Глава 10

Глава 10

Случились распри и войны,

Когда скончался король...

(Н. С. Гумилёв)

Едва король Георгий успел освоиться в своей новой стране, как в Грецию пришло два письма примерно одинакового содержания. Одно — официальное — от отца, другое — родственное — от Минни. Суть их сводилась к следующему: двоюродный брат их матери, король Фредерик Седьмой, скончался в середине ноября. Поскольку тот факт, что потомства у него нет, был ясен ещё при его жизни, наследником ещё шестнадцать лет назад был объявлен его далёкий родственник Христиан, только потому, что его в своё время угораздило жениться на племяннице предыдущего короля, Христиана VIII. Это было очень сложное генеалогическое вычисление, но оно приводило к тому, что ближе матери Вилли и его братьев и сестёр наследников не было. Но, поскольку по салическому закону женщины права на престол не имели ни в каком случае, престол переходил не к самой принцессе Луизе, а к её супругу. А значит, в Дании начиналась новая династия: на престол вместо старшей восходила младшая ветвь Ольденбургского дома.

Но Вилли, по-мужски скрепя слёзы от потери любимого двоюродного дяди (между собой они звали его просто дедушкой), сделал из этого письма два важных личных вывода. Во-первых, его отец теперь король, а значит, наконец-то исчезла та нелепица, которая возникла при избрании Вилли греческим королём: получалось, что по статусу сын выше родного отца. Хотя быть с отцом на равных при его жизни тоже довольно странно, но не так, как было раньше. Во-вторых, нужно ехать домой. Если не успеет к похоронам, надо быть хотя бы на коронации.

Письмо от сестры заканчивалось словами «приезжай скорее, мы все тебя очень ждём», и это стало решающим аргументом, по которому Георгий не стал откладывать отъезд в долгий ящик. В конце концов, его ведь не так долго не будет в его новой стране, да и причина самая веская из всех, какие только могут быть. Подданные поймут.

Копенгаген встретил принца приспущенными флагами с чёрными лентами и противной ноябрьской моросью. Несмотря на вольный образ жизни покойного короля и возникший из-за этого династический кризис, страна чистосердечно оплакивала своего монарха: он даровал своему народу конституцию. Уже за одно это его стоило уважать. А кроме того, Фредерик Седьмой был прекрасным человеком. С этого начал свою речь пастор, когда гроб с останками короля опустили под пол собора Роскилле рядом с его первой и второй жёнами и прикрыли тяжёлой плитой с золочёной короной, гербом, именем и годами жизни и правления. Вилли стоял между сёстрами Минни и Тирой и был подавлен даже не столько смертью дяди, сколько слишком стремительно меняющимися событиями. Вскоре он узнал, что всего на второй день после кончины Фредерика Седьмого отец подписал общую конституцию для Дании и герцогства Шлезвиг-Гольштейн. Эти территории уже очень давно были спорными между Данией и Пруссией, но новый датский король, получивший порядковый номер девять, рассудил, что, раз на этих землях проживает много его подданных — датчан, значит, и закон для них должен быть общим.

— Но ведь прусских подданных там тоже много, — резонно заметил Вилли, выслушав от Дагмар последние новости.

— В том-то и дело, — согласилась Минни. — Прусский король никогда не потерпит такого решения отца. Ты понимаешь, что это означает?

— Понимаю, — Вилли и так был огорчён кончиной «дедушки Фредди», который всего только полгода назад вручал ему орден, а тут ещё это… Что это означает, он понимал прекрасно, но произнести страшное слово «война» не поворачивался язык. Заметив, что брат совсем приуныл, Дагмар взяла его за руку, хотя и ей, понятное дело, было невесело. Вилли заметил, что траурное платье ей очень идёт, делает её ещё меньше и изящнее, но сам испугался своих мыслей: пореже бы сестрёнке приходилось его надевать!

Обоих огорчало, что из-за изматывающей беременности и тяжестей осенней навигации Аликс не может приехать. Она прислала письмо, полное скорби в связи со смертью дяди и поздравлений отцу со вступлением на престол, но даже эта весточка от любимой сестры не могла разогнать общего тяжёлого настроения.

После коронации, торжественной, но всё равно какой-то немного грустной, семья новоиспечённого Датского короля переехала в официальную резиденцию — дворец Амалиенборг. Фредди, Вилли и Минни было грустно расставаться с Жёлтым дворцом — миром своего беззаботного детства — но Амалиенборг был великолепен, и все трое вскоре утешились. Детство когда-то должно закончиться, это они понимали. Правда, никто из них не мог предположить, что кончится оно под гром военных маршей, возвестивших начало того, что историки потом назовут второй Датско-Прусской войной. По сравнению с этим разлука с дворцом, где прошло их детство, была сущим пустяком.

— Почему всё это выпало именно папе? Эта война… вряд ли народ будет ему благодарен. А между тем ты же знаешь, что он искренне хочет как лучше, да и вообще прекрасный человек… — грустно спрашивала Дагмар, опираясь лбом о занесённое мокрым снегом стекло.

— Потому что простой народ не всегда способен понять высокие замыслы своих монархов. Народ понимает, что идёт война, но большинству папиных подданных совершенно невдомёк, что это Пруссия не хочет мириться с тем, что Шлезвиг-Гольштейн должен принадлежать нам. — пытался объяснить Вилли. Он привык к тому, что Минни была в своей семье солнечным лучиком, и теперь, видя слёзы в её красивых глазах, из кожи вон лез, чтобы её утешить, хотя у самого на душе кошки скребли.

Несмотря на войну, той осенью были и радости: после своего шестнадцатого дня рождения Минни прошла конфирмацию. В белом платье, с атласной лентой в тёмных волосах, выйдя из церкви, где только что принесла обеты верности лютеранской религии, Дагмар впервые после скорбных дней почувствовала радость. Она — полноправный член Церкви, она впервые в жизни причастилась. Минни чувствовала, что Господь, Которого она всегда неотступно ощущала рядом, теперь, когда тяжело, стал ещё ближе. Всё в Его воле, а значит, всё обязательно рано или поздно наладится, надо только доверять Ему до глубины души и не роптать, если Он медлит исполнить её просьбы.

Худшие опасения подтвердились, разразилась настоящая война. Прусский король заявил, что право на наследование спорных территорий имеет только король, вступивший на престол согласно салическому закону. Исходя из этого закона, прямая линия наследования в Дании пресеклась, потому что ХристианIXне является кровным родственником предыдущему королю, а родство по жене никогда не принималось во внимание. А значит, Шлезвиг-Гольштейн должен вернуться в Прусскую корону. И неважно, что большинство населения этих земель — датчане: закон есть закон, и если Датское королевство в своё время провозгласило, что подчиняется этим правилам, пусть изволят соблюдать их как следует.

Первые же месяцы войны принесли неутешительные известия: много людей погибло, но Пруссия не хотела идти на уступки. Отметив с семьёй Рождество, Вилли должен был вернуться в Грецию. Прощание с Дагмар на этот раз было очень грустным, они обнялись и никак не хотели расстаться. Минни даже всплакнула у брата на плече. Ей так хотелось, чтобы он — мужественный и мудрый — оставался рядом подольше, в его присутствии было спокойнее. Но после всего произошедшего принцесса Дагмар окончательно приняла мысль, что далеко не всё на свете бывает так, как мы хотим, и что Премудрый Господь всегда делает всё как лучше, пусть даже нам иногда так не кажется. Поэтому, скрепя сердце, она отпустила брата. Ей оставался Фредди, который теперь был Наследником престола и с полной ответственностью взял на себя заботу о сёстрах и младшем брате. В день отъезда Вилли он почти по-отечески потрепал Минни за щеку и сказал ласково:

— Не грусти. Всё наладится. Не думаю, чтобы эта война затянулась надолго.

Отец придерживался того же мнения и тоже утешал жену и детей. К Рождеству королева Луиза с дочерью сели шить для солдат тёплые одеяла и собирать какую могли провизию — бинты, медикаменты, еду, одежду. Что не успели, доделали к Новому, тысяча восемьсот шестьдесят четвёртому году. Дагмар хотела стать сестрой милосердия, но мама её не пустила: кто-то же должен помогать ей! Больше некому: Тира ещё совсем мала. К тому же к началу того же года стало известно, что летом Наследник Российского престола будет совершать путешествие по Европе. Король Христиан Девятый и королева Луиза выразили желание видеть его у себя. Они решительно были настроены отдать за него свою дочь.

Девятого января, с опозданием всего в один день, королева Луиза узнала о том, что стала бабушкой. А Дагмар — тётей. У Александры родился сын. Известие, конечно же, было радостным, но к печалям новой Датской королевы добавилось ещё одно: её первый внук родился почти на два месяца раньше положенного срока, и первые несколько недель вся семья всерьёз тревожилась за его жизнь. Однако принц выжил и получил при крещении имена Альберт в память о принце-консорте, Виктор в честь правящей Британской королевы, Кристиан в честь деда по материнской линии (в связи со вступлением её отца на престол, Аликс всё-таки разрешили дать сыну это имя, но только третьим по счёту) и Эдвард по второму — и будущему тронному — имени своего отца. Поскольку он сразу же стал вторым после отца в линии престолонаследия, предполагалось, что именно под четвёртым, династическим, именем он и вступит впоследствии на престол. Поэтому Аликс ласково звала сына Эдди.