Глава 9

Как сообщали врачи, Василий Самойлов, восьмидесяти одного года, еще утром почувствовал себя плохо. Из-за появившихся болей в сердце он лег и лежал, не вставая, а когда понял, что давление зашкаливает, добрался до телефона и вызвал скорую. Прибывший к нему наряд в срочном порядке госпитализировал пациента, но довезти до больницы не успел — у того развился инфаркт миокарда. Теперь же он находился под наблюдением врачей, которые вывели пациента из кардиогенного шока, и его состояние ими оценивалось как средне тяжелое. Что касается возможных прогнозов, то медики не рискнули что-либо утверждать, ссылаясь на пожилой возраст пациента и обнаружившиеся у него проблемы с сердцем.

Спустя всего час дед Касьян, Никита и Яна сидели в приемном покое местной Краснодонской больницы №4, где пахло лекарствами и больничной сыростью, и обсуждали сложившуюся ситуацию. Из этого обсуждения выходило, что она не слишком обнадеживающая.

— Я давно уже ему твердил, что когда-нибудь он допрыгается, — размахивая руками и вышагивая по коридору, говорил дед Касьян, — но ведь разве этот старый дурак кого-нибудь слушал? Да никогда! Даже врачи ему не указ были, что уж я...

— Дед, да успокойся ты, — пытался усадить его Никита, — этим делу не поможешь. Сядь, я тебя прошу.

— Теперь уж конечно не поможешь, — не сдавался тот, — а когда он в магазин за беленькой бегал, кто мог бы его остановить? Я!

— Ой, ладно тебе, — махнул рукой Никита, — как будто он сам не знал, что у него сердце пошаливает.

— Знать-то знал, — все же усаживаясь, ответил дед Касьян, — да дурак был. Тьфу-ты!

И он отчаянно махнул рукой.

— Погодите минуточку, — вмешалась в разговор Яна, — он пока еще, слава Богу, жив.

— Прости, Господи, — перекрещиваясь, сказал дед Касьян и тяжело вздохнул.

— А родные-то есть у него? Семья? — поинтересовалась Яна.

— Да какая там семья, — снова махнул рукой дед Касьян, — он и женат-то не был ни разу. Один я и есть у него.

— Ладно, — подытожил Никита, — нам в этой ситуации остается только ждать.

— И надеяться на лучшее, — добавила Яна, подперев лицо руками.

Разговор ненадолго прервался, и в повисшей тишине можно было услышать, как за стойкой дежурная медсестра что-то негромко рассказывает в трубку, периодически похихикивая. В помещении было душновато, хотелось выйти на свежий воздух или выпить чего-нибудь прохладного, но еще меньше Яне сейчас хотелось шевелиться. Она словно впала в оцепенение и погрузилась в себя. Ей внезапно пришла в голову мысль, что по какой-то неизвестной причине именно тот человек, который был ей так нужен, оказался для нее недоступен. Была ли это простая случайность, что как раз сегодня, когда она собиралась поговорить с ним и выведать как можно больше нужной ей информации, с ним случился инфаркт? И самое интересное, что же спровоцировало этот инфаркт? Ведь дед Касьян, хоть и ругался на приятеля за его небрежное отношение к своему здоровью, но сам утверждал, что тот весьма крепкий старик, и до этого никаких серьезных проблем, кроме, разве что, гипертонии, не испытывал. Правда, в последнее время, стало у Василия сердце покалывать, да одышка появилась. Врачи ему пить запретили — все же возраст уже немаленький. Только, по словам деда Касьяна, тот их запретами пренебрегал, потому как дело это очень любил, особенно в компании. Бывает, встретит стариков в Совете Ветеранов или еще где, выпьет с ними хорошенько и начнет языком молоть — не остановишь. Все истории какие-нибудь вспоминает из жизни или анекдоты травит. В общем, любил Василий потрепаться, будучи под градусом. А теперь, вот, лежит себе в реанимации, и неизвестно, сможет когда еще два слова связать или нет.

—… я говорю, тебе-то что за дело до этой истории с Бердянскими? — держа Яну за локоть, громко обращался к ней дед Касьян. — Или родня они тебе какая?

Это было так неожиданно для Яны, погруженной глубоко в свои раздумья, что она даже не сразу услышала его слова, обращенные к ней. И сама не успела сообразить, как ляпнула:

— Да я же и была той сбитой поездом девушкой… в прошлой жизни.

И только после этих слов она, наконец, сообразила, что говорит, но было уже поздно. Никита и дед Касьян смотрели на нее недоверчиво и пытливо, словно она была инопланетянкой, прибывшей на Землю в космическом звездолете, и весь ее вид вызывал у них дикий интерес. Наконец дед Касьян первый прервал тишину:

— Я что-то не очень понял, — медленно и с расстановкой произнес он, — ты утверждаешь, что в своей прошлой жизни жила здесь, в этом городе, и была Анной Бердянской, которая бросилась под поезд?

— Я знаю, что вы мне не верите, — со вздохом ответила Яна, сожалея о своей опрометчивости, — кто же в такое поверит? Давайте так: мне просто очень интересна вся эта история, а Никита мне сказал, что ваш приятель знает что-то, чего не знают остальные. Вот я и хотела с ним поговорить, выспросить.

— Не-не-не, ты не увиливай теперь, — со смешком сказал дед Касьян, — как говорится, забрался на гуж, не говори, что не дюж. Рассказывай, как есть. Откуда знаешь про прошлую жизнь? Помнишь что-то? Или это нынче модно во всякие там прошлые жизни верить?

— Про моду не знаю. Но одно воспоминание меня всю жизнь преследует. Да ведь разве вы в это верите? — еще раз попыталась отмахнуться Яна, но дед Касьян стоял на своем.

— Я тебе вот что скажу, — начал он, глядя ей в глаза, — я за свою жизнь немало повидал чудес всяких, и как люди руками лечат, и как будущее предсказывают — а оно возьми, да и окажись верным — и много еще чего странного. Так что ко всяким необычным вещам отношусь с уважением. Ежели ты говоришь, что помнишь, кем была в прошлой своей жизни, значит, я об этом с удовольствием послушаю. Давай-ка только поподробней.

Пришлось Яне выложить перед ними все как есть. Аккуратно подбирая слова и используя общие выражения, она рассказала, что с самого детства ее преследует воспоминание о гибели под поездом и что, когда она пару дней назад приехала в Краснодонск, сразу же поняла, что уже бывала здесь раньше. Не забыла она упомянуть и о том, что буддисты, например, воспринимают реинкарнацию как нечто естественное и неизбежное — так, для пущей убедительности. Вдруг, поможет? Наконец, закончив свой рассказ, Яна еще раз повторилась:

— Поймите, я не жду, что вы сейчас мне поверите. Но мне крайне важно разгадать эту загадку с убийством Григория. Я чувствую, что сама ни за что бы не совершила такое, даже если у меня и были на то основания. Ведь, судя по всему, мы с ним были так близки! Потому я и хочу узнать то, что знает этот человек, — она указала в сторону палаты, где находился Василий, — это наверняка что-то очень значимое для меня. Что-то крайне важное.

Девушка замерла в ожидании реакции слушателей. Дед Касьян криво усмехнулся, глядя прямо перед собой, но ничего не сказал. Прошло еще около минуты, прежде чем Никита все же произнес:

— А я-то все думал, как ты там эту тропинку разглядела в кустах! Ее же и с лупой не заметишь, а ты как будто знала, куда идти надо. Выходит, ты и правда знала?

— Я как будто почувствовала, что там что-то есть, — словно оправдываясь и глядя Никите в глаза, ответила Яна, — думаю, это место очень много значило для меня когда-то. Не зря ведь я и на иву обратила внимание, и надпись нашла. Да мне, в общем-то, и искать особенно не пришлось. Все само собой получилось.

Никита смотрел на нее выжидающе, но в его взгляде не было вражды или недоверия, и Яна почувствовала, что он верит ей. От этого ей стало гораздо легче на душе, и она продолжила уже более уверенно:

— Маргарита Николаевна рассказала мне, что в тот вечер накануне моей гибели, — она поправилась, — то есть гибели Анны, у них с отцом была ссора. Но самое главное, чего я никак не могу понять, это почему Анна в ту ночь отправилась к железной дороге и решила свести счеты с жизнью. Я допускаю, что у Григория могли быть какие-то враги, которые хотели его смерти, но что заставило ее совершить самоубийство? Ума не приложу… Неужели она настолько сильно любила его, что не смогла жить после его смерти? Неужели, была таким слабым и безвольным человеком? Или отец тогда сказал что-то такое, что все для нее решило? Или, может быть, это вообще не было самоубийством? Об этом я думаю целыми днями, но не нахожу ответа.

— Может быть ответ найдется, если ты увидишь что-то памятное тебе? — неожиданно вставил дед Касьян.

— Что вы имеете ввиду? — спросила Яна.

— Я говорю о том, что некоторые вещи или места наводят нас на определенные воспоминания, — продолжил он, — даже запахи могут это сделать. Почему бы тебе не съездить туда, где ты, будучи Анной, бывала не раз?

— Я об этом как-то не подумала. — Призналась Яна, удивляясь, как же эта мысль не пришла в голову ей самой. — Тогда это должно быть место, где я бывала часто, такое место, с которым может быть связано множество воспоминаний.

Она на секунду замолчала, а затем спросила:

— Вы говорите о доме, в котором жили Бердянские?

— Это один из возможных вариантов. — Ответил дед Касьян. — Или же есть еще один. Это должно быть место, с которым у тебя было связано сильное эмоциональное потрясение. Такие места еще очень долго хранят в себе память о произошедшем. Многие годы, а то и десятилетия.

От этих слов по спине у Яны пробежал легкий холодок. Она посмотрела в прищуренные глаза деда Касьяна и поняла, что он говорит вполне серьезно.

— Думаю, я знаю, о каком месте вы говорите, — произнесла она.

— Тогда советую тебе не терять времени даром и отправиться прямиком туда. Глядишь, и прояснится что-нибудь. Если, конечно, все это правда, — добавил дед Касьян и, вытащив из пачки сигарету, вышел на улицу.