Глава 5.

На следующий день Лекс не пришла ни на первый, ни на второй, ни на третий урок. Слухи, заполняющие самые сокровенные уголки колледжа, стали достигать невероятных размеров — ученики, абсолютно не обращая внимание на учителей, шептались, передавали записки, обсуждали прошедший день в голос на переменах, а когда девушка не пришла, они и вообще вышли за рамки возможного.

Только четыре человека не обсуждали вчерашнее событие. На урок Брайан пришел со звонком и сел на последнюю парту третьего ряда, даже не кивнув трем друзьям. Братья поникли, а Алан приподнялся было, чтобы подойти к нему, но его остановил голос учителя:

— Мистер Хандерсон, раз уж Вы стали, идите к доске и объясняйте домашнюю работу.

— Да, сэр, — угрюмо произнес блондин и, бросив взгляд на брюнета, вышел к доске, поправил очки и начал:

— Итак, на прошлом уроке мы проходили Законы Ньютона. Первый Закон гласит...

Однако ребята решили не сдаваться. Так как погода была плохой — шел дождь — все ели в столовой. Когда парни вошли внутрь, они увидели, что Брайан сидит за обычным столиком, где они обычно сидят в «не ту» погоду, и прошли прямо туда. Когда они сели рядом, брюнет не выразил ни несогласие, ни разрешение, он продолжал есть свою картошку. Близнецы тут же начали есть, как всегда перебрасываясь шутками. Алан сделал глоток сока и начал очень медленно и осторожно.

— Брайан. Я должен извиниться. Я не должен был влезать не в свое дело. Ты был абсолютно прав, послав меня, — парень замолчал, ожидая реакцию брюнета, но он не шелохнулся. Лицо блондина стало бледнеть, близнецы замерли с набитыми ртами.

— Да. Ты был не прав, Алан. Это моя жизнь, мое решение, — тихо произнес Брайан. Алан вздрогнул и опустил голову, — но я тоже был не прав, — шоколадные глаза посмотрели прямо в зеленые, — я не имел ни малейшего права кричать на тебя. Ты был прав — я слишком погорячился и, возможно, перешел всякие границы. Так что я тоже извиняюсь, — повисла тишина. Парни смотрели друг на друга, даже не моргая; создавалось впечатление, что все вокруг застыло, точно по волшебству. Этот момент был невероятно важен, так как дружба в их группе была важнейшим компонентом, фундаментом, без него они бы развалились, как кусочки неправильно собранного паззла. Вдруг:

ХЛЕП!

и недопережеванный кусок котлеты с неприятным звуком упал на поднос.

— Я абсолютно уверен, что именно в эту секунду Солнце сгорело дотла, Луна повернулась в другую сторону и завертелась со скоростью звука, а Венера с Юпитером столкнулись и занялись неприличными делами, — протянул Айзек, разинув рот, — чувак, ты просто невероятный гаденыш! Ты мой мир просто перевернул вверх потрохами, а поверь — я не люблю стоять на башке, это не привлекательно!, — вопил парень, потрясая руками. Первым засмеялся, как ни странно, Брайан. Это губы изогнулись в улыбке, а потом послышался смех. Другие присоединились, абсолютно игнорируя удивленные взоры ребят в столовой.

— Нам тебя не хватало, — улыбнулся Чак, положив руку брюнету на плечо. Тот кивнул, оглядев всех троих.

— Айзек, ты немного бледный. Ты здоров?, — вдруг спросил Брайан, нахмурив брови и вглядываясь в лицо друга.

— Что? Нет, все нормалек, я еще тот уголек, — подмигнул парень, вновь принимаясь за еду.

Дальше они просто сидели, подшучивая, смеясь. Будто не было той ссоры, того гнетущего недоразумения, той бессонной ночи, когда двое проклинали свою глупость, а двое других злились, что ничего не предприняли.

Оставалось около десяти минут до конца обеденного времени. Парни все съели и уже собирались расходиться по кабинетам, когда вдруг произошло нечто невероятное — по лицу Брайана стал стекать майонез, кусочек курицы плавно сполз по лицу и затерялся в воротнике, кусок сыра странно завис в ложбинке между носом и щекой.

В. Столовой. Стало. Очень. Тихо.

Абсолютно все перестали есть, уставясь на их стол. Алан, Чак и Айзек, «отлепившись», наконец, от лица Брайана и посмотрели вверх. Их брови практически срослись с челкой, зрачки заполнили глазное яблоко. Брюнет же медленно провел рукой по щеке, посмотрел недоуменно на палец… а затем самым нахальным и сексуальным образом слизал его. Девушки издали дружный стон. Шаловливые пальцы сняли с лица и съели все кусочки еды, размазывая соус.

— Надеюсь, тебе вкусно, — послышался язвительный женский голос. Лекси в зеленом платье стояла около стула Брайана с тарелкой в руке. Глаза парня взлетели вверх, и нахальная улыбочка прорезала его лицо.

— О да, детка, спасибо. Я как раз был голоден. Ты прям экстрасенс — я просто обожаю «Цезарь», но все никак руки не доходили сделать. Спасибо, солнышко, — мило улыбнулся он. Брюнетка на секунду замерла, потом тоже притворно улыбнулась.

— Чтож, тогда приятного аппетита. Раз уж ты так любишь этот салат, то тебе не будет неудобно ходить с ним на одежде, — и, покачивая бедрами, она вышла из комнаты. Половина столовой проводила ее взлядом, остальная смотрела на еду на теле парня.

— Э, чувак?, — заикаясь, спросил Чак, — ты, это, ну… Твои штаны, короче, — промямлил он. Брайан выгнул бровь, потом опустил глаза. На секунду брови взлетели вверх, потом он кивнул.

— Ну чтож… Это не мои любимые джинсы, так что...

— Ты грязный, Адамс!, — выкрикнул женский голос. Парень поднял глаза, и задорно усмехнулся.

— Надеюсь, ты имеешь это слово в переносном значении, детка, — хмыкнул он и, на ходу подмигнув девчонке, вышел в коридор.

«Ну чтож, ты плохая девочка, Маллейн. Тебя надо наказать», — подумал брюнет, натягивая чьи-то забытые штаны и майку в раздевалке, после того, как принял душ. Вернувшись на урок, он весь урок сидел, продумывая план действий.

— Брайан? Что ты задумал?, — коснулся его Алан, хмурясь из-за своих очков-половинок.

— Я? Что ты! Абсолютно ничего, — махнул рукой парень, невинно улыбаясь, — я же не ребенок.

***

— Привет, ребята. Как выходные?, — спросила Лекс, придя в школу в понедельник. На этот раз на ней была легкая розоватая шелковая рубашка и белые джинсы. Сказать, что парни сворачивали шеи — это ничего не сказать. Чмокнув каждого в щеку, она улыбнулась, прислонившись к стене между ними.

— Я думал о тебе, крошка, а ты? О, я уверен, что думала, — поиграл бровями Чак, облокачиваясь о стену напротив ее.

— Где Брайан?, — спросила брюнетка, изображая полное равнодушие.

— Уже здесь, принцесса, — послышался насмешливый мужской баритон над ухом. Девушка повернулась на каблуках, расширив синие глаза.

— Какого...

— Не ругайся. Мы все-таки в общественном заведении, а использование нецензурной лексики запрещено.

— Ой, да ладно? Спасибо за заботу. Только почему мне кажется, что если меня выгонят, ты спокойно вздохнешь?

— Может потому, что я не очень люблю смесь ванили и мяты?

— Что?, — щеки брюнетки стали краснеть.

— Я про твои духи. Не самый… мм… желанный аромат. Для меня. Но не обращай внимание, — брюнет сделал шаг вперед, практически прижав ее к стенке, оставляя какие-то жалкие миллиметры между телами. Девушка напряглась, ее дыхание сбилось, по телу прошла дрожь, прикусив губу, она вскинула по-птичьи глаза, уставясь на губы парня, — я уверен — всем остальным нравится, — ухмыльнулся он и, продержав брюнетку в напряжении еще несколько мучительных секунд, ушел в класс. Лекс открыла рот, шумно втягивая воздух. Увидев взгляды друзей, она почувствовала, как к щекам приливает кровь, и, не сказав ни слова, убежала. Айзек медленно произнес:

— Что это, мать его по затылку, было?!

— Я бы очень хотел знать, — удивленно прошептал Алан, смотря вслед девушке.

***

«Какого. Черта? Какого лешего? Какого...., — крутилось в голове брюнетки, пока она плеская холодной водой себе в лицо, — да он просто издевается. С самого первого дня он просто выводит меня из себя. Сначала я думала, что это способ самозащиты. Это бы я поняла и доказала бы, что мы можем стать друзьями… Друзьями?! О чем я думаю? С этим идиотом, хамом, придурком и извращенцем вдобавок? Да ни за какие благи мира! Как же я ненавижу таких людей — самодовольных, самовлюбленных, озабоченных, дерзких, невероятно сексуальных… Черт!, — намочив руку, девушка провела рукой по шее, плотно закрыв глаза. Она не могла игнорировать то странное ощущение, родившееся в ней, когда Брайан придвинулся к ней слишком близко, когда она практически чувствовала его тело на своем, когда..., — мне пора срочно перестать думать. Просто перестать. Так. Ничего не было», — с этими мыслями она вышла из туалета.

***

— Слушай, Маллейн, — обратилась вдруг к Лекс третьекурсница по дороге в столовую, — говорят, между тобой и Брайаном произошел… инцидент на первой перемене.

— Что? Нет, ничего не было. И если ты веришь глупым слухам — значит у тебя просто не хватает извилин, чтобы понять, насколько они абсурдны!, — взорвалась брюнетка, проскакивая мимо ошарашенной девушки. Несколько метров она буквально «летела», пока не врезалась в широкую мужскую грудь.

— Эу, полегче. Какие-то проблемы, котенок?, — Брайан. Конечно, кто бы еще мог говорить таким тоном?

— Никаких проблем. Уйди с дороги, — и, толкнув парня в грудь, вбежала в буфет. Сев за свободный столик, Лекси вцепилась рукой в край стола, плотно сжав челюсти. «Все хорошо. Все замечательно. Я спокойна. Я абсолют...»

— Эй, Маллейн.

— Боже! Что тебе надо?!, — вскочив на ноги, девушка отпихнула стул, повернулась к Брайану и...

— Ты же вроде любишь яблочный сок. Твой любимый, — усмехнулся парень, держа в руках пустую чашку и наблюдая, как по волосам девушки янтарная жидкость стекает на плечи, по одежде. Широко открыв глаза, брюнетка подняла руки, глядя на липкую жижицу. Посмотрев на свою одежду, она увидела, как желтые пятна появляются на светлых тканях.

— Ты идиот?, — тихо произнесла она. Настолько тихо, что парень, который ожидал бурную и невероятно громкую реакцию, слегка нахмурился и даже перестал улыбаться, — ты понимаешь, что сок не отмывается? Что эти пятна останутся?

— Э..., — несвязно произнес брюнет, не до конца понимая, где ор и крики. Вдруг она резко повернулась на каблуках.

— Ну что? Довольны представлением?, — спросила она у ребят, которые столпились вокруг. Все как по команде опустили головы, — вам не хватает сплетен, слухов, своей личной жизни, и вы пользуетесь случаем, следя за чужими проблемами. Это настолько низко и мерзко, что… А хотя..., — тряхнув слипшимися волосами, Лекс, нырнув под руки ребят, выскочила в коридор.

« Сам напросился, мачо.»

***

Прошел месяц. Все ожидали очередной выходки «парочки», как называли они Брайана и Лекси, но их ожидания не оправдывались — если они где-то и сталкивались, то обменивались максимум парой-тройкой фраз; девушка не предпринимала попытку отомстить и сделать следующий шаг в войне, парень же после своей последней выходки бездействовал. Каждый раз встречаясь с брюнеткой, он хмурился и смотрел на нее из-под бровей. Ученики колледжа негодовали — только появилось хоть какое-то развлечение в этой скучной и нудной рутине, и вот опять все стало обычным и бесцветным.

Единственными, кто был доволен таким складом событий, были братья Хандерсоны и Алан. Хотя нет — близнецам явно нравилось, когда люди вываливали друг на друга еду и нарушали правила. А вот Алан мог спокойно вздохнуть: его очень напрягала эта глупая война, и он был очень рад тем, что все закончилось. Но между тем он продолжал следить за враждующими, надеясь остановить их в случаи очередного столкновения.

В начале ноября началась подготовка к экзаменам. Все просто стояли на ушах, постоянный стресс, нервы, тесты. На переменах почти никто не сидел в телефонах и планшетах — все читали, зубрили, учили, повторяли, списывали, готовили шпаргалки — в общем, мыслей и времени на другие дела не было.

— Я никак не вникну в квантовую электродинамику. Я прочитал почти все книги из домашней и школьной библиотек, но так и не могу самостоятельно вывести...

— О Боже, Алан! Я не могу даже запомнить ни третий закон Ньютона...

— Каждое действие имеет свое противодействие.

—… ни закон всемирного тяготения...

— Сила гравитационного притяжения между двумя материальными точками разных масс, разделенными расстоянием радиуса, пропорциональна обеим массам и обратно пропорциональна квадрату расстояния между ними, — отчеканил блондин и перевел дух. Два брата уставились на него.

— Знаешь, я вообще-то жаловался, а не проводил тебе блиц-опрос. Так что мог бы и не выпендриваться, — добродушно прошипел Чак. Брайан все это время молчал. Во время последнего перевоплощения он сломал плечо, но благодаря его способностям все зажило за выходные, но неприятные ощущения все еще не покидали его. Во-первых, это был первый раз, когда его ранили при ребятах; во-вторых, он дико злился на себя, что позволил охотнику себя ударить. Из-за этого случая он даже перестал следить за Лекс, чем занимался первые недели. Он узнал, что она живет с мамой, у них не очень хорошие отношения (это мягко сказано), она любит рок, допоздна не ложится спать, сидя в свете свеч, занимается утром и вечером гимнастикой (о да!) и мечтает о мотоцикле. Но последние дни он забросил свое дежурство.

— Вот уж кто точно все идеально сдаст — так это Брайан, — сказал Айзек, подходя и облокачиваясь о свой шкафчик, — мы с Чаком идиоты и ничего не учим, у Алана, как говорится, «горе от ума», он слишком усердно думает, дела самую элементарную задачу трудной, и в итоге допуская идиотскую ошибку, а Брайан — это холодный и расчётливый ум.

— Ты читал Конан Дойла?

— Что?

— Именно так он описал своего сыщика.

— Сыщика? Это который «мышиный сыщик»? Детский мульт?

— Айзек, ты безнадежен, — улыбнулся Брайан, подходя к своему шкафчику, — этот мышиный сыщик — это глупая пародия на человека — Шерлока Холмса. А Артур Конан Дойл — это писатель, который..., — в этот момент парень открыл дверцу, послышался оглушительный хлопок, отразившийся эхом от стен, дойдя до конца коридора, и на удивленного парня выплеснулось огромное количество ярко-розовой краски с разноцветными блестками в форме звездочек и сердечек. Парень отшатнулся и протер глаза. Все в школе побаивались и уважали Брайана и никогда бы не посмели, упаси Бог, смеяться над ним, но сейчас… А вы? Вы бы не засмеялись, увидев парня, накаченного, в модной качественной черной одежде, отлично сидящей на фигуре, покрытого на добрых три миллиметра розовой жидкостью в сердечках?! Коридор разразился таким хохотом, что было слышно на улице. Ребята с других этажей вбегали на четвертый этаж и, увидев, в чем дело, присоединялись к всеобщему веселью. В центре этого смеющегося клубка стоял Брайан, который ошалело хлопал глазами, сминая в руках розовое желе.

— Я предполагала, что тебе пойдет розовый, но не настолько, — засмеялась появившаяся виновница веселья, довольно усмехаясь, — а эти блестки? Ну разве не мило?, — улыбаясь, она подошла к парню, но держалась на достаточном расстоянии, на всякий случай. Тот неотрывно смотрел на нее. Хохот уже прекратился, переходя сначала в сдавленный смех, а потом в едва заметные смешки. Брюнетка тоже перестала улыбаться, наблюдая за каждым движением юноши. У нее получилось какое-то странное чувство — будто он хочет ее ударить… или поцеловать. Парень медленно подошел.

— Надеюсь, ты понимаешь, что перешла всякие границы. Это было просто… Глупо и по-детски. Не ожидал такого от тебя. Но не волнуйся — я мстить не буду. Хватит. Ты начала — ты и закончишь, — он развернулся, чтобы уйти, но Лекс остановила его.

— Что? Я начала?!, — сверкая глазами, накинулась на него тигрица, — вообще-то это ты меня в бассейн бросил!

— Ха. А ты села на мое место.

— Твое место? Где было написано, что это твое место?! И я не думала, что парни обижаются на такие глупости!

— Это не обида, а дело принципа. Один раз уступишь девушке, и все — ты ее подкаблучник. Раб. Зависимый.

— Да ладно?! И потом… это ты встретил меня самым недружелюбным образом!

— Боже!, — брюнет наконец вышел из себя. Шагнув вплотную к брюнетке, он прошипел, — как я мог не заметить?, — увидев недоуменный взгляд, он продолжал, — глупо с моей стороны. Я был слепой… Ты меня хочешь, вот и набрасываешься, таким образом перекрывая влечение и желание, — стало еще тише. Все «зрители» замерли, ловя каждое слово. Девушка задохнулась от возмущения.

— Что?..

— Тебе нужно было сразу мне сказать! Тогда бы я просто отвез тебя к себе, и мы бы решили эту проблему самым неприличным образом!, — по коридору прошел возглас, полный удивления и шока, — тогда бы мы сразу разобрались со всем и — ПУФ — проблем нет!

— Ты сумасшедший!

— Да ладно?, — сделав еще один малюсенький шаг он не оставил ни миллиметра пространства между ними, — тогда скажи мне прямо сейчас, в глаза, не отрываясь, что не хочешь меня. Скажи мне «нет» прямо в глаза, — он слегка нахмурил брови и сексуально прикусил губу на долю секунды, — скажи, — губы брюнетки дрогнули и приоткрылись, дыхание стало неровным, она порывалась что-то сказать, но никак не могла издать и звука. Она забыла, что стоит в забитом людьми коридоре колледжа, что десятки глаз не отрываются от ее лица. Она видела только одно лицо, одни глаза, одни губы. Она боролась, пытаясь выдать это такое необходимое и нужное «нет», но не могла. Она не смогла бы соврать, глядя в эти глаза, цвета плавленого горького шоколада, в которых сейчас горело что-то странное, неизведанное, дикое, необузданное, — так я и думал, — наконец сказал брюнет и, развернувшись на каблуках, вышел на лестницу.

А она осталась стоять, со сбитым дыханием, горящими щеками, ноющим телом, глазами, полными слез, и сердцем, которое стучало, как сумасшедшее.

POV Брайан

Хотите, расскажу секрет? Я провел ночь с Алексис Маллейн.

Нет.

Не в том смысле, который, возможно, как я думаю, появился в Вашей голове. Даже не думайте.

Нет. Ни. За. Что.

Просто мы с ней поссорились. Опять. Мне иногда кажется, что я уже могу написать книгу под названием «Как надоесть девчонке, находясь от нее на расстоянии трех этажей», и она сто процентов станет бестселлером, как для парней, так и для девчонок. Нет, ну честно — она злится просто постоянно. Что бы я не делал — она щурит на меня свои злые кошачьи глаза: ем ли я — чавкаю как свинья; пью — хлюпаю мерзко; отвечаю урок — не правильно и как ребенок. Черт. Как же она меня бесит. Иногда… Ну ладно.

Так вот. Мы поссорились, и я ночью решил залезть к ней в дом. Именно «залезть» — я просто прыгнул и залез в окно, которое она, очень мило, оставила открытым. Усевшись на подоконник, я посмотрел внутрь: книжные шкафы, рабочий стол, пушистое кресло и кровать, на которой лежит Лекс. Удостоверившись, что она крепко спит, слез и прошел по мягкому полу, стараясь не попадать под свет, чтобы не бросить тень на спящую. В комнате темно, только слабый свет из окна, да разноцветные крохотные лампочки на полотке, образующие звездное небо. Прислушиваюсь к ее дыханию. Подхожу ближе и смотрю.

Знаете, по человеку можно много определить по тому, как он спит. Например, если он спит на спине, то можно сказать, что он открыт людям и ему нечего скрывать, даже ночью, когда он беззащитен. Если человек спит на животе, то он более скрытен или же просто ленив. А она… она спит как-то странно… Никогда не видел, чтобы люди так спали.

Она спит, свернувшись калачиком и сжав ногами одеяло. Оно начинается под ее головой, идет вдоль туловища и заканчивается ниже пяток. Так спят только очень одинокие люди, которые хотят тепла, хотят к кому-то прижаться ночью, а не к кому… Девчонка… она похожа на маленького котенка, такого хрупкого и беззащитного. Тяжело дышит. Ей снится кошмар. А я то думал, ей все время снюсь я. Пф, кошмары… Они только детям снятся. Да она и есть ребенок — маленький ребенок. Медленно ложусь рядом, стараясь, чтобы кровать не скрипела. Опираюсь на локоть и смотрю на тени, которые отбрасывают ее ресницы. Ее слегка вздёрнутый носик дергается, точно она хочет чихнуть. Лицо сморщено, и она тихо шипит, спиваясь бардовыми ногтями в подушку. Все смотрю. Она трется бедром об одеяло и вдруг вытягивает руку, касаясь моего плеча. Застываю и жду реакции. Она не просыпается, но морщится еще сильней. Ах да, как я забыл — она же меня ненавидит и ей неприятен любой контакт со мной. Собираюсь встать, но тут она стонет, уткнувшись ртом в одеяло:

— Брйн, — и снова замолкает, облизав губы и подвигав плечами. Снова замираю в полулежащем состоянии и смотрю на нее, пытаясь понять, послышалось ли мне это. Она позвала меня? Назвала мое имя? Ночью? Во сне?.. Я так и думал — я снюсь ей в пошлых снах. Ну а почему она еще стонет и все время дергается? Тьфу...

Сначала хочу опять лечь, но вспоминаю, что здесь не просто так. Маленький жесткий предмет в кармане брюк неудобно давит в тело, точно недовольно напоминая, что я не расслабляться пришел. Не дав кровати и шанса скрипнуть, встаю и обхожу кровать, доставая и раскрывая из переднего кармана складной нож. Не самое мое любимое оружие — грубое и жесткое. Я предпочитаю слова. Ими можно убить гораздо больнее и медленнее, чтобы человек еще помучился. Но в данный момент нож — самый подходящий вариант: никакой возни, шума и улик — ведь я его с собой заберу. Нет, я могу, конечно, просто закрыть ее лицо подушкой до того, как она откроет глаза, так что она бы меня и не увидела. К тому же ее матери нет дома — в доме тихо. Но все же… Если ее найдут мертвой от удушья, пойдут вопросы, кто да почему мог ее ненавидеть. А мне это не надо. Убийство — кровать в крови и перерезанное горло — то, что надо. Залез какой-то грабитель и решил перестраховаться, убив хозяйку. Такое происходит сплошь да рядом. Особо париться даже не будут.

Нет, мне не стыдно. Я вообще ничего не чувствую, кроме усталости и желания поскорей закончить и оказаться дома. К тому же, она должна мне еще спасибо сказать — лучше, если это сделаю я, сейчас и таким образом, а не… Хм. Опускаюсь на корточки и обираю волосы с шеи девушки, которые закрывают обзор. Она никак не реагирует, только ее губы приоткрываются. Черт, что за фигня снится этим бабам?! Смотрю на оружие и хмурюсь. Да-да. Опять. Я люблю хмурится. Провожу пальцем по острию и нажимаю. По пальцу течет кровь, становясь практически черной в темноте. Слежу за ней, пока она не замирает на локте. Смотрю на ранку — ее уже нет. Черт, круто. Никак не могу привыкнуть к тому, что меня практически невозможно ранить. Поднимаю к глазам нож — лезвие сверкает в свете луны, которая показалась из-за туч, и маленьких огоньков на потолке. Ну точно. Ребенок. Понимаю, что надо заканчивать и, поудобней схватив оружие, поднимаю его на спящей. Вдруг она поворачивается и ложится на спину. Чуть не падаю назад — я же на корточках! Удержавшись, смотрю на девчонку: волосы разметались во все стороны, точно сотканные из окружающей тьмы, пухлые губы приоткрыты, лямка ночнушки спущена, обнажая мраморное плечо, шея обнажена… Глупая, теперь мне еще проще. Глаза видят бьющуюся венку на ее шее, и губы пересыхают. Я, слава Богу, не вампир, но зрелище… Просто ух!...

Трясу волосами и слегка бью себя по щеке, приводя в чувство. Что за чушь! Пора уже валить, а я еще не начал. Облокачиваюсь локтем на кровать и заношу над лебединой шеей.

— Брайан, — вдруг стонет девушка, выбивая весь воздух из моих легких. В этот раз я все-таки падаю — грубо приземляюсь на задницу, выронив нож. Глаза открыты, сердце бьется в грудной клетке, как птица в темнице. Провожу рукой по лбу, по которому течет пот. Теперь мне точно не померещилось — она четко произнесла мое имя. Идиотка… Ну что я ей сдался!? Что ей от меня нужно?! Встаю на ноги и зло смотрю на нее, еле сдерживая крик. Потом размахиваюсь и, призвав всю силу, бросаю в окно нож. Он перелетает через дорогу и врывается в землю, образовав ямку, из которой ее даже не видно. Хочется что-нибудь сломать, крушить… Не желая будить девчонку и отвечать на ее тупые вопросы. Кусаю костяшки пальцев, ощущая привкус крови, нарезая круги по комнате. Останавливаюсь около окна и оборачиваюсь через плечо: все спит и не знает, что в эту секунду уже могла быть… Вижу. На столе мигает телефон. Подхожу и нажимаю кнопку, щурясь на яркий экран. Сверху значок будильника — в 7:30. Да ладно? Так рано? Она настолько маленькая, что даже быстро собраться не может? А вот проверим: изменяю время на 8:20, за десять минут до начала занятий. Занятия… Да ведь мне нужно ее прикончить! Снова подхожу к ней и беру подушку, которая одиноко лежит с краю, явно собираясь упасть. В голове продумываю действия: набросить сверху и держать, пока не перестанет дергаться. Все просто и быстро. Наклоняюсь, но тут слышу стук ее сердца. Медленное и размеренное дыхание. Она просто спит. Ничего ее не пугает. Кошмар прошел. Стискиваю зубы и, отбросив подушку в сторону, бегу к окну и со всего размаху прыгаю вниз, расплющивая своим весом землю. Даже не разгибаясь, бегу вперед: через дорогу, по прямой, мимо домов, в лес. Оказавшись на краю утеса, падаю на колени и кричу. Громко, разрываю божественную тишину обычной ночи. В ушах звенит от собственного голоса, легкие сводят от нехватки кислорода. А я крику. Звук трансформируется, как и я, переходя в вой, полный злобы и беспомощности. Взрываю когтями жёсткую каменную землю и, даже не задумываясь, прыгаю вниз, в водопад, и теряюсь в вихре холодной, несущейся воды.

POV Лекс

Будильник врывается в мой сон, и я морщусь, закрываясь одеялом. Я знаю, что у меня есть 5 минут, чтобы еще полежать и все успеть, поэтому протягиваю руку, беру телефон и, бросив косой взгляд на монитор, выключаю назойливую музыку. Кладу на место и блаженно сжимаюсь, трусь носом о подушку. В мозгу вспыхивает странный образ, и я тянусь за телефоном — 8:23. Тупо смотрю на цифры, не понимая, что не так. Потом меня ударяет током. Я проспала! Вскакиваю, на ходу натягивая вчерашнюю одежду и одновременно собирая сумку. Наклоняюсь к кровати, чтобы просто прикрыть ее покрывалом, но тут замечаю, что вторая часть моей кровати примята. Я всегда сплю на левой стороне, тогда почему… К босым ногам подбирается холод, и я, подняв глаза, вижу открытое окно. Испуганно ежусь от холода и подхожу к окну. Непонимающе хмурюсь. Я никогда не оставляю окно полностью открытым на ночь. Максимум — это одна треть. Но тут… Оглядываю комнату в недоумении и посылаю своему отражению в зеркале злой взгляд. «Что за черт творился сегодня ночью?!»

***

Влетаю в класс в 8:57, неловко мямля извинения и занимая свое место. Парень, сидящий передо мной, оборачивается и довольно насмехается, вперив в меня свои шоколадные глаза.

— Что, принцесса? Карета опоздала или кучер подвел, изменник?

— Заткнись, Адамс! И без тебя тошно. — одергиваю я его и, наспех достав не ту книгу, лезу за другой, одновременно пытаясь вслушаться в объяснение учителя. «Да уж. Начало дня — то что надо», уныло думаю я, открывая тетрадку и начинаю конспектировать.