Глава 8.

— Слишком темно, — поежился Алан, щурясь и протирая очки.

— Как всегда, — одернул его Брайан, хотя и сам заметил, что лес стал мрачнее.

— Мне кажется, это была глупая идея.

— Возможно, но, как я уже говорил, мы — люди, и нам свойственно ошибаться. И я не думаю, что будет какая-то разница, разве что Чаку не повезет, если он дома перевоплотится.

— Да уж. Миссис Хандерсон явно не обрадуется домашней зверушке, — усмехнулся блондин.

Дальше они шли молча, потому что веселящих их близнецов не было, а они не привыкли шутить и развлекаться. Без двух братьев было как-то пусто в этом огромном лесу. Они чувствовали себя как никогда одиноко. Алан шел, смотря под ноги, думая о старшей сестре, которую он не видел с одиннадцати лет; а Брайан, засунув руки в задние карманы джинс, смотрел на проглядывающее небо. Темно-синее, звездное, как … «Тьфу! Напасть»

Поляна была такой же, только трава была еще темнее и жестче. Не успели друзья подойти к середине поляны, как их руки обожгло огнем.

— Что-то рановато, — закатал рукав Алан, Брайан только нахмурился: часы показывали начало одиннадцатого. Слишком рано. Настроение испортилось еще больше, но, переборов себя, они встали в серебристый свет, глядя на набирающие свет татуировки, — удачи.

— Она нам пригодится, — тихо, чтобы Алан не услышал, прошептал Брайан, и они исчезли в свете.

« Нас ждали. Не знаю, сколько их. ИХ. Кто они? Я не знаю, а они нас уж точно, раз устроили засаду именно тут. Как только мы перевоплотились, нам пришлось бежать. Очень быстро. Алану хорошо — он поднялся под крону деревьев, и его не видно. Я был рад, что не нужно волноваться о нем — заботиться о сохранности собственной шкуры, и одновременно следя за тем, чтобы на него не напали… Крылья — это, конечно, круто. А мне пришлось бежать изо всех сил. Оружие пролетело прямо мимо моего плеча, едва не задев. Что за оружие? Кинжал? Что за чушь? Кто вообще ими пользуется сейчас?.. Почти попал. Я загнал весь свой страх и волнение глубоко в себя, оставив сверху только скорость, максимальную скорость, на которую только было способно мое тело. Лес, чаща, поле, снова лес… Не знаю, сколько я пробежал. Алан парил надо мной, увертываясь от пучков темного дыма. Разве может дым ранить? Черт… Рука… Оказывается, может. Только бы Алан не спустился — тогда ему конец. Только не спускайся, приятель… Время. Оно уже… пришло? Бежать обратно. Сколько уже прошло времени? … Сколько же их. Окружают. Только кто они? Кто?! Что за оружие? Тени, кинжалы, древна… Бревна?! Зацепило морду… Дьявол… Алан?.. Дурак, нет! Я справлюсь! Нет, Алан! Нет!»

Все закончилось слишком быстро — Брайан очнулся на какой-то опушке в разодранной одежде и тут же вскочил, оглядываясь. До него донесся едва заметный стон — сбоку, около куста, лежал Алан.

— Алан!, — брюнет нагнулся над другом и замер — из его живота торчал кусок дерева, почерневший и сухой. Брайан сжал челюсти, вцепившись в причиняющий другу боль предмет, — потерпи, Алан, дружище… Ты только терпи… Я сейчас..., — понимая, что делая все еще хуже, вытаскивая деревяшку медленно, парень вырвал ее и отбросил в сторону, не желая видеть кусочки кожи и мяса на срубах. Блондин закашлялся, издавая непонятные звуки — на губах выступила кровь, — черт..., — разорвав свою драную футболку, Брайан, закатав рубашку друга, как мог, перевязал рану, руками пытаясь перекрыть кровотечение. Спустя несколько минут он понял, что все безнадежно, — чтоб вас..., — ощупывая карманы, он нашел телефон и набрал номер скорой помощи. Гудки. За каждый из них он будет пытать этих врачей!, — алло? Да. Я… мой друг ранен, — голос неудержимо дрожит. Глубоко вздохнув, он продолжал, оглядываясь, — где мы?.. Мы в лесу около поворота на 65 Шоссе, на 63. Да. И, Боже, умоляю, пожалуйста, быстрее — последние слова он произнес с надрывом. На губах почувствовалась сладость — он закусил губы до крови, сдерживая слезы, — пожалуйста… пожалуйста..., — услышав обещание быть как можно скорее, он на секунду опустил голову на плечо бессознательному Алану. «Только секундочку… Дайте мне секунду. И я буду в порядке»

Трели скорой. Поднял голову, встряхнув волосами, медленно опустил на мох друга и выбежал на дорогу, размахивая руками.

Четыре врача.

Объяснение случившегося («наткнулся на сук»).

Носилки.

Бинты.

— Я поеду с Вами, — решительно сказал Брайан, хватаясь за дверцу.

— Хорошо, сынок, только..., — женщина медсестра коснулась его левой руки, — у тебя… у тебя рука сломана.

— Что?, — все это время он даже не обращал на собственные травмы внимания, но сейчас боль прожгла дыру через волнение. Кровь с виска стекала на подбородок и с двух сторон плеча; рука плохо слушалась; вроде так, не считая многочисленных синяков и царапин, — чепуха, — отмахнулся брюнет, — поезжайте! Скорее! Пожалуйста!

Он никогда не говорил слово «пожалуйста» так много раз в один день.

***

В больнице Алана сразу увезли в операционную, а Брайана усадили вправлять кость.

— Я Вас уверяю — очень скоро все будет хорошо, — закатывая глаза, произносил он раз за разом, лежа на операционном столе.

— У Вас, молодой человек, перелом со сдвигом. Ничего хорошего, если не вправить вовремя, не будет. А после наложения гипса Вы еще месяца два точно будете в нем ходить.

« Заживет, как на собаке, до утра, кретин», — устало подумал брюнет, позволяя себе отдохнуть в объятиях наркоза.

***

— Мой друг, Алан Хандерсон. Поступил сюда в 2 часа ночи. Где он?, — обратился парень к администраторше, когда очнулся. Блондинка, девушка его возраста, кокетливо поправила волосы, увидев кучу мышц, скрытых только накинутым на плечи больничным халатом.

— Секундочку, — поцокав по розовому ноутбуку красными ногтями, она подняла на него глаза, томно помахивая ресницами, — он все еще на операции. Вы можете его подождать...

— Лейла, — к ним подошел врач лет 40. Он протирал покрасневшее лицо и уставшие глаза, — запиши, пожалуйста — Алан Хандерсон: операция прошла успешно, но состояние все еще очень тяжелое.

— Алан?, — Брайан подошел вперед, — где он?

— А Вы кто?

— Брайан Адамс, его друг.

— Ах да — это ты нас вызвал. Чтож… К нему пока нельзя, но ты можешь подождать на пятом этаже на скамейке. И еще, — окликнул он брюнета, который уже устремился к лестнице, — мы не нашли у него телефона. Нужно сообщить семье.

— Да..., — кивнул Брайан, поднимаясь наверх. Но потом замер на переходе между третьим и четвертым этажом. «Нужно все рассказать его матери, но у меня нет ее телефона… И Чаку нужно рассказать… Но я не могу его оставить одного...» Прислонившись пылающим лбом к окну, парень судорожно обдумывал, как поступить, и в итоге понял, что есть только один выход, чертовски его не устраивающй, но больше ничего не приходило в голову. Зайдя в Интернет на сайт группы своего класса, он нашел нужный ему телефон и набрал. Один. Два. Три. Четыре. Пять гудков. Он уже говорил, как ненавидел ждать?!

— Алло?...

— Это Брайан, — как можно спокойнее сказал он, хотя чувствовал себя ужасно — он не хотел просить эту девчонку о чем либо. Он вообще не хотел ее ПРОСИТЬ.

— Брайан?! Ты идиот?! Ты на часы смотрел?!

— Успокойся. Я знаю, что сейчас начало пятого, но у меня к тебе просьба.

— Ты сумасшедший?! Какая может быть просьба ночью?! Ты...

— Лекс! Пожалуйста!.. — он молил. Он не знал, что еще сказать, чтобы она его выслушала. Сердце стучало слишком быстро от колющей боли и волнения, страха. Страха. Кто бы мог подумать — Брайан Адамс боится… Но именно это и подействовало — девушка замолчала, а потом продолжила уже тише.

— Что такое?

— Алан… В общем, он в больнице. Я… я должен рассказать его матери, но я не могу его оставить… одного, — «Черт! Как глупо, глупо, глупо! Унижаться перед ней, просить», — а впрочем — ничего. Пока.

— Брайан!, — за секунду до того, как он нажал «отбой», прервал его серьезный голос, — какая больница? Я еду.

***

— Спасибо… хм… что приехала, — неловко произнес парень, встречая через двадцать минут брюнетку у ворот, — я только съезжу к Хандерсонам и вернусь. Постараюсь поскорее, — повторял он, глядя в пол.

— Эй, все в порядке. Я посижу столько, сколько нужно. Алан — тоже мой друг, и я тоже за него переживаю, — этот ласковый голос. Нежный. Понимающий. Как бальзам на раны. Фр.

— Жди на пятом этаже, на какой-нибудь скамейке. Я… я скоро.

Так как его дом находился недалеко, а джип так и остался около поляны, Брайан забежал за мотоциклом. Было дико неудобно вести забинтованной рукой, но он сломал гипс на стыке, чтобы двигать рукой. Сломанные кости завыли, но брюнет строго заткнул их, направляясь к дому Хандерсонов. Он понимал, что Моника наверняка спит, но он должен был сообщить.

Он не считал, сколько раз ему пришлось нажать за кнопку, пока не послышались шаги, и дверь не открылась на узенькую щелочку.

— Кто там?

— Миссис Хандерсон, это Брайан Адамс, мэм.

— Брайан?, — женщина удивленно выглянула, изучая его; увидев ссадины и гипс, он подняла на него прищуренные глаза.

— Что с тобой?

— Мэм, это сейчас не ва....

— Что с тобой?, — упорно повторила она. «Женщины», — недовольно проворчало подсознание.

— Алан в больнице. Он ранен. Он потерял много крови, — выпалил он, не давая вставить не слова. Женщина так и замерла с открытым ртом. Ее глаза, такие же, как и у Алана, расширились. Потом она вдруг толкнула его в грудь.

— Это твоя вина? Вы подрались? Хотя он не мог… Ты ударил моего мальчика? Ты?! «Сила есть — ума не надо» твой девиз?

— Миссис Хандерсон! Что Вы?!, — воскликнул Брайан, ловя женскую руку, — Алан — мой лучший друг. Я скорее убь… умру за него, — вовремя поправился он. Моника тяжело дышала, потом вытащила руку.

— В какой он больнице?

— В главной. В центре, на...

— Я все узнаю. Можешь идти, — строго произнесла она, закрывая дверь. Несколько секунду парень стоял на месте, уставясь на дверь, после чего направился к мотоциклу. Когда он уже завел мотор, Моника вышла и крикнула, — спасибо!

— Чак?, — лестницы около окна не было, и в кустах тоже, — Чак!, — позвал Брайан в окно. Парень выглянул, дрожа всем телом.

— Брайан? А где Алан? И что...

— Как мне подняться?

— Маман спит, так что открывай дверь — ключ под цветами.

— Чак, как...

— Айзек, брат, ну тихо!, — прервал его крик близнеца, и глазам брюнета предстала такая картина — Айзек, с закрытыми глазами и сморщенным лицом, отчаянно отбивался, царапая и кусая брата. Простыни на кровати были измяты — борьба явно продолжалась уже давно.

— Что с ним?, — подскочил Брайан, хватая вторую руку больного. Вместе они привязали его к кровати, таким образом оставляя ему возможность только извиваться и шипеть.

— Он… рехнулся. Около одиннадцати он вдруг стал колотить по всему, до чего мог дотянуться: бить свои кубки, рвать книги, орать… Я боялся, что маман проснется, и пытался все это время его унять… Так где Алан?, — осторожно повторил он свой вопрос. Брайан настолько подробно, насколько это возможно, описал все: засаду, нападение, рану, поездку в больницу...

— Я заскочил на секунду — там с ним сидит Лекс...

— Что?, — Чак так удивился, что даже отвлекся, — ты ей позвонил?

— Да, и даже не думай продолжать свою мысль. Я пошел, и держи меня в курсе, черт тебя дери, — выходя из комнаты, Брайан поморщился от догонявшего его вопля, прорвавшегося через кляп во рту бедного Айзека. На секунду обернувшись, он бросил взгляд на еще более ставшую лиловой кожей и красные веки. Покачав головой, он поспешил на улицу, не желая оставаться тут. Он хотел где-то скрыться, чтобы ничего не слышать и не видеть. Чтобы его никто не трогал, не звонил, не звал, чтобы ему не нужно было о ком-то заботиться, волноваться, бояться. Бояться.

« Я не знаю, что такое «страх». Я не боюсь».

***

— Ну как он? Есть новости?, — не здороваясь, сбросил Брайан, подходя к Лекс, которая читала журнал, сидя в кресле. Ее синие глаза вспорхнули вверх, как птички, протыкая душу насквозь.

— Нет, пока что ничего нового… Врачи сказали, что он все еще находится между… Между..., — она замолчала, не находя слова. Она реально переживала, парень нахмурился, осознавая это. Он так привык заботиться о своей группе, что не мог свыкнуться с тем, что еще кому-то не все равно.

— Чтож..., — он сел рядом, глядя на палату, — ты можешь идти. Спасибо, что побыла тут, но теперь ты можешь идти — ты не выспалась. Я абсолютно по-хамски вытащил тебя из теплой и мягкой кровати.

— На самом деле я рада, что ты переборол себя и позвонил мне. Я бы дьявольски разозлилась, если бы ты это не сдал. Я должна быть сейчас здесь.

— Хм..., — мог только протянуть брюнет, чувствуя дьявольскую неловкость. Дальше они сидели молча, никто не хотел говорить или обсуждать что-нибудь. У Вас когда-нибудь бывали такие моменты, что Вы сидели рядом с каким-то человеком и Вам даже не нужно обмениваться какими-то ненужными фразами? Вам хватает воздуха, который Вы вдыхаете, один и тот же воздух, только разными легкими; Вы смотрите на одни и те же предметы: стены, стулья, журналы, окна, — не имеет значение на что. Вы просто понимаете, что находитесь в одной оболочке, в одном мире, как никогда близко… Две пары глаз медленно обследовали каждый сантиметр, лишь бы не сталкиваться.

Вдруг открылась дверь, и вышел тот самый врач. Ребята вскочили:

— Сэр, как он?

— Все так же, все так же..., — рассеянно произнес мужчина, выходя в коридор. Брайан замер, глядя ему вслед. Потом резко рванул в сторону и со всей силы ударил кулаком по стене, прижавшись к ней щекой. Глаза плотно закрыты, челюсти сжаты, скулы напряжены...

— Эй, Брайан? Ты в порядке?, — теплая, хрупкая рука девушки легла на его плеча, — все будет хорошо...

— Не надо мне говорить, что все будет хорошо. Не надо меня успокаивать и более того, мне не нужна ни твоя жалость, ни твое волнение! Мне ничего от тебя не надо!, — развернулся брюнет, гневно сверкая глазами. Лекс отступила, испуганно вытаращив глаза, — ты просто ничего не понимаешь! Один мой друг находится в ненормальном состоянии — то ли в коме, то ли сходит с ума; а второй вообще на грани смерти! Моя голова и так идет кругом от всего, а тут еще ты — со своими бзиками, со своими выкрутасами и диким характером, со своим носом, который ты суешь всюду — куда можно и куда нельзя! Ты, со своими синими, чтоб их, глазами и этими гребанными пухлыми губами, — практически прошипел он, прожигая ее взглядом. Она уже как-то видела этот взгляд — пожирающий, пылающий, как пламя, сводящий с ума… Брайан резко рванулся вперед, припирая брюнетку к стенке. Хрупкие руки он сжал одной рукой над головой девушки, а другой сжал ее бедро, впечатывая в свое тело. Умелые губы накрыли ее, язык грубо исследовал ее рот. Она задыхалась, не находя воздуха, она никогда так не целовалась. Она вообще никогда не целовалась. Это было абсолютно новое для нее ощущение — кожа пылала, по всему телу распространялось невероятное покалывание, мысли путались. В том месте, где руки парня касались ее, разливалось тепло. Глаза закрылись сами собой, полностью отгоняя все проблемы. Сладость во рту достигла невозможных размеров, заполняя ее до кончиков пальцев… Их тела соединились как кусочки паззла, которые все время казались несовместимыми, люди даже не пытались их соединить, думая, что они не подходят; но тем не менее они идеально дополняли друг друга — губы к губам, грудь к груди, бедра к бедрам… Но все закончилось так же быстро, как и началось: Брайан просто отодвинулся, отходя к окну; закрыв глаза, он провел рукой по подбородку, — извини, это было глупо. Просто сегодня ужасная ночь, и я явно не в себе..., — но Лекс не могла издать и звука — она так и замерла, с широко распахнутыми глазами и открытым ртом. Несколько секунд они смотрели друг на друга, потом брюнет сел в кресло, упершись локтями в колени, — как все глупо… Слушай, тебе надо поспать, — переменил он резко тему, — ты не спала.

— Я?.. Э… Да, — промямлила Лекс, медленно садясь рядом, — я… я думаю, что поспать нужно тебе — ты сам сказал, что ночка выдалась не очень… Отдохни, а я потом разбужу тебя.

— Правда? Не больше часа, — неожиданно быстро согласился парень, откидываясь на сиденье и закрывая глаза, — только часик, — произнес он очень тихо, мгновенно засыпая. И как ему это удается? Лекс смотрела на него, изумляясь — да он еще совсем мальчишка, такой беззащитный. Ей захотелось погладить его по голове, прижать к груди, поцеловать… Поцеловать. Этот поцелуй. У нее появилось невероятное желание коснуться его, она боялась, что он проснется, но не могла пересилить себя — медленно и робко она коснулась пальцем его руки, лежащей на подлокотнике. Сначала он никак не среагировал, но потом его лицо наморщилось, брюнетка хотела было отдернуть руку, но мужские пальцы сжали ее пальчики. Лекс улыбнулась и блаженно закрыла глаза.

***

— Сколько времени?, — поднял голову Брайан. Девушка сморщилась — он проспал чуть больше восьмидесяти минут. Взглянув на часы, он нахмурил брови, — я же просил разбудить меня через час.

— Я понимаю, но тебе нужно было поспать...

— Ладно, — и снова они замолчали, но на этот раз у них было воспоминание, которое не давало спокойно дышать. А к тому же этот равномерный звук, исходящий из палаты Алана.

Пип. Пип. Пип. Пип. Пип.

Он расслаблял. Стоп. Но что не так с этим звуком?

Пип. Пауза. Пип. Паузка. Пииииип. Пауза.

Пауза? Пауза?! Брайан резко поднял голову.

— Что не так? Что с...., — Лекс вскочила и бросилась к медсестре, которая шла по лестнице.

— Помогите! Парню плохо!

Началась суматоха: врачи сновали туда сюда, разыскивая главного, когда он появился в окружении трех врачей, человек пять влетели в палату. Испуганным ребятам осталось только стоять около дверей, ожидая новостей. Слышались команды врача, скрежет… Брайан вцепился руками в волосы.

Спустя время, стало очень тихо. На какое-то время парень и девушка облегченно выдохнули, но потом поняли, что именно тихо.

— Что...?, — начал брюнет, но в этот момент вышли врачи с расстроенными лицами. Главврач обратился к секретарше:

— Запиши — Адам Хандерсон: реанимация — 47 минут, время смерти — 05:53, — увидев Брайана, он похлопал его по плечу, проходя мимо, — прости, парень. Мои соболезнования.

— Нет, — выдохнул тот, замерев на месте. Когда врачи ушли, он влетел палату — Алан лежал на койке со следами от проводов. Очки не закрывали спокойное лицо, и создавалось впечатление, что он просто спит. Лекс закрыла рот рукой.

— Нет...

— Нет, черт, нет!, — подлетел к кровати брюнет, хватая друга за руку и тряся ее, — ради Бога, нет! Алан! Открой глаза! Открой свои чертовы глаза! Нет!, — он упал на колени, утыкаясь лицом в край койки. Он крепко сжал глаза, но слезы все равно лились; оскалив зубы, он вцепился в простыню, — нет, пожалуйста. Я тебя умоляю. Нет, друг, нет, — девушка опустилась на кресло, глотая слезы. До нее еще не доходило, что произошло. Она только видела боль Брайана и не знала, как его успокоить. Она знала только одного человека, который мог успокоить его.

И этот человек лежал бездыханный на кровати.

— Нет, пожалуйста, нет, — выдохнул брюнет, сжавшись в комок, как ребенок. Было слишком больно, такую боль нереально стерпеть. Самое страшное — это потеря друга. Ведь когда умирают родители, они старше, и такова природа, а когда друзья… Вы не поймете, если не переживете.

В голове крутилось одно и то же слово, боль заполняла каждую клеточку, перекрывая все чувства, кроме одного — страх.

Страх и Боль. Два спутника, от которых теперь не суждено было отделаться никому.

Тьма пришла.