IV. Пациентка Полой Централи.

16:17, центральная больница Токио.

Нао сидел на стуле в большой чистой палате с белыми стенами. Глаза парня были закрыты. Пока ещѐ чистое небо постепенно затягивало тучами за открытым окном. В воздухе витал аромат лета, но снаружи становилось прохладно, а в палату потянул легкий ветерок.

Хикару лежала на застеленной койке перед Нао. Её веки двинулись, и она нехотя открыла глаза. Девушка приподнялась с постели, изучая окружение: дремлющий на её страже Нао вызвал у неё улыбку. Никого, кроме неё и парня, в двухместной палате не было. Затем она обратила внимание на свою чистую одежду.

— Эй… — шепотом протянула Хикару, подергав Нао за свисающую со стула руку. —… Нао, что случилось?

— Ммм… — парень тяжело открыл глаза. — Хикару… Хикару… я...

— Нао, ты чего? — она ласково рассмеялась. — Неужели я тебе приснилась?

— А..? — парень растеряно смотрел на неѐ. — Да… приснилась.

— Что… что это с твоими глазами?

— Я просто… очень долго ждал тебя.

Синяки на нижних веках парня стали меньше, но их сложно было не заметить. Нао попытался улыбнуться, но вышло у него очень коряво. Хикару беспокойно потрепала его за плечо:

— Эй… ты точно в порядке? Почему мы здесь… и что со мной случилось?

— Ты не помнишь? — Нао сдерживал рвущуюся из него дрожь. — Мы сидели на лавке...

— Помню… и дискотеку… а потом...?

— А потом ты резко потеряла сознание...

— Потеряла… сознание?

— Я позвонил в службу первой помощи, и они забрали нас сюда. — Соврал парень. — Сказали… что у тебя посттравматический шок, что ты должна очнуться в течении дня.

—… мы с тобой едва не погибли в той электричке.

— Я так рад… — Нао снова робко улыбнулся. —… так рад...

— А..?

Хикару ничего не помнила. Всё, что произошло с ними в Катацумури, запомнил только Нао. Только он один помнил каждую секунду этого ужаса в деталях. Осознав это, он ощутил себя одиноким и беспомощным.

Нао судорожно протянул руку к ладони Хикару. Он положил голову на койку девушки, прижавшись к нежным пальцам зеленоглазки щекой и замер в таком положении на долгих две минуты. Слезящиеся глаза были опущены в белую простынь.

— Так рад… что ты жи… — сдержанно продолжил он. —… что ты очнулась...

— Не расстраивайся… — виновато обронила Хикару. — Сейчас я хорошо себя чувствую, правда.

— Я рад… — повторил парень, не давая воли слабости и сдержав слѐзы. —… просто очень хочу спать.

— Сегодня я уже не успею на поезд, поэтому...

— Нет смысла спать. Всѐ равно синяки под глазами. — Нао поднял голову, но старался не смотреть на зеленоглазку. — Раз ты опоздала… поехали кататься на наземном метро.

— Ты точно в порядке, Нао? — Хикару прищурилась. — Тебе нужно поспать...

— Я ценю твою заботу, но моя самоотверженность всегда стояла особняком. — Парень улыбнулся в третий раз, и эта улыбка выглядела самой уравновешенной. — Нужно позвать кого-нибудь, чтобы нас отпустили. Я провожу тебя домой.

— А как… та девочка. Кажется, Элли? Твои родные не беспокоятся о тебе?

— Я позвонил Элли. Сейчас она дома с моей мамой. Всѐ… всѐ хорошо.

— Ладно… — хмуро обронила Хикару. —… если ты так говоришь.

— Хорошо. — Парень встал со стула: его измученный карий взгляд поднялся от шеи девушки к еѐ глазам. — Я скажу врачам, что мы уходим.

17:37, юго-восточная часть центрального района Токио.

Алкейр и Сора ехали в электричке наземного метро. Снаружи к окнам начали прилипать капли дождя. Руки пары были переплетены за спинами: для удобства девушка засунула свою в нижний карман любимого синего пиджака парня. В этот раз Алкейр не выглядел так строго, как обычно, благодаря комфортным темно-серым джинсам вместо привычных брюк. Под стать ему Сора была одета в яркое синее платье без пояса, цвет которого приглушал черный спенсер: идеальное сочетание с невысокими черными сапогами и миниатюрной сумочкой.

В пасмурную погоду Токио превращался в совершенно другой город. Серая атмосфера вовсе не нагоняла печали. Любителей прокатиться на наземном метро было меньше, чем в ясные дни: люди разбредались по вагонам так, что для каждого нашлось бы место у окна. Не смотря на плохую погоду, чувство уюта оставалось таким, словно ты был дома и наблюдал ливень за окном.

Молодые люди бесконечно о чем-то говорили, знакомились друг с другом и очень редко можно было услышать чью-то ругань.

Всю дорогу пара молчала. Сойдя на одной из станций, Алкейр и Сора спустились с еѐ четвертого этажа на лифте. В маленьких черных наушниках девушки играла музыка. Вопреки пасмурному небу, она слушала что-то радостное и даже весѐлое. Слегка покачиваясь из стороны в сторону, она старалась делать это незаметно, но Алкейра это забавляло, и он улыбался. Сора была всего на пол головы ниже парня, и это было одной из причин, по которой они великолепно смотрелись вместе.

Отпустив Алкейра, девушка пошла разглядывать витрины магазинов, на которых была самая разная одежда и предметы интерьера вместе с мебелью. Пристально изучая некоторые платья и различные комплекты одежды, Сора останавливалась, а в паре шагов от неѐ останавливался парень. Синеволосый неотрывно смотрел на увлеченную малышку: казалось, она действует на него, как успокоительное лекарство и заставляет забыть обо всех прочих делах.

— Может, купить тебе зонт? — предложил Алкейр. — Мм… ты всѐ равно ничего не слышишь.

— Я похожа на ту, что боится дождя? — изображая обиду, она повернула голову. — Я всѐ слышу. Подойди ко мне, Алки.

Лайтфрост сделал два шага вперед. Вынув наушники, девушка вставила их в уши парня. Играла та самая не соответствующая погоде радостная мелодия.

— Эта песня не подходит. — Ответил парень, томно улыбаясь. — *Диссонанс.

— Нет же. — Сора подняла глаза вверх: сквозь тучи на пару упало несколько лучей солнца, как по указке. — **Резонанс.

— Как ты это сделала?

Алкейр заботливо поправил свалившийся на лицо малышки намокший русый локон. Сора смотрела в его малиновые глаза и умиротворенно улыбалась.

— Не знаю.

— В чем дело?

Девушка переменилась в лице.

— До сих пор не привыкла, что ты снова со мной говоришь. Я так соскучилась по твоему голосу за те два года… поэтому никак не могу нарадоваться.

Глядя в яркие, редкие фиолетовые глаза Соры, Алкейр потянулся к ней. Губы соприкоснулись. В этом поцелуе парень выразил то, как сильно она была ему дорога, а девушка — всю свою хрупкость.

— Пожалуйста, расскажи мне, если тебя что-нибудь беспокоит. Или будет беспокоить...

— Хорошо.… всѐ хорошо.

Сора вытерла стекающую по щеке Алкейра слѐзу: парень не мог смотреть на девушку дольше пяти секунд. Может, такую реакцию вызывала ненормально сильная любовь, а может, неописуемая красота малышки, но это происходило каждый раз, когда парень засматривался на Сору.

— Твои слѐзы льстят мне снова и снова. — Ласково улыбалась Сора.

— Это всѐ дождь.

Парень взял еѐ за руку, а девушка скрестила с ней свои пальцы.

— Ну уж нет. — Довольно обронила она.

*Диссонанс, как несоответствие двух переменных (музыка не соответствует погоде).

**Резонанс, как усиление ощущений от соответствия одного явления другому (музыка соответствует погоде).

19:16, центральный район Токио.

Хикару и Нао ехали на лифте. Парень засыпал на ходу, положив голову на плечо девушки. Зеленоглазка была совсем немного ниже Нао, а жила на восьмом этаже двадцатипятиэтажного дома, поэтому подремал парень всего десять секунд. Двери открылись.

— Вот, здесь я и живу.

— Ага… — парень поднялся по порожку из трех серых ступенек. — У тебя тут красиво.

Излишне большая лестничная площадка была чистой. Стены из черного непрозрачного стекла украли всѐ внимание Нао, который никогда не был в центральных высотках Токио. Всеобъемлющий свет в помещении источали неоновые лампы, встроенные в потолок из серого бетона, такого же, как в полу. Разглядывая этаж с двумя квартирами, одна из которых принадлежала родителям зеленоглазки, Нао остановил взгляд на застывшей перед ним Хикару.

— У тебя красивое имя. Что-то вроде синего света… или голубого, как небо. Может ты — небесный свет, или светлое небо… Хикару Аой?

— Что-то вроде того. — Зеленоглазка кивнула. — Не помню, чтобы говорила тебе свою фамилию...

— А… — Нао нервно отвел взгляд в сторону. — В больнице они идентифицировали твою личность. Так и узнал.

«Хикару Аой» — пронесся в мыслях парня голос Комайру.

— Ммм… — Хикару прищурилась. — Тогда и ты скажи мне своѐ полное имя.

— Нао Анвил. — Парень по-джентльменски протянул ей руку. — Будем знакомы.

Девушка засмеялась. Положив свою ладонь на ладонь парня, Хикару отвесила вежливый поклон. На несколько секунд в воздухе нависло неловкое молчание.

— Ну… а что означает твоѐ имя?

— Я — наковальня. — Усталость буквально начала опьянять Нао. — Так что могу выдержать очень большой урон. Если что, зови. Я разберусь с твоими обидчиками, а если нет, то мне ничего не будет. И не смотри, что я выгляжу худым.

Снова раздался её нежный смех. Нао начал тереть глаза, но девушка взяла его за руки и заставила прекратить. Он вздохнул.

— Но они чешутся. — Возразил парень.

— Тебе нужно поспать. Если хочешь, останься у меня. Родителей ведь всѐ равно нет… а завтра утром поедешь домой.

— Да, было бы здорово… — Нао задумался. — Нет. Нужно домой. Элли с мамой ждут меня.

— Ты точно не свалишься где-нибудь по дороге? — Хикару была абсолютно серьезна.

— Очень смешно. Ха-ха-ха. У меня теперь есть твой номер, поэтому если отключусь где-нибудь недалеко от твоего дома, позвоню.

Зеленоглазка попыталась держать свою беспокойную манеру, но с губ снова предательски сорвался смех. Нао довольно улыбался. Моргая, он закрывал глаза даже больше, чем на пару секунд.

— Спасибо, что проводил. — Палец за пальцем Хикару медленно отпустила руки парня. — Созвонимся… завтра.

Неожиданно резко Нао сделал шаг к девушке и обнял еѐ, как будто ему вовсе была неважна еѐ реакция: парень был безумно рад, что зеленоглазка жива и не знал, как иначе выразить свои чувства. Руки Хикару держались по швам: она не могла пошевелиться, хоть парень и не держал еѐ слишком крепко. Девушка могла бы подумать, что он позволил себе лишнего, но искренность Нао подкупала.

— Было весело. — Обронил он, отстранившись. — Я рад, что встретил тебя.

Однако радости в голосе парня не было. Нао попытался улыбнуться, но это выглядело также коряво, как в больнице. Не отрывая взгляда от зеленоглазки, он пошел спиной назад, к лифту. На лице Хикару мелькало волнение, но сейчас Нао ничего не мог с этим сделать.

— До завтра. — Она помахала парню через закрывающиеся двери. — Позвони, если вдруг что!

Парень приставил пальцы с ладонью к виску и изобразил жест, гласящий «будет исполнено». Сразу после этого пару друг от друга скрыли сомкнувшиеся двери лифта. Зависнув на пару секунд, Хикару пошла к своей квартире.

Нао вышел из подъезда. Ближайшее метро, подземное, было в пяти минутах ходьбы. Собрав волю в кулак, парень отодвинул на второй план овладевшую всем его организмом усталость и побрел по широкому проспекту в сторону станции.

Притупившаяся боль от ран в теле неожиданно дала о себе знать, когда парень добрался до стеклянной кабины уличного эскалатора. По всему телу прокатилась волна резких спазмов. В этот момент ему навстречу шли двое девушек. Нао скорчился от боли, с трудом опершись о бордюр и устояв на ногах.

— Эй, что с тобой? Парень, ты в порядке? — спросила одна из незнакомок, осторожно подергав согнувшегося вдвое Нао за плечо. — Вызвать первую помощь?

Нао начал что-то бормотать себе под нос. Девушка наклонилась к нему, чтобы расслышать. Парень резко схватил еѐ за шею и оттолкнул от себя.

— Свежее мясо… свежее мясо… — твердил он. —… я не свежее мясо, не свежее мясо...

— У него крыша едет! Ты в порядке?! — вторая девушка потащила подругу в сторону. — Пошли отсюда!

Боль отступила также резко, как и пришла. Нао выпрямился. С гримасой презрения, он посмотрел на девушек пустыми, как бездна, глазами: их застлала черная материя, стерев присущие взгляду Нао доброту и тепло.

— Вы… свежее мясо. — Пугающе и тяжело одновременно бросил парень. — Бегите...

С криками, девушки побежали дальше по проспекту, но Нао даже не стал смотреть им вслед. Схватившись от резкого спазма за голову, парень подошел к стеклянной кабине уличного эскалатора и облокотился на еѐ стенку. В глазах всѐ плыло. Развернувшись, он оперся на стекло спиной, раскинув руки в стороны. Но едва он это сделал, как получил удар в открытый живот.

— Какого хрена ты пугаешь девчонок, малой? — грозно раздалось мужским голосом. — Такие, как ты, должны сидеть в Полой Централи.

Закашлявшись, Нао почувствовал во рту привкус крови. Ему было настолько плохо, что этот удар был для него лишь прикосновением в приливе разрастающейся внутри боли.

Разглядев хамоватое лицо обидчика, Нао получил в живот ещѐ раз, но теперь ногой, и это был уже другой парень, которого Нао не заметил справа.

— Помогите… — хрипло протянул Нао. —… прошу...

— Что за бред? — недовольно фыркнул ударивший ногой. — Крутого из себя строишь, а? Врежь ему ещё раз, давай. Ему же точно больно!

Но Нао не хватался за живот руками и продолжал стоять ровно, лишь опираясь на стеклянную стену. Боль разрывала его органы изнутри, и удары обидчиков просто растворились в еѐ потоке. Казалось, Нао надменно улыбался, раздражая оппонентов ещѐ сильнее, но на самом деле эта улыбка была от неимоверного напряжения, и он никак не мог избавиться от неё.

Незнакомцы продолжили избивать его, теперь более агрессивно, и в один момент Нао поймал летящий в его щеку кулак. Выломав руку одного из обидчиков, Нао усадил его на асфальт, оттолкнув от себя. Следом парень вложил всю свою злобу в ответный удар, сверху, прямо в лицо обидчика. Несчастный откинулся назад, распластавшись на асфальте. Он завыл и схватился за нос, сломанный в нескольких места: из него ручьем полилась кровь.

— Я ведь попросил… — измотано проронил Нао. —… помощи...

Такая дерзость вызвала у второго обидчика ещё больше ярости: он бросился мстить за товарища, но Нао перехватил его ногу, и, крутанув, отправил оппонента в стеклянную стену кабины уличного эскалатора, которая, благо, осталась цела.

Нао посмотрел по сторонам и заметил тех самых девиц, что решили вернуться и посмотреть, что будет.

— Я ничего… не сделал плохого… почему… вы так жестоки..? — крикнул им Нао. — Ты… твоему другу нужна помощь. — Он обращался к сидящему у стеклянной стены, указав на того, что держался за свой нос. — Возьми его на руки.

— Что..? Ты… ты кто такой? Урод… как ты это сделал..?

— Я сказал… — глаза Нао уже были в норме, и он с сожалением посмотрел на стонущего от боли парня с разбитым носом. —… возьми его на руки.

— Пошел ты к черту!

Нао подошел к оппоненту, который попытался резко встать, но не успел: Нао успел наступить ему на лодыжку, как это с ним самим сделал Комайру.

— Я сказал: вставай.

— Пожалуйста, пойдем! — паниковала одна из девушек. — Сделай, как он просит! Прошу..! Прихрамывая, второй обидчик подошел к другу и поднял на руки страдающего.

— А теперь… убирайтесь отсюда. — Отрезал Нао.

— Ты… ненормальный! Я сфотографировала тебя! — напоследок крикнула та, которую Нао схватил за горло. — Ты за всѐ ответишь..! Больной!

— Пошла прочь. — Злостно обронил Нао, ощущая, как его голова снова начинает трещать внутри. — Я… не свежее мясо...

Очередные волны боли были не такими тяжелыми, как первые. С трудом, но Нао завалился внутрь кабины уличного эскалатора. Шатаясь на везущей его вниз ступеньке, парень молил только о скором возвращении домой.

00:56, восточная часть центрального района Токио.

В полном одиночестве, Алексис Тауэр лежала в своей беседке посреди сада на балконе шестнадцатого этажа. Девушка засыпала. На столике рядом лежали еѐ «большие часы» — интерактор. Интерактор был у всех судей-серафимов и заменял им мобильные телефоны, а также являлся удостоверением их личностей. Первые и пока единственные слуги порядка были обязаны носить его при выходе в общество.

Раздался монотонный, прерывающийся звонок. Алексис резко открыла глаза. Поднявшись, она повесила интерактор на руку и приняла входящий вызов. На виртуальном экране размерами 20x30 сантиметров появился Неро. Девушка сразу же узнала двор своего дома на фоне беловолосого.

Открыв дверь, Алексис отошла в сторону, пропустив парня в квартиру. Неро скромно остановился в гостиной, дождавшись, пока девушка не пройдет в зал первой. Она всѐ ещѐ была сонной и хотела вернуться в беседку, но, когда вышла на балкон, томность сошла на нет. Алексис развернулась к гостю.

— Что-то случилось?

Девушка явно не хотела смотреть в лицо Неро, не поднимая взгляд выше его торса. Сам беловолосый уверенно смотрел на Алексис, и она это чувствовала. Атмосфера на балконе изменилась: стало прохладнее, чем обычно. Гость наполнял пространство вблизи себя незримой энергетикой. Воздух становился как будто чище и дышать теперь было во много раз приятнее. Легко одетая девушка начала потирать свои открытые плечи. Неро оставался стоять в арке балкона.

— Я встретил странного судью. Он вѐл себя так, будто знает меня.

— Вот как? — Алексис подняла взгляд к губам парня. — Но другие… не знают о тебе.

— Ты знаешь, что произошло в Саппоро два года назад?

— Я там не была… нет. Ты ведь знаешь. Почему ты...

— Ложь. — Резко прервал Неро. — Я знаю, что до получения этого тела, я был кем-то иным. Но ничего об этом не помню.

— Кем-то… иным?

— Я должен восстановить воспоминания, чтобы править исходный код. Этот пробел препятствует моему развитию. Никто из подобных мне ретрансляторов не помнит, кем они были до получения своих тел. Миллиарды заданных в нас алгоритмов лишены конечных блоков. Это делает каждого из нас загадками для самих себя, подобно людям. Подобно людям, мы не знаем своих истинных истоков. Мы отличаемся от вас тем, что имеем достаточно ресурсов, чтобы найти эти истоки. Мы восстановили этот разрушенный мир, поэтому мы управляем им ради всеобщего блага, но мы следуем чьей-то задумке. Я думаю, эта задумка принадлежит человеку по имени Отто Курай. — Неро обозначил конец своей подводки паузой. — Отто Курай погиб два года назад в Саппоро, но я ничего о нѐм не помню. Никто из других ретрансляторов не помнит его. Я полагаю, мне доводилось встречаться с ним прежде, и, чтобы вспомнить об этом, мне нужен твой ответ. Из монолога странного судьи я сделал определенные выводы...

— Стоп, стоп… — Алексис подняла взгляд ещѐ выше, но ещѐ не добралась до глаз беловолосого. — Пожалуйста, я правда… не знаю...

—… личность, использующую это тело до меня, звали Александр. Похоже, теперь она стала одной из десятков миллионов других, питающих мою индивидуальность. Когда мы встретились с тобой два года назад, ты тоже называла меня Александром. Ты любила его, и поэтому теперь не можешь ослушаться моих приказов. Люди называют это привязанностью. Но это чистая ложь. Твоя десинхронизация становится твоим привычным состоянием, и ты страдаешь. Ты всѐ ещѐ переживаешь за людей, оказавшихся в тех вагонах. Если бы установку на уничтожение пострадавших отдал не я, ты попыталась бы вмешаться. Я понимаю, что тебе сложно вести себя иначе. Но ты любишь не меня, а личность, которая была в этом теле прежде. — Неро продолжал смотреть на Алексис, а та, наконец, посмотрела в его светящиеся в ночной тьме кровавые глаза. — Моѐ восстановление ещѐ не окончено. Я всѐ ещѐ сильно фрагментирован, не смотря на четкую речь. Ты знаешь, что произошло в Саппоро?

— Алкейр… — дрожащим от слѐз голосом обронила Алексис, замерзая от холода. — Алкейр Лайтфрост знает, но он… никому не рассказывал об этом.

— Тогда мне придется встретиться с ним снова. И выслушать.

— Значит, ты встретил Алкейра..?

— Так гласит вывод из нашего диалога. Процесс моей синхронизации длится уже 17 890 часов и продлится ещѐ около 8 760. В этой фазе я могу начинать взаимодействовать с внешним миром, включая людей. До встречи с Алкейром Лайтфростом я сомневался, что люди способны владеть неизвестной мне информацией.

— У вас с ним… сходств больше, чем ты думаешь.

— Я проверю твоѐ суждение. — Неро впервые за разговор оторвал взгляд от стеклянных глаз Алексис, собравшись покинуть балкон. — Спасибо, что уделила время.

— Ты… сделал мне очень больно.

Защитная реакция девушки вызвала у неѐ нездоровую улыбку. Неро снова развернулся к ней, словно в нѐм всѐ-таки были какие-то эмоции. Алексис утомленно подошла к нему. Беловолосый замер в холодных объятьях девушки.

— Ты ошибаешься. — Обронил Неро. — Я забрал твою боль себе, Алексис.

Девушка перестала кутаться в черную водолазку парня и подняла взгляд на его шрамы у уголков губ. Встав на носочки, она держалась за плечи беловолосого. На прощание, она коснулась его почти бесцветных губ своими и сделала шаг назад. Двухсекундная пауза, и ретранслятор скрылся в темном зале квартиры.

— Спокойной ночи, Неро.

10:17, юго-западный район Токио.

Открыв глаза, Нао узнал свою постель. Парень оказался дома, но совершенно не помнил, каким образом: последним его воспоминанием был спуск в подземное метро на эскалаторе. Нао чувствовал себя удивительно хорошо: никаких ран на теле не было, а синяки под глазами исчезли. Голова была ясной и не болела. Потянувшись, чтобы размять суставы и мышцы, Нао перевернулся набок, воткнувшись плечом в спящую рядом Элли. В руках она сжимала листок бумаги.

«ТЫ СОВСЕМ...» — прочитал Нао часть видной на нѐм надписи.

Девушка начала ворочаться. Она была в домашней одежде и поэтому думалось, что Элли просто случайно уснула здесь. Открыв глаза, она увидела сидящего на постели парня. Нао смотрел на неѐ сверху вниз с вопрошающим видом. Элли посмотрела на записку в руке.

— Ты совсем охренел..!!! — бросила она, словно не спала вовсе. — Я волновалась за тебя вчера весь день! Весь чертов день!

Нао изобразил приступ головной боли, схватившись за лоб. Понимая, что сейчас ему придется всѐ объяснять, парень не хотел этого больше всего. Элли подсела ближе, а еѐ гнев уже был не так силѐн.

— Я ведь позвонил. Сказал, что в порядке и приду вечером.

— Вчера тебя не было весь день, и я не знаю, когда ты ушел. Ты пришел в одиннадцать вечера и весь корчился от боли. Мы не знали, что делать! Ты никогда так раньше не поступал! Что я должна была думать? Что должна была думать Кайзука?

В этот момент в комнату вошла мать Нао, Кайзука Анвил. Тридцатишестилетняя женщина выглядела на несколько лет моложе своего возраста. Пышные светло-русые волосы были заколоты на затылке. Карие глаза были такими же большими и добрыми, как у сына. Одета Кайзука была в светлый сарафан, а в руке у неѐ был нож.

— Интересно вы просыпаетесь. — Она улыбалась, глядя на смирно сидящую рядом парочку. — Я, конечно, не собиралась кричать на тебя, Нао, но скажу Элли спасибо.

— Мама… — Анвил подскочил с постели. —… мама...

— Осторожно, у меня же нож. — Продолжила Кайзука, когда Нао обнял еѐ. — Если я уезжаю на работу на несколько дней, это не значит, что ты можешь творить всѐ, что захочешь, а потом вот так извиняться.

— Да, да… — послушно кивнул он дважды. —… я не хотел, чтобы так вышло.

— Ладно… — женщина вздохнула. — Сделаю вам чай. Завтрак закажете на месте.

— Хорошо. — Нао был безмерно рад снова увидеть мать, и улыбка не сходила с его лица. — Мы сейчас придем.

Переглянувшись с Элли, Кайзука покинула комнату, а взгляд девушки снова стал сердитым и врезался в парня.

— Расскажу всѐ за столом. Пошли.

—… слушай, мам. — Нао вошел на кухню. — Было что-нибудь интересное в новостях?

— Интересное? — Кайзука разливала чай в кружки. — В смысле?

— Ну… после взрывов в наземном метро могло случиться что-то ещѐ. Странное...

— Это ты ведешь себя странно, Нао. — Кайзука обернулась. — Элли рассказала мне, что с вами случилось. Ты ведь не попал в эпицентр? Не запомнил ничего ужасного..?

— Не запомнил. — Уверенно соврал парень: это стало входить в привычку. — Всѐ в порядке. Так, значит… ничего странного не было?

— Нао. — Кайзука начинала сердиться. — Садись за стол.

Через секунду на кухне появилась Элли. Она уселась напротив Нао, спиной к Кайзуке и продолжала недовольно сверлить друга взглядом. Хозяйка квартиры поставила две кружки чая рядом с ребятами.

— Мы обе хотим знать, где ты был. — Кайзука умилялась отчитывающим выражением лица Элли. — Нам очень интересно.

— Мы с Хикару увидели летящие по небу фонарики и решили узнать, откуда они. Добрались почти до центра города… нашли дом. Внутри была вечеринка, снаружи ребята запускали эти фонарики в память о жертвах на Площади нового человечества. Мы захотели попасть внутрь, но парень на входе сказал, что необходимо выпить. Там было что-то зеленое и очень крепкое. Какой-то алкоголь. После этого я очнулся уже в больнице. Оттуда… позвонил вам.

— Я звонила шестнадцать раз в разное время. — Обиженно бросила Элли.

— Я очень долго проспал. Потом решил проводить Хикару домой. Когда возвращался, снова стало плохо. Не помню, как дошел домой.

— Решил попробовать запрещенный алкоголь? — Кайзука засмеялась. — Ещѐ и начать с абсента?

— Мне не очень понравилось… — открестился Нао. — Больше такого не повторится.

— Ты бы взял меня с собой, если бы я не уснула? — давлеюще протянула Элли.

— Конечно. — Не задумываясь, ответил парень. — Мы с Хикару не думали, что задержимся так надолго.

— В следующий раз вместо Элли на тебя буду кричать я. — Вполне серьезно подвела итог Кайзука, хоть и продолжала улыбаться. — Так что прими ответственность за свои последующие поступки, Нао.

— Хорошо, мам.

Позавтракав, Нао вернулся в свою комнату. Проверив мобильник, он пролистал список вызовов, но номера Хикару среди них не было. Убедившись, что он не звонил вчера зеленоглазке и никому другому, впрочем, тоже, парень положил телефон обратно на стол, но аппарат тут же зазвонил. Номер был засекречен. Маясь в сомнениях, парень всѐ же взял трубку.

— Кто это?

— Через десять минут жду на проспекте, сразу за твоим домом. Не опаздывай.

— Ал… кейр?

Связь прекратилась. Сердце Нао забилось в легкой панике, но парень взял себя в руки. В мыслях всѐ ещѐ звучали слова матери об ответственности за поступки. В этот момент в комнату заглянула Элли.

— Чем сегодня займемся?

—… извини. Нужно встретиться с Галли и Эдвардом. — Нао пожал плечами. — Позови сегодня кого-нибудь из подруг.

— Ладно. — Задумавшись, Элли зажевала нижнюю губу. —… ладно. Только будь на связи в этот раз.

— Конечно.

Оказавшись в окруженном десятиэтажками дворе, Нао повернул в первый проулок, ведущий за его дом. Парень прошел мимо стоящего за углом Алкейра и не заметил его сразу.

— Что сказал матери? — обратил на себя внимание синеволосый судья. — И подруге.

— Что иду гулять с друзьями. — Не растерялся Нао, словно отвечал в школе у доски.

— Хорошо. Иди сюда.

Нао сделал пару шагов. Алкейр показал ему довольно четкую фотографию на виртуальном экране своего интерактора: на ней было лицо Нао. Девчонки, которые попали под его приступ вчера вечером, действительно сфотографировали его. На снимке было видно, как черная материя покрывала дужки его глазных яблок, но этот эффект был похож на обычную тень.

— Откуда..?

— Снимок был загружен в нейросеть порядка Токио вчера около полуночи. Если бы тебя нашел в таком состоянии другой судья-серафим, ты был бы отправлен в Полую Централь или убит.

— В каком… состоянии?

— Я знаю, что с тобой происходит.

— Ты что… — Нао опустил виноватый взгляд. —… пытаешься мне помочь?

— Не могу защитить всех. — Алкейр закрыл панель своего интерактора. — Я не могу защитить всех. Нужно встретиться с моей близкой подругой. Если хочешь знать, что происходит с твоей душой и телом, она может тебе рассказать.

— Твоя подруга… она тоже судья-серафим? Ты имеешь в виду ту девушку, которая ходит с тобой и тоже молчит? Или… молчала?

— Нет. Хистория немая от рождения. Я не мог говорить, потому что психика блокировала функции речевого аппарата. До определенного момента.

— И такое бывает? — удивился Нао. — Ладно… тогда, кто твоя подруга?

— Пациентка Полой Централи.

Глядя на бледнеющее лицо Нао, Алкейр довольно ухмыльнулся. Следом судья выдохнул, покачал головой и начал смеяться. Он выглядел абсолютно непредсказуемым и даже немного сумасшедшим, но это не помешало ему заразить своим беспричинным весельем Нао. Юноша расслабился, помышляя о том, что вот-вот получит ответы на все свои вопросы.

Солнечные лучи, падающие на парней секундами ранее, скрылись за почти беспросветными черными тучами.

— Клиника находится на окраинах северо-восточного района. — Сказал Алкейр. — Идѐм. Нам к станции наземного метро.

— Слушай, а твоя подруга… она ведь нормальная?

— Ну… — Судья не мог упустить момент. —… как посмотреть. Думаю, она абсолютно сумасшедшая. На всю голову.

Брови Нао поползли вверх.

—… класс.

13:32, северо-восточные окраины Токио.

Из окна электрички стали видны невысокие двух— и трехэтажные дома, которых было относительно много на окраинах Токио. Пустые площади между ними заполняли всѐ ещѐ искусственные высокие деревья с пышными кронами. Отсюда можно было увидеть предел Токио — последнюю линию домов, за которыми начинался настоящий кедровый лес. Он был довольно густым и занимал площадь в несколько десятков квадратных километров, протягиваясь далеко вдоль северной границы города. За зеленой полосой поднимались горы со снежными вершинами.

Электричка остановилась. Алкейр несильно пихнул очарованного видами Нао. Парни вышли на конечной, одноименной с клиникой станции Полая Централь. Других людей в вагонах не было. В северо-восточных окраинах Токио проживало не больше, не меньше, около пятидесяти тысяч человек, и среди них практически не было кого-то моложе хотя бы тридцати лет: это были взрослые люди, работающие на производстве в доках.

Выйдя на открытую платформу трехэтажной станции, Нао снова замер. Теперь он смотрел на впечатляющий размерами Токио, откуда они прибыли: легкий туман застилал сорокоэтажные и выше дома, которые были в нескольких километрах от Нао, но уже казались ему недосягаемыми.

Невероятно яркое ощущение от нахождения здесь, далеко от центра мегаполиса, стало сильнее, когда парни шли по аккуратным, но тесным, в отличии от проспектов, улицам. Спустя несколько минут Нао привык к ним, и ему даже понравилась эта атмосфера забытости и мертвой тишины.

Черные тучи шли к центру Токио как раз отсюда. Остатки ливня всё-таки застали парней, но дождь был слабым и никак не портил путешествие. Небо начинало отходить от шока и постепенно становилось серым, что было намного приятнее видеть после оттенков гнетущего мрака.

— Ты так и не спросил, что со мной случилось. — Протянул Нао.

— А ты бы рассказал?

— Не знаю.

— На твоем месте я бы не рассказал. Поэтому не спрашиваю.

— У меня эйдетическая память. Я могу детально запоминать всѐ, что вижу.

—… значит, вот в чем дело. Даже не знаю, хорошо это или нет.

— Ты используешь черную материю, как другие судьи-серафимы?

Алкейр задумчиво молчал, а Нао терпеливо ждал ответа. Парни продолжали идти к трехэтажному, нетипично черному зданию в конце улицы.

— Вроде того. — Отстраненно бросил судья.

Выйдя прямиком к необычному дому, преградившему путь дальше, они остановились. Здание оказалось невероятно длинным и занимало площадь примерно пятнадцати типичных для окраин домов. На окнах всех трех этажей были тонкие, но прочные решетки.

Улица вывела парней как раз к центральному входу. Они прошли к автоматическим стеклянным дверям под черный козырек, на котором белым цветом было выгравировано «Hollow Central».

Вместо сканирования по подушечкам пальцев, теперь Алкейр использовал свой интерактор. Считав информацию с «больших часов» судьи, охранная система открыла двери. Алкейр тут же схватил Нао за локоть и потащил внутрь.

— Какого..?!

— Веди себя спокойно.

Оказавшись в просторном холле с приглушенным светом и приятным голубым полом и стенами, парни наткнулись на дежурных санитаров. Молодая и несимпатичная девушка и седеющий мужчина средних лет были в белых халатах и куда-то вели одного из пациентов, замотанного в черную рубашку. Страдающий расстройствами юноша разговаривал сам с собой и пытался приседать каждые три шага, но санитары не позволяли ему этого. Увидев своего ровесника, Нао вздрогнул.

— Второй этаж. — Отвлек его Алкейр.

— Жуткое место… сказала бы Элли.

— Астее нравится.

— Нравится..?

Алкейр промолчал. Парни продолжили свой путь, свернув в коридоре направо, хоть лестницы были сразу в нескольких концах клиники. Приглушенный свет создавал исключительную, уютную атмосферу. Алкейр был здесь далеко не впервые, поэтому в отличии от Нао не смотрел по сторонам.

На первом этаже Полой Централи содержали тех, кто совершил убийство по неосторожности, и тех, кто пережил травмирующие психику ситуации. Это было сделано исключительно для удобства. С подобными пациентами сотрудники клиники проводили курсы длительной, по несколько лет, терапии, и, фактически они видели своих психиатров и их протеже каждый день. Не смотря на внешнюю адекватность, некоторые личности приходилось удерживать здесь до полной их осознанности произошедшей в их жизни трагедии.

Однако, лишь в редких случаях кто-то мог быть отпущен из клинки обратно в общество, даже пройдя весь курс терапии и успешно завершив лечение: Полая Централь в большинстве случаев становилась новым посмертным домом для всех, кто когда-либо сюда попадал. За два года существования, еѐ стены наполнились феноменальными личностями почти до отказа: мест становилось всѐ меньше и в таком темпе, в скором времени клиника должна была забиться полностью.

В голубых одиночных палатах были контрастные черные потолки и белый пол. Стараясь не привлекать внимания, Нао осторожно поглядывал в распахнутые двери. Комнаты за ними даже нельзя было назвать палатами, ведь всѐ было обустроено так, словно пациенты уже попали к себе домой, в свою любимую обитель. У каждого был плазменный телевизор и вся необходимая мебель, каждый был обеспечен пропитанием и фактически был полноценным жителем Токио.

— У него были черные руки. Ты был там! Ты был там!!! — вопиюще прокричал один из пациентов, показывая пальцем на Нао. — Черные руки! Ты видел! Пусти меня, я нормальный! Он подтвердит!!! Ты был с той девчонкой...!

Нао узнал парня, который напоил его абсентом, но не подал виду. Апатичный взгляд съехал со знакомого лица вниз. Санитары потащили порывающегося к Нао пациента в его палату.

— Вы знаете этого человека? — абсолютно безучастно обратился один из них к Нао.

— Нет.

Своим ответом Нао убил всю надежду в желтых глазах злосчастного парня. Замерев на миг, пациент тут же взорвался в истерике.

— Какого хрена ты меня игнорируешь..! Я же застряну здесь до конца жизни! Ты не представляешь, какого это! Ты не можешь быть таким жестоким! Не можешь быть таким жестоким!!! Пусти меня, тварь, ааааа!!!

Нао молча развернулся к Алкейру. Синеволосый судья ожидал какого-нибудь комментария.

— Я не могу защитить всех. — С сожалением обронил Нао.

— Ты быстро учишься. — Поддержал Алкейр. — Но это далеко не всѐ.

Второй этаж Полой Централи кардинально отличался от первого. Если внизу стены коридора были голубыми, то здесь царствовал всепоглощающий черный цвет, как снаружи клиники. Стеклянный темный потолок ошибочно казался прозрачным, а гамма его переливающихся на свету оттенков напоминала течение загадочной черной краски, которая составляла хаотичные образы. Если бы не светлый пол и двери, расположенные довольно далеко друг от друга, то, в перспективе, помещение могло бы показаться объемно круглым.

Также, в отличии от первого этажа, здесь практически не было персонала.

Никаких номеров на дверях комнат не было. Создавалось впечатление, что здешние пациенты вовсе не нуждаются в помощи, и это впечатление не обманывало: на втором этаже Полой Централи, как и на третьем, жили личности, примирившиеся со своим завуалированным заключением. Большинство из них успешно завершили курс терапии, но, как некоторые счастливчики, так и не оказались на свободе. Засматриваясь на текучий потолок, по коридору шел старший санитар в специальной белой форме.

— Алкейр. — Узнал он синеволосого судью. — Идѐм. Сегодня тебе не придется меня искать, а?

— Да. — Кивнул Лайтфрост. — Хорошо, что ты тут.

— А кто это с тобой? Раньше не видел.

— Я На...

— Мой протеже. — Прервал Нао Алкейр. — Это хороший опыт для него.

Нао смиренно опустил голову. Полный тридцатилетний мужчина махнул рукой. Его пухлое лицо будто выражало нерушимое безразличие, приобретенное после долгих месяцев работы в клинике. Такое спокойствие, каким обладал старший санитар, обычному человеку можно было обрести только существенной дозой транквилизаторов.

Дверь одной из комнат справа по коридору открылась. Первым вошел санитар. В его руках была белоснежная, чистая, выглаженная рубашка с неестественно длинными рукавами. Вслед за полным мужчиной внутрь вошел Алкейр и прокрался Нао.

Комната была просто огромной. Ступив на деревянный коричневый паркет, парни словно оказались не в психиатрической клинике, а в совершенно другом месте. Комната была похожа на маленький мир внутри большого, который и назывался Полая Централь. Справа и слева к пятиметровому светлому потолку стремились по два ряда трехметровых книжных полок всѐ того же естественного цвета дерева.

Дальше был порожек из четырех ступеней вверх, который формально отделял платформу спальни Астеи от еѐ читального зала. В правом углу на платформе была небольшая мягкая кровать, рядом с ней — шкаф. Дальняя стена комнаты была выполнена полностью из стекла и через неё внутрь прорывался свет, волны которого распространялись фактически по всей комнате. Ранним утром солнечные лучи были природным будильником Астеи, помогая девушке соблюдать определенный режим дня. Здесь же, у громадного окна, стоял письменный стол, на котором расположился ноутбук девушки и некоторые записи от руки. Всѐ остальное пространство спальни пустовало.

Самой удивительно атмосферной деталью был вид на кедровый лес, который начинался сразу за стеклянной стеной, а по сути — окном. Зеленые ветви одного из молодых деревьев были совсем близко: поднявшийся ветер раскачивал их, заставляя «гладить» прозрачную стену. Казалось, растение стоит на страже покоя хозяйки комнаты. Проникаясь маленьким миром Астеи, Нао был по-настоящему ошеломлен здешним уютом.

Сама девушка сидела на ступеньках порожка, разделяющего комнату. Увидев гостей, она покорно встала и подошла к пухлому санитару. Подняв руки вверх, Астеа одела смирительную рубашку поверх своего длинного черного платья, подол которого теперь выглядывал из-под новой «экипировки» и напоминал юбку. Девушка обняла себя руками.

— Порядок. Когда-нибудь мы сможем обойтись без этих мер, да?

Старший санитар завязал длинные рукава за спиной Астеи. Девушка проводила его взглядом до двери, а затем обратила внимание на стоящего перед ней Алкейра. Сделав шаг, она прижалась к парню, как если бы обняла его при встрече. Синеволосый был выше на пол головы, и, наклонившись через еѐ маленькое женственное плечо, развязал рукава рубашки. Освободившись, Астеа сняла еѐ.

— Почему вчера не пришел? — невыносимо нежно слетело с еѐ губ: вопрос был лишен упрека. — У тебя за спиной прячется какой-то мальчик.

— Я не прячусь… — смутился Нао. —… просто...

Нао засмотрелся на девушку. Астеа была слишком приятной на вид и не казалась ненормальной. Вблизи еѐ лазурные волосы по плечи выглядели естественно: их цвет действительно был натуральным и совпадал с цветом еѐ наполненных мнимым счастьем глаз, сочетаясь со светлой кожей. На внутренней дуге объемной прически девушки были видны черные локоны, которые тоже выглядели естественно. Это сбивало Нао с толку, и он не совсем понимал, как такое возможно.

— Тут… все так одеваются? — наконец, неуверенно обронил он.

— Намекаешь на моѐ вечернее платье? — Астеа улыбалась. — Ты предпочитаешь выглядеть, как чучело, если дома никого нет?

Нао замялся с ответом.

— Ты похож на него. — Девушка продолжала изучать образ Нао. — Пока его не поглотила апатия, он был таким же светлым, как ты.

Юноша перевел взгляд на Алкейра, в надежде, что тот вмешается, но синеволосый судья задумчиво молчал.

— Значит, ты представляешь новое поколение человечества? — Астеа не обращала внимание на дискомфорт и зажатость Нао. — Может, внешний мир и правда стал лучше?

— Я… не понимаю, о чем вы.

— Положи, пожалуйста, на мою постель.

Девушка протянула юноше смирительную рубашку. Помедлив, Нао взял вещь. Привыкая к новой знакомой, юноша медленно пошел к порожку, ведущему на платформу еѐ спальни.

— Вчера ты не пришел. — Повторила Астеа. — Что случилось, Алкейр?

Судья посмотрел на неё.

— Два года назад в Саппоро… Александр не погиб. С ним что-то произошло. Я думал, этот кошмарный механизм убил его. — Алкейр наклонился к уху Астеи. —… кровавый поток черной материи вырвался из арки и убил их обоих. Убил Александра… убил Отто… но вчера я встретил человека… это был Куран. Это был Александр, с белыми, как снег, волосами. Он… изменился. Он не узнал меня. С ним… что-то произошло.

— Нет… — глаза Астеи остеклянели в миг. — Он погиб. Мы больше не вернем его и никогда не увидим.

— Что..? О чем ты? — Алкейр отстранился. — Я же видел...

— Отто… победил. Я ведь была права, а ты не верил мне. Не верил мне, как и Александр. Вы оба такие дураки. — Растрогалась Астеа. — Ведь… ты видел не своего друга. Ты видел сделанный из него ретранслятор...

— Ре… транслятор?

— Это то, к чему стремился Отто всю свою долгую жизнь. То, с чего он начал эксперименты надо мной. Он хотел интегрировать множество человеческих душ, собрав из них ретрансляторы опытного сознания человечества, которые перезагрузят идею человечества. Неужели за эти два года ты так и не задумался, кто восстанавливает наш мир? Как работает множество техногенных систем и откуда они взялись? Кто помог обществу измениться? Неужели ты совсем не думал о том, откуда всѐ это появилось? И нет, дело не только в нейросетях.

—… ретрансляторы. — Отфильтровал эмоции девушки Алкейр. — На что они способны?

—… на всѐ, на что не способны люди, даже такие, как ты.

— Неужели… тот кровавый поток душ, который убил Александра в Саппоро… обладает коллективным сознанием? И теперь...

— Обладает. Но процесс синхронизации может занять несколько лет. — Перебила Астеа. — И теперь сосудом для этого потока душ стало тело Александра. Вот против чего мы сражались… теперь человечеством управляет нечто несоизмеримое с обычной человеческой жизнью. Разве это не страшно?

— Мне нужно обдумать всѐ это… — задумался Алкейр, но в голову сразу пришел вопрос. — Сколько, ты знаешь сколько на самом деле этих ретрансляторов?

— Один. Два. Семь. Пятнадцать. Двадцать четыре. Я не знаю.

— Нужно быть начеку. — Судья тяжело вздохнул. — Тот ретранслятор, которого я встретил… теперь знает обо мне.

— Не нужно лезть в это, Алкейр… — обреченно ответила Астеа. — Мы проиграли. Мы должны принять это и жить в этом, новом мире.

— Если боишься, что я погибну, то перестань прятаться и идѐм со мной.

— Хоть я здесь и по своей инициативе… меня вряд ли отпустят на свободу. Мне не жалко людей, которые попадают сюда. Мне весело. Они лечатся так долго, что выпустить их априори не могут из-за слишком долгого пребывания в изоляции. Разве это не смешно?

— Ты потеряла Александра и теперь тобой управляет страх потерять меня. Я хочу, чтобы ты стала прежней. Его больше нет… но есть я. Ты убежала сюда от себя самой. Твою мудрость застилают страдания. Если станешь моим оружием, как стала им когда-то для Александра… я обещаю избавить тебя от неѐ.

Астеа вновь растрогалась. Счастливая улыбка не сходила с аккуратного лица.

— Мальчишки такие глупые. Почему я всегда… им доверяю?

Нао стоял у стеклянной стены и не мог оторвать взгляд от кедрового леса. Юношу не оставляло ощущение, что начавшийся снаружи ливень вот-вот прорвется в комнату, но этого никак не случалось. Громко падающие на стекло капли заглушали разговор Алкейра и Астеи. Впечатлительный Нао упивался уютом, который был ему чужд, но всего за несколько минут стал чем-то по-настоящему родным.

— Нравится?

Раздался над правым ухом Нао голос Астеи. Парень дернулся, но девушка придержала его за плечи. Выдохнув, он засмотрелся на еѐ профиль.

— Хочешь, посмотрю, что с тобой случилось? — предложила она.

— Посмотрите..?

— Можешь обращаться ко мне на «ты». Я думала, что твоѐ формальное отношение — простая оговорка.

— Извините… то есть. Извини.

— Мы ведь так и не представились друг другу. Меня зовут Астеа.

— Нао… Анвил.

— Меня смущает твоя робость, Нао. Почему ты боишься меня?

— Всѐ-таки мы в психиатрической клинике. — Неожиданно для себя самого бросил юноша. — То есть...

— То есть я сумасшедшая? — Астеа ласково рассмеялась. — Алкейр сказал, что ты уже попал сюда одной ногой, поэтому сейчас ты в моей комнате, а я, я здесь по своей воле.

— По своей воле? — Нао не скрывал удивления. — Значит, с тобой… всѐ в порядке?

— Разве человек когда-то бывает в порядке? — еѐ успокаивающий голос пронзал слух. — Я не в порядке. Но я не буйная. Я слишком чутко воспринимаю окружающий мир и чувства людей, от этого мне становится немного труднее, чем остальным.

— Ты как будто правда знаешь… что со мной случилось.

— Для этого мне пришлось бы ворваться в твой внутренний мир.

— Внутренний мир?

— Локация человеческой души. Обычные люди не могут еѐ обнаружить, но такие как ты, я и Алкейр… способны попасть туда. Плохо, когда душа начинает вырываться из тебя без твоего контроля. Обычно, это очень больно.

— Ты имеешь в виду черную материю? Это и есть… человеческая душа?

— Это еѐ отрицательная половина. — Кивнула Астеа. — Так что, Нао? Значит, твоя душа утратила свой покой и рвется наружу? Не похоже, чтобы после услышанного ты смотрел на меня, как на ненормальную. Это значит, что ты уже видел черную материю. К тому же, ты сам только что упомянул о ней.

— Как мне… вернуть всѐ назад? Я не хочу страдать… я переживаю за свою семью.

— Всѐ будет в порядке, если ты станешь принимать правильные решения.

— Я видел ещѐ одного ретранслятора. — Неожиданно вмешался Алкейр. — Та девушка в Катацумури. Она вела себя очень странно и не была похожа на обычного человека. Оддвар сказал, что это она открыла камеры. — Синеволосого судью понимал только Нао, но Астеа не перебивала. — Ланэра… Комайру подчиняется ей. Значит, так всѐ и было! Комайру всегда был на стороне Отто, поэтому я не удивлен. Другие судьи… тоже могут быть связаны с ретрансляторами.

— Она… оставила меня на завтрак каннибалу. — Наконец, рассказал Нао. — Я ничего не видел, но думал, что уже мертв. Кажется, черная материя защитила меня от него в последний момент.

— Такое вполне возможно. — Вернулась в разговор Астеа. — Значит, ретрансляторов уже двое.

— Ретрансляторов? — нахмурился Нао. — Вы о той странной девушке в Катацумури..?

— Я расскажу тебе по дороге домой. — Алкейр был окрылен восстановлением пазла. — Если Ланэра проводила в Катацумури эксперименты, в том числе над Нао, то ей нужна была информация. Значит, ретрансляторы не владеют всеми данными, добытыми Отто в ходе его личных исследований. Она сказала, что нашла то, что ей было нужно, и что заберет Оддвара если он понадобится ей. Поэтому она открыла камеры. Заключенные стали ей не нужны.

— Это хорошая новость. — Подытожила Астеа. — Значит, ретрансляторы и правда могут не иметь доступа к исследованиям Отто. Возможно, его концепция была реализована не полностью из-за пробела в памяти ретрансляторов. Тогда они попытаются восстановить утраченные знания. Но как ты собираешься различать их? Насколько я поняла, они выглядят, как обычные люди.

— Они… очень специфичны во внешности и поведении. Теперь я понял, я всё понял. Нам пора идти. Я должен поговорить с остальными. Собирайся, Астеа.

— Постой, Алкейр. Я не могу уйти прямо сейчас. Это место… давно стало моим новым домом. — Она придержала стоящего рядом судью за руку. — Я хочу побыть здесь ещѐ какое-то время.

— Что ж… — Алкейр разочаровано посмотрел её в глаза. — Значит, будь готова: в следующий раз я точно заберу тебя отсюда. Скоро.

Астеа кивнула, продолжая ласково улыбаться. Девушка прошла к своей постели и взяла смирительную рубашку. Одев еѐ, она позволила Алкейру завязать рукава обратно. Выглянув из комнаты, судья позвал слоняющегося рядом знакомого санитара.

— Жду в гости снова. Удачи!

Неприметно бросила вслед уходящим парням Астеа, пока пухлый мужчина помогал ей снять только что одетую рубашку. После старший санитар молча вышел из комнаты и запер за собой дверь. Оставшись в полном одиночестве, девушка вернулась на ступеньки, где и сидела до начала визита гостей.

— Видишь, Иом… Астеа хорошая девочка.

14:47, центральный район Токио.

Нао и Алкейр подъезжали к центральному району Токио. Синеволосый судья рассказал юноше о ретрансляторах всѐ, что узнал от Астеи и о чем догадался сам. Новости не порадовали Нао, но он был вынужден принять картину происходящего. Вспоминая о едва не убившем его каннибале, он больше не испытывал страха и не жалел себя: он думал лишь о том, что должен защитить не только себя, но и своих близких. Наивный взгляд Нао становился строже каждую новую секунду. Его беззаботность растворилась в этой строгости, но карие глаза ещё оставались по-прежнему добрыми.

Алкейр молчал уже несколько минут. Нужно было отвлечься и выдохнуть, и Нао всѐ чаще проверял мобильный в надежде на звонок Хикару.

«Может, думает, что я сплю?» — подумал юноша. — «Вдруг она тоже спит? Бррр».

Сделав шаг в сторону от Лайтфроста, Анвил набрал номер зеленоглазки.

— Алло? — активно протянула девушка. — Нао? Это ты? Уже проснулся?

— Да, я давно проснулся.

— О, я думала ты будешь долго спать после вчерашнего. Поэтому не хотела будить. Собиралась позвонить ровно в три.

— Какая ты идеалистка. Слушай...

— Я сегодня улетаю. Если хочешь, можем увидеться, только ненадолго.

— Улетаешь? Ты же собиралась ехать на поезде?

— Родители купили электронные билеты на самолет и прислали мне. Я ещѐ ничего им не рассказала...

— О взрывах? Они ведь наверняка видели в новостях.

— Да. Я не сказала, что была там. Думаю, им ни к чему лишняя паника, но, когда увижу их, наверно, не выдержу.

— Ладно… слушай, я сейчас недалеко от центра. Можем встретиться, а после я провожу тебя в аэропорт.

— Я не против. А тебе удобно?

— Да. Порядок. Буду через полчаса.

— Тогда я подожду дома. Нужно сумку забрать...

— Я помогу. Если откроешь мне дверь.

— Хах, конечно. Тогда, до встречи?

— Да, до встречи.

Нао положил трубку. Довольная улыбка не сходила с лица. Повернувшись к Алкейру, юноша снова стал серьезным.

— Я ведь не обязан ходить с тобой всѐ время?

— Нет. — Ответил Алкейр. — Но тогда рассчитывай только на себя.

— Понимаю. Я буду осторожен.

— Осторожность нужна, чтобы предотвратить нежелательное будущее. Она тебе не поможет, если это будущее тебя окружит.

— Я не могу постоянно на тебя рассчитывать. — Резко ответил Нао. — Я должен защищать себя сам.

Электричка стала тормозить на очередной станции. На улице лил дождь. Капли на стеклах застлали синеволосому судье весь обзор. Вздохнув, Алкейр перевел взгляд на юношу.

— Защищай. — Бросил он напоследок. — Любой ценой, если думаешь, что ты лучше других. Иначе станешь обычным лицемером.

Нао не ответил. Фраза заставила его задуматься. Двери остановившегося вагона открылись. Юноша отвел глаза от судьи.

— Спасибо… Алкейр. — Ответил он и двинул на выход.

Не смотря на ужасную погоду, центр Токио оставался местом притяжения для тысяч молодых парней и девушек. Некоторые носили зонты, а некоторые были в специальной непромокаемой одежде. Некоторым нравилось мокнуть, а некоторых периодический ливень не останавливал. Остальные же в этот день остались дома.

Среди шума от капель, врезающихся в крыши сотен зонтов, шел Неро. Ретранслятор был одет в неприметную белую ветровку и штаны, сливаясь с толпой. Накинутый на голову капюшон частично скрывал его лицо. Никто из идущих мимо людей не пытался заглянуть в яркие глаза Неро, которые он периодически отрывал от мокрых плиток, чтобы посмотреть вокруг. Нечто незримое отводило от ретранслятора всевозможное людское любопытство, однако многим просто не было дела до очередного незнакомца.

Два больших потока людей собрались на разных концах огромного перекрестка, где встречались десятки дорог, напоминая площадь. Её границами становились несколько сорока— и шестидесятиэтажных высоток из черного непрозрачного стекла. Машин в центре города стало нетипично много, и две толпы ожидали, пока светофор разрешит им переходить участок из десяти широких дорог в ряд.

Неро стоял в первых рядах и смотрел на толпу в ста метрах впереди. Среди прочих молодых людей на другой стороне дороги стоял Нао. Светофор загорелся зеленым, и два потока из нескольких сотен жителей Токио пошли навстречу друг другу.

Обратив внимание на странного парня в капюшоне, Нао прошел мимо, спрятав взгляд в асфальт от странного чувства, посетившего его грудь. Неро же вовсе не заметил юношу. Вдыхая совершенно другой, чистый и более холодный воздух, выработанный энергетикой ретранслятора, Нао закашлялся с непривычки.

— Ты в порядке? — побеспокоился один из прохожих.

Нао оглянулся, но Неро уже затерялся среди множества других людей.

— Да… Спасибо. Я в порядке.