Глава 28

— Ну и напугала же ты нас, подруга, — послышался где-то поблизости вздох облегчения, и Яна заставила себя разлепить глаза.

Она лежала на кровати в своей комнате, на втором этаже дома Воротаевых. Прямо над ней склонилась катина голова, и Яна успела заметить, как встревоженный взгляд на ее лице сменился радостной улыбкой.

— Мы уж думали, ты и сегодня не очнешься, — с облегчением выдохнула Катя и весело переглянулась с кем-то еще, — как себя чувствуешь? Пить хочешь?

Яна приподнялась на подушках и осмотрелась: возле двери стояла Галина Алексеевна и тоже улыбалась, хотя вид у нее был несколько уставший. Девушка перевела взгляд на окно — снаружи было темно.

— Сколько времени? — растерянно спросила она, пытаясь сесть, и тут поняла, что у нее не так уж много сил. — Что случилось?

Галина Алексеевна подошла и осторожно потрогала ее лоб.

— Кажется, сейчас все нормально, — вынесла она свой вердикт, пристально оглядывая Яну со всех сторон, — скоро ночь, пойду-ка я принесу тебе чего-нибудь поесть.

Она развернулась и двинулась к выходу.

— Вы пока можете немного поболтать. — Раздался ее голос уже у самой двери. — И не вздумай вставать!

Эта фраза явно была адресована Яне. Она недоуменно уставилась на Катю.

— Ты что, совсем ничего не помнишь? — спросила та с легким недоверием.

— Помню, — ответила Яна, — я поехала к Никите, а потом… потом...

Она уставилась прямо перед собой, силясь вспомнить, что же было дальше.

— Потом ты позвонила мне с остановки и бормотала что-то невнятное, — подсказала Катя.

— Да… — постепенно в голове у Яны прояснялось. — Это… это все из-за него, — наконец произнесла она и почувствовала, как внутри словно что-то оборвалось: она внезапно вспомнила все.

— Из-за кого — него? — не поняла Катя. — Если ты об Игоре, то он рассказал, что случилось по дороге, но он...

— Да нет же, Игорь здесь ни при чем! — нетерпеливо перебила ее Яна и едва слышно добавила. — Я о Никите. Об этом подлом, наглом предателе.

И она, словно сдувшись от собственных слов, вновь рухнула на подушки.

Теперь Катя посмотрела на подругу с откровенным подозрением.

— Ты, наверно, не в себе, — аккуратно произнесла она, внимательно рассматривая Яну, словно ища подтверждение своим словам, — говоришь так, будто он совершил что-то жуткое.

— А он и совершил, — дрожащим голосом ответила Яна и надолго замолчала.

В комнате повисла гнетущая тишина.

— Слушай… — снова начала Катя, — я не знаю, что у вас там произошло… — она немного замялась, но затем продолжила, — знаешь, он вообще-то два дня от тебя не отходил, пока ты лежала в бреду. Даже врача пустил только под своим контролем.

— Что?! — Яна почувствовала, как глаза чуть не полезли из орбит. — Что-что он делал? Он был здесь? Два дня?!

— Ну да, — продолжила Катя уже более уверенно, — доктор сказал, тебе нужен уход, вот он и торчал возле тебя все время, температуру мерял, настойками поил, — она жестикулировала так, словно пыталась показать, как все было на самом деле, но в конце концов опустила руки и уставилась на подругу. — Я даже видела, как он засыпал пару раз прямо здесь.

И она указала пальцем на стул, на котором сейчас сидела.

Яна все еще с недоверием глядела на Катю, не в силах поверить в ее слова. От услышанного она необычайно воспряла духом, но по-прежнему не хотела признаваться самой себе в том, что поступок Никиты достоин по меньшей мере благодарности с ее стороны.

— Ладно, — медленно произнесла она, подозрительно сощурившись и разминая занемевшую шею, — и где же этот благодетель сейчас в таком случае?

Катя посмотрела на нее с укором.

— Ну разумеется, мы не позволили ему сидеть с тобой без конца! — всплеснула она руками. — Сегодня днем папа чуть ли не силой вытолкал его из комнаты и отправил нормально поесть и выспаться. Надо отдать парню должное, — она хихикнула, — он долго упирался, но в конце концов пообещал, что проведает деда и вернется утром.

Яна не могла найти слов, чтобы выразить свои чувства. Сердце ее вновь радостно запрыгало, однако она заставила себя успокоиться и не впадать в эйфорию. Все же, то, что она увидела в телефоне Никиты, резкой болью напоминало о себе, и она до сих пор не находила этому какого-то другого, хоть сколь-нибудь приличного объяснения.

Дверь в комнату открылась, впустив Галину Алексеевну с большим расписным подносом в руках. Она осторожно поставила его на столик возле кровати.

— Хорошенько подкрепись, ты давно ничего не ела, — произнесла она тоном учительницы, не позволяющим ослушаться.

Яна и сама почувствовала, как сильно проголодалась.

Еще бы, я не ела столько времени!

Она устроилась поудобнее и, не отпуская от себя Катю, стала с жадностью поглощать куриный бульон с гренками.

— Значит, я два дня провалялась тут без сознания? — уточнила она еще раз, когда Галина Алексеевна вновь вышла за дверь, и закусила толстым куском хлеба с маслом.

— С позавчерашнего вечера, — ответила Катя, разглядывая свои ярко-желтые ногти.

— Ничего не помню, — сказала Яна и жадно отпила из кружки несколько глотков домашнего вишневого компота.

— Ммм… объеденье!

Катя рассмеялась этому.

— Кушай, кушай, с голодухи-то все объеденьем кажется. Но мама и правда вкусно готовит, — добавила она, улыбаясь. — Врач сказал, у тебя что-то вроде лихорадки, только по-научному… ммм… не помню, как называется. В общем, пара дней постельного режима, и ты снова на ногах.

Яна решила рассказать подруге о том, что случилось.

— Знаешь, — сказала она, поглядывая на Катю и не переставая уплетать бутерброд, — я ведь так и не сказала… — она проглотила очередной кусок и заговорщицки понизила голос, — когда я была у Никиты, то случайно прочла смс в его телефоне.

— И чего там было? — Катя мгновенно оживилась и вся превратилась в слух.

— В общем-то, ничего хорошего, — снова погрустнела Яна, — какая-то Ангелина написала ему, что он был великолепен. Как думаешь, что это значит?

И она впервые оторвалась от еды и с надеждой посмотрела на Катю.

— Хм… — ответила та, сложив руки на груди, — полагаю, ты даже не рассматривала другие варианты, кроме самого худшего, ведь так?

Яна почувствовала, что краснеет.

— Я… я подумала, что он был с ней накануне, — тихо произнесла она, нервно сглатывая, — конечно же, я не хотела этому верить! Но… кажется, сама себя в этом убедила. И убежала, не поговорив.

Она опустила голову. Катя размышляла над ее словами.

— Значит, как там было написано? — спросила она.

— Да так и было: ты был великолепен. И смайлик. Что еще я могла подумать?

Яна замолчала, но затем снова разговорилась.

— Понимаешь, я же влюбилась в него по уши! — затараторила она, словно пытаясь оправдаться за свои черные мысли. — А тут такое… какая-то девица, да еще с такими двоякими сообщениями! А вдруг, это его девушка? Выходит, он мне лапшу все это время на уши вешал и за нос водил? А я, дурочка, все проглатывала!

— Да погоди ты! — перебила ее Катя и замахала руками. — Ну и напридумываешь же!

Яна обиженно замолчала.

— Во-первых, — сказала Катя, загиная палец, — я знаю девушку, с которой он когда-то встречался. И зовут ее совсем по-другому. — Она выразительно посмотрела на Яну. — Если я не ошибаюсь, они расстались еще пару лет назад, когда ее семья переехала в другой город.

Яна хотела что-то спросить, но Катя подняла руку и вновь заговорила.

— А во-вторых, — загнула она следующий палец, — я очень сомневаюсь, что такой человек, как твой Никита, стал бы крутить романы на стороне и бегать за двумя юбками. Поверь, мы десять лет проучились в одной школе, и всех, кто промышлял подобными делишками, я знаю отлично.

Сказав это, она в задумчивости уставилась куда-то в пустоту и стала машинально наматывать на палец прядь своих каштановых волос, словно пытаясь вспомнить что-то еще.

— О чем ты думаешь? — не удержалась от вопроса Яна.

— Соображаю, не знаю ли я какой-нибудь Ангелины среди наших общих знакомых, — ответила Катя, продолжая все туже накручивать волосы, — ай, больно!

Она наконец выпутала руку и взглянула на подругу.

— И? — затаив дыхание, спросила Яна.

Катя еще немножко подумала.

— Нет, — наконец, вынесла она свой вердикт, — имя редкое. Такое я бы точно запомнила.

Яна разочарованно откинулась на подушки и вновь принялась за бульон.

— В конце концов, — сказала она негромко, — это может быть девушка из его института. Ведь их-то ты точно не знаешь.

— В конце концов, — передразнила ее Катя, уперев руки в бока, — мы так и будем гадать на кофейной гуще, пока ты не соизволишь поговорить с ним и узнать, в чем тут дело.

Яна не смогла сдержать улыбку.

— Ладно, — нехотя согласилась она, и ее голос приобрел нотки театральности. — Раз уж этот франт был так великодушен, что торчал у моей постели столько времени, я, пожалуй, подарю ему второй шанс.

И девушки, глядя друг на друга, прыснули со смеху.

***

Ночью Яне не спалось. Она лежала в постели и мысленно перебирала фразы, которые собиралась сказать Никите. К своему большому стыду, ей так и не хватило смелости набрать его номер, и она решила, что, раз уж он и так приедет утром, она поговорит с ним с глазу на глаз.

Да, пожалуй, так будет даже лучше, убеждала она себя. В конце концов, это совсем не телефонный разговор.

За окном уже едва наметилось желтое зарево, а Яна так и не смогла заснуть.

Похоже, за эти два дня, я выспалась на неделю вперед, пошутила она про себя.

Оставаться в кровати совсем не хотелось. Девушка встала и подошла к окну. Природа еще спала, лишь кузнечики периодически стрекотали свои монотонные песни в густой степной траве. В темной бездне неба кое-где виднелись искры звезд, затухающие под лучами восходящего солнца. День неумолимо приближался.

Яна вдруг вспомнила, что Катя сказала ей накануне: сегодня в городе праздник, и большинство жителей по традиции соберется на главной площади Краснодонска на массовые гулянья.

"Мы тоже поедем, — безапелляционно заявила Катя, — праздники не так часто случаются, и я не хочу проторчать дома в такой многообещающий день."

Всё было решено, и Яне оставалось лишь привести себя в порядок перед праздником. Она вздохнула, набросила халат и поплелась в ванную.

***

День города и правда выдался на редкость замечательным. С северо-запада нагрянул обширный циклон, и вместо палящего зноя на город легла приятная летняя прохлада. Солнце по-прежнему ярко светило, нежно согревая всех, кто вышел на улицы, чтобы поучаствовать в торжественных мероприятиях.

В воздухе витал дух праздника. С самого утра на городской площади началось представление с участием местных артистов эстрады. Везде, где хватало глаз, виднелись пестрые флаги, разноцветные ленты и гелиевые шары, непрерывно стремящиеся оторваться и улететь ввысь. Из развешанных повсюду колонок доносилась жизнерадостная музыка. Разукрашенные клоуны в кричащих костюмах дарили детям бумажные флажки с символикой Краснодонского герба и сахарные леденцы на палочке, а женщинам преподносили изящные букетики из полевых цветов. На центральных улицах и проспектах то тут, то там виднелись ларьки с мороженым, сахарной ватой и попкорном, и вокруг них уже начинали собираться небольшие очереди.

Улицы были заполнены горожанами всех возрастов. Многие гуляли парочками, обнимаясь и держась за руки, другие вышли на улицы целыми семьями в стремлении подарить праздник своим детям и старикам, а молодежь, как водится, кучковалась на набережной. Кого здесь только не было! Скейтбордисты явно демонстративно оттачивали свое мастерство перед хихикающими на лавочках девушками, роллеры и велосипедисты соревновались друг с другом в скорости и сноровке, даже несколько парней на самокатах не желали быть задвинутыми в тень и активно сновали туда-сюда, выкидывая различные трюки. Словом, город погрузился в безудержное веселье.

Яна шла по центральному проспекту и выслушивала от Кати череду гневных упреков. Как она могла так и не позвонить Никите? Давно ли стала такой трусихой? А эгоисткой? Теперь телефонный звонок Кате пришлось взять на себя, объясняя недоумевающему парню, что никуда приезжать не надо, потому что с Яной давным-давно все в порядке, и сейчас они вместе едут гулять в центр города. Конечно, она обо всем договорилась с Никитой, и он будет ждать их в полдень возле центрального фонтана. Но вообще-то, так не делается, и подобной безалаберности за Яной раньше не наблюдалось. И все в таком духе.

Яна тяжело вздохнула, осознавая, что она и правда никак не может взять себя в руки. Ей стало ужасно стыдно и неудобно за свое поведение в последние дни и она лихорадочно соображала, что бы ей такого сказать Никите, чтобы не ударить в грязь лицом. Она корила себя за свою подозрительность и за то, что позволила эмоциям так бесконтрольно взять верх над разумом. Теперь ее внезапный побег казался ей нелепой детской выходкой, и ситуацию нужно было срочно исправлять. Между тем, как она не храбрилась, все равно в душу закрадывались опасения, что при встрече с Никитой она вновь поведет себя глупо и неуместно.

— Эй, ты совсем не слушаешь, что я говорю? — упрекнула ее подруга в очередной раз. — Да что с тобой происходит?

— Извини, я просто очень волнуюсь, — машинально ответила Яна, прикидывая в уме очередную фразу для предстоящего объяснения.

Обе девушки были одеты ярко, по-праздничному. Их пестрые летние платья удачно гармонировали между собой, словно создавая общий колористический ансамбль: ярко-желтое — у шатенки Кати, и нежно-лиловое — у белокурой Яны. Обе на высоких каблуках, вместе они выглядели просто сногсшибательно. Неудивительно, что проходящие мимо ребята невольно заглядывались и отпускали недвусмысленные комплименты в адрес подруг. Однако Яну это мало волновало. Она вся сосредоточилась на предстоящем разговоре.

Главное, успокойся. Веди себя естественно. В конце концов, это он должен объяснить тебе, что означает проклятое сообщение! — настраивала себя она.

Да, но тогда и тебе придется объяснить, почему ты вообще читаешь чужие смс-ки. Боже, как неудобно...

Внезапно, какой-то резкий звук отвлек Яну от мыслей. Она остановилась и вперилась глазами в происходящее впереди. На тротуаре собрались зеваки, которые окружили высокого мужчину в ковбойской шляпе и сапогах. Под одобрительные возгласы толпы, он показывал фокусы попеременно то с колодой карт, то с исчезающими монетами, то с разноцветными платками, из которых виртуозно доставал маленьких белых мышат с неприятно-красными глазками. Зрители громко апплодировали и кидали деньги в раскрытый футляр из-под гитары, небрежно брошенный прямо на асфальте. Фокусник почтительно кланялся толпе и демонстрировал очередной ловкий трюк.

— Пойдем, нас ждут, — напомнила Катя и потянула подругу за рукав.

Они пошли дальше. Отчего-то этот трюкач вызвал у Яны неприятное чувство, и теперь она разволновалась еще больше. Она и сама не могла сказать, отчего это произошло, может, оттого, что он так ловко обманывал людей, а те позволяли и даже хотели обманываться? Или в его глазах было что-то такое дерзкое, лукавое, словно он возомнил себя великим манипулятором? Возможно, все сразу, а может, она просто себе напридумывала то, чего нет. Ну, да ладно.

Дойдя до перекрестка, они свернули на соседнюю улицу, и вдали замаячили очертания фонтана. Яна нервно потерла влажные от пота ладони и попыталась выглядеть непринужденно.

Будь, что будет, сказала она себе.

Подойдя к назначенному месту, подруги огляделись. Кругом сновали люди, вокруг памятника собралось несколько человек, которые явно ждали кого-то, но Никиты нигде не было видно. Яна посмотрела на часы: стрелки показывали без пяти двенадцать.

Наверное, он еще не подошел, подумала она, беспокойно блуждая глазами вокруг.

Неожиданно, кто-то взял ее за руку. Девушка резко обернулась и очутилась лицом к лицу с Никитой.

Казалось, в его взгляде был целый океан чувств, от облегчения и радости, до тревоги и даже разочарования. Все эти эмоции промелькнули мимолетно, но Яна успела заметить их и теперь с трепетом ждала, что же случится дальше. Никита первый нарушил молчание.

— Привет, золушка, — произнес он с едва заметной улыбкой, и Яна почувствовала нотки легкого сарказма в его словах. Не ожидая подобного приветствия, она невольно заулыбалась, когда осознала смысл его сравнения.

— Привет, прекрасный принц, — ответила она, все еще не зная, как себя вести, но решив поддержать его игру.

— Я очень огорчился, когда не нашел хрустальной туфельки на крыльце своего замка, — продолжил Никита в том же духе, — но это не помешало мне найти тебя вновь.

Он выразительно поднял брови, продолжая улыбаться, и Яна почувствовала, что он все еще сжимает ее руку, а она этому не противится. В следующее мгновенье улыбка исчезла с его губ, и Никита произнес уже совсем серьезно.

— Я жутко испугался за тебя.

Он смотрел на нее нежно, с трепетом, отчего она снова начала ощущать колонии бабочек, поселившихся у нее в животе с момента их знакомства. Голова медленно отключалась, уступая место главенствующего органа сердцу.

Внезапно, повинуясь какому-то внутреннему порыву, Яна отдернула руку и отшатнулась. Мозг вновь лихорадочно заработал, напоминая ей о том, что случилось несколько дней назад.

— Для начала, думаю, нам стоит объясниться, — сказала она сухо, сама не ожидая от себя такой реакции. И тут почувствовала, как внутри нее в диком противоборстве сошлись две враждующих силы: желание забыть все дурное и вновь ощутить себя счастливой рядом с любимым, и ущемленная гордость, не позволявшая этого сделать.

— Давай присядем, — предложил Никита и указал на свободную лавочку невдалеке.

Они двинулись туда. Катя, тем временем, подозрительным образом испарилась, как будто ее и не было рядом, и Яне вдруг подумалось, что это произошло совсем не случайно. Меж тем, солнце, падающее своими лучами ей на лицо, приятно щекотало нос и щеки. От этого стало немного легче, и она снова попыталась расслабиться. Дойдя до скамейки, оба сели рядом.

— Я знаю, на что ты обиделась, — начал Никита, немного погодя. Тон его был уверенный, но не нахальный. — Но, честно говоря, в упор не понимаю, зачем было убегать?

Он смотрел вперед, на проходящих мимо людей, и Яна исподтишка глянула на его лицо краем глаза. Он снова улыбался!

— А что, по-твоему, я должна была делать? — изумилась она, теперь уже в открытую глядя на него.

— Ну, как минимум, устроить мне скандал со сценой ревности, — пошутил он, видимо, пытаясь разрядить обстановку.

Яна промолчала, и он добавил, поворачиваясь к ней.

— А если серьезно, то ты и сама не представляешь, на какую ерунду обиделась.

— Вижу, ты считаешь, что девушки, строчащие тебе о твоем великолепии, это ерунда! — не выдержала она, стараясь, однако, не переходить на повышенные тона. — Может быть, для тебя это естественно, как и то, что под предлогом плохого самочувствия дедушки можно навестить свою подружку, а потом обозвать все это ерундой. Действительно, о чем речь!

Яна небрежно махнула рукой, словно отгоняя назойливую муху. Теперь, когда пар немного вышел, она вновь заставила себя успокоиться и взять эмоции под контроль. Никита помолчал с минуту.

— Нет, это сообщение действительно много значит для меня, — неожиданно произнес он, и у Яны внутри снова что-то рухнуло. А затем вдруг добавил, — но оно уж точно не значит того, о чем ты могла подумать.

Она смотрела на него с недоумением и надеждой, что он, наконец, все объяснит. Ну, или по крайней мере, начнет придумывать хоть что-то в свое оправдание. Вместо этого он взял ее за руку и сказал:

— Пойдем, познакомлю тебя с Ангелиной.

Он поднялся и потянул ее за собой. Оторопев от услышанного, она машинально поддалась, хотя внутренний голос недовольно запротестовал против этого.

Познакомит меня? С ней? Да кто она такая, в конце концов?

Яна хотела было что-то сказать, но замолчала, едва открыв рот. Она боялась признаться самой себе, что интерес к таинственной конкурентке перевесил ее задетую гордость, и теперь ей ничего не оставалось, кроме как действительно поехать с Никитой и взглянуть в глаза той, кого она заочно возненавидела.

Будь, что будет, снова сказала она себе, решив просто плыть по течению.

В голове был полный сумбур. Тем временем, Никита, шедший рядом, обнял ее за плечо и, наклонившись прямо к уху, негромко произнес:

— Я ужасно соскучился.

И поцеловал в щеку.

***

Они ехали по проселочной дороге на запад от города. Мимо мелькали пригородные деревеньки и великолепные сельские пейзажи. Яна думала о том, что Катя так и не появилась, а значит, подруга наперед планировала оставить их наедине. Вот только, куда она смылась?

Никита вел машину как ни в чем не бывало, весело напевая какую-то песенку себе под нос. Такое спокойствие поразило Яну, которая теперь волновалась еще больше от предстоящей встречи и злилась на него за столь неожиданный поворот событий, к чему она совершенно не была готова.

Может, еще не поздно повернуть назад?

Но как раз в эту минуту машина, повинуясь водителю, свернула куда-то в сторону и, проехав еще с пару сотен метров, остановилась у трехэтажного здания, обнесенного со всех сторон металлическим забором.

— Приехали, — бодро сказал Никита, словно они прибыли на какое-то увеселительное мероприятие.

Яна вышла из машины и огляделась. Каменное здание, довольно старой постройки, походило на сельскую школу. Желтая штукатурка местами облупилась, оголяя красно-черные кирпичные стены. Старые деревянные рамы окон кое-где были приоткрыты и поскрипывали, гуляя на ветру. Изнутри отдаленно доносились детские голоса.

Тем не менее, за домом ухаживали. Яна заметила свежевыкрашенное крыльцо с медной табличкой, убранную территорию и посаженные на клумбах цветы, а на ступеньках у входа сидела худенькая серая кошка и лакала из миски молоко, подозрительно посматривая в сторону чужаков.

— Куда ты меня привез? — спросила Яна, растерянно глядя на Никиту.

— В детский приют, — ответил он, закрывая машину, и потянул ее за руку.

В следующий миг они прошли сквозь ворота и оказались на дорожке, ведущей ко входу внутрь. Никита уверенно шагал вперед, словно был здесь частым гостем, а Яна медленно семенила за ним. Оказаться в детском приюте она ожидала меньше всего, и теперь ее растерянность превратилась в настоящий ступор.

Что мы здесь делаем?

Эта мысль крутилась у нее в голове беспрерывно. По дороге сюда она представляла, как он привезет ее в какой-нибудь дом или квартиру, или на худой конец, в кафе или клуб. Но детский приют?

Тем временем Никита, словно не давая ей опомниться, уже звонил в разбитый звонок, одиноко торчащий у входной двери. Секундой позже дверь распахнулась, и перед ними предстал немолодой уже мужчина в типичном обмундировании охранника, весьма застиранном и потрепанном. При виде Никиты уставшее лицо его озарилось, и он радостно заулыбался, демонстрируя отсутствие нескольких передних зубов.

— Здравствуй, дядя Миш, — сказал Никита и пожал протянутую ему руку, — можно?

— Здоровенько, сынок, заходи, — ответил тот и расторопно впустил обоих внутрь, — это кто й то с тобой?

— Это Яна, — представил ее Никита, и она стесненно кивнула охраннику, — хочет кое-с-кем познакомиться.

— Аа, — произнес дядя Миша, словно уловил в его голосе что-то особенное, — ну идите, идите, не задерживаю.

Они прошли по просторному холлу, где на удивление никого больше не встретили, и оказались на лестнице, ведущей на второй этаж. Все это время Никита по-прежнему уверенно тянул Яну за собой, шагая по ступенькам. Теперь уже она не сомневалась, что он бывал здесь и раньше. Ей вдруг подумалось: а сколько еще она о нем не знает?

Наверху детский гвалт слышался громче. Очутившись в коридоре с ярко-красной ковровой дорожкой, по обеим сторонам которого виднелись однотипные двери, Яна остро ощутила дух казенщины. Никита меж тем явно целенаправленно шел вперед, и она старалась не отставать от него ни на шаг. Пройдя мимо нескольких классов, он свернул к одной из дверей и, наконец, остановился. Табличка, которую девушка успела заметить возле двери, гласила "Младшая группа №2".

Яна вновь почувствовала себя растерянно и неуютно: сейчас ей меньше всего хотелось бы видеть маленьких сирот, оставшихся без любви и заботы родителей. Будучи невозмутимой снаружи, внутри она запаниковала, ощущая себя не готовой смотреть в их несчастные, полные грусти глаза, какие обычно глядят на нас с плакатов социальной рекламы. Эти мысли тревожно пронеслись у нее в голове, однако она понимала, что идти на попятную сейчас было бы глупо. К тому же, интуиция подсказывала ей, что Никита неспроста привез ее сюда, а значит, для него этот визит чрезвычайно важен.

Словно уловив ее неуверенность, он обернулся к ней и ободряюще улыбнулся.

— Готова?

Она же не успела ничего сказать, поскольку, не дожидаясь ее ответа, он приоткрыл дверь и шагнул внутрь, потянув ее за собой.

Комната, в которой они оказались, была полна солнца и простора. Светлые нейтральные стены и высокий потолок создавали ощущение чистоты и легкости в интерьере; три больших окна, расположенные в ряд и окутанные нежно-голубыми гардинами, открывали за собой чудесный вид на яблоневый садик, разместившийся на заднем дворе приюта и заботливо спрятанный от посторонних глаз. Детская мебель — столы, стульчики и стеллажи с книжками — удачно умостилась вдоль стен, оставляя в центре на разноцветном ковре место для игр. На нём раскинулась огромная железная дорога со всяческими мостиками, тоннелями и переездами, по которой важно курсировал ярко-красный механический локомотив, тянущий за собой два голубых вагончика.

Яна обратила внимание, что в помещении помимо обычных игрушек — кукол, машинок и прочей детской атрибутики — стояли грифельные доски и стенды с рисунками, явно выполненными неуверенной детской рукой. Одна из боковых стен, которую она не сразу рассмотрела, была расписана знакомыми с детства сказочными сюжетами: Красная шапочка, Три медведя, Репка. Поразительно, но комната совсем не походила на казенный безликий интернат, скорее она напоминала настоящую игровую в каком-нибудь торговом центре.

Яна с интересом разглядывала внутреннее убранство, однако ей быстро пришлось отвлечься от изучения обстановки. Маленькие воспитанники, на вид от трех до пяти лет, которые до этого играли и были заняты другими не менее важными детскими делами, моментально отреагировали на появление гостей. Увидев Никиту, они повскакивали со своих мест и бросились наперегонки прямиком к нему. Девять или десять малышей — Яна не успела толком сосчитать — они окружили его с радостными криками и стали прыгать и скакать вокруг, хватая за руки и одежду. Он же только широко улыбался и, усевшись на корточки, тепло приветствовал их. Улучив удобный момент, дети не преминули воспользоваться столь удачной позой, чтобы забраться к нему на колени и, перебивая друг друга, что-то говорить и говорить без умолку, обнимая за шею.

Яна, совершенно не ожидавшая такого теплого приема, продолжала молча стоять и наблюдать за происходящим. Однако и она не осталась обделена детским вниманием. Несколько малышей тут же подбежали к ней и, схватив за руки, потянули в центр комнаты. Растерявшись, она бросила взгляд на Никиту, но он только ободряюще подмигнул ей и, подхватив одну маленькую девчушку в лиловом платье, стал кружить ее вокруг себя, отчего та весело завизжала и стала безудержно смеяться.

Дети, вытесняя друг друга, хватали Яну за руки и лепетали что-то наперебой, но девушка разобрала только несколько фраз, среди которых слышалось: "как тебя зовут?", "вот это платье!" и "а ты еще приедешь?" За всем этим переполохом она сразу и не заметила, как дверь, ведущая куда-то в соседнее помещение, приоткрылась, и оттуда показалась женщина лет тридцати с довольно непримечательной внешностью.

Она походила на типичную учительницу или библиотекаря: худенькая, с тусклыми волосами и очень короткой стрижкой, одетая в светлую блузку под горло и серую длинную юбку, она не могла похвастаться ни одной яркой деталью кроме, разве что, больших круглых очков в массивной роговой оправе. Словом, при виде ее у Яны не осталось ни малейшего сомнения, что перед ней — воспитатель.

Едва бросив тревожный взгляд на незнакомую гостью, женщина тут же перевела его на Никиту, окруженного оравой детей, и лицо ее моментально просветлело.

— Ого, это ты! А мы и не ждали, — воскликнула она мягким, певучим голосом, направляясь к нему, — ну хватит, хватит, вы его сейчас задавите! — она попыталась пробиться сквозь толпу малышей, которые ни в какую не хотели расступаться, — что же не предупредил?

— Да как-то незапланированно вышло, — ответил он, и Яне показалось, что щеки его слегка порозовели, — не вовремя мы?

Дети продолжали прыгать и скакать вокруг них, а один из малышей даже повис на никитиной руке и усердно пытался раскачаться.

— Что ты, сейчас самая игра, — замахала руками воспитательница и вновь перевела взгляд на Яну, которая теперь пыталась спасти распущенные волосы от цепких детских пальчиков.

Никита, легко и непринужденно высвободившись от своих маленьких мучителей, подошел к ней и взял за руку.

— Знакомьтесь, — сказал он, — Яна. А это, — он повернулся к незнакомке, — Ангелина, воспитатель этих маленьких спиногрызов. И, к тому же, моя давняя соседка.

В его словах не было ни капли хитрости или жеманства. Напротив, они звучали так искренне и откровенно, что Яна моментально почувствовала неимоверное облегчение от того, что вся эта нелепая ситуация наконец разрешилась. Образ женщины, стоявшей перед ней и вызывавшей неподдельную симпатию, совершенно не вязался с той коварной разрушительницей судеб, которую она себе напредставляла, и теперь ей стало безумно неудобно за свои черные мысли. Она даже готова была поклясться, что покраснела.

— Рада, что вы пришли вдвоем, — сказала Ангелина и располагающе улыбнулась Яне, — сейчас лето и к нам нечасто заходят гости. Ребята скучают, — она всплеснула руками.

— Я тоже рада, — произнесла в ответ Яна и почувствовала, что между ними установилась теплая дружеская симпатия, — как вы только справляетесь? — изумилась она, глядя на толпу малышей.

Она развела руками, показывая свое бессилие совладать с детворой, и тут же была ухвачена за рукав платья.

— С ними нужен глаз да глаз, — назидательно, но с большой любовью в голосе сказала Ангелина и, отцепив маленького хулигана от Яны, отправила его собирать башню из кубиков.

Яна не знала, что еще сказать, и обратилась к Никите.

— Значит, ты… ты часто здесь бываешь?

— Заезжает временами, — ответила за него Ангелина, не скрывая радостных ноток в голосе, — в последнее время, правда, не так часто, как нам хотелось бы. Учёба. — она понимающе посмотрела на Никиту и улыбнулась. Ее большие очки слегка съехали вниз, придавая ей немного комичный и забавный вид.

Никита же в это время посадил на плечи мальчугана в синих шортиках и теперь катал его по комнате, а тот весело хохотал, едва не падая от восторга. При этом вид у обоих был такой непринужденный, словно развлекаться подобным образом для них вполне привычное дело.

— Пару дней назад, — вновь заговорила Ангелина, скрестив руки на груди и глядя на все это представление, — он устроил для них праздник, настоящее шоу! Приволок откуда-то ширму и в одиночку разыграл целый кукольный спектакль. Видели бы вы, в каком восторге были дети! Целый день потом только и разговоров было, что об этом. Ждут его не дождутся каждый раз, — она кивнула на ребят, — а как приедет, обязательно что-нибудь выдумает, затеет. Да, — выдохнула она под конец, — жаль, нечасто такие моменты бывают у нас здесь...

Яна слушала ее рассказ, и все вставало на свои места.

Вот, оказывается, что значило сообщение. Ну конечно! Кукольный театр. Он был великолепен! А я то себе накрутила… Боже, какая глупость! Как я только могла усомниться в нем? Как могла думать о предательстве, даже не разобравшись что к чему? Дура, полнейшая дура!

Внезапно для себя она осознала, что стоит, улыбаясь во весь рот. Буря чувств, негодовавшая внутри нее до этого момента, теперь затихла, уступив место покою и умиротворению. Она больше не ощущала горечи, не терзалась мучительными догадками, она была полностью и безоговорочно счастлива. Счастлива оттого, где находилась и кто был с ней рядом. Дети, сновавшие вокруг, по-прежнему пытались завладеть ее вниманием, и ей вдруг ужасно захотелось поделиться с ними частичкой своего счастья. В каком-то неведомом порыве она опустилась на колени и стала обнимать и целовать маленьких шалопаев, а они все подставляли и подставляли ей свои розовые щечки, и их смех, такой звонкий и искренний, разливался вокруг нее словно прозрачная весенняя капель.

На обратном пути, когда они с Никитой, прихватив в придорожном магазинчике по большой бутылке холодного лимонада, ехали по проселочной трассе, Яна долго собиралась с мыслями.

— Прости меня, пожалуйста, — наконец сказала она, сосредоточенно разглядывая большую жирную муху на лобовом стекле, — я повела себя чертовски глупо. Знаю, надо было просто спросить...

— Извинения принимаются, — ответил он, и Яна уловила привычные юморные нотки в его голосе. — Надеюсь, теперь ты не считаешь, что я коварный изменник?

Она покраснела.

— По-моему, ты куда лучше, — сказала она.

Они посмотрели друг на друга и засмеялись. Атмосфера мгновенно разрядилась. Как хорошо было ехать вот так, вдвоем, и ощущать безграничную свободу, счастье и теплый летний ветер, на ходу врывавшийся в машину. Ощущать свою молодость!

Неожиданно, на дороге что-то мелькнуло. Они вдвоем это заметили и резко обернулись вперед. Доля секунды потребовалась Никите на то, чтобы выжать педаль тормоза, и автомобиль, преодолевая инерцию, остановился с глухим рычащим свистом. В салоне почувствовался запах жженой резины. Оба сидели молча, боясь пошевелиться.

Прошло несколько долгих секунд, когда из-за бампера аккуратно высунулась чья-то маленькая лохматая голова. Зверек с рыже-серой шерстью и короткими неуклюжими лапами испуганно огляделся, вытянув мордочку вверх, а затем вдруг быстро прыгнул в сторону обочины и стремглав бросился в придорожную траву.

— Кажется, с ним все в порядке, — выдохнул Никита, явно испытывая облегчение от столь удачного исхода.

— Да, чего не скажешь обо мне, — отозвалась Яна и медленно повернулась к нему.

По ее нежно-лиловому платью разливалось огромное темное пятно лимонада, быстро покрывая собой грудь, живот и колени девушки. В руке она все еще сжимала почти пустую бутылку.

— Неплохо охладилась, — расхохотался Никита и нежно поцеловал ее в нос.