компанией пару дней назад. Пара проходила в приятной тени под длинным навесом между двумя двадцатиэтажками. Арка напоминала просторный туннель. Здесь их встретил первый каратель, окруженный десятками молодых людей: роботы стояли на каждом условном входе на территорию парка, а с разных сторон площади их было не меньше пяти.

Все дороги в центре Токио сегодня были перекрыты. Улицы оказались свободны от автобусов и частных легковых машин. Они были заняты прерывающимися потоками людей: некоторые следовали за патрулирующими парк карателями, словно за диковинами, а некоторые изучали тех, что служили для демонстрации, охраняя подходы к площади.

— Пойдем туда.

Хикару указывала к центру парка.

— Как пожелаешь. — Улыбался Нао.

Скопления людей ближе к центру парка становились плотнее. В создаваемом разговорами гулом Нао перестал слышать, что ему говорит зеленоглазка. Парень показал на свои уши и покривился. Хикару вздохнула, но в следующий миг еѐ взгляд оживился. Она увидела свою подругу из академии. Зеленоглазка помахала ей.

Но в следующую секунду темноволосая милашка пропала из виду. Рванувшая в сторону Нао и Хикару толпа смела не только подругу девушки, но и тех, кто оказался в первых рядах развернувшегося потока. Нао схватил зеленоглазку за руку и потащил за собой.

Несколько карателей, сместившихся к центру парка, бесцеремонно и неожиданно начали расстрел мирных жителей, когда их количество на заданной в алгоритм территории достигло 1 487. Роботы закончили анализ личностей и преимущественно выбирали своими жертвами тех, у кого по данным досье не было близких родственников. Но под продолжающийся несколько минут точечный пулеметный расстрел попадали все подряд. Скрыться от четырехметровых громадин было невозможно. Воздух в парке наполнялся кровавыми ароматами.

Нао и Хикару выбежали на дорогу. Парень вывел девушку в обход толпы, несущейся прямиком к выходам. На дороге они оказались одни. Высокая арка, по которой пара пришла сюда, была совсем рядом. Каратель, охраняющий еѐ, расстреливал всех, кто пытался покинуть парк. Редкие крики вызывали тихий ужас.

Зеленоглазка резко остановилась. Нао обернулся. Он взял еѐ лицо в свои руки, но Хикару не реагировала. Девушка смотрела в одну точку вперед, на то, как хладнокровно робот отнимает чужие жизни.

— Хикару! Хикару..!

Психика девушки заблокировала еѐ восприятие, как это уже было однажды. Защитные механизмы заставили зеленоглазку отринуть происходящие реалии. Нао попытался повести еѐ дальше, но девушка шла очень медленно.

Отчаяние постепенно овладевало парнем. Даже если бы он понес Хикару на руках, пройти мимо карателя им бы вряд ли удалось. В этот момент позади раздался технический шум от шагов приближающейся машины.

«Снова, снова, снова… снова это чувство...» — дрожа от страха, Нао заслонил зеленоглазку от подходящего сзади карателя.

— Пожалуйста… — он выставил вперед руку. —… не стреляйте… пожалуйста..!

Казалось, робот услышал его мольбу. Но в самом деле, пилот анализировал информацию о жертвах: их всѐ ещѐ оказалось недостаточно. Прошло ровно четыре секунды.

— Не стреляйте..!!! Не стре..!

Пулеметная очередь заглушила крики Нао. Парень не успел зажмуриться. Смерть коснулась его лица своей холодной рукой, но тут же отпустила.

Реальность замерла. Душа Нао отреагировала на угрозу. Пару окружил поток черной материи, отразивший 49 пуль.

Ощутив себя мертвым, парень перестал дрожать. Нао видел перед собой лишь черные, хаотично связанные между собой без единого просвета частицы. Потрескавшийся от испытанного ужаса рассудок всѐ ещѐ отказывал Нао в способности осмысливать действительность.

В этот момент над парком показался вертолет. Серая летающая машина была достаточно громоздкой, но двигалась в воздухе необычайно плавно. На краю еѐ открытого бортового отсека сидел Полярис. Рядом стоял Неро.

— Пойдешь их спасать?

Неро молча продолжал смотреть вниз.

Черная материя всѐ ещѐ охраняла реальность вокруг Нао и Хикару. Анализирующий ситуацию каратель переключился на лазерную пушку. Это заняло ещѐ четыре секунды от завершения пулеметной очереди. Выстрел лазерной энергии пробил щит из черной материи и разорвал вместе с ней выставленную вперед руку Нао.

Ощущения боли не было. Парню даже не показалось, что он лишился конечности. Он устоял на ногах, но теперь перед ним снова был безжалостный робот, видный через дыру в черной материи. Осколки души Нао пытались тянуться друг к другу, но делали это слишком тяжело и медлительно.

Парень непроизвольно развернулся к Хикару: взгляд девушки не реагировал. Попытавшись коснуться еѐ своей оторванной по плечо рукой, Нао с ужасом осознал, что конечность отсутствует. От добравшейся до мозга боли Нао начал хрипеть. Последовавший крик был исполнен вырвавшегося из юноши кошмара. Он свалился на колени, в конвульсиях цепляясь за гладкие ноги зеленоглазки целой рукой.

В эту секунду между парой и карателем уже стоял Неро. Ретранслятор спрыгнул с кружащего над парком вертолета, преодолев около пятидесяти метров в свободном падении. У земной тверди он завис в воздухе на мгновение, затем уверенно шагнув на асфальт.

Беловолосый рестранслятор помешал карателю добить беззащитных Нао и Хикару. Система управления робота отказала его пилоту в разрешении на повторный выстрел, когда в прицел лазерной пушки попал Неро. Это выглядело так, словно робот подчинился взгляду ретранслятора, но на самом деле нейросеть заблокировала всевозможные выстрелы.

Недолгий кошмар Нао закончился. Корчась от боли в ногах зеленоглазки, парень потерял сознание. К счастью для него, кровью он истек недостаточно: его рану затянула черная материя. Неро подошел ближе, поднимая погруженный в себя взгляд от Нао к неподвижной Хикару. Ретранслятор продолжал смотреть на девушку с присущим ему сожалением, пока через двенадцать секунд сюда не подоспели медики из Воздушного Пласта.

Группа людей в белой форме прилетела на вертолете вместе с Неро и Полярисом. Они уложили Нао на черную переносную кушетку и без разговоров понесли к летающей машине, приземлившейся неподалеку.

— Что будешь делать с ней?

Подошедший с медиками Полярис смотрел на Хикару. Неро молча продолжал смотреть на девушку. Казалось, он ищет что-то в еѐ пустом, лишенном восприятия взгляде. Когда Неро, наконец, нашел, что искал, он подошел к Хикару. Взяв еѐ за руку, ретранслятор повел тяжело шагающую на автомате зеленоглазку к вертолету.

13:57, 837 метров над Токио.

— Всѐ равно не понимаю, почему тебе так жалко людей?

Неро отвернулся от скрывших землю облаков. Наконец, он уделил внимание Полярису.

— Какой у меня коэффициент?

— Стал выше. 1,1892. — Полярис был удовлетворен.

—… а теперь?

На глазах Неро выступили обжигающие ледяные слѐзы, но выражение его лица оставалось по-прежнему меланхолично-апатичным. Несмотря на это, слѐзы были неподдельными. Полярис был обескуражен.

— 3,8… 4,3… 5...

— В основе расчета лежит субъективный критерий. — Неро снова посмотрел на проносящийся внизу Токио. — Ты принял себя за истину. Но среди того, что ты считаешь константами, есть и переменные.

— Я всѐ думал, когда ты скажешь мне это. Поэтому не я один олицетворяю человечество. — Полярис снова улыбался. — Не мы одни. Ретрансляторы нужны друг другу, чтобы увидеть все грани сложной фигуры, словно школьники, изучающие физику, химию, математику… это лишь грани, через которые мы можем смотреть на наш мир.

Около минуты было слышно только работающий винт вертолета.

— Иом не объявился. Люди погибли напрасно.

— Мы предотвратили психоинформационный срыв. — Оспорил Полярис. — Теперь есть время для поисков Астеи.

14:31, парк, место трагедии, центральный Токио.

Все трупы с площади парка уже убрали. Биологические куклы оцепили район вместе с карателями.

Выпуск новостей был заготовлен заранее. Всѐ было выставлено, как сбой нейросети, которая неверно трактовала конфликт, случившийся в одной из компаний друзей, гуляющих в парке.

Пятеро пилотов, которые управляли карателями-убийцами, стали новыми заключенными Катацумури, и их лица показывали на телеэкранах всего Токио. Сегодня гнев всех граждан города сосредоточился на этих людях. Их обвиняли в том, что они не смогли совладать с машинами и остановить бойню. Была ли у них такая возможность на самом деле — не уточнялось.

Вторая за несколько дней, ещё более ужасная трагедия, объединила общество, как и в прошлый раз. Люди соболезновали друг другу, поддерживали, но в то же время многие теперь боялись даже появляться на улицах.

Алексис Тауэр стояла среди кружащих в воздухе осколков черного пепла: с момента трагедии прошло более двух часов, но останки душ погибших всё ещё витали вокруг, словно инверсия снежных хлопьев.

Голову девушки покрывал парик-карэ с черными волосами. Черные пиджак и строгая юбка были выбраны ей, как личная форма судьи-серафима. Глаза скрывали солнечные очки. Алексис смотрела на приближающегося к ней Алкейра.

— Не смотри на меня так строго. — Нервно бросила Тауэр.

— Ты больше не можешь продолжать врать.

—… о чем ты говоришь?

— Я заметил это ещѐ после взрывов на Площади нового человечества. От себя не спрячешься за очками. Ты знала, что произойдет тогда. Знала, что произойдет сейчас.

— Обвиняешь меня? С чего ты вообще взял...

— Я хочу помочь тебе.

— Мне не нужна помощь! — сорвалась Алексис.

— Ты видела его?

Алексис замерла. Из-под черных стекол скатилась слѐза.

—… его..?

— Это не Александр.

— Ты видел… Неро..?

— Вот как… его теперь зовут.

— Что ты от меня хочешь..?

— Я же сказал, что хочу помочь. Тебе так нравится смотреть, как умирают люди?

— Думай… думай, что ты говоришь.

Алкейр молчал. Взгляд парня застыл на витающих вокруг металлических осколках.

— 943 человека из 1 487… а те, кто остался в живых, отправятся в Полую Централь. И всѐ из-за того… что ты помог Астее сбежать. Если бы её убили… если бы я знала, я бы никогда не предупредила тебя.

— Я не совсем понимаю, при чем тут Астеа. Но я бы всѐ равно еѐ спас.

— И кому из нас после такого нужна помощь...?! Если бы они убили её… места бы хватило всем. Никому бы больше не пришлось умирать.

— Убили Астею? — Алкейр сжал кулак от злости. — Ты правда думаешь, что на этом бы всё закончилось? Ты… поражаешь меня.

Снова молчание. Пепельные осколки продолжали летать вокруг пары.

— Перед тем, как я выстрелил, *Одд сказал, что они с **Миками вырастили самого жестокого судью в истории человечества. Теперь я понимаю, что он имел в виду.

— Ты готов пожертвовать чем угодно… ради тех, кто тебе дорог. Ты заботишься исключительно о них… это она вбила тебе в голову. Астеа вбила тебе в голову! Она повернута… на своей боли и травмах.

— Она помогла мне понять себя. Ты злишься, потому что не можешь стать такой, как она.

Алексис попыталась дать Алкейру пощечину, но тот поймал еѐ руку. Пара застыла.

—… потому что она помогала Александру справляться с его апатией, а ты — нет. Ты всегда была простым дополнением. Никогда не понимала его чувств и эмоций. Ты просто была рядом, но этого всегда оставалось недостаточно.

Синеволосый судья отпустил руку девушки, и Алексис обессилено опустила еѐ. Девушка была опустошена внутри. Высказанная Алкейром правда разорвала еѐ выдуманный розовый мир. Из-под черных стекол текли слѐзы. Из внутреннего кармана пиджака девушка вытащила пистолет и направила на Алкейра. Парень спокойно смотрел в темноту, смотрящую на него в ответ через дуло оружия.

— Ты можешь застрелить меня, может, тогда тоже места хватит для всех? — Алкейр не испытывал страха. — Ты служишь кровавому потоку душ, которые обладают общим сознанием.

Раздалась череда выстрелов. С криком выпустив пули в небо, Алексис бросила пистолет. Девушка свалилась в объятья Алкейра. Она была в отчаянии. Она была благодарна ему за правду.

— Если это твоѐ счастье, я не стану ему препятствовать. — Закончил Алкейр. — Но только если оно не будет пересекаться с моим.

— Мне… нравится такое счастье.

Алкейр попытался отстраниться, но девушка вцепилась в его рубашку.

— Постой… не уходи.

Синеволосый выдержал паузу. Через очки вблизи он увидел еѐ жалобные глаза. Выдохнув, он заботливо обнял Алексис в ответ.

— Спасибо… Алкейр.

*Одд Лайтфрост — приемный отец Алкейра.

**Миками Лайтфрост — мать Алкейра.