Глава 34.

Услышав слова Алана, парни тут же побежали в указанную сторону. Буквально перелетая через коряги и поваленные бревна, спустя три минуты они вылетели на дорогу, идущую вдоль огромной опушки. Они начали озираться, стараясь понять, куда могла уехать машина, следы от ее шин были хорошо видны на еще мягкой земле после ночного дождя. Однако как бы они не всматривались, след терялся через десять метров в высокой траве, а в обратную сторону не шли. Безнадежность высветилась на лицах братьев и Алана, но она тут же сменилась вдохновением, идея словно встрепенулась в их глазах, и ребята обернулись к Брайану, который, хмурясь и оглядываясь, выглядел так, будто не до конца осознает, что происходит, и где они находятся. Увидев выразительные взгляды друзей, он приподнял бровь, его пальцы до сих пор сминали кусочек бледной джинсы.

— Что?

— Попробуй найти Лекс, — озвучил общую идею блондин, серо-зеленые глаза буквально светились от надежды.

— Найти … Лекс?, — медленно повторил брюнет, все еще выглядя растерянным, — она … ее похитили?

— Да!, — рявкнул Чак, который не замечал или попросту не хотел замечать состояния друга, — ты сам, черт возьми, сказал это пять минут назад!

— Я … сказал?, — так же ошарашенно пролепетал Брайан, потом сглотнул и повернулся к Алану, который смотрел на него с неким недопониманием, — ты сказал «попробуй найти Лекс». Как?

— Эммм..., — тот замялся, потому что ему всегда было неловко просить кого-то применить Силу, особенно эту способность Лидера.

— Ну, твое обоняние, нюх, — нашелся Айзек, которого, видимо, нисколько не смущало называть вещи своими именами.

— Нюх … да … нюх … найти Лекс, — шептал Брайан, его глаза мелькали по деревьям, дороге, небу, казалось, что он оказался не там или просто ничего не помнил, — да, конечно … Сейчас, — тряхнув головой, он зажмурился на несколько секунд, а когда его глаза раскрылись, в них вновь были только сосредоточенность и суровость. Он прижал ткань к лицу, кончик его носа странно задергался, как у собаки, глаза сузились, обводя местность. Потом поднял голову, глядя дальше, на линию горизонта, скользя по полям, — там, они где-то там, — а в следующую секунду он рванул со своего метра, несясь по траве, не разбирая дороги. Друзья побежали следом, разгоняясь по полной, чтобы догнать парня, который, не замечая происходящего вокруг, порой переходил на все четыре лапы … то есть, ноги.

Они бежали около часа, и, наконец, Брайан остановился на очередном холме. Парни остановились рядом с ним, едва переводя дыхание, а Айзек в изнеможении опустился на корточки, пыхтя похлеще паровоза.

— Можешь объяснить подробно и доступно, для уставшего, проголодавшегося, тупого и дико злого придурка, так, чтобы даже до него дошло — чем данный холм отличается от тысяч других, которые мы миновали в последние шестьдесят или более минут?, — голос близнеца был наполнен таким пессимизмом и усталостью, что в воздухе сразу как-то стало сухо. Чак и Брайан посмотрели на него сверху-вниз, одинаково выгнув брови, в то время как Алан продолжал изучать поля.

— Знаешь, кажется, я могу тебе ответить, — медленно произнес блондин, показывая в сторону, — там … там какое-то углубление, — он нерешительно повернулся к брюнету, вставшему рядом, — не могу ручаться за свое зрение, но …

— Ты абсолютно прав, — хлопнул его по плечу тот и пошел в указанную сторону, — идем, там вход в подземелье … вроде, — закончил он уже тише, не желая выказывать свою неуверенность, — только … это … будьте осторожны. Черт знает, что там будет нас ждать.

Миновав еще два холма, друзья оказались около темной двери, которая находилась в очередном холмике, гораздо меньшем, чем другие. Старая и слегка обветшалая дверь была практически незаметна со стороны, однако при более ближнем рассмотрении можно было понять, что она сделана из железа.

Брайан пошел первым, не зная, будет ли дверь открыта, но, чего и следовало ожидать, заперто не было, и парень, медленно махнув рукой друзьям, стал спускаться по каменным, потрескавшимся ступенькам вниз, во тьму. Ребята шли за ним, держась за стены и футболки друг друга. В какой-то момент, когда стало слишком темно, Айзек достал, было, фонарик из заднего кармана куртки, но брюнет тут же молниеносно хлопнул по его руке, решительно качая головой. Близнец тяжело вздохнул и, скрепя сердце, убрал источник света обратно, так как не хотел нарываться на еще большие неприятности.

Казалось, что тьме не будет конца, что она становится все темнее и темнее, хотя это было невозможным, а ступеньки все длились и длились … Иногда в камне была дыра, и когда кто-то случайно «обнаруживал» ее, им требовалась вся их выдержка, чтобы не закричать на все подземелье.

Спустя неопределенный промежуток времени Айзек не выдержал, говоря громким шепотом, который отлетал от стен, подобно эхо.

— И как глубоко мы, по вашим скромным подсчетам, находимся?, — он шел самым последним, так что другим пришлось полуобернуться, чтобы ответить ему. Но тут Брайан, который продолжал идти дальше, остановился, чувствуя под ногой, направленной вперед, пустоту.

— Цыц!, — шикнул он на близнеца, цепляясь пальцами за неровности в стенах и шаря вытянутой ногой в темноте, — тут … черт, да тут ничего нет...

— Как это нет?, — осведомился Чак и, не слыша предупреждение друга, который попытался схватить его за руку, обогнал его и шагнул вперед. Стало тихо, никакого звука удара или падения не показывало, что что-то произошло.

— Чак?, — пролепетал Айзек, мгновенно отгоняя все другие мысли. Они стояли в полнейшей тишине, даже их дыхание не врывалось в эту пустоту. Близнец, кусая губы, старательно вглядывался в пустоту, боясь надеяться, но и не желая сдаваться.

Так прошло около минуты, потом вдруг Брайан тихо вскрикнул, отшатнувшись назад, его дыхание немного сорвалось, когда что-то вцепилось в его локоть.

— Что, труханули?, — голос Чака, тихий, спокойный и, самое главное, живой заставил всех троих облегченно выдохнуть и перевести дыхание, — да, там создается впечатление, что под ногами ничего нет, но между тем можно идти, — брюнет промолчал и, довольно грубовато ухватив его за плечо, вернул себе за спину, прошептав что-то на ухо, и пошел дальше. Парни бы переглянулись, если бы была возможность, но так им пришлось просто одновременно вздохнуть, таким образом выказать одинаковую реакцию и отношение к происходящему.

Еще одна ступенька.

И еще.

Нет света.

Спертый, сухой воздух.

Тихо.

Слишком тихо.

Спустя миллион ступенек они прекратились, дорога повернула влево, в очередной туннель, который, однако, был толще и светлее, из-за редких, очень маленьких подсвечников, примостившихся между каменными брусьями стен. Тут парни могли идти уже парами, однако Брайан продолжал идти вперед, его глаза ежесекундно оценивали все, что происходит вокруг, прислушиваясь и принюхиваясь. Он всегда хотел полагаться только на самого себя, несмотря на то, что мог бы разделить слежку между всеми, но таков уж его характер — держать все ниточки, за которую дергает жизнь, в своих руках, как бы трудно это не было.

Туннель перешел в слабоосвещенную комнату, достаточно небольшую — может, шесть на шесть. С одной, дальней стороны шло ответвление в маленькое углубление, полускрытое за углом. Парни, переглянувшись, прошли в комнату, оглядываясь по сторонам. В какой-то момент Алан бросил взгляд на углубление и обнаружил какое-то подобие алтаря или задекорированного стола, на котором лежала … нет, висела в паре сантиметрах от поверхности Лекс: волосы и одежда колышутся от неощутимого ветра, глаза закрыты, губы слегка приоткрыты, руки свисают с двух сторон от туловища, грудь, казалось, практически не вздымается. Другие увидели ее следом за блондином и, следуя инстинкту, ринулись вперед.

— Вы же не думали, что все будет так просто?, — их остановил тихий, жесткий и в высшей степени довольный мужской голос, послышавшийся откуда-то сзади. Спустя мгновение друзья были окружены со всех сторон: словно из земли выросли темные силуэты, полностью закрытые черной тканью, оставляя открытыми только белые глаза без зрачков. Прям этакие ниндзя без крыши. Они были без оружия, но встали как один в боевую позицию, сомкнув строй плотным кольцом вокруг четверки. Всего их оказалось шестнадцать, не считая говорящего. Брайан, услышав голос, обернулся к нему, а другие встали за его спиной, стараясь понять, откуда шел звук. Тем временем тьма, окутывающая комнату, задвигалась, и через секунду вместо ее вперед, трансформируясь на ходу, вышел высокий мужчина, лет сорока-сорока пяти, в блинном темном плаще, черных штанах и остроносых ботинках, его голова была абсолютно лысой и покрытая татуировками на 90%, не считая ушей и лица, десятки различных завитков, рисунков и непонятных слов. Он широко улыбался, обнажая передний зуб, сделанный если не из золота, то точно из какого-то дорогого материала, сверкающего в неожиданно появившемся свете, который ослепил парней и заставил их закрыть глаза, чтобы привыкнуть после темноты. Те зажмурились, морщась и пытаясь не терять врагов из вида, однако казалось необычным то, что выражения их лиц не повторялись: Брайан был серьезен и собран, Алан нервничал и все время что-то теребил, Чак злился и хмурился, Айзек растерялся и расширил глаза, все время сглатывая и откашливаясь, — ба!, — вскрикнул мужчина, останавливаясь в полутора метрах от Брайана и глядя ему за спину, — скажу честно: я удивлен, так как ждал только тебя, Хранящий, а вот весь Квартет … Это джек-пот для меня, — продолжая улыбаться, он словно просканировал каждого темно-бардовыми глазами со щелками рептилии, от чего парней затошнило.

— Не ожидал увидеть тебя, Нити*, — как можно дружелюбнее ответил Брайан, даже улыбнувшись, однако его глаза оставались сосредоточенными и настороженными.

— О, — змеиные глаза заблестели, — я польщен, раз такой, как ты, помнит мое имя. Думаю, говорить, почему я тебя ждал не нужно? Ведь, если я не ошибаюсь, тебя разыскивает около 95% мировой нечисти?

— По моим последним, довольно скромным подсчетам, — деловито пожал плечами брюнет, — с недавних пор количество подобных личностей свелось к 89%.

— Это потому, что ты убил добрую часть наших, — улыбка перестала быть искренней, кожа натянулась на бледном лице, облегая череп, и Нити сощурился, — да уж, а я слышал, что ты перестал быть таким дерзким.

— У тебя большие проблемы с источниками. Я милым никогда не был и, к сожалению, не планирую. Разве что когда буду лежать в гробу с кляпом во рту, — мороз пробежался по коже от этих слов, и парни напряглись. Ситуация и так не была дружелюбной, а тут еще оптимистичные планы на будущее.

— Ну, — вытянул мужчина губы, — не надо говорить так пессимистично и о весьма невероятном будущем. Гораздо важнее настоящее, — он вновь улыбнулся, — эта милая, маленькая девочка оказалась отличной приманкой. Я и не мог рассчитывать, что вы так быстро решите ее искать...

— Что ты с ней сделал?!, — прорычал Чак, порываясь броситься вперед, но Брайан жестко осадил его, держа за плечо. Нити даже бровью не повел, намереваясь продолжить свою речь, но тут брюнет уже прервал его.

— Кстати, не думал, что увижу тебя в этом мире. Еще раз. Ведь, если я не ошибаюсь, после последнего нахождения здесь ты решил никогда не возвращаться сюда.

— Ты слишком ценен, — сухо отмахнулся змеиноглазый.

— Но между тем, опять же таки я уверен, что не ошибаюсь, у тебя в этом мире было другое имя, — он приподнял бровь, а тот пожал равнодушно плечами, — в этом мире около двадцати лет назад тебя звали …, — он быстро бросил взгляд на близнецов, потом продолжил, — Исаак Макклаймен, — Айзек закашлялся, хватаясь за горло, а Алан и Чак ошарашенно распахнули глаза, глядя то на Нити, то на Брайана, — Старший, — добавил брюнет, не оборачиваясь, но буквально чувствуя кожей затылка шок друзей, — а эти двое, — он качнул подбородком в сторону близнецов, — Чарльз и Исаак-младший Макклаймен. Твои сыновья.

Казалось, тише быть просто не может. Братья непонимающе смотрели на мужчину, который, в свою очередь, изучал их, скользя по их телам глазами, его напускное веселье и равнодушие сменилось растерянностью и даже неким испугом, которое просто неподобающе смотрелось на подобном типе лица. Однако спустя полминуты тишину разбил громкий, заразный, как у Айзека, смех — лысый откинулся назад, хохоча во все горло и даже закрыв глаза.

— Ангел меня спали! Да ладно?! Вот же открытие века! Я с ума сойду, — он продолжал смеяться, намереваясь подойти к сыновьям, но Брайан не подпустил его, останавливая жестким взглядом. Тогда «Исаак» начал ходить туда-сюда перед ними, почесывая подбородок и усмехаясь, — вот уж не ожидал! Главная, Леони даже не вякнула мне о том, что залетела! Дурдом!, — он восклицал раз за разом, повторяясь и порой, словно налетая на невидимые стены, меняя направление. По его глазам можно было подумать, что он сейчас мысленно находился в прошлом, — черт знает что! О, Ад! Просто не верится, — он в очередной раз остановился около близнецов, с каким-то сумасшедшим видом впитывая в себя их лица, — Чарльз и Исаак. Чак и Сай. Чакки и Айзек. Я просто не могу!, — вдруг он опять зашелся смехом, размахивая руками, — ну, нет, могу признать, что вы можете быть моими отпрысками, сосунки: красивые, волевые, с блеском в глазах… Ну, а что я могу сказать? Я чертовски красив — был, по крайне мере, тогда — а Леони, ваша мамка-то..., — он замолк, облизнув губы, — была той еще штучкой. Сучка с начинкой девственницы, шлюха в костюме монашки и с лексикой литератора..., — он бы продолжал так до бесконечности, но тут Чак, вырвавшись все-таки вперед, оказался прямо нос к носу с отцом и, глядя ему прямо в глаза, прошипел, сжав кулаки.

— Слушай сюда, слушай внимательно. Я не знаю, правда ли то, что … что сказал Брайан, мне глубоко срать на это, и, возможно, я даже не захочу в этом разобраться, но могу тебе с уверенностью сказать две вещи. Первая: все эти двадцать лет я рос с мыслью, что мой отец умер, оставив нас и надеждой, основанной на словах матери, что он нас любил, и я собираюсь так думать до конца своей жизни, потому что лучше я буду верить и любить мираж, чем такую тварь, как тебя. И второе: каким бы крутым, сильным и властным куском дерьма ты не был, я не позволю тебе, мразь, отзываться даже немного пренебрежительно относительной моей матери, не говоря уже о том, чтобы обзывать ее как последнюю шваль, — он перевел дыхание, ни на секунду не отрываясь от змеиных глаз, — ты все понял, подонок? Я понятно объяснил или требуется наглядный повтор для полной картины?, — Нити молчал, с каким-то деспотичным удовольствием глядя на парня. Когда тот закончил, он медленно закивал, щурясь и прикусывая губы.

— Ты точно мой сын. Вижу свой огонь, хамство и великолепный лексикон, но могу тебе сказать одно точно, сынок: даже если вы сегодня с братом выживете — а мне бы очень этого хотелось — я не приду к вам на Рождество и другие праздники. Так что закрой шлепалку, малыш и отойди к братцу, усек?, — последнее слово было сказано с шипением. Чак не собирался отходить, но Брайан вновь вмешался, возвращая его на место и взглядом приказывая молчать, — теперь вновь к тебе..., — повернулся, было, Исаак к брюнету, но в последнюю секунду передумал и посмотрел на Алана, — раз уж мы все так мило познакомились, может, и ты представишься?, — тот сглотнул, его рука потянулась к очкам, но, не обнаружив их, он решительно вскинул подбородок, жестко глядя колючими серо-зелеными глазами на мужчину.

— Извиняюсь, но свое имя я открываю только достойным людям, к числу которых Вы, к сожалению, не относитесь, — его голос, как ни странно, не дрожал, а звучал твердо и с неким вызовом, глаза блестели, а кулаки сжались, готовые на любую реакцию. Однако ею был опять-таки смех.

— Хорошую компанию ты себе собрал, Хранящий, — просмеявшись, произнес он, — ничего не могу тут сказать, дерзкие хамы с силой в глазах, как на подбор. Нехилая работка, найти себеподобных, у тебя получилось, — Брайан молчал, только его мускулы больше напряглись, — ладно, наконец, вернемся к самому важному. Точнее, к тебе, мой дорогой слиток чистой платины, золота и алмазов в одном теле под два метра. Я думаю, что к тебе обращались с подобным вопросом столько раз, что мне уже не нужно озвучивать то, что мне нужно от тебя?, — он выгнул бровь, которая являлась очередной татуировкой… Чем-то он напоминал Басту**, разве что у Исаака не было текста на голове, а просто огромное количество всевозможных слов и узоров.

— Нет, меня она, честно говоря, уже достала, — брюнет почесал шею и нахально зевнул, равнодушно глядя вокруг, — сотрудничество. Уже слышал. Несколько миллионов раз. Но, знаешь, я думаю, мне уже не нужно озвучивать свой ответ?, — он перефразировал слова мужчины, так же приподняв бровь и улыбаясь кончиками губ. Тот нахмурился, улыбка стала ненатуральной, словно высеченной из камня.

— Знаешь, я надеюсь, что ты передумаешь.

— Неа, — пожал парень бессовестно плечами, выказывая полное безразличие, — с чего это?

— Ну, хотя бы для того, чтобы спасти себя, в первую очередь, потом своих друзей и эту очаровательную барышню, которая, как мне кажется, еще является абсолютно невинной и неученой в области как обычной жизни, так и потусторонней, — стараясь не выказать своего облегчения, парни незаметно переглянулись, радуясь, что он не знает о положении Лекс и не сможет шантажировать их этим. Более того, его могли бы заинтересовать способности будущего ребенка, который, несомненно, не будет обыкновенным, унаследуя какие-то данные отца. Хотя бы тут им везло. Поэтому Брайан в первую секунду даже не среагировал на скрытую угрозу в словах Исаака, позволяя бешеному сердцебиению немного успокоиться и перестать зашкаливать, потому что все скорость была превышена уже пять минут назад, по крайне мере.

— Знаешь, — наконец, тихо произнес он, медленно почесав подбородок, — я бы очень посоветовал тебе не угрожать мне. Точнее, нам.

— Почему-то это?, — татуированная бровь изобразила полумесяц. Ниндзя-клоны в обтягивающем трико, стоявшие неподвижно все это время, напряглись и плотнее обступили парней.

— Потому что..., — лениво растягивая слова, говорил брюнет, невозмутимо расхаживая туда-сюда перед выжидающим мужчиной, — … даже если мы кажемся мелкими, глупыми неумехами, это не значит, что твои глаза тебе не врут. Обычно конфетку по упаковке не смотрит, ведь под бриллианты с мимишной фоткой может быть навоз или пластилин.

— Необычное … сравнение, — нахмурился Исаак. Его напряжение стало заметнее, шея покрывалась красными пятнами, глаза настороженно бегали, он то и дело сглатывал, стараясь успокоить нервы. Шоколадные глаза довольно изучали все эти признаки наступающей паники, парень надеялся, что сможет заморочить ему голову побольше и напасть как можно неожиданнее, так как, чего скрывать, они были явно не в выигрыше — 16 (или даже 17) против 4, плюс девушка в полусознательном состоянии, которая не то что не сможет помочь, а даже, вероятнее всего, будет мешать, — но я абсолютно уверен, что из всей четверки ты единственный, которого мне следует … хм … опасаться или волноваться, потому что другие — не в обиду моим сыновьям — более похожи на обычных хилых подростков, по уши втрескавшихся в одну подругу и мечтающих скрыть это от других любой ценой.

— А почему бы и нет?, — брюнет вскинул голову, — серьезно. Сейчас у них такое время: влюбляться, сохнуть, сходить с ума, мечтать, бредить. Потом-то времени не будет, надо пользоваться моментом, пока есть хоть какая-то возможность получить от жизни все. Понимаешь, Нити, такому существу, как ты, не понять обычные человеческие слабости и желания, потому что те несколько лет, что ты провел на Земле, не показали тебе ничего, даже малую часть обычной жизни. Да, и в твоем мире есть похоть, как без нее, но вы попросту набрасываетесь на рабов, не думая о том, что бы вы могли чувствовать, если бы искренне что-то испытывали к тому или той, который сейчас вопит под вами. В вашем мире нет эмоций, вам просто нужно удовлетворить потребность. Черт, это как в туалет сходить. Но, знаешь, тварь, в нашем мире есть что-то гораздо более важное, чем потратить секунды своей жизни, сидя на толчке и читая долбанный журнал; в нашем мире люди, да, удовлетворяют свои потребности, порой постоянно, портя свою репутацию и извращая свое тело, но, по крайней мере, мы наслаждаемся тем, что делаем, а не попросту думаем, кого бы замочить, пока тебя, извиняюсь, оседлала какая-то очередная шалава с хвостом. И поэтому я дико сочувствую всему вашему миру, потому что вы и так гниете, находясь в аду, а из-за отсутствия эмоциональности вы даже не существуете, а бредите, зря тратя земные ресурсы, — он замолчал, и, казалось, было слышно, как комар пролетел в двухстах метрах, так было тихо. Исаак остолбенел, его лицо приняло отсутствующее выражение, он находился где-то глубоко в себе, на какое-то время отключившись от реальности, а парни … парни пребывали в таком шоке, буквально смотря парню в рот, не веря, что эти слова исходят из его рта. Их лица явно спрашивали, «это они сошли с ума все разом или попросту мир сошел с рельсов?». Все словно заморозилось и перестало двигаться, даже дыхание замедлилось, не решаясь прерывать молчание. Брайан, все это время наслаждающийся атмосферой, созданной его словами, посмотрел на друзей из-за плечами, скользнул взглядом по Лекс, которая находилась в нескольких метрах от них. Понимая, что не имеет смысла составлять плана действий, так как все могло случиться по другому, он примерно представил, что было бы в идеале, продумал первые секунды и вновь посмотрел на друзей, которые, видимо, до сих пор не отошли от его монолога. Он прекрасно осознавал, что рискует, однако затягивать больше нельзя было, и так все слишком затянулось, поэтому, максимально собрав Силу в кулак и мысленно умоляя парней не растеряться, он неожиданно громко выкрикнул, — СЕЙЧАС!, — и выбросил вперед руку с огненным шаром, сразу же поражая двух ниндзя. Друзья не подвели: несмотря на расторможенность, они среагировали практически мгновенно, инстинктивно разделяя врагов поровну между собой. Исаак тут же скрылся во тьме, растворяясь в темном дыме. Айзек, все еще находясь в каком-то одурманенном состоянии, просто молотил вокруг себя кулаками, надеясь, что авось куда-то да попадет; Алан отправлял воздушные вихри, которые сбивали с ноги и лишали дыхания; Чак наносил удар за ударом, тряся пол, ни разу не промахиваясь; Брайан практически не пользовался Силой, уворачиваясь и нанося порой единичные удары, особо не растрачиваясь по пустякам.

Когда все шестнадцать ниндзя лежали без движения на полу, парни рванули вновь в сторону алтаря, но тогда обнаружилась другая, не весьма приятная вещь: эти псевдо-ниндзя не умирали, пролежав с секунду, они стали подниматься, готовые к бою, и заняли прежние позиции.

— Дерьмово, — присвистнул Айзек, когда парни стали плечом к плечу, оценивая, сколько времени они смогут продержаться, сражаясь с неубиваемыми зомби в трико, и, что более важно, сколько продержится Лекс, о чьем состоянии они до сих пор не могли ничего сказать.

— Попытка номер два, — пожал плечами Брайан, выпуская очередной шар темного огня в кучку врагов. Теперь пришлось все-таки призывать Силу, хоть небольшую ее часть. Ребята отбивали куски стен, метали огненные и ветряные вихри, обрушивали железные канделябры, делая из них метательные шары, сбивали ниндзя с ног. В общем, дрались явно не по правилам.

Спустя еще полчаса история повторилась: проведя в отключке минуту, белоглазые в трико поднимались как ни в чем не бывало, в то время как парней немножко пошатывало, не говоря о том, что использованная Сила сказывалась не самым хорошим образом на их состоянии и равновесии. Им приходилось буквально встряхивать себя ежесекундно, чтобы не упасть.

— Попытка номер три?, — осведомился Чак, вытирая текущую по подбородку из губы кровь. Видимо, его не прельщала подобная перспектива, но он понимал, что другого выхода нет. Брайан промолчал, придерживая рукой регенерирующее плечо.

— Я бы сказал, что это плохая идея, — тихо ответил Алан, позволяя Айзеку, у которого было сломано колено, опираться на него, — но между тем мы не обладаем другими вариантами.

— Что?.., — близнец приподнял бровь, показывая фиолетовый синяк под глазом, — опять драться?.., — его голос звучал так жалобно, любой щенок бы позавидовал. В этот момент ниндзя, не двигающиеся некоторое время, ринулись в бой, вынуждая друзей защищаться. Превозмогая боль и еще не до конца восстановившиеся конечности, они отвечали на удары, уже без особого энтузиаста, с большими потерями и меньшим успехом: число врагов практически не уменьшалось, они нападали со всех сторон, уворачиваясь от ударов парней и нанося свои, попадая в цель. Четверка едва держалась, а когда сильный удар сотряс Айзека, и он упал, кашляя кровью и держась за кровоточащую ногу, началась паника: Чак пытался отбиваться от ниндзя и одновременно прикрывать брата, который был не в состоянии даже поднять голову, не то, что защищаться, Алан нервничал, волнуясь, что Чак может не заметить обращенный в спину удар, когда отвлечется на Айзека, и поэтому вился вокруг них, то и дело отвлекаясь. Брайан же напоминал вихрь, нанося удар за ударом, теперь он не сдерживал уже свою силу, обычную силу своего тела, своих мускулов, полученную годами тренировок. В какой-то момент Чак вскрикнул, падая на колено, когда ниндзя, подобравшись к нему со спины и воспользовавшись моментом, когда Алан отвлекся на собственную защиту, ударил его по позвоночнику, кости хрустнули, и парень попросту упал грудой мышц, не в силах пошевелить обездвиженным телом. Айзек приподнял голову, отфыркиваясь от крови и пытаясь вправить свое колено. Алан, резко обернувшийся на крик друга, получил удар в живот и, охнув, тоже начала падать, еле стоя на качающихся и ослабленных коленях, чувствуя, как в глазах темнеет. Брюнет остановился, глядя вокруг; все выходило за рамки, он понимал, что друзья истощены и не в состоянии сражаться, а один … один он бы не смог. Поэтому, понимая, что иначе им конец, а, следовательно, и Лекс, он поднял голову, призывая ту Силу, которая была дана ему демоном, и выкрикнул, чувствуя, как она струится по его венам, вытянув руку в сторону врагов, обступающих его кольцом.

— Duratus***!, — в ушах зазвенело, появилась слабость, но парень стиснул зубы, продолжая держать глаза открытыми, а разум трезвым. Ниндзя замерли, уловив непонятный язык, но, поняв, что ничего не изменилось, продолжили наступать. Но в следующее мгновение их движения стали замедляться, создавалось впечатление, что они шли в каком-то невидимом желе, и спустя десять секунд все шестнадцать застыли. Парни, полулежащие на полу, приподнялись, в изумлении глядя на Брайана, который мгновенно обернулся и, оказавшись рядом с ними, схватил первым Чака за руку, — вставай и бери девчонку на руки, — тот, думая, что не сможет встать, почувствовал какое-то тепло, исходящее из рук друга и, пошатнувшись, поднялся на ноги и, не теряя времени, решив, что потом задаст все интересующие вопросы, подскочил к Лекс, в то время как Брайан поднимал других, которые, встав, пытались понять, как они это сделали. Близнец бережно взял брюнетку, находящуюся без сознания, на руки и подошел к ним, — у нас мало времени. Они не будут стоять вечно, да и ваша возможность двигаться тоже не вечна, нужна долгая регенерация. Поэтому поддерживаете ее, я пойду впереди, и идем быстро, нам срочно нужно выбираться.

Кивнув, парни ринулись следом за брюнетом, который уже скрылся за поворотом. Они не пошли тем же способом, каким спустились, идя дальше по коридору, ориентируясь только на чутье и интуицию Лидера, который не произносил ни слова по отношению к ним, порой только меняя направление и чертыхаясь приблизительно каждые десять секунд. Чак, чувствующий, как и два других, невероятный подъем сил, старался сильно не трясти девушку и случайно не ударить ее обо что-то. Алан то и дело страховал его, а Айзек плелся опять-таки сзади, натыкаясь на стены и бормоча что-то себе под нос, ощупывая на бегу ногу.

Миновав, по крайней мере, тысячу поворотов и коридоров, они поднялись куда-то наверх и оказались там, где просто и представить не могли: огромная зала с высокими потолками, позолоченными украшениями, дорогими картинами и скамейками между мраморными колоннами, похожая на комнату в каком-то замке дьявольски богатого короля. Айзек, не удержавшись, присвистнул, и этот звук отозвался многоголосым эхом в огромном помещении. Друзья вертели головами, медленно идя по красиво декорированным плитам, изучая рисунки, узоры. Мысль о побеге отошла на задний план, потому что они, как дети, пялились на красивое убранство зала.

Судьба явно не была на их стороне сегодня: когда они прошли метров десять, сзади послышались тихие, монотонные шаги. Развернувшись, друзья обнаружили Исаака с горящими от наслаждения глазами и пятью мужчинами в таких же плащах, как и он. Не дав ему и рта открыть, Брайан произнес, напрягаясь и одновременно пародируя его.

— «Думаю, мне не стоит повторять «вы же не думали, что все будет так просто», — кривляясь и хорошо изображая его усмешку, брюнет явно разозлил мужчину, который, однако, держал себя в руках.

— Очень мило, Хранящий, и весьма похоже, но я бы не советовал тебе паясничать и веселиться, находясь в таком положении, как твое, — как на зло, в это мгновение тепло, позволяющее парням двигаться, иссякло, и они пошатнулись, цепляясь друг за друга. Брайан сжал челюсти, его руки сжались в кулаки, а в глазах загорелся недобрый огонек, — ну-ну, у тебя — у вас — еще есть шанс выйти на солнце живыми. Ты знаешь, что должен сказать и что сделать после этого. Приклони колени, стань моим другом и партнером, и — пуф! — вы живы и здоровы и по-детски радуетесь жизни. Я даже могу поклясться, что если ты согласишься, то я не трону больше никогда твоих друзей. Они даже не услышат обо мне.

— Заманчиво..., — брюнет почесал подбородок, стараясь выглядеть как прежде расслабленным.

— Не смей, — мгновенно среагировали Алан и Чак, вытаращив на него глаза.

— А почему?, — Брайан посмотрел на них хмурыми глазами, — если мое сотрудничество даст вам возможность жить, то …

— То мы не сможем жить нормально, зная, что тебя дерут в Аду с этими тварями!, — выплюнул Чак, сморщась из-за тяжести брата, цепляющегося за его плечо, стараясь держать девушку и превозмогать боль, — мы никогда так не поступим. Лучше сдохнуть вместе, но именно вместе. Я не собираюсь жить, осознавая, что дыша из-за твоей крови. Ты — мой друг, так что не смей.

— Это правда, — Алан закашлялся, но продолжил, — ни при каких условиях не принимай предложение мистера … его предложение. Мы справимся, мы … нельзя сдаваться, ведь, ты сам говорил, если план А и Б не сработал, то у нас есть еще весь алфавит.

— Точно..., — простонал Айзек, выдавливая из себя максимум, но таким образом показывая, что присоединяется к мнению друзей. Брюнет улыбнулся кончиками губ и качая головой.

— К сожалению, это как раз последняя буква, дальше идти некуда. Нас … нас поймали, а вы … вы слишком слабы, я боюсь за ваше здоровье, да и девчонка … Что будет с ней, если мы все тут сдохнем? Поймите, так … так нужно. Это единственный выход, — Исаак довольно улыбнулся, скрестив руки на груди, парни начали протестовать, в то время как брюнет смотрел на них своим тяжелым взглядом, в котором читалась такая боль, боль потери, что он мгновенно отвернулся, чтобы никто не заметил, как ему трудно сделать следующий шаг. Выдохнув, парень посмотрел на застывшего в ожидании врага и остановился, намереваясь опуститься перед ним на колени, как и полагается. Слова Клятвы вились в его голове, они читал ее тысячи раз, будто предчувствуя, что когда-то придется их произнести. И сейчас, походу, пришло это самое «когда-то». Позволив себе зажмуриться на секунду, Брайан отбросил все мысли, стараясь не думать о том, что произойдёт через минуту, что он больше никогда не увидит семью, друзей, никогда больше не вернется в свой дом, черт. Да никогда больше не увидит солнца.

Но тут что-то щелкнуло где-то глубоко в груди, и брюнет застыл, его дыхание сбилось, в то время как мысли метались в голове. Он не успел даже подумать, как уже развернулся к друзьям и произнес, глядя им в глаза.

— Немедленно лягте на пол, зажмурьтесь и прикройте собой девчонку, положив ее за вами. Ни при каких условиях, что бы вы не слышали, не открывайте глаза и не вставайте, пока не услышите мой голос. Живо!

— Какого …, — начал, было, оторопевший Исаак, а ребята, вдохновленный словами Лидера, выполнили его приказ, упав ничком на плитки, спрятав тело девушки за собой и закрыв плотно глаза. Мужчина поднял на Брайана горящие гневом глаза, — имей в виду, Хранящий, без шуток. Знаешь, кто эти пятеро?, — он дернул подбородком в сторону неподвижных теней, — очень сильные обладатели Духа, они не то, что стихиями орудуют, но и мыслями. Вскипятят твою кровь, и пискнуть не успеешь.

— А мне пищать не нужно, — небрежно бросил брюнет, раскинув руки и отдаваясь своей сущности, чувствуя, как Тьма покрывает каждую клеточку его тела, трансформируя его, и видя, как искажаются от страха лица врагов.

POV Лекс

Моя голова была такой тяжелой, тошнило от мерзкого привкуса во рту, плюс этот неприятный запах.

Приподняв голову, я поняла, что лежу непонятно где — что за замок?! — за спинами близнецов и Алана, которые уткнулись лицами в пол, закрыв глаза. Они явно прикрывали меня, интересно, от чего? Вдруг я поняла, что не хватает четвертого, и, слегка выглянув из-за плеч Чака, я обнаружила спину Брайана.

Но …

С ним было что-то не так.

Чисто инстинктивно я понимала, что это Адамс, но между тем … он не выглядел, как Адамс. Протерев глаза, чтобы удостовериться, что мне точно не видится все это, я попыталась понять, что вижу.

Нет. Ну это точно Брайан, только … только он изменился. Как там говорили? Трансформировался. Он стал вроде как выше, его черные волосы отросли, достигая середины спины, на голове, устремляясь в пустоту, торчали длинные прямые рога, кожа тела стала бледнее и вся покрылась какими-то рисунками, узорами, завитушками и словами. Буквально ни одного свободного места. А за спиной … за спиной едва заметно трепыхались на невидимом ветру огромные черные вороньи крылья. Все еще сомневаясь, не накачали ли меня наркотиками, я в шоке уставилась на него, изучая знакомую линию скул, плеч, бедер. Это точно был он, но что с ним, черт возьми?!

Спустя минимум полминуты недоумения я заметила, что Брайан не бездействует: прямо перед ним стоят какие-то шесть странных, похожих фигур, и он направил на них обе руки. Не было видно, чтобы он исторгал какое-то пламя или газ, однако с этими … хм … тенями что-то происходили: они кашляли и дергались, словно пытаясь вылезти из невидимого кокона, удерживающего их на месте. Прищурившись, я беззвучно вскрикнула, поняв, что они горят: по их коже шли красные пятна, они слезала и обугливалась, одежда на них сжималась и скукоживалась, они кричали сквозь зубы, не теряя надежды выбраться. С ужасом наблюдая эту картину, я заметила, что Брайан … он смеялся, ну, или, по крайне мере, усмехался, я видела край его улыбки. Желая зажмуриться, я все же продолжала смотреть, и буквально через минуту на месте шести фигур оказались шесть горсток какого-то темного песка.

Перед тем, как потерять сознание, я поняла, что меня сейчас стошнит, и моя голова упала обратно на плиты, и я позволила себе отключиться, лишь бы не видеть то, что осталось от шести человек.

Пепел.

Один пепел.

Он сжег их. Заживо.

***

— Открывайте глаза, — последовала громкая команда, и парни, отплевываясь от вкуса дыма на языке, поднялись, помогая Чаку вновь взять Лекс на руки. Брайан уже шел по залу, направляясь в противоположную сторону, к двери, которую они раньше не заметили. Даже не обернувшись, ребята побежали следом, переглядываясь и обмениваясь недоуменным взглядами. Брюнету же стоял у двери, открыв ее одним мощным рывком, — нам подъем наверх. Я … черт, я вижу солнце!, — он не сдержал ликование в голосе.

Спустя десять минут, показавшихся им вечностью, они лежали на теплой, прогретой солнцем, зеленой и мягкой траве, раскинув руки и ноги, подставляя тела под палящие, желанные лучи. Аккуратно пристроив брюнетку в метре от себя, они просто лежали, глубоко вдыхая чистый воздух и позволяя мышцам расслабиться.

Наконец, Чак поднялся, потянул спину и подошел к Брайану, глядя на него сверху вниз.

— Давай отойдем на минуту.

— Окей, — ухватившись за протянутую руку друга, брюнет встал, и они, пройдя метров двадцать, остановились.

— Скажи мне, только честно, — тихо произнес Чак, надеясь, что Айзек будет слишком расслаблен, чтобы подслушивать, — ты … ты убил нашего … нашего отца?, — он сглотнул и гулко кашлянул, обхватив себя руками, — нет, я не против, я знаю, что он негодяй, но просто...

— Это был единственный выход, Чак, — тот положил руку другу на плечо, — поэтому да, он мертв моими стараниями.

— Так и должно было быть..., — выдохнул близнец, косясь в сторону и кусая губы.

— ЭЙ! Она проснулась!, — послышался голос Айзека, и ребята за секунду оказались рядом с ними. Лекс, сморщившись от яркого света, поднялась на локтях и, привыкнув, посмотрела на парней, изучая состояние каждого. Благодаря регенерации, все их раны и ссадины затянулись, остались только едва заметные кровоподтёки. Когда она дошла до Брайана, ее губы сжались в тонкую линию, но она ничего не сказал ему, обращаясь ко всем сразу.

— Вы … вы все живы...

— Что ты помнишь?, — осведомился Чак, с тревогой и одновременно облегчением глядя ей в глаза.

— Я … я просто уснула, а потом очнулась тут … Но почему так светло?..

— Длинная история, и лучше бы тебе ее никогда не узнать, — усмехнулся Айзек, с радостью видя, что с подругой все в порядке.

— Как ты себя чувствуешь?, — возвращаясь к главным проблемам, осведомился Алан, — у тебя ничего не болит?

— Нет!, — замахала девушка руками, краснея и вскакивая на ноги, — у меня все хорошо. Честно...., — они помолчали, наблюдая за тем, как она меряет полянку, — ладно. Давайте возвращаться домой … как-нибудь, — прикрыв глаза ладонью, она огляделась, — где мы вообще?

— Где-то в лесу, — пожал Чак плечами, тоже смотря вокруг, — но, судя по всему, нам нужно туда, — он указал в небольшой проем между толстыми деревьями, — нам бы найти любую дорогу, а там уже могли бы выбраться, а так тут не ловит сеть телефона, — сказал он, проверив свой мобильный.

— Тогда пошли, — улыбнулась Лекс, решительно направляясь в указанную сторону, парни пошли следом. Брайан, идущий в конце, вдруг окликнул ее.

— Лекс!, — она остановилась, но не обернулась, — можешь притормозить со мной немного. Всего пару минут.

— Не вижу в этом смысла, — жестко ответила брюнетка, скрестив руки на груди, но потом, увидев приподнятые брови друзей, закатила глаза и, наконец, кивнула, — хорошо. Но только две минуты. А вы идите вперед, — улыбнулась она другим, подходя к брюнету, который смотрел куда-то в сторону холмов и ковырял носком ботинок землю, что явно выходило за рамки его поведения, — чего тебе?

— Послушай… Нам нужно поговорить. Очень важно поговорить.

— Валяй, но у тебя уже меньше двух минут.

— Господи …, — парень смутился еще больше, потирая переносицу, — я так понял, что ты … ты беременна.

— И?

— От … от меня?

— Бинго, — сухо отозвалась Лекс, нервно постукивая ногой, — но это мы выяснили еще вчера в колледже. Что-то еще?

— Стой, — он схватил ее за руку, а потом тут же отпустил, — но … черт, как такое возможно?

— Возможно что?, — недопоняла девушка, выгнув бровь.

— Что ты залетела от меня.

— Как? … О!, — взвилась мгновенно брюнетка, гневно сверкая кошачьими глазами, — ну, знаешь, наверное, залезая в меня, ты не одел на своего дружка уздечку, позволяя ему взбыкиваться, как ему захочется! А он возьми и сходи в туалет без разрешения!

— Тише …, — сморщился Брайан, ежась как от ветра, — это я понимаю, но между тем … как у нас мог быть секс, если мы ненавидим друг друга?

— Ненавидим? Ох, ну. Не знаю! Это ты у нас псих, который то лезет целовать и лапает меня с удовольствием, а то кормит своим характером! У себя спросил, подонок!

— Стой, — парень поднял руку, делая непонимающее выражение лица, — мы … мы целовались?

— Что?! Ты … ты за дуру меня держишь?! Я только залетела, а не из ума выжила! И вообще — отвали!, — она хотела развернуться, но брюнет схватил ее за запястья, поворачивая к себе, — отпусти меня, тварь!

— Подожди! Я отпущу тебя, только ответь на несколько моих вопросов...

— Ничего я не буду отвечать! Отвали!

— Что между нами было? Сколько раз мы целовались? Были ли у нас свидания? Мы … один раз спали?

— Что ты несешь?! Отстань!

— Просто ответь!, — взмолился он, глядя ей в глаза. Девушка слегка остыла, видя ее горящие, запуганные глаза, как у загнанного в угол животного.

— Свиданий у нас не было, разве что один раз катались по городу и были в парке аттракционов. А поцелуи … много. Мы много целовались, даже слишком для такого придурка, как ты.

— Стой … Но как … черт, — Брайан шумно выдохнул, вцепившись руками в волосы. Лекс приподняла бровь, не зная, как реагировать и что делать.

— Что с тобой?.., — нерешительно спросила она.

— Дело в том, что я … я не помню ничего. Все, что есть в голове касательно тебя, это тысяча и одна ссора. Это все. Я больше ничего не помню.

— Но … как такое возможно?, — ее словно оттолкнуло, и брюнетка прижала рот к груди, — такого быть не может, ведь мы … мы … был момент, когда я даже думала, что ты признаешься, что что-то испытываешь ко мне, а ты помнишь только ссоры?

— Испытываю? Но … господи, я не помню ничего более-менее приятного между нами. Не помню.

— То есть … Неужели ты ничего ко мне не чувствуешь, не дорожишь «нами»?, — голос девушки звучал тихо и гулко, словно из трубы, а в глазах появились слезы.

— Я не могу что-то чувствовать к тебе, потому что не помню нас, — покачал головой брюнет, кусая губы и проведя руками по лицу, — не помню...

— Господи..., — прошептала Лекс, отшатываясь и в шоке глядя вокруг, не видя ничего. Спустя минуту она продолжила уже жестче, убрав слезы и приняв равнодушное выражение лица, — тогда тебе будет проще отстать от меня, потому что, если ты не помнишь, я тебе напомню — мне ничего от тебя не нужно. А без воспоминаний ты можешь и не волноваться из-за нас. Я рада за тебя. Удачной жизни, — буквально выплюнув последние слова, она рванула к стоящим около самого края поляны парням. А Брайан остался на месте, глядя ей вслед и ощущая пустоту в душе как никогда.

* Нити — niti — с лат. «падаль»

** Баста — один из героев книг Корнелии Функе, автора «Чернильного сердца»

*** Duratus — с лат. «остановись, замри»