Глава 26

Яна брела по улице с опущенной головой. Слезы, уже давно выплаканные, засохли у нее на щеках, и кожу неприятно тянуло.

Она не могла сказать, сколько времени провела, блуждая по городу. Может, час, а может, и все пять. Для нее время теперь не имело никакого значения. Автобус, который она безуспешно прождала полчаса, так и не появился, и в конце концов девушка решила, что неплохо бы пройтись и немного проветрить голову.

Но черные мысли по-прежнему не отпускали ее. Идя по обочине дороги, Яна с болью вспоминала, как Никита в первый раз поцеловал ее. Тогда, в машине, он не просто казался — он был искренним! Неужели его слова — всего лишь трюк, чтобы покорить еще одну доверчивую девицу? Сердце отказывалось в это верить.

Может быть, я все же ошибаюсь?

Надежда еще тлела в ее груди, но Яна жестко одернула себя.

Да какая ошибка? Такие смс-ки пишут только в одном случае. И я не наивный ребенок, чтобы закрывать на это глаза. Ясно одно — прошлый вечер он явно провел в обществе этой Ангелины. А скорее всего, и ночь.

Яна шмыгнула носом, пытаясь справиться с очередной порцией подступивших слез, и немного притормозила. Местность вокруг была ей не знакома.

Господи, я совсем заблудилась. Надо как-то найти Садовую улицу.

За все то время, что она провела, бродя по городу, Никита уже несколько раз звонил ей, но снимать трубку она даже и не думала — слишком много чести этому мерзавцу. Вот и сейчас телефон опять завибрировал в руке. Яна взглянула на экран. Так и есть, снова он.

Ну уж нет, объясняться с ним она не намерена. Сначала эта мысль промелькнула у нее в голове, и даже показалось вполне здравой, но Яна быстро отбросила ее. Черта с два она опять будет слушать его наглое вранье! Уж этот франт наверняка что-нибудь придумает, чтобы выкрутиться. Подумать только, прикрывался дедушкой, а сам… Лучше им вообще не видеться, к чему теперь? Впредь она не позволит обвести себя вокруг пальца.

Оборву все связи, и дело с концом, в сердцах подумала она. Хорошо еще, что его предательство вскрылось сейчас, а не позже, когда между нами все могло зайти слишком далеко.

Мобильник продолжал звонить, и Яна с силой нажала на кнопку сброса. Подумав немного, она набрала номер Кати. В трубке послышалось несколько протяжных гудков, а затем женский голос предложил оставить абоненту сообщение.

И куда она запропастилась? — недоумевала Яна, из последних сил стараясь сохранять бодрость духа.

У нее опустились руки. Ничего не хотелось делать и никуда не хотелось идти. Жизнь как будто ударила ее под дых, и сейчас она, как боксер на ринге, ощущала прострацию и полную потерю ориентации. Апатия навалилась непосильным грузом. Яна остановилась и прислонилась к забору, идущему вдоль дороги. Ей вдруг вспомнились минуты, проведенные с Никитой на первом свидании, когда он обнимал ее, гуляя по узким улочкам Краснодонска, и играл для нее на губной гармошке. Она словно почувствовала его запах, едва уловимый и в то же время сильный, как он сам. Запах, который бы она ни с чем на свете не спутала. И его глаза, такие дерзкие, смеющиеся...

Нет, так нельзя, сказала она себе. Если не хочешь сегодня ночевать в канаве, надо найти дорогу домой.

Но сил на это уже не оставалось. Она ощущала себя выжатой словно лимон. Ноги подкашивались.

Наверно я заболеваю, пронеслось у нее в голове. Откуда взялась эта ломота в костях?

С трудом она заставила себя отцепиться от забора и пойти дальше. На город медленно надвигались тучи. Прохожие, изредка снующие мимо, не обращали на девушку никакого внимания, спеша по своим делам. Каждый следующий шаг давался ей с большим трудом. Чувствуя, что силы на исходе, Яна добрела до очередной остановки и опустилась на скамейку. Кроме нее здесь больше никого не было.

Она достала мобильник и вновь набрала номер подруги. Три гудка. Четыре. Пять. Нет ответа.

Держа телефон у уха, девушка внезапно ощутила, как на лбу у нее выступили капельки пота. Стало невыносимо жарко, и ей пришлось расстегнуть несколько пуговиц на блузке. Глаза невольно стали закрываться.

Вдруг в трубке что-то щелкнуло и следом за этим раздался растерянный голос Кати.

— Янка, ты где? Тут Никита, он вовсю тебя ищет… Что у вас стряслось?

— Катька… — обрадовалась Яна.

— Алло! Где ты? Алло!

Яна заставила веки разлепиться и попыталась сосредоточиться на табличке с номерами автобусных маршрутов.

— Я на остановке, здесь написано...

— Что? На какой еще остановке?

—… здесь написано "Седьмой квартал", — выдохнула Яна, чувствуя, что перед глазами все начинает расплываться.

Катя на секунду замолчала.

— Седьмой квартал? — недоуменно переспросила она. — Что ты там делаешь?

— Сижу, — только и нашлась, что ответить Яна. — Кать, мне нехорошо. Наверно, заболеваю...

В трубке послышалось шевеление и перешептывание.

— Сиди там, — скомандовала Катя, — мы сейчас будем.

— Только без него, — попыталась возразить Яна, — не хочу его видеть...

Но Катя уже повесила трубку. Яна сидела, уставившись в пустоту, и боролась со сном. Ей ужасно хотелось провалиться в сладкую дрему и забыть обо всем, что сегодня произошло. Забыть о проклятом сообщении, о Никите и этой чертовой Ангелине.

Потерпи еще чуть-чуть, уговаривала она себя. Скоро можно будет поспать.

Неожиданно ей стало холодно. Тело затрясло. Она обняла себя за плечи и снова приоткрыла глаза, борясь со сном. Вокруг все кружилось.

Надо продержаться еще немного.

Во рту у нее пересохло, и очень хотелось пить, но воды с собой не было. О походе в ближайший магазин не могло быть и речи. Яна облизнула губы и опять закрыла глаза. Так было легче.

Перед взором поплыли видения. Вот она лежит на теплом бархатистом песке на берегу Синего озера и смотрит, как Катя плещется в воде, обдавая всех вокруг россыпью прозрачных искристых капель. Девушка задорно хохочет, и Яна тоже начинает смеяться. Картинка с озером пропадает, и она оказывается в особняке Воротаевых. Домочадцы ужинают в гостиной и обсуждают ее приезд в город. Игорь что-то рассказывает, и остальные начинают над ней хихикать, сперва потихоньку, а затем все громче и громче, пока смех не переходит в рокочущий гул. Этот образ сменяется библиотекой. Теперь она в городском архиве, пытается разгадать шифр. Символы на бумаге никак не хотят слушаться, они меняются местами и убегают, а Яна тщетно старается выудить из них разгадку. 35-102… Вот что-то промелькнуло перед ней на миг, какой-то луч озарения, но тут же цифры спутались, и решение, которое было словно на ладони, уплывает сквозь пальцы. В ту же секунду видение растворяется, и Яна осознает, что вновь оказалась на путях. Где-то вдали слышен протяжный гудок локомотива.

Нет, только не это, успевает она подумать, и из темноты выныривает поезд. Моментально возникает так хорошо знакомое ей чувство глубокого ужаса перед столкновением. Боже, я не хочу пережить это снова!

Но за миг до удара чья-то сильная рука хватает ее и дергает в сторону, подальше от путей и несущегося на нее железного монстра. Никита. Он крепко держит ее, прижимая к себе. Его рука гладит ее волосы, мягко перебирая их. Теперь они в машине, и он говорит ей, что никогда не отпустит ее. Никогда...

Что-то заставило Яну вынырнуть на поверхность. Кто-то тряс ее за плечи.

Кто это? Дайте немного поспать...

До нее донеслись голоса и какой-то невнятный шум.

—… она вся горячая… давай я… аккуратнее...

Она почувствовала, как ее подхватывают и куда-то несут, а затем опускают в какое-то мягкое уютное место. Из последних сил она на миг приоткрыла отяжелевшие веки и увидела перед собой Никиту. Он зачем-то возился возле нее и смешно пыхтел от усердия. На мгновенье она поймала его взгляд и, делая усилие, лишь одними губами произнесла:

— Ненавижу...

И провалилась в темноту.