Глава 4

Яна сидела на кровати рядом с бабушкой и не шевелилась. Она старалась даже не дышать, как будто боялась спугнуть то осознание, которое только что так внезапно накрыло ее. Мысли у нее в голове бились лихорадочно, путаясь и цепляясь друг за друга, а затем разлетались в разные стороны и, ударившись о внутреннюю стенку головы, заново начинали свой круговорот.

Так, думала в этот момент Яна, вот это поворот! Ну и дела, ну и дела… Все здесь с самого начала показалось мне таким знакомым, родным, будто бы давно забытым. А теперь вот эта смерть под поездом… Но ведь такого не может быть, просто не может! Это случилось так давно. Или не так уж? Шанс, что это так, наверное, один к миллиону! Боже, мне срочно нужно успокоиться. Но я же чувствовала, я чувствую! Нет, не может быть… Но чтобы такое совпадение? А вдруг, и правда, это случилось действительно СО МНОЙ???

— Яна, что с тобой, тебе нехорошо?

Очнувшись от своих душевных метаний, она поняла, что не на шутку перепугала Маргариту Николаевну. Та стояла прямо напротив нее и, наклонившись, с большим усердием обмахивала Яну веером.

— Тебе плохо? — повторила она, но уже с некоторым облегчением. — Ты вся побелела как мел, я даже испугалась, что сейчас упадешь в обморок.

— Нет, вроде бы ничего, — попыталась выдавить улыбку девушка, — я просто… под впечатлением от вашего рассказа.

— Рассказа о сестре? Боже, я не знала, что ты так расчувствуешься, иначе не стала бы ворошить эту историю, которой уже столько лет.

— Нет-нет, это ничего, мне уже лучше, — поспешила заверить ее Яна, — это все, видимо, из-за жары.

В этот момент в приоткрытую дверь комнаты заглянула Катя.

— Ну что, Янка, устроилась? Ой, бабуль, и ты здесь?

— Да вот помогаю Яне разместиться, — нашлась Маргарита Николаевна, — она с дороги что-то очень устала.

— Аа, — сказала Катя, и обращаясь к подруге, добавила, — ну ты давай не задерживайся тут, мы же гулять собирались по городу. Я через пять минут буду готова, и ты поторапливайся, ладно?

— Ага, я мигом, не переживай, — заверила ее Яна, и Катя, подмигнув ей, снова скрылась в коридоре.

— Ну ладно, и я пойду тоже, — Маргарита Николаевна направилась к двери, — не буду тебе мешать. Располагайся поудобней.

— Подождите минуточку! — Вырвалось у Яны. — Я… Не могли бы Вы, когда у Вас будет время, рассказать мне побольше о своей сестре? Я понимаю, Вам наверное не хочется вспоминать об этом, но может быть хоть несколько слов? Извините меня...

Бабушка остановилась и слегка пристально посмотрела на девушку, как будто задавая немой вопрос, что именно в сказанных ею словах так напугало и поразило ее. Яна, кажется, даже слегка покраснела.

— Что ж, я могу рассказать тебе о ней все, что знаю, — просто сказала Маргарита Николаевна, — думаю вечером на веранде мы можем прекрасно провести время за чашкой-другой чая.

И, не дожидаясь ответа, она вышла из комнаты.

Весь оставшийся день девушки провели, гуляя по городу. Катя водила Яну по центральным улицам, показывала ей всяческие достопримечательности и просто интересные места Краснодонска. Яна, в свою очередь, как будто заново смотрела на что-то давно ей знакомое и забытое. Она уже потихонечку привыкала к той мысли, что этот город надолго завладел ее сердцем и поселился в душе. И это чувство, что удивительно, не было пугающим, напротив, в ней расцветала какая-то непреодолимая радость от того, что она, наконец, приехала сюда.

Чтобы пообедать, подруги зашли в одно симпатичное кафе, где официанты были наряжены в украинские рубахи в соответствии со стилистикой местной кухни. Катя рекомендовала его как одно из лучших мест в городе и, надо сказать, Яна была вполне с ней согласна. Она заказала себе борщ и тарелку вареников, которые уже стояли на красиво сервированном столе и ждали, когда она, наконец, их съест. Катя, следящая за фигурой, взяла только легкий овощной салат и гренки.

— Слушай, — начала она, приступая к салату, — ты сегодня прямо сама не своя. С тех пор, как мы сошли с поезда, я тебя просто не узнаю, Янка! Ты же всегда такая веселая, общительная, а сегодня будто воды в рот набрала. Колись, давай, что у тебя стряслось.

Яна смотрела на подругу и соображала, не сочтет ли та ее за сумасшедшую, если все же решиться и рассказать ей о своем утреннем потрясении. Катька, конечно, всегда понимала ее с полуслова и разделяла большинство ее взглядов, но ведь тут дело касается такого, что скажи кому — не поверят. Поймет ли подруга ее и в этот раз? Или это все она сама себе напридумывала со своей безудержной фантазией? Может, промолчать, отмахнуться, да и забыть обо всем?

Но сердце почему-то подсказывало ей обратное.

— Ой, Кать, — глубоко вздохнув и приняв, наконец, решение, вымолвила Яна, — ты сейчас сочтешь меня за ненормальную и, наверно, будешь абсолютно права, но я не могу больше держать это в себе.

Катя слегка напряглась и даже отложила вилку в сторону.

— Сегодня утром у нас с твоей бабушкой случайно вышел разговор, — продолжила Яна, — и в нем она как-то обмолвилась о том, что у нее когда-то была сестра.

— Да, была, — проговорила Катя, внимательно слушая, — это даже, можно сказать, нечто вроде нашей семейной истории. А почему это она тебя так обеспокоила?

— Кать, а ты веришь в прошлые жизни? Ну, что души перерождаются после смерти и становятся уже другими людьми, и все такое?

— К чему это ты клонишь, Ян? — С подозрением спросила Катя.

— Только обещай, пожалуйста, всерьез подумать над тем, что я сейчас скажу, — решила подстраховаться Яна.

— Ну обещаю я, не тяни, выкладывай!

— И не смеяться надо мной!

— Ну!

Яна набрала полные легкие воздуха и, решившись, выдохнула:

— В прошлой жизни меня сбил поезд.

Наверное, с минуту девушки просто смотрели друг на друга и ничего не говорили. В этой неловкой тишине, повисшей в воздухе, можно было даже услышать равномерное чавканье пожилой пары, сидящей за соседним столиком. Наконец Катя осторожно спросила:

— Ты это без шуток сейчас?

— Честное слово.

— И ты прямо помнишь это?

— Только это и помню, а больше ничего. Но помню так отчетливо, так ярко, что каждый раз, как вспомню, потом обливаюсь от страха.

— Так ты, что ли, думаешь, что это именно тебя сбил именно тот самый поезд?

— Я не знаю… Не знаю, что и думать! Я просто чувствую, что этот город мне не чужой, понимаешь? Все здесь как будто мне уже давно знакомо, и ваш дом, и голубой особнячок, в котором, как оказалось, раньше жила твоя бабушка… Такое ощущение, что я здесь уже была когда-то, а вспомнить этого не могу. Я и сама не могу поверить, что такое может быть в реальной жизни. Чувствую себя, как в сериале или романе каком-то… Все это так необычно! Но когда она сказала мне, что ее сестру сбил поезд, у меня будто земля из под ног ушла, Катька, клянусь тебе!

— Ну ты даешь! — только и смогла промолвить изумленная Катя, которая сейчас обрабатывала полученную от Яны информацию, сидя с открытым ртом. — Это же надо, чтобы именно ты, моя подруга, оказалась вдруг...

Она замолкла на полуслове, как будто о чем-то вспоминая. Лицо ее приняло серьезный и задумчивый вид. Через некоторое время она вымолвила:

— Погоди, ну а если нам отбросить тот факт, что этого не может быть, потому что не может быть никогда, и подумать. Почему не может-то? Теоретически, очень даже может. Бабушка нам рассказывала, что Аня, ее сестра, погибла, когда им было по двадцать два. То есть это было, кажется, в шестидесятом или шестьдесят первом году.

— Ну… — протянула озадаченная, но уже несколько успокоившаяся Яна.

— Ну вот и получается, что если это действительно была ты, то все сходится. Погибла в шестидесятом в Краснодонске, а родилась затем в девяносто первом в Туле. Может же такое быть?

— Наверное, может.

— Ну вот. У тебя еще и тридцать лет было, чтоб отдохнуть, — попробовала пошутить Катя.

— А ты не можешь рассказать мне какие-нибудь подробности о том случае? Как это случилось вообще и почему?

— Да ты знаешь, там темная история-то была. Никто так толком и не знает, почему и как все вышло. Она, вроде, ушла вечером погулять, а утром уже ее на путях нашли. Ужас, в общем.

— Так она это сама сделала? Или, может быть, кто-то другой ее?

— Не знаю, вроде говорили, что сама. От несчастной любви, по-моему. Бабушка как-то упоминала, что там был замешан парень, то ли Гриша, то ли Гоша, не помню точно.

— А бабушка помнит?

— Ну, она-то, наверное, помнит. Правда, мы в семье особенно об этом не разговариваем. Как-то это не принято у нас. Да и бабушку не хотим огорчать лишний раз воспоминаниями. Она ведь ее очень любила, сестру-то.

— Да уж… Значит, ее сестру звали Аней?

— Ага, Аня Бердянская. И бабушка раньше Бердянской была, пока за деда не вышла. Ну, она-то за него рано выскочила, еще в девятнадцать. А у Ани вот что-то не клеилось там, то ли бросил ее тот парень, то ли жениться не захотел. А потом и случилась эта темная история. Бабушка, вроде, рассказывала, что его зарезанным нашли...

— Вот те на, — вымолвила Яна с неподдельным интересом, — и что дальше было? Нашли, кто его зарезал?

— Да вот в том-то и дело, что нет. Искали, искали, а дело мутное оказалось. Кажется, на Аню подозрения были, но бабушка говорит, что не могла она это сделать. Да и я тоже не верю как-то...

— Но ведь она любила его? Может, из-за ревности?

— Да не знаю, может и так, а может и не она это. Лучше уж тебе у бабули обо всем спросить, а то я и соврать могу ненароком.

— Она как раз обещала мне сегодня вечером за чаем рассказать.

— Правда? Вот так сама и обещала? — удивилась Катя.

— Ну да, сказала, за чаем на веранде и расскажу. А что? — в свою очередь удивилась Яна.

— Да я же говорю, она как-то не любит об этом вспоминать. Дело-то неприятное, да еще и криминалом отдает. В общем, сама она лишний раз волноваться из-за этого не хочет обычно. А тут вдруг взяла да и решила тебе все рассказать. Странно это все как-то. Может, почувствовала что?

— Что?

— Ну, не знаю, родственную душу. Может, вдруг она в тебе что-то увидела такое?

— Если даже что-то и увидела, то больше ничего не сказала. Сказала только, что вечером расскажет.

— Да, интересно, — подытожила, вздыхая, Катя, — я бы тоже еще разочек послушала эту историю, а то уж и забывать стала. А у тебя, кстати, вареники остыли...

Но к вареникам Яна так и не притронулась. Весь оставшийся день ее занимала только одна мысль: ей необходимо было узнать все об этой девушке, погибшей такой неестественной смертью. Какой она была? Что ее связывало с тем убитым парнем? И почему, наконец, она сама решила свести счеты с жизнью? Неужели, из-за него? Все эти вопросы крутились у нее в голове как карусель, поэтому остальные события дня вплоть до вечернего чая промелькнули для Яны одним расплывчатым пятном. И лишь когда они с Катькой подошли к самому дому, голова ее несколько прояснилось и вновь стала способной воспринимать информацию.

Особняк в лучах заходящего солнца выглядел просто великолепно. Обрамленный по бокам старыми высокими дубами, он уютно устроился и своим видом напоминал небольшое родовое поместье или имение, какие можно было встретить в России более века назад. Небольшой садик, через который шла кирпичная дорожка, располагался перед крыльцом. В нем росли кусты можжевельника, герань и несколько белых и красных роз, прекрасно вписавшиеся в окружающий ландшафт. На веранде справа стояли небольшой столик и плетеные диванчики. Слева же от входа покачивались садовые качели, на которых с небрежным безразличием лежал и курил молодой человек лет двадцати — двадцати пяти, довольно обычной внешности, с темно-русыми волосами и серо-голубыми глазами.

— Ого, Игорек, да неужто ты выполз из дома? — взбегая по ступенькам на крыльцо, обратилась к нему Катя.

— Как видишь, — довольно равнодушно ответил он, поглядывая на пришедших девушек. Судя по его взгляду, Яна заинтересовала его гораздо больше сестры.

— Знакомься, — сказала Катя, махнув рукой на подругу, — это Янка, мы вместе учимся. А это Игорь, мой старший брат.

— Очень приятно, — он отпустил дежурную фразу, продолжая поглядывать на Яну.

— И мне, — ответила она, думая о том, что он не очень-то приветлив.

— Ну рассказывай, как дела, — спросила Катя.

— Нечего рассказывать, живем как и раньше.

— Ты все на заводе так и работаешь помощником?

— А что мне еще нужно? Работаю… — и он затянулся сигаретой.

— Ну, я все надеюсь, вдруг учиться пойдешь, в институт поступишь наконец. Не надумал?

— Неа. Мне и так хорошо, я особо не напрягаюсь, а денег мне хватает.

— Да об этом я уж слышала, только что дальше будешь делать? Так и собираешься до пенсии бумажки подносить да чай-кофе заваривать за секретарскую зарплату?

— До старости еще дожить надо.

— Вот женишься и заговоришь по-другому.

— Слыхал я уже эту песню, надоело. Расскажи лучше, что у тебя там нового. Ты же в Москве учишься, в столице как-никак.

— Ну, сессию мы с Янкой закрыли, так что перешли на третий курс, — Катя с гордостью посмотрела на Игоря, — в следующем году уже практику проходить будем.

— Молодцы, молодцы, — он затушил сигарету о стоявшую рядом пепельницу и встал, — учитесь, учёные будете. А я пойду пока в приставку погоняю.

— Эх, что с него возьмешь, — вздохнула Катя, когда Игорь скрылся за входной дверью, — лоботряс лоботрясом. Ни финта ему от жизни не нужно.

— Это он у твоего отца на предприятии работает? — поинтересовалась Яна.

— Одно слово — работает… Так, подрабатывает помощником. Разнорабочим, можно сказать. Образования-то нет у него нормального, даже колледж не закончил.

— Да его это, похоже, не напрягает.

— Его-то да. Только папе за него стыдно очень, все-таки сын, а такой бездарь, — и Катя с грустью покачала головой.

— Зато дочка умница, — попробовала подбодрить подругу Яна, — ну что, пошли внутрь?

— Ага, надо бы бабулю найти, напомнить ей, что она рассказать обещала. Мне и самой теперь жуть как интересно стало.

И в последних лучах скрывающегося за горизонтом солнца девушки вошли в дом.