Глава 27.

Время шло своим чередом. Несмотря на то, что до выпускного бала оставалось еще четыре месяца, девушки оживленно рылись в самых различных модных журналах, выискивая себе что-то особенное. Парни в это время только закатывали глаза, хотя и сами начинали задумываться об этом важном событии, ведь у них появится возможность неожиданно пригласить ту девушку, которая нравится, а более того, они дико надеялись на … хм, «горячую вечеринку» после бала, ведь они все напьются. Ну, кто что ждет.

Две вечеринки — маскарад и посиделки у близнецов — сказались на состоянии друзей: в понедельник они еле-еле осилили прийти в школу, стараясь не зевать каждые три секунды прямо в лицо учителям. Линдси между тем таскала Лекс по всему городу, подкарауливая ее после колледжа и таща в уже намеченное место. Брюнетка просто не могла отказаться, потому что любила проводить время с подругой, по которой искренне скучала, потому что с удовольствием отдыхала после нудных рабочих будней, потому что эта постоянная занятость отвлекала ее мысли от проблемы, которую она обнаружила. Все это время, с первых дней, она понимала, что испытывала что-то к Брайану, правда, сначала это было чувство, слегка напоминающее начинающуюся ненависть, но именно случай, произошедший в выходные, перевернул ее мир и открыл ей глаза. Наталкиваясь на него в коридорах, она начинала дико краснеть и заикаться, тут же намереваясь прошмыгнуть мимо, придумывая самые бредовые отмазки. На утро понедельника, после того, как она отнесла ему учебник, она поняла, что он ничего не помнит. «Это к лучшему», подумала она, здороваясь с ним. Она не собиралась рассказывать ему и требовать объяснений, но в ее груди, где-то глубоко поселилось странное, непонятное чувство, чувство опустошенности; тот клубок, появившийся в ее груди, когда его губы касались ее обнажённой спины, не исчезал, все время нервируя и не давая успокоиться. Она стала дерганной, напряженной, а через несколько дней пришла, как незваная гостья, бессонница, превратившая ночи в длинные, мучительные попытки уснуть, заканчивающиеся мешками под глазами, плохим настроением и рассеянностью. Но между тем девушка тщательно скрывала свое неудобство от всех, начиная с друзей и заканчивая матерью, которая в последнее время перестала быть такой уж мерзкой. Порой, по вечерам, они даже садились рядышком на диван, приготовив попкорн и смотря фильмы до поздней ночи. Между тем, еще одним минусом стало то, что Лекс стала дико отставать, сказывались недосыпание, агрессия, расторможенность… Учителя качали головами, недоумевая и пытаясь выяснить причину, однако брюнетка просто молчала, сжав губы.

***

Была середина недели. Сделав уроки, Лекс, взяв с собой скейтборд, поехала к дому Алана, который вызвался помочь ей с успеваемостью. Она брала у него тетрадь с лекциями, пытаясь вникнуть в недоступную для ее распухшего мозга информацию, и сейчас, то и дело отталкиваясь ногой от асфальта, она уже представляла, как будет сидеть несколько часов рядом с Аланом, кивая и пытаясь хоть немного вникнуть, изображая умное лицо, ну, или, по крайней мере, не совсем тупое. Купив по дороге яблоки и мандарины — Алан был ярым любителем полезной пищи — брюнетка, оставив скейтборд в углу крыльца, нажала на звонок, поправляя волосы после быстрой езды. Несколько секунд было тихо, потом до ее ушей дошел звук шагов, дверь скрипнула...

— Кто… кто Вы?, — охрипшим голосом произнесла Лекс и на всякий случай обернулась, проверяя, тот ли это дом. Однако да, это он, дом, в котором она бывала не раз, но что тогда тут делает … ?

— Добрый день, — девушка со светло-русыми волосами, собранными в два хвостика, и крупными очками леопардовой расцветки на носу смотрела на нее, придерживая дверь, — я могу Вам чем-нибудь помочь?

— А где… хм… Алан?, — все, что смогла выдавить из себя брюнетка, неловко переминаясь с ноги на ногу.

— А, ты подруга Ала? Ну, так он скоро будет. Буквально через несколько минут. Входите, — девушка отошла в сторону, пропуская ее и закрывая дверь. Лекс не успела открыть рот для нового вопроса, как ее прервали, — я, если что, Аманда Хандерсон. Сестра Алана, — брюнетка резко обернулась, оглядывая ее с головы до ног. Вот уж насколько Кайрин и Брайан были не похожи, но вот Алан с ней … Два абсолютно разных человека: у Аманды слегка азиатская внешность — раскосые глаза, округлое лицо, в то время как Алан — чистый американец.

— Сестра? Но … но Алан никогда не рассказывал, что у него есть …

— О, мы просто очень давно не виделись, около десяти лет. Ну, что же ты стоишь?, — Аманда улыбнулась и, взяв Лекс за руку, провела ее в гостиную, — я недавно купила очень вкусные пирожные, с кремом и сгущенкой. Будешь? А еще у меня заваренный чай.

— Да нет, спасибо, — промямлила брюнетка, обхватив себя руками и мечтая сбежать. Блондинка обернулась, видимо, уловив ее нервозность.

— Все в порядке, … эм … а как твое имя? Прости, забыла спросить, голова какая-то дырявая стала.

— Я — Алексис, Алексис Маллейн, — девушка пожала протянутую ей руку и поспешила принять прежнее положение.

— Очень приятно, я рада, что Ал нашел себе таких хороших друзей.

— А где он сам?, — прервала ее Лекс, раздумывая, а не свалить ли ей как-нибудь. Ну, скажем, объяснить, что торопится или что-нибудь другое, да что угодно, только бы избавиться от этих внимательных узких глаз цвета коньяка.

— Он сегодня поехал в библиотеку. Ну, по крайней мере, мне так мама сказала.

— Миссис Хандерсон? Она тут?

— Нет, уехала куда-то. Я одна дома, — беззаботно улыбнулась Аманда, водружая на стол тарелку с печеньем и две чашки чая, — садись, что ты стоишь как неродная? Не смущайся меня, я более общительная, чем мой брат. И если уж ты с ним нашла общий язык, то со мной и подавно. Ну же, садись, Лекс, — засмеялась она, вручая неловко усевшейся брюнетке чай в одну руку и три печенья в другую, — и расскажи что-нибудь. Как у вас тут дела? Что нового в городе? Я так давно тут не была...

— Да, десять лет, Вы говорили, — кивнула Лекс, откусив от одного печенья и незаметно положив другие на место.

— «Вы»? Фи, ты меня обижаешь, — надулась блондинка, складывая руки на груди и щурясь на нее из-за толстых линз, — неужели я кажусь такой старой?

— Нет, просто...

— Если хочешь знать, я старше Ала всего на три ода, так что мне даже 25 нет!, — уже успокоилась блондинка, с удовольствием отпивая чай. Тут из холла послышался звук открывающейся двери и тихие шаги.

— Кто тут?, — послышался настороженный голос Алана. «Стоп, он не знал, что его сестра тут?», удивилась Лекс, на всякий случай слегка поворачиваясь в сторону, если придется убегать из гостиной. Но тут Аманда, поставив чашку на стол, буквально перелетела через диван и ворвалась в холл, налетая на брата и стискивая его в объятиях.

— Ал! У, ты мой маленький очкарик! Как же я соскучилась, амеба ты моя ученая! Ну, дай на тебя посмотреть! Как ты вырос! А похорошел, похорошел-то, а, книжный червячок? Волосы отрастил, ну, хоть не покрасил. Накачался? Мой Бог! Ты спортом занимаешься?! Мой маленький ботанчик спортсмен?! Ну, колись, сколько девушек стонут по тебе? А как дела с учебой? Все еще не побывал в Китае? А я была недавно, там столько народу! Просто кошмар! А как твои мальчики-дружки? Все такие же дружные и смешные? Дай же обнять тебя, Эйнштейн мой дорогой, — тараторила Аманда, то прижимаясь к груди блондина, то, обхватив его голову, отстраняя в сторону, поворачивая то влево, то вправо. Со стороны это выглядело очень комично, и Лекс, выбежавшая в коридор следом, не могла сдержать улыбку, глядя на них. Алан, замерший в неверии, даже не шевелился, глядя на сестру.

— Аманда? Но что? … Как? … Откуда?, — лепетал он, обнимая ее, — стой, но как же Майкл?

— О, он оказался не тем, за кого себя выдавал, — насупилась блондинка, отходя в сторону, давая пройти брату, — я хотела путешествовать, увидеть весь мир, побывать во всех библиотеках мира, а он? Ему нужно только пить на диване да …, — она вдруг умолкла, слегка покраснев. Алан, повесив пиджак, повернулся и только сейчас увидел Лекс.

— Алексис? Что ты тут делаешь?, — искренне удивился он.

— Я … я принесла тебе конспекты и..., — глупо улыбаясь, брюнетка протянула ему пакет с фруктами. Алан неожиданно засмеялся, притягивая девушку к себе и утыкаясь подбородком ей в макушку.

— Спасибо. Слушай, ты, наверное, пришла позаниматься?, — вдруг спохватился он.

— Нет, нет, я просто..., — покачала головой она, подходя к двери.

— Ты уверена? Я сейчас быстро настроюсь..., — начал блондин, но брюнетка покачала головой, улыбаясь.

— Да нет, у тебя сестра приехала и все такое. А я как раз сегодня планировала повторить историю к тесту, так что я пойду. Увидимся в колледже, — закончила Лекс и, не дав Алану ничего сказать, шмыгнула из дома, закрыв дверь, и, запрыгнув на скейтборд, понеслась по улице, сдерживая смех. «Неловкая ситуация», подумала она, поворачивая на свою улицу, «а ведь если подумать, то она могла бы быть его девушкой. Ведь такому парню, как Алан, нужна именно такая половинка. Хм, а, может, так и есть, но они притворяются, стесняясь своих чувств? О боже… Кажется, я уже все приравниваю к любви, чувствам и… Черт, так, все. Молчать! Подготавливайся морально к двухчасовому марафону по чтению мировой истории. Долой все мысли»

***

На этой неделе Лекс несколько раз натыкалась на Аманду, которая иногда ждала брата у ворот колледжа, или попадалась по дороге. Блондинка, увидев ее, каждый раз начинала улыбаться и махала ей рукой. Брюнетка начала даже привыкать к ней, порой останавливаясь и болтая с ней. Аманда могла поддержать любую тему, внимательно слушала и отвечала с юмором. Девушки искренне наслаждались обществом друг друга, и Лекс бы, возможно, вообще чувствовала себя идеально, если бы не постоянные головные боли, вызванные бессонными ночами.

В четверг, договорившись встретиться с Линдси в центре города и погулять по магазинам, брюнетка сидела в кафе, попивая чай и доедая шарик сливочного мороженого. Солнце, такое редкое и желанное, выглянуло из-за облаков, желая ободрить своих подопечных, однако синие глаза тускло горели и хмурились. В последнюю ночь девушка смогла поспать только три часа и сейчас чувствовала себя использованной старой шваброй, которую еще и вдобавок погрызла злая собака. Вдруг чья-то тень закрыла солнечные лучи.

— Лекси, бог мой! На тебе лица нет, — послышался испуганный голос Аманды, и через секунду она сама заняла свободный стул. Лекс уже привыкла, что она могла появиться абсолютно неожиданно и буквально из ничего, — что с тобой, детка?

— О, да ничего, — натянуто улыбнулась брюнетка, глотая холодное лакомство.

— Нет, серьезно, что такое? Фиолетовые мешки под глазами, бледная кожа, впалые глаза, морщинки у рта и глаз...

— Спасибо, что сообщила, насколько дерьмово я выгляжу, — выдохнула та, откидываясь на спинку стула и зевая.

— Тут и одеваться вампиршей не надо — и без костюма займешь первое место, — попыталась пошутить Аманда, но данная ассоциация причинила девушке еще большую боль, нагоняя воспоминания. Увидев, как сморщилось лицо подруги, блондинка коснулась ее руки, — ты больна?

— Да не то чтобы..., — начала она, качая головой и прикрываясь от ярких солнечных лучей. Вдруг Аманда выпрямилась, глядя ей в глаза.

— Дай угадаю: недосыпание, вследствие чего головные боли, плохое настроение, отсутствие сосредоточенности, сонливость, непереносимость яркого света, отсутствие аппетита?, — перечисляла блондинка, вперившись своими глазами цвета коньяка в голубые.

— Ох, — вырвалось у Лекс. Пока она в шоке уставилась на подругу, — даже врач не сказал бы так четко. Да, все именно так, — медленно кивнула она и тут же поморщилась, проведя рукой по лбу, — уже который день просто не могу спать, из-за этого на уроках зеваю и пропуская все лекции, дома мечтаю о сне, но не получается ни поспать, ни сделать уроки. В итоге: нервы из-за недосдач, отстойное настроение и прочие прелести жизни.

— Я тебя отлично понимаю, — коснулась ее руки Аманда, — сама около года страдала таким же образом.

— Сейчас по тебе не видно. Как ты вылечилась?

— Мне друг посоветовал очень хорошее лекарство. Я сначала не особо в него верила, но буквально с первых дней результат был на глаза.

— И что это за лекарство?, — поинтересовалась Лекс, намереваясь помчаться за ним прямо сейчас.

— Я не очень помню название, но, знаешь, — Аманда замолчала, что-то обдумывая, — слушай, ты не ляжешь раньше десяти?

— Я обычно ложусь в половину одиннадцатого, правда, это не особо играет роли...

— Отлично, — перебила ее блондинка, — тогда я приеду в начале одиннадцатого и привезу тебе эти таблетки.

— Но… Спасибо, конечно, но я не хочу тебя утруждать. Просто скажи, как оно называется, и я съезжу.

— Да дело не в этом, — засмеялась девушка, касаясь пальцев брюнетки, — во-первых, это совсем не трудно, так как я хочу помочь, а во-вторых — я все равно собиралась ехать в аптеку по своей нужде. Никаких проблем, — улыбнулась она. Синие глаза лучисто засверкали.

— Спасибо, — она порывисто обняла подругу за плечи, — а сколько таблетки стоят?, — она достала бумажник.

— Ой, какие-то мелочи! Забудь!, — отмахнулась было блондинка, но девушка покачала головой.

— Нет. Вот тут уж точно нет. Сколько?, — Лекс внимательно и строго посмотрела на нее. Девушка сдалась, поднимая руки вверх.

— Не больше 7 долларов, — брюнетка кивнула и протянула ей 10, решительно всовывая их ей в руку.

— Возьми десять, за само лекарство и за хлопоты. Нет! Даже не думай!, — воспротивилась она, когда блондинка полезла было за сдачей, — не обижай! И заранее спасибо!

— Упрямая девчонка, — сорвалось с губ Аманды, и она, пообещав приехать как можно скорее, плавно встала со своего места и пошла по дороге. Буквально через несколько секунд рядом оказалась Линдси.

— А что тут делала Хандерсон?, — удивилась она.

— Спасала мою жизнь, — улыбнулась брюнетка, в первый раз за последнюю неделю делая это искренне.

Тем же вечером в 22:07 Аманда, забежав к Лекс всего на пару секунд, всучила ей пакетик, сообщив, что инструкция внутри, поцеловала в щеку и исчезла, уехав на чьей-то машине. На все это брюнетка практически не обратила внимание, так как она тут же прошла на кухню, открывая небольшую продолговатую коробочку и вытаскивая свернутую мятую бумагу.

«Так, во время беременности… Нет, не то… При кормлении… нет, тоже не то… А, вот! При головных болях и недосыпании: по две таблетки в день, в сложных ситуациях не более пяти, запивать небольшим количеством воды, одна упаковка равна одному периоду лечения» Синие глаза так и мелькали по мелким строчкам, читая противопоказания и прочую информацию. Потом, решительно тряхнув головой, она налила себе воды и, проглотив тут же две таблетки, запила. Вкус лекарства она практически не уловила, чему была несказанно рада, так как с детства не переносила все эти мерзости. Положив коробочку около кровати, девушка переоделась и забралась в кровать, взяв любимую «Джейн Эйр» и, откинувшись на подушки, погрузилась в историю так полюбившейся героини. Однако спустя пятнадцать минут она поняла, что сидит на одном абзаце: ее глаза так и норовили закрыться. «Боже! Неужели я посплю?!», пронеслось в ее голове, и стоило брюнетке только положить книгу, как она тут же уснула, забыв выключить ночник.

Часы мерно тикают, отдаваясь в тихой комнате, не слышно ни звука, только где-то по первому этажу пробежался Дакс, желая опустошить свою мисочку с водой, да разбуженная птица недовольно заворочалась на своей ветке; ветер недовольно заскрипел, потирая усталые бока о ставни.

А безликая тень приникла к дереву, глядя на окна второго этажа. Чуткие уши уловили ровное дыхание хозяйки дома, и длинные губы растянулись в лисьей усмешке.

***

Результат действия таблеток был налицо: Лекс спала положенное время и, главное, высыпалась, черные мешки под глазами исчезли, на губах стала появляться настоящая, так любимая всеми улыбка. Вот только перепады настроения увеличились в несколько раз: брюнетка то запрыгивала на спину друга, хохоча ему на ухо и щекоча удивленного парня, то начинала краснеть и смущаться, если у нее спрашивала урок; смех, громкий и радостный, мог неожиданно перейти в грусть и отрешенность. Более того, она то и дело отправлялась в туалет, чтобы принять очередную таблетку, если нервы начинали шалить, каждый раз делая пометку на внутренней стороне локтя, чтобы отсчитывать, сколько она уже приняла.

Таким образом прошли четыре учебных дня. Преподаватели в колледже то и дело вызывали парней к себе, пытаясь выяснить, что такое с их подругой, которая могла неожиданно накричать на учителя, а потом весь урок сидеть чуть не плача. Друзья только разводили руками, так как и сами хотели бы знать, что с ней такое.

Вечер четверга. Начало десятого. Отправив Аманде очередное смс с благодарностью, Лекс уселась в свое любимое плюшевое кресло, листая новый журнал. Она не была особым фанатом моды, но порой любила посмотреть на красивых — и не очень — знаменитостей. Вдруг в голове появилась бредовая идея, и девушка, хихикая себе под нос, не отдавая себе отсчета, схватила мобильный и набрала Брайану. Она знала, что, увидев ее номер, он точно не возьмет сразу же, так как будет надеяться, что она положит трубку и оставит его в покое. «Не дождешься!», хмыкнула она, прикладывая телефон к уху. Один гудок, втор...

— Алло?, — спешный, встревоженный вздох. Он что, ждал ее звонка? Или что еще? Почему он тут же схватил телефон? Почему напуган?, — все в порядке?, — а вот это вообще уже выходит из рамок. Брюнетка удивленно расширила глаза, слегка ущипнув себя, не веря ушам. Но удивление тут же сменилось кокетством.

— Приветик. Мне кажется, или ты хотел, чтобы я позвонила?, — флиртуя, ответила она. Облеченный выдох. Что за черт с ним?

— Хм… тогда зачем ты звонишь?

— Я уже сказала — прочитала твои мысли, шалунишка, — засмеялась она. Парень фыркнул.

— Ты пьяна? Ты хоть дома?

— Да, дома, — медленно протянула она, пока ее мысли составляли план, — сижу на своей кровати в халатике и очень красивом бе...

— Сколько ты выпила?, — перебил ее раздраженный голос. Да он не на шутку разозлился?, — какого хрена ты творишь, Маллейн?

— У, какой ты злюка, — мурлыкнула она, — я вот лежу и думаю: а не хочешь ли ты ко мне присоединиться? Я бы стащила из комнаты мамки красненького..., — она замолчала, раздумывая, сколько времени у нее займет сбегать в магазин за вином.

— Знаешь, в другой жизни, — отшил ее Брайан, закатывая глаза.

— Ладно, а как насчет просто прогулки? На улице темно, никого нет. Можем пошататься по улицам, — не унималась брюнетка.

— Так, все, хватит. У меня дела, ясно?

— Какие?, — огорчилась она, прикусывая губу и сдерживая неожиданно выступившие слезы.

— Мне еще и дела нужно придумывать? Черт. Принцесса, у нас завтра тест — это раз, я не хочу гулять — это два...

— … и я тебя ненавижу — это три!, — вдруг выкрикнула девушка, бросая трубку. В двух смыслах — и переносном, и прямом: отключив связь и швырнув мобильный в стену.

Несколько секунд она сидела, дергаясь и кусая губы, щипая свои локти и сжимая пальцы ног. Ее голова болталась вперед-назад, а губы не переставали шептать какие-то гадости. Буквально через мгновение она метнулась к телефону, выключая звук. Удостоверившись, что ее никто не потревожит, брюнетка снова села на свое место, только теперь она откинулась на спинку, поставив ноги на края кресла. Ее глаза следили за стрелкой часов, не в силах двигаться так медленно, забегая вперед и возвращаясь обратно. Вдруг цепкие пальцы с черным маникюром вцепились в телефон, поднося его к глазам: ни одного звонка. Прошло уже две минуты, а он не перезвонил. Не удержавшись на краю, девушка сползла на пол, кресло больно срезалось в спину, надавливая на позвоночник, но она не обратила внимания, до боли сжимая мобильный, буквально сжимая его в глаза.

Пусть он перезвонит.

Пусть он перезвонит.

Он должен перезвонить.

Он обязан перезвонить.

Черт его дери!

Не перезвонил.

Но может, есть смс? Окрыленная новой идеей Лекс шлёпнулась на спину, рыская в закромах телефона: смс от Линдси, от мамы… И ничего нового. Ничего от него.

Нет смс.

Но ведь она ждет. Ждет, что он перезвонит.

Придурок.

Ожидание сменилось гневом. Резко встав на ноги (телефон оглушительно шлепнулся на деревянный пол), брюнетка стала носиться по комнате, хватая вещи, до которых могла дотянуться, и бросая их на пол. По мере того, как пол наполнялся осколками и обломками, девушка рычала все громче и громче, переворачивая стулья и бросая вазы в окна. Она не думала, что ее могут услышать соседи.

Она не о чем не думала.

Она просто злилась.

Злилась, не помня себя.

Перед глазами то и дело появлялись какие-то непонятные разноцветные пятна, и ей то и дело мерещились предметы, которых не было на столе, и, пытаясь схватить их, чтобы тоже бросить, она злилась еще больше. Вдруг новый звук ворвался в ее воспаленный мозг: пушистые торопливые шажки. Стремительно развернувшись вокруг своей оси и наклонив голову на бок, сгорбившись и страшно искривив тело, Лекс посмотрела на Дакса, который, видимо, проснулся от шума и прибежал узнать, в чем дело. Грубая мысль пронзила голову девушки.

— А ты, комок? Ты ведь тоже Его. Его шавка, Его подарок, воспоминание о Нем. Наверное, он подарил его мне, показывая, что и я Его шавка. Да пошел он к Дьяволу!, — заорала она, выгибаясь вперед и с ненавистью глядя на испуганно застывшего щенка, — ненавижу Его. И тебя ненавижу!, — затуманенные синие глаза не отрывались от замершего существа, видя перед собой не собаку, а какого-то монстра с клыками и длинным хвостом в шипах, — тварь! Сдохни, тварь!, — кричала она, бросаясь на щенка. Тот, взвизгнув, умудрился выскользнуть из рук хозяйки и, едва не поскользнувшись на гладком полу, понесся в другую комнату, забиваясь как можно дальше в угол за чемоданы, — беги, беги, я все равно тебя достану, шваль!, — бесновалась брюнетка, собираясь рвануть следом за беглецом, но тут точно наткнулась на невидимую преграду. Ее глаза по-кукольному округлились, и она задрожала всем телом, падая на грубый пол.

Ее гнев выключили.

Ее боль включили.

Обхватив себя руками, она подползла к стене, вжимаясь в угол. Трясущиеся руки, трясущиеся зубы, трясущееся сердце. Перед глазами все ходило ходуном, и в какой-то момент подняв глаза, она увидела две какие-то темные дыры в противоположной стене. «Похожи на его глаза… Его карие глаза. Как шоколад… Глаза-шоколад. Я люблю шоколад. Он вкусный. Глаза-шоколад. Хм, смешно… Но что глаза делают на стене? Что его глаза делают на моей стене? Что делают его глаза на моей стене? Что на моей стене делают...», мысли путались, и, едва не теряя сознание, девушка чудом не ударилась головой об острый угол стола. «Все хорошо. Хорошо. Хорошо. Нет, все плохо. Так, а что плохо-то? Ну, во-первых», начала рассуждать Лекс, глядя рассредоточено на свои ноги, «до меня нет дела Брайану. Это у нас будет раз! Во-вторых, меня достала Линдси. За те дни, что она вернулась. Это, получается, два!», она закашлялась, обтирая кровавую слюну о футболку. В ее голове как-то не отразилось то, что изо рта шла кровь, она продолжала перечислять. «В-третьих, у меня полное дерьмо в учебе. Хрен с маслом, я ни черта не знаю, ни черта не сдам и окажусь в итоге в жопе. В жопе нашей дорогой миссис Ларкус. Считаем — это три! Дальше, хм, моя отстойная мать. Ее никогда не бывает рядом. Никогда, черт ее дери! Да блин, я могла бы каждую ночь возит к себе новых мужиков, даже несколько, и заниматься с ними сексом, а ей было бы посрать. Посрать, конечно, ведь ее и дома не бывает. Нахрен она меня родила? По пьяни, в туалете супермаркета? Мать ее… Это у нас четыре! Не люблю четыре… Фу», голова закружилась, и брюнетка легла на пол, прикладывая горящий лоб к холодному полу. Черные дыры на стене сменились разноцветными блестками по всей комнате. Красиво. Она неожиданно рассмеялась, протягивая руку, точно желая коснуться одного огонька. Но он был неосязаем. «Играет со мной», хихикнула она, переворачиваясь на живот и смотря на пол. Вот рука, а вот глаз, собака, молния, дерево… Она искала другие фигуры, спрятавшиеся в изгибах деревянного пола. В какой-то момент она увидела знакомый силуэт, и ее передернуло. Встав на ноги, Лекс покачнулась, едва не упав снова. «Что мне нужно? Мне нужен секс и ванна. Нет, сначала ванна», она подняла вверх палец, подтверждая важность того, что говорит. Проходя мимо зеркала, она посмотрела на себя и поняла, что говорит вслух. «Хах, о чем бы подумала моя святая мамаша, если бы узнала, что я хочу с кем-то переспать?» Снова смеясь как сумасшедшая, брюнетка прошла в ванную, цепляясь испачканными и порезанными пальцами за края раковины. Она не до конца понимала, что происходит и где она находится, ее трясущиеся руки до побеления сжимали мрамор. В голове все кружилось и бурлило. Тысячи чувств, эмоций смешались в один большой комок недоразумения, непонимания, расторможенности. Посмотрев на свою руку, она увидела три пальца, покрытых какой-то странной слизью и фиолетовыми ногтями. Однако вытерев мерзость об одежду, она не почувствовала ее. Подняла глаза, но не смогла ничего увидеть в зеркале, сколько ни всматривалась — одно сплошное серое пятно, без глаз, рта. Коснулась пальцами зеркала, а руки-то и нет. «Где моя рука?», недоумевала она, вроде чувствуя ее, но не видя. «Чушь какая-то».

Не нужна.

Она ему не нужна.

Никому не нужна.

Как больно… тут, в груди… близко, но далеко… Вроде тут, но нет — там. Вроде все равно, но в то же время — нестерпимо. Вроде много друзей, но, однако, сейчас — одна. Вроде как любима, но на самом деле — безразлична.

А зачем жить? Вот честно. Когда все равно умирать, и какая разница — сейчас или потом? Сейчас можно так, как сам захочется, а потом … А что будет потом? Умрешь ли ты своей смертью, в окружении семьи, чувствуя их любовь и признательность за данную жизни? Или тебя ударит бутылкой пьяный поздно ночью где-то в переулке, где тебя не сразу еще и найдут? Или ты полетишь стремительно вниз, находясь в самолете, и последнее, что ты будешь видеть, это небо и облака, облака, облака...? Или поезд сойдет с рельсов? Или тебя «закажут»? Или автокатастрофа? Или утонешь? Или вирус? Или рак?

Как глупо, глупо. Глупые смерти, которых тысячи ежесекундно. Вот задумайтесь: именно в это секунду, вот — хоп! — один человек в какой-то точке земного шара перестал дышать. Вот только что он смотрел на место, в котором он находится, дышал, его легкие наполнялись кислородом, он чувствовал свое тело, а сейчас — сейчас он уже далеко. И где «далеко»? Что будет «после»? Вдруг, ничего, и жизнь ничего не изменила? Может быть, то энное количество часов, что ты прожил, ничего не дали. Может быть, ты зря дышал, зря тратил драгоценный воздух, зря топтал цветы, зря употреблял пищу, воду, зря испытывал все эти оттенки человеческой жизни, переживая и сопереживая? Но зачем, если в итоге это может оказаться пустым?

Повернувшись, Лекс увидела кофту, в которой была в тот день у Брайана, и ее сердце снова кольнула тупая боль. «А ведь действительно, зачем жить? Зачем продолжать жить, если знаешь, что в будущем не будет ничего хорошего? Почему бы не прекратить все сейчас, когда ты красив и молод, когда ты будешь лежать в гробу как принцесса. Принцесса при жизни, принцесса и в смерти»

Эта мысль засела в голове. Хмурясь, брюнетка опустила голову, и тут ее глаза заметили то, что раньше не замечали. Как завороженная она смотрела на узоры вен на запястьях: голубые ленточки, переплетающиеся между собой. «Красиво… и почему я не замечала? Но кровь… кровь… она, ведь, красная? Тогда почему вены тут голубые? Мы проходили анатомию, но … А может у меня тут — голубая кровь? Как бывает в сказках… интересно», синие глаза лихорадочно заблестели, и девушка, качаясь из стороны в сторону, достала свою сумочку, роясь и отбрасывая ненужные, попадающиеся предметы, когда ее пальцы нащупали гладкую маленькую коробочку — маникюрный набор. Пилочка, шипчики двух видов, кусачки и ножницы. Маленькие, тоненькие, холодные маникюрные ножнички. Тонкий пальчик провел по острию. Это ведь не больно? Она просто посмотрит. Ей интересно.

Решение принято. Все просто — пару надрезов, она узнает, что да как и все. Конец.

POV Айзек

«Гребанные продавцы! Черт их дери! Надо же было привязаться к каким-то жалким монеткам! Ну, не хватило мне двух долларов, и что!? Почему же сразу не давать мне все покупки? Черт та с два! Фр!

Злясь изо всех сил (изо всех сил в моем случаи — это значит идти и напоминать мини-паровозик, у которого случились проблемы во внутреннем строении, и теперь из его ушей то и дело вырываются клубочки озлобленного вонючего дыма под громкий мерзкий рык разъяренного деда-мыша в пятом поколении), я ворвался в дом, чуть не выбив стекло в двери и, походу, слегка испортив ручку двери, сжав ее чуть сильнее, чем надо.

— Вы много потеряли!, — проорал я, поднимаясь вверх по лестнице. Одинокая пачка чипсов и банка колы грустно постукивали друг по другу в слишком большом пакете. «Нет, я тоже потерял … но, черт, они больше!» Оказавшись в своей комнате, я обнаружил Лекс, сидящей за моим столом. В любой другой ситуации я бы удивился, но сейчас … сейчас я просто выдохнул, мысленно досчитав до десяти пуль, которые я всадил в тело мерзкого продавца, и, подойдя к девушке, поцеловал ее в макушку.

— Чем занимаешься?

— Да вот, — я только сейчас понял, что ее глаза слегка красные. В голове тут же появилось дикое желание вмазать идиоту, который посмел стереть улыбку с ее лица, — посмотрела один …, — она замялась, — фильм, и что-то меня пробрало.

— О, что за фильм?

— Ну, — она снова замешкалась, — это не совсем фильм...

— Ужастик?

— Нет...

— Комедия?

— Нет.

— Фантастика?

— Неет, — протянула брюнетка, откидывая голову назад, пока я легко целовал ее щеки.

— Неужели эротика?, — ухмыльнулся я, накрутив ее локон на кулак.

— Нет!, — ответом мне была попытка ударить в лицо, но я, смеясь, перехватил ее тонкий кулачок, прижимая его к груди.

— Тогда что? Я в недоумении.

— Аниме. Понимаешь? Японский мульт, — она вывернулась и отошла в сторону, все еще пытаясь изображать раздражение. Это так мило.

— И чем же тебя он так зацепил?

— Не знаю… просто красивая история, красивая музыка, хорошая рисовка...

— Как, говоришь, называется?, — перебил я ее, усаживаясь за стол и набирая в поисковике нужный мне сайт.

— «Сад изящных слов»… А что?, — ее глаза так симпатично блестят, когда она не понимает, что я задумал. МУХАХА, мой внутренний демон разразился смехом Джокера, стирая кожу на ладонях от чрезмерного довольного трения. Не обращая внимания на вопросы брюнетки, я нашел нужный мне файл на Торренте и поставил его на закачку. Девушка продолжила допытываться, но тут появился значок. Готово! Схватил флешку и за пару секунд скинул на нее фильм, и, взяв Лекс за руку, потянул ее на первый этаж, не забыв про пакет с едой.

— Объясни, что ты творишь, черт возьми!, — не выдержала она, замирая посередине гостиной, пока я вставлял флешку в ди-ви-ди.

— Обожаю, когда ты ругаешься, — откликнулся я, хватая пульт и включая телевизор, — садись. Сейчас посмотрим, что это за «сад» такой.

— Но …, — она остолбенела, наконец, поняв, что я затеял, — я же только что...

— Если тебе понравился этот мультик, то я не думаю, что ты не будешь против посмотреть его еще раз, особенно с таким великолепным, неподражаемым, потрясающе притягательным и привлекательным партнером, — о да, детка, мои брови и не такое умеют. Брюнетка засмеялась, пихая меня в плечо и садясь рядом.

— Помолчи и врубай, — скомандовала она, открывая упаковку вредных рыже-желтеньких хрустяшек, пока я очень старался не облиться колой. Хотя, если подумать, если бы я облился, то тогда я бы снял футболку, а девушки просто не в состоянии противостоять шарму моего тела. Ну, ладно, в другой раз. Сейчас надо все-таки составить мнение по этому «дико-интересному-аниме-которые-я-в принципе-не-переношу». Да-да, именно так. Ну, все началось с дождя. Хех, да мне пора писать рассказы. Идеальное начало какого-нибудь ужастика: «Все началось с дождя… и которого показался Чужой» Мухаха, я псииииих. Так, все, сосредоточился. Хотя дико трудно это сделать, когда твои пальцы то и дело натыкаются на пальцы девушки в узком пространстве пакета чипсов. Суть аниме в том, что паренек, Такао, мечтающий стать когда-то дизайнером обуви, которую он рисует постоянно, прогуливая как-то школу, встречает в беседке, в парке, во время дождя (да, да, опять он!) Юкино, «загадочную веселую женщину». Сначала это просто знакомство, потом — что-то, напоминающее дружбу… И все время дождь. Когда я только начал смотреть, я особо не вникал в суть истории, но в какой-то момент колокольчик ленивого идиота и упрямца звякнул в моей голове, показывая, что берет отпуск на ближайший час и готов дать мне кратковременный отпуск. И началось: я даже ЕСТЬ ПЕРЕСТАЛ! А в конце… В конце я, оторвавшись в первый раз за последний час от экрана, посмотрел на Лекс, и больше не отрывался от ее лица. Блестящие, горящие глаза, слегка приоткрытые, бледно-розовые губы… Я чертовски влюблен в эту девчонку. Люблю ее целиком, от тусклых, едва уловимых смешных веснушек на бледных щеках и до кончиков покрытых черным лаком ногтей на ногах. Я тряхнул волосами и взглянул на экран, заиграла главный саунтрек аниме, тоже про дождь, про любовь… Потом все закончилось, а мы так и сидели. Краем глаза я видел, что Лекс смотрит на меня, но в моей голове все еще прокручивалась цитата...

— Ну как?, — прервала она, наконец, молчание.

— «И … и пока идет дождь, останешься ли ты со мной?». — я повернулся к брюнетке, видя ее радостные глаза. Я ждал, когда она закончит фразу, дополнив цитату, но вдруг … Вдруг что-то пошло не так. Мир взорвался, когда она оглушительно захохотала, тыча в меня пальцем и откидываясь назад.

— Неужели веселого и беззаботного Айзека пробрал какой-то мультик? Да ладно?!, — она смеялась и смеялась, стуча руками по подушкам и коленям, а я сидел, широко открыв глаза и не отрываясь от ее лица. Где-то внутри мне было больно, но я не привык к таким ощущениям, поэтому старался понять, из-за чего она смеется.

— Ты что?, — выдавил я, еле-еле совладав я языком.

— Я всегда считала, что ты жалок, но не до такой же степени! Господи, Макклаймен, — она вскочила на ноги, презрительно глядя на меня сверху вниз, — ты там мерзок и глуп, что я просто разочарована. Я-то думала, что уж ты-то из всей четверки в состоянии здраво мыслить и не поддаваться какой-то глупой фигне!

— Лекс..., — прошептал я, боясь даже рот открыть. Мои щеки заливало красным, лиловым, серым… Слишком много разных, ненормальных цветов.

— Таким как ты жить не нужно, — заключила брюнетка, и прежде, чем я успел хотя бы пикнуть, вытащила из кармана (?) пистолет. Мне бы удивиться, что он там делает, но я тупо уставился на дуло, которое смотрело мне прямо в лицо, — как на счет последнего глупого слова, салага?

— Что за черт..., — прошептал я, и раздался выстрел»

— ЧЕРТ. ЧЕРТ. ЧЕРТ. МАТЬ ВАШУ!, — я очень громко кричал. У меня даже у самого уши заложило от собственного крика. Фуф, это просто сон… Сон, но где я? Дьявол, я заснул в туалете. Хм, и такое бывает. В дверь забарабанили.

— Айз, твою налево, ты не один. Выметывайся!

— Уже иду, братишка, — хмыкнул я, тут же забыв про кошмар.