Глава 8

Глава 8

В этой грустной душе ты бродил, как в незапертом доме

(В нашем доме, весною...). Забывшей меня не зови.

Все минуты свои я тобою наполнила, кроме

Самой грустной — любви.

(М. И. Цветаева)

И у Сергея Шереметева, и у Като Ольденбургской хватило такта и мужества забыть о том злополучном разговоре на балконе на дне рождения Като и сохранить прежние отношения. По правде сказать, это стоило обоим немалого душевного труда, но в конце концов оба решили, что большая дружба не должна умирать из-за того, что Амур выдумал заплести их чувства в неразрешимый треугольник. Сергей поклялся самому себе, что больше ни взглядом не намекнёт Като на свои чувства, а Катарина, в свою очередь, твёрдо решила, что никогда не заговорит с Шереметевым о Никсе. Правда, в первую же их встречу после дня рождения Като Её Высочество первой нарушила обещание, но Серж не дал ей заметить, что ему это неприятно.

Приехав к Ольденбургским после присяги, Шереметев заметил, что привычный дом как-то притих. Заслышав его шаги, Като спустилась в переднюю и, сразу увидев ровные маленькие звёздочки на его погонах, просияла. Коснулась одной из них пальцами:

— Путеводные звёздочки… Пусть они принесут тебе удачу.

Как ни старался Серж взять себя в руки и усилием воли потушить в себе совершенно непрошеное чувство и сохранить только дружбу, в этот момент он понял, что бесполезно. Хотелось осторожно-осторожно взять её на руки и, наклонившись к самому уху, шепнуть ей самые нежные слова — что это она его путеводная звёздочка и что, что бы ни случилось, он будет рядом, как верный ангел-хранитель. Что даже если сбудется заветная мечта Като и она выйдет замуж за Цесаревича, он не огорчится, он будет рад служить своему Государю, он ведь сегодня присягнул и Николаю Александровичу тоже. Но вместо всего этого Сергей просто улыбнулся подруге.

— Спасибо тебе. Скажи, почему такая тишина? Что-то случилось?

— Брат Николай женился без соизволения Императора. — Ответила Катарина почти бесстрастно.

— На ком? — наверное, первая реакция была глупой, но Шереметев был удивлён такому повороту событий.

— На какой-то графине, — отмахнулась Като так, как будто это её совсем не интересовало.

— И что теперь? — осторожно поинтересовался Серж.

— Мама в полуобморочном состоянии. Говорит, что знать Николая больше не хочет, что он опозорил всю семью. — Её Высочество оглянулась, не слышит ли кто их разговор и, понизив голос, сообщила другу гораздо более доверительно:

— А я рада, что брат женился по любви. В монарших домах это мало кому удаётся. — В последней фразе Шереметев услышал легчайший, еле заметный вздох. Ей-богу, в эту минуту он готов был сам проводить её под венец с Его Императорским Высочеством.

Сергей задумался. С Николаем Петровичем Ольденбургским он был в хороших отношениях и конечно, был рад за товарища, но состояние Терезии Васильевны испугало его. Он видел от неё в жизни только добро, она в каком-то смысле заменила ему мать. Нервное потрясение может усугубить чахотку. Хотя в чём тут проблема, Серж совершенно не мог взять в толк. Ну подумаешь, женился не на равной себе по статусу особе! Ольденбургские, конечно, члены Императорской фамилии, но шансы вступить на престол Российской империи у них настолько малы, что пусть хоть они все заключат неравные браки, чистокровность династии от этого нисколечко не пострадает. Своими соображениями он поделился с Като, и она, конечно же, была полностью с ним согласна. Поняв, что праздник в честь его присяги сейчас будет, мягко говоря, не к месту, Шереметев хотел тотчас же уехать, но Като задержала его. Ей хотелось поговорить с ним, как встарь на стрельнинском взморье. Воспользовавшись тем, что никто их не видит, друзья уютно устроились на широком подоконнике и разговаривали, прислонясь лбами к холодному стеклу и глядя на Неву и улетавшую в летнее небо радостно жёлтую стрелу Петропавловского собора.

— А ты правда рад, что Николай вот так вот женился? — спросила Като несколько отрешённо. Её воображение рисовало ей вместо Невы — Финский залив, вместо гранитных набережных — светлый песок и камни на берегу, на которые они присаживались, когда уставали бродить, а вместо колокольни собора — одиноко маячащую на противоположном берегу сосну.

— С одной стороны, я, конечно же, рад, что он женился по любви. Но с другой… когда твоя мать больна и ты об этом знаешь, делать такие вещи, как минимум, безрассудно. И — я не побоюсь это сказать — жестоко. — Повторил Серж то, что уже говорил Катарине.

— Да, тут ты прав… Но знаешь, если бы мне запрещали выйти замуж за того, за кого я хочу, я бы тоже никого не послушала! — глаза Её Высочества вдруг загорелись боевым огнём, которого Шереметев до сих пор не подозревал в ней. Он даже испугался с непривычки, но потом поймал себя на мысли, что это делает её в его глазах ещё чудеснее. Наверное, в его чувствах уже пройден был тот этап, когда можно было разлюбить её. Теперь всё, что бы она ни делала, только добавляло в огонь ещё дров, а не наоборот.

— Да, кстати, что насчёт матримониальных планов? Как твои родители смотрят на твои отношения с Цесаревичем?

Като покраснела, от смущения как-то смешно вжала голову в плечи и стала казаться маленькой. «Воробушек», — подумал Серж Шереметев, — «Маленький серый воробушек, который сидит на ветке и боится притаившейся у дерева кошки».

— Какие «отношения с Цесаревичем», ты что, с ума сошёл? Нет у нас никаких отношений!.. А ты думаешь, родители считают, что между нами что-то есть? — она вдруг не на шутку испугалась.

— Не думаю, — покачал головой Серж. — Но всё-таки, должны же они строить хоть какие-нибудь планы на твоё замужество.

— Не знаю, — прошептала Като. — Я всё равно не пойду замуж! Если Его Высочество не захочет на мне жениться, так лучше уж вообще не выходить. Останусь старой девой! Буду всё время при Мама. А что, тоже хорошо! У нас Саша отлично вышла замуж, Тереза подрастёт — тоже найдёт себе достойного мужа. Мне это вовсе не обязательно!

Сергей Шереметев понял: она мелет вздор, чтобы разогнать страх. Но у него появилась безумная и безрассудная искорка надежды: нужно немного переждать — пусть страсти по поводу женитьбы Николая улягутся, Император признает этот брак, даст этой «какой-то графине» приличный титул, скандал будет нивелирован — и, если Петру Георгиевичу и Терезии Васильевне не взбредёт в голову гениальная идея отдать Като за Наследника престола, то он — была не была! — рискнёт, посватается. Почему-то он надеялся, что при таком повороте событий Като не откажет ему. Насильно мил не будешь, но на хорошей дружбе тоже можно построить дом. Иногда даже крепче получается, чем на любви. Идея потрясла Сержа своей безуминкой, но этим и вдохновила. Эх, что же эта мысль не пришла ему в голову раньше, до дня рождения Цесаревича! Но ведь до того дня он и сам толком не понимал, что влюблён в Като… От этой мысли Сержу стало как-то не к месту весело, и он, передав через Катарину Терезии Васильевне пожелания скорейшего выздоровления, поспешил откланяться. Эту мысль надо было обдумать одному, не торопясь.