10

Медиум, заключивший договор может пить кровь только своего хозяина, при этом правило не распространяется на поглощение человеческих душ. Коих медиум для генерации высокой силы, может поглотить бесчисленное количество. При этом человеческие души не могу стать полноценной пищей медиуму. В трагических ситуациях, когда медиум теряет своего человека, до исполнения договора…. Для поддержания жизни и выполнения предсмертного приказа, если таковой имеется, медиум может пить кровь другого медиума. Но не обычного медиума. Жизнь медиумов находящихся на грани гибели может спасти только кровь «первородных» медиумов.

10.

Задумываясь над проблемой того, что я не являюсь человеком в принципе, после разговора с Дитрихом, меня мучила одна незначительная, но, тем не менее, явная мысль. Мое сознание полностью было уверено в ней. Мысль о том, что Алексис Фантенблоу, тиран который пытается подчинить себе весь мир и заставить каждого человека упасть на колени перед ним…. Алексис Фантенблоу не человек, и видимо от рождения им не был. В таком случае дворянам, которые пойдут против него или не разделяют, его точку зрения на ведение дел Империи придется не сладко. И судя по Дитриху, который отрекся от своего брата, так оно и было. В таком случае я, все спецподразделение специальных детективов, Академия, и Армия не более чем инструменты подчинения. Становиться теперь ясно, почему все мы имели воинские звания. В ситуации, если Алексису удастся развязать войну между двумя последними Королевствами, которые не подчинились Империи, нас призовут убивать. Да, ведь именно этому нас учили в Академии. Нам говорили, что армия, уже давно перешла, на нано-технологических роботов, в качестве солдат. Но роботами должен руководить кто-то. Горстка тех, у кого не будет ни жалости, ни пощады, а всего лишь холодный разум. Вот зачем нас готовили. Судьбу, которую я не выбирала, за меня уже написали? Ну что ж, господин Фантенблоу, вы просто гений. Но, вероятно хуже всего, приходилось сейчас Императору, тринадцатилетнему ребенку, заложнику собственной крови и желания Алексиса стать повелителем всего мира. Мне еще многое предстояло узнать. Однако теперь меня интересовала не только физическая месть за убийство моих родителей, но еще и желание узнать правду. А до тех пор, пока все это не откроется мне, этому телу придется постараться чтобы сохранить жизнь.

Поднявшись по мраморной лестнице, я нашла свою комнату в конце коридора. Прямо напротив комнаты Фрая, ну кто бы сомневался…. Хорошо хоть этот наглец выделил мне личное пространство. Не поселив меня в свою комнату. А ведь мог, поэтому мне стоит, видимо быть благодарной. Дверь открылась, и на меня что-то впрыгнуло. От неожиданности, я потеряла возможность уклониться. Это существо, надо сказать, источало запах дорогих духов со смесью ладана и корицы, который я почувствовала, прежде чем она отпрыгнула от меня. Да именно она. Знаете, у меня никогда не было подруг. Как в принципе и друзей. История моей жизни слишком жестока и трагична. В конце концов, уверив себя, что любви не существует, набрав целый ворох, противоречий, я вывела для себя сознательное решение, что и дружбы тоже не существует. Поэтому никогда не видела в ней смысла. Все, что зовется дружбой, лишь лицемерная ложь с обеих сторон, во имя достижения схожих целей. Либо дружба это своеобразный способ ублажать свое «эго» для людей. Для одних друзья вокруг это способ показать насколько они сильны и преуспевают по сравнению с окружением. Для других друзья, это своеобразный круг защиты. Вообщем и целом присутствие в жизни друзей чаще всего у людей сопровождалось какими-то чисто личными психологическими аспектами.

— Привет Джульетт! Я надеюсь, мы станем подругами! Меня зовут Хелена! В смысле можно Хелли. Хелена не звучит, не люблю имя, данное мне отчимом! Поэтому зови меня как ребята Хелли! — как громко и как быстро! Нет, притормози. Мой мозг устал за сегодняшний день, я не могу обрабатывать информацию с такой скоростью. Точнее устала работать область моего мозга, которая отвечает за переработку информации с человеческих лиц. Анализационная составляющая так сказать. Такое случалось не часто, но когда знакомишься с большим числом новых людей, тем более с такими интересными личностями, это сложновато. Но не сдалась еще чувственная, которая отвечала за переработку информации с эмоций. Поэтому даже в ее очень быстрой речи, от меня не ускользали эмоции. Боль и злость при упоминании отца. И радость, даже преданность, при вскользь брошенной фразе о друзьях. Не, ну я, конечно, все понимаю, что Фрай и Эдриан в любых глазах, почти Боги. Но настолько! Преданность, что за бред? Да, нет, все они дворяне, почти одного ранга, в чем я уверена, имеющего чуть большее и чуть меньшее влияние, максимум, что следует испытывать это уважение. Но, ни как не слепое благоговение и обожание, как хозяина.

— Джульетт Хайт…. — проследовав мимо нее, я плохо осмотрев комнату, плюхнулась на кровать. Оценю дизайнерские способности Эдриана завтра с утра.

— О нет! Ужас что на тебе одето! Что это за плащ?! Где вкус и марка? — возмущение, значит она шмотница и модница. Неудачно ведь мне все это вообще по боку.

— Без понятия…. Хелли, давай-ка все завтра…. Я хочу спать….

Как она ушла, обиделась или нет, я уже не помню. Отрубилась. Сон накатывал на меня всегда в присутствии Фрая. Каким-то уникальным образом он действовал эффективнее чем все снотворные. Ну и ладно, не умру же от немного более продолжительно сна?

Погружаясь в кошмарный сон будущего первого убийства Мотылька, я снова не видела ничего существенного, что могло бы навести меня на мысли, о нем. Но, способ убийства очень интересный, пожалуй, я хочу посмотреть на это вживую, поэтому никаких комментариев. Да и рассуждения во сне получаются бессвязными. Затем сон стал, меняться с пугающей быстротой. Много бессвязных между собой, очень быстрых бликов, разглядеть которые мне не позволяла глубина моего сна, без снотворного, я ведь заснула сама по себе. Дальше, я вновь оказалась в знакомом коридоре. Этот сон изменился, он больше не был зловещим и холодным. В нем стало тепло. И теплый голос шел отовсюду от стен и откуда-то сверху.

— Джульетт я люблю тебя. Мы вместе навсегда, чтобы не случилось…. Чтобы не случилось — шептал ласково голос в самое ухо…. Вместе и навсегда! Вместе навсегда…. — нет замолчи. Не говори со мной этим голосом, пропитывающим, нежным голосом тепла и солнца. Нет не надо, я ведь верю в то, чего может и никогда не случиться.

— Нет! Нет! Нет! — я кричала, кричала во тьму, пока не открыла глаза. В комнате на вилле Фрая, а в ушах все еще голос абсолютного тепла и блаженства повторяющий эти слова. Что со мной твориться?!

Как обычно руки ноги онемели, но теперь ко всему прочему еще прибавилась и острая боль в груди, будто мне не хватало дыхания. Дверь в комнату распахнулась, впуская тусклый свет из коридора.

— Фрай! Фрай…. — я потянулась к нему, через боль. Заспанный он бросился ко мне. Ну, вот вроде бы успокоилась. Обнял и посадил к себе на колени. Постепенно порциями боль стала уменьшаться, я дышала Фраю в плечо, а его руки гладили меня и успокаивали. Для него это было привычно, что-то подобное он постоянно делал и в нашем детстве.

— Боже твои кошмары становятся все более реальными, и даже я уже не в силах ничего исправить. Джулли, как бы я хотел, чтобы у тебя никогда не было этого дара….

— Нет, не дар сделал меня чудовищем…. Во всем виноваты люди…. Фрай обними, умоляю, мне так холодно…. Мир, вокруг меня меняется, и я не успеваю остаться собой в нем. Мне приходиться меняться. И что самое ужасное, каждый шаг в новое изменение, к новой своей сущности, это шаг в сторону от тебя. Я боюсь…. — только вот было ли это правдой. Я могла лгать, уже не осознано. Ведь ложь, в которую искренне веришь, превращается в правду…. И не было ли это лишь еще одной гранью моего желания отплатить Фраю за его нескончаемую доброту. Но он будто почувствовал мои сомнения, и, погладив по щеке пальцами, поцеловал меня в шею, и снова прижал к себе.

— Ты мое будущее, и это все что должно тебя беспокоить. Эдриан непременно придумает, как помочь тебе.

— Фрай не говори с уверенностью, то, чего никогда не случиться. Возможно, когда-то давно в своих снах я видела свое собственное будущее. И предпочла его навсегда забыть. Но, даже забыв, я точно знаю, что произойдет. Невозможно жить нормальной жизнью рядом с тобой, после всего того, что я сделала. Меня омывает грязная кровь, реки этой вонючей крови, не хочу, чтобы все это касалось тебя. И вместе с тем, не могу даже подумать о расставании с тобой.

— Не глупи, для меня ты это всегда ты. И для них тоже останешься всегда собой, просто постарайся поверить им, как поверила мне. Они станут тебе настоящими друзьями. Джульетт все у нас будет хорошо. Все, что от тебя требуется это простить себя.

Сколько раз мне хотелось, чтобы наши объятия закончились страстными поцелуями и ночью проведенной вместе. Сколько раз я мечтала о нем. И в который раз я не могу позволить себе зайти дальше. Фрай прав я не могу простить себя, и поэтому не могу быть близка с ним. Нужно сделать какой-то шаг.

— Сколько времени?

— Четыре утра, ты как всегда вовремя, все еще, наверное, спят…. — отшутился он. Он всегда знал, когда саркастические шутки стоит сменить на успокаивающие.

— Понятно, если ты не против прогуляемся по берегу моря? Хочу увидеть рассвет.

— Я хочу поработать, иди одна, но будь аккуратна.

Еще давно я отметила для себя, что жить на одну зарплату, пускай даже гениального музыканта, в принципе не возможно. Де Гор «Интерпрайзис», вот на что работал Фрай. У них с Эдрианом был совместный бизнес. С помощью своего таланта Фрай получил титул дворянина. Ну а бизнес и почти родственные отношения с семьей де Гор обеспечили ему влияние среди богатых дворянских родов. Мне все это не нравилось. Совсем не нравилось. Я бы предпочла, чтобы Фрай занимался только музыкой. Чтобы грязь дворянских распрей и борьбы за власть не коснулась его. Но это было не возможно. Фрай не мог застыть в своем развитии. Его уму, необходимо было постоянно двигаться вперед. Преодолевать трудности и стремится к чему-то совершенному. Если мир вокруг требовал усовершенствований, чтобы Фрай мог жить в нем…. То, он добьется этих изменений. Благо радует, что он выбрал сложный, но бескровный путь. Думаю, конечной целью Фрая по движению наверх было получить место в Имперском Совете. Через Совет можно напрямую влиять на процессы в Империи. Он хотел дипломатически уничтожить Алексиса Фантенблоу и помочь юному Императору. Возможно, это было бы не возможно даже в теории. Но с такой мощной поддержкой в лице Эдриана де Гора и Дитриха Фантенблоу, у них все может получиться.

Я не принимала такой возможности изменения мира дворян. Мне в данном случае была больше близка деспотическая диктатура Алексиса Фантенблоу. Я бы действовала точно также, только не ради укрепления власти дворян, а, наоборот, ради ее свержения. Уведя из Архиона всех детей и подростков, я бы закрыла его и подожгла к чертовой бабушке. Всех дворян стоило бы вырезать, потому как умные и продвинутые дворяне которые понимают, что происходит, уже давно сбежали из этого города вечной тьмы. Эх, революция….

Фрай отпустил меня одну только потому, что у него было и, правда, много дел. Он хотел совсем закончить с ними, чтобы съездить со мной к бабуле. И целый вечер провести со мной и друзьями. У Фрая развился маниакальный страх за мою жизнь. Надев теплый длинный белый свитер, я вышла на пляж. Ноги все равно уже не различали холод или нет. Так может, хоть босиком почувствую шершавый песок. Темно синее небо вдали перетекало в серо-фиолетовое. Там где еще за горизонтом готовилось пробудиться солнце, облака были размалеваны желтыми и темно-розовыми бликами. Луна все еще сияла в небе. Ее свет существует и днем, однако он менее уловим. Но сейчас все еще окутанная массивными облаками она сияла. Свет луны и холодные порывы ветра с океана, шершавый и колючий песок под ногами. Бредя по пустынному пляжу, мои чувства уносились куда-то далеко. Где-то на другой стороне моря, обитал, наверное, и загадочный голос из моих снов. Мне хотелось быть покоренной этим голосом, хотелось почувствовать себя не одинокой и лишенной души. Мне хотелось ощутить это тепло рядом, я желала быть связанной с кем-то, пускай, даже если это были бы кровавые, порочные нити. И Фрай не подходил под эти узы. Ему нельзя упасть во тьму, он рожден для чего-то большего, и для чего-то лучшего. Свет луны, и далекий меркнущий в рассветном озарении блеск таинственных звезд. Где-то за пеленой этого полотна, существовал другой мир…. — что за глупости лезут мне в голову!

Хотя я права, отчетлива права лишь в одном, мне придется отпустить Фрая. Не сейчас, сейчас мы еще оба не готовы к этому. Но придется. Он не должен быть связан с такой как я…. Я не человек, и не хочу ощущать себя человеком, во мне не осталось ничего хорошего. Мне не нужно искупление. Я приняла свою участь такой, какая она есть. Мне придется умереть. И это и есть плата, за дар внутри меня. Это равносильная цена, за то, чтобы не быть человеком. Ведь люди так глупы и наивны…. Кто же я? И как найти того, кто зовет меня в моем сне?

Я услышала истошный вопль. Присмотревшись, я обнаружила причину. Хелли, глупая девчонка. Не умеет плавать, так зачем полезла в холодную воду! Осень, берег Олекса омывали холодные воды. Пускай пляж и песочный, но течения здесь слишком быстрые, а волны высокие. Как и во всех ситуациях, подобной этой, я доверилась своему телу, которое два года подряд нещадно тренировали в самых жестких условиях. Прыжок в ледяную воду….

И мысли словно отключились, заработали лишь мышцы. Еще одна очень плохая особенность прибрежной территории Олекса, что купаться здесь практически не возможно. Три метра дно здесь идет мелкое, а затем отплываешь метров на пять вдаль и все, под ногами лишь темная бездна, с острыми камнями на дне. Я понимала, что уже поздно, что волнами ее уже прилично отнесло, и, захлебнувшись, она уже начала погружаться. В темноте, без фонаря найти что-то практически не возможно. Нырнув, я ошарашено прошаривала глазами пустынную черную пустоту. Ну же! Ну же! Я не могу позволить умереть кому-то невинному еще! Ну же!

« — Джульетт хочешь ее спасти? — звук голоса внутри моей головы.

— Хотелось бы, не хочу чтобы умирали вокруг меня те, кто нуждается в жизни…. — ответило спокойно мое подсознание, будто бы я и не находилась под водой вот уже сорок секунд.

— Странное желание для Бога Смерти, не находишь? — он усмехнулся, но без страха. Он знал, голос внутри меня, непременно знал, что я все еще могу ее спасти. Может это физическая форма общения с моим даром? — Ладно, тогда смотри, солнце встает….»

Сознание вновь вернулось. Сколько я вообще уже под водой? Руки ноги сводит от холода. Глаза скоро ослепнут от непроглядной тьмы вокруг. В момент, когда кажется, что сражение уже проиграно…. Косые лучи восходящего солнца пронзают толщу воды…. Хвала рассветным лучам, я успела….

Потянув ее за руку, и кое-как, вытащив на берег и себя и ее. Утопленницу даже удалось заставить дышать.

— Идиотка! Ты зачем полезла в воду! — вцепившись в меня от холода и страха, девушка плакала.

— Джульетт, я просто хотела, чтобы ты стала мне подругой. А ты проигнорировала меня, тогда в спальне. Фрай сказал, что ты так ко совсем, но я не хотела мириться. Я пошла за тобой…. И подумала, что если прыгну в воду и смогу проплыть до «Ущелья»….

— Глупая, да чего же ты глупая. Фрай рассказал тебе ту детскую историю о том, как я ныряла в холодную воду и доплывала до скал мрачного ущелья?

— Хелли, я устала в тот вечер, я была намерена подружиться со всеми друзьями Фрая в том, числе и с тобой. Но я в своем роде уникум и веду себя странно. Ты поняла мое поведение ошибочно. И в результате эта история надоумила тебя прыгнуть в воду…. — она кивнула и снова залилась слезами. — Люди не перестают меня постоянно удивлять, своей беспечностью.

Не знаю, какие чувства побудили меня обнять ее покрепче. Конечно, всего лишь желание помочь, холод уже забирался вглубь нее.

— Значит ты…?

— Из меня плохой друг или враг Хелли, не долговечный…. Но может быть короткое время с вами, это шанс измениться, вот что я думаю….

От виллы, уже бежали Эдриан и Фрай. Хорошо…. Голова кружиться…. Нельзя было прыгать в холодную воду. Если Хелли отделается легким переохлаждением, то мое больное тело. Как же все темно…. Фрай….

В темном прошлом, как и в темном будущем, нет ни куска надежды. Свет никогда не заползает в мои сны. Я не видела своего будущего, до сегодняшнего момента конечно. Мои способности не распространяются на меня саму. Хотя я точно знала, что это не предел. Я меняюсь, мое тело, мой дар, все меняется. Это не остановить. Я не являюсь человеком, не имею человеческих страхов. Я почти не чувствую боли…. Мне все равно, что произойдет и кем я стану в итоге. Единственное что действительно меня страшило…. Это вероятность потери Фрая, последнего источника чего-то чистого и светлого в моей жизни, запятнанной чужой кровью.

Передо мной открылось звездное небо…. Прекраснейшее, намного прекраснее чем то, что обычно открывалось человеческому взору. Под этим звездным небом, я сидела, вдыхая запах лунных цветов. Запах мог проникнуть внутрь моего тела, свет звезд я чувствовала кожей. Это была песнь самой гармонии. Ночь была вокруг и была внутри. Какой прекрасный сон. Для меня редкость видеть прекрасные сны, вместо кошмаров. И это мой сон…. Как странно, обжигающее дыхание пробежало по моей шее.

— Прекрасно правда…. В целом мире мы одни…. И ничто нас не сдерживает…. — Фрай!

— О, смотри-ка, просыпается. Моя методика действует! — холодный насмешливый голос Эдриана, я услышала раньше, чем смогла разлепить глаза и увидеть его нахальную рожу.

— Эдриан…. Напихал в меня таблеток…. Это что капельница….? Как ты мог, погоди…. Вот встану и доберусь до тебя….

Шорох рядом с собой и холодные руки Фрая я все же почувствовала. Согнувшись надо мной, он улыбался.

— Отложим вашу великую битву до лучших времен. Джулли, я перепугался, ты никогда раньше не спала сутки подряд…. — присев на край моей кровати, он продолжал поглаживать мою руку, длинные волосы рассыпались по плечам. Из-за очков поблескивали его игривые аметистовые глазки.

— Как Хелли?

— Все в порядке, она внизу с Дитрихом и Ролло. Отделалась лишь испугом. Думаю, к вечеру ты уже спустишься к нам. А пока быть может принести тебе чего-нибудь? — заботлив. Всегда добр и заботлив ко мне, какую бы глупость я не выкинула. Сколько я себя помню, на первом месте, у него стояла забота обо мне.

— Да, если можешь, сгоняй за горячим молоком. — поцеловав меня в макушку, Фрай испарился за дверью. Конечно же, он просек, что я его сплавила, чтобы поговорить с Эдрианом. Но оправдываться перед Фраем можно и погодя.

Холодный взгляд Эдриана всегда отталкивал. Но меня наоборот притягивал. Лицо Эдриана всегда отражало тонкие грани работы его ума. Присев на место Фрая, он смягчился. Видимо радуясь, что его пациентка очнулась.

— Голова кружиться? Видишь нормально? — деловито поинтересовался он, осматривая меня.

— Кружиться, и вижу тоже как в тумане. Эдриан сколько осталось? — замер на месте. Он с трудом перебарывал свои чувства.

— Три, может быть четыре месяца. Я дал бы больше, если бы не твое купание в холодной воде. Разложение внутренних органов и так шло ускоренным темпом, так еще теперь и воспаление диафрагмы? Ходить сможешь?

— Раньше справлялась же…. Я больше не чувствую боли, тепла или холода. Не считая пальцев Фрая, они всегда холодные.

— Да, функции мозга тоже отказывают. Сейчас конечно у тебя нет проблем с памятью и анализом происходящего. Но потеря чувств, вкуса, онемение конечностей периодически…. Короче, я ввел тебе специальную витаминную смесь. В капельнице антибиотик чтобы остановить воспаление. Это все что я могу сделать. Лекарства чтобы остановить смерть, нет Джульетт…. — наверное, Эдриан переживал за Фрая. Потому что когда он говорил, он старался не показывать мне свое волнение.

— Фраю ничего не говори, и не хорони раньше времени. Возможно то, что со мной происходит это вовсе не смерть….

— Что?! — удивление самая забавная из всех эмоций людей.

— Перерождение…. — наверное, Эдриан подумал, что я несу чушь. И уже было хотел что-то возразить. Но Фрай принес молоко. И Эдриан ушел, отшутившись, что не хочет нам мешать.

Я лежала под покрывалом. Фрай влез на покрывало сверху. Пока он пробирался через трубки от капельницы…. Я подумала, что, наверное, меня за мою жизнь после потери родителей ничего вообще не заботило. Ни собственная жизнь. Ни жизнь Финна и капитана. Хотя они и пытались как-то прорваться через эту стену безразличия. Жизни других людей меня тем более не волновали. Я продолжала отнимать жизни. Пока убийство не превратилось для меня в механический процесс. Различие между жизнью и смертью в моем сознании стерлось…. И даже будучи невероятно сильным человеком, я прошла бы мимо, когда ребенок или просто невиновный находился бы в опасности. Мне не было дела ни до чего вообще. Теперь я поняла это. Мотылек прав. Сжигаемая ненавистью и переполненная скрытым желанием мести, я совсем спряталась за своей отрешенностью. Ненависть, которую я питала к внешнему миру скорее…. Нет абсолютно точно, лишь была выражением моего детского страха. Остаться не понятой. Пока я презираю, я могу стоять выше любого человека. Я сильнее и никто не может сказать мне, что я отвратительна. Никто…. Но стоит только опуститься до человеческого уровня, как они тут же обнаружат мои изъяны и начнут издеваться. Такова природа их мыслей — все, что отличается от них самих…. Зло и скверна.

Подползающий ко мне Фрай, был одним человеком в мире, который принял меня такой, какая я есть. Но я не могла быть с Фраем.

В моих мыслях и чувствах…. В моем сознании и в моих снах, существовал еще кто-то. Кто-то к кому я питала невероятную привязанность, страсть и вожделение. Этот кто-то мог заставить меня сделать все, что угодно. Этому человеку я никогда не могу соврать или ослушаться его. Для меня мальчик из моих снов Бог, воле которого я не могу сопротивляться. С ним я могла быть собой, могла быть не человеком…. Чем-то большим, и это не выглядело бы ужасным.

Поэтому я улыбнулась Фраю, который захватил меня в свои объятия. Но только я одна знала, что это фальшивая улыбка. И только я одна знала, что мне невыносимо тяжело лгать Фраю. Но ложь — маленькая дорожка к тому, кто живет внутри моих снов. Если время нашего расставания с Фраем все-таки наступит, я хочу исчезнуть из его жизни безболезненно и уже бесповоротно. Он будет страдать, невыносимо страдать.

— Вы знакомы, так мало, а темы для разговора наедине уже есть? — прорычал Фрай грозно мне в ухо. Он не ревновал, всего лишь играл.

— Мы не говорили ни о чем таком, чтобы имело для тебя существенную ценность…. — я знала, что это его не успокоит. Фрай сразу же почувствовал ложь. Поэтому нужно было придумать, что сказать ему, чтобы он поверил. А что если не говорить правду, а сказать полуправду. Посмотрим, что из этого выйдет, глядишь и получиться увести разговор в другое русло.

— Давай-ка окрой ротик, я тебя напою молочком…. — снова перешел на издевательский тон. Демонстрируя, что хочет напоить меня через поцелуй. Через ужасную боль, которая лишь отблесками чувствовалась, мне удалось подтянуться и поудобнее улечься в его руках. Я не чувствовала всей боли из-за разрыва в функциях мозга, но понимала что она невероятная, потому что я с трудом двигалась.

Встревожено и обеспокоенно ждала пока, он перестанет издеваться и смягчиться.

— Фрай дай я выпью, молока и расскажу тебе, все. Но знаешь, могу я иметь хоть что-нибудь, о чем не надо было бы тебе говорить? Сколько можно играть в эту напускную озабоченность? Ты же не моя мамочка! Это уже не забота, а тирания какая-то!

Как обычно он знал, как загладить свою вину. Притянул меня и, поцеловав за ухом, промурлыкал как кот:

— Прости…. Я волнуюсь за тебя…. Я не волновался бы, но, зная тебя…. Тебе в голову лезут всякие глупости, как подвергнуть свою жизнь опасности…. Прости — горячий шепот его губ, отзывался на моей коже.

— Именно об этом я и говорила с Эдрианом. Мне стоило рассказать тебе давно. Но как-то не выдалось момента. Я была особенной только для тебя всегда, помнишь? Другие люди считали меня странной. Так вот, недавно я узнала, Фрай, что могу и не оказаться человеком вовсе…. — украдкой отхлебывая теплое молоко, я пыталась наблюдать за ним. Не сказать, что мое заявление сильно его шокировало. Но Фрай ушел в свои мысли. Да, пускай я ляпнула это, лишь бы скрыть истинный предмет нашей с Эдрианом беседы…. Я хотела знать ответ. Он перестанет меня любить, если я медиум? Не человек, а некое неизвестное создание из древнего мира Ночи. Его молчание приводило меня в замешательство. И почему, спрашивается, я вообще переживаю из-за этого? Какое мне дело, что он ответит?!

— Глупая…. Человек ты или медиум не имеет значения…. Для меня ты всегда будешь особенной…. Джулли, я смогу любить тебя, чтобы не произошло…. — радостно улыбнувшись, он прервал свое молчание. И я поняла, что его попытка довести меня до слез была ни чем иным как новым издевательством.

— Значит, ты тоже знаешь о медиумах…. Они существуют, и я одна из них. Значит ли это что мои настоящие родители дворяне?

— Сказать однозначно сложно, боюсь даже Эдриан здесь ничем не сможет помочь, когда тебя бросили, ты была слишком маленькой и ничего не помнишь. Единственный способ это вспомнить самой или узнать…. У тех, кто был очевидцем того времени.

— Ты смеешься, ведь….

— Нет не все, один человек, который знал, все о дворянах до сих пор жив, и отлично себя чувствует. Если не считать того, что он сумасшедший. У него раздвоение личности, и сам он, похоже, уже не помнит, каким был изначально. Он безумный полумертвый клоун. Смерть, которого произошла внутри него же самого. Мне бы не хотелось, чтобы вы встречались. Но, если тебе будет необходимо…. Луций.

Луций возможно самый неоднозначный персонаж в долгой Истории Империи. Неоднозначный персонаж, это значит загадочный, необъяснимый. Существует множество легенд, которые касались его личности. Он бессмертный алхимик, демон, исчадье преисподней. Но все они всего лишь сказки. На самом же деле Луций великий ученый, который помог уже не одному поколению семьи Эренгеров поддерживать Империю. А еще он историк, и как мне почему-то думалось, Луций и правда не человек. Вероятно он медиум, а значит, если удастся с ним встретиться, возможно будет что-то выяснить….

Меня приятно удовлетворило решение, он поддерживает мое желание докопаться до прошлого, которое скрыто в моей памяти. Вот это грандиозные у меня планы — и счастье личное устроить и узнать правду. Только вот есть…. Маленькая загвоздка, точнее их даже две. Загвоздки, которые абсолютно в корне рушили оба моих грандиозных плана. Голос из моего сознания манил меня гораздо сильнее через горячий шепот Фрая. А времени на поиск истины оставалось все меньше, потому что тело разлагается, и что фактически с ним произойдет в конце, я не знаю. Это нужно было все решить, параллельно не забывая, что необходимо было закончить игру с Мотыльком. Кажется я нарасхват…. Вопрос лишь в том, хватит ли на все сил?

Фрай, похоже, знал меня намного лучше, чем мне думалось. Потому что, поставив стакан на поднос и отодвинув его подальше…. Он многозначительно осмотрел меня, и, сложив руки, вопросительно выжидал.

— Видимо есть что-то еще…. Поведаешь? Ты ушла с работы…. Но твое последнее дело…. Даже не пытайся меня убедить, что ты якобы бросила попытки найти Мотылька.

— Что за подозрительная бдительность? Но хотя, будь ты Мотыльком, то не стал, бы интересоваться, моей игрой. Потому что реальный Мотылек знает о ней. И чтобы не подвергать себя подозрениям ты, никогда бы не спросил. Но раз уж ты спросил, это в очередной раз доказывает, что быть Мотыльком для тебя проблематично.

— То есть ты больше меня не подозреваешь?

— Подозреваю, конечно! Просто коэффициент моего подозрения в твоем отношении немного снизился. И заметь, это не влияет на мое личное отношение к тебе. Но в одном ты прав. Я не могу бросить возможность добраться до Мотылька. Поэтому мы с ним, немного переменили условия и правила нашей игры. Теперь только я и он.

Фрай переменился в лице. Похолодел, и по его лицу пробежал немой упрек.

— Значит ли это, что ты привела маньяка сюда в Олекс?

— Нет…. Нет, успокойся ничего ужасного не случиться. Никто не пострадает, кроме тех, кто должен. Фрай не стоит волноваться, я сама разберусь. Доверься мне, и не мешай, это всего лишь работа.

— Все это мне жутко не нравится. Но в любом случае помешаться тебе не удастся. Ты это ты, и события в мире мертвых для тебя, куда гораздо более интересны, чем бренный мир живых….

На ироничной ноте мы закончили наш разговор на важные темы. Фрай, может быть и ненадолго, но был успокоен. Конечно, я уверена, новые вопросы возникнут, когда в Олексе начнутся убийства. Все потом. Разберусь с этим когда придет время. Мы смотрели телик вместе, причем, наверное, оба скорее не смотрели. Он играл у нас для фона. Фрай писал ноты, а я читала дневник Элизабет. Он уже не удивлялся, что я имею в распоряжении личные вещи дворян. Я же переживала, что мешаю полету его фантазии. Но мои переживания были сначала язвительно уничтожены. А затем в наглой и слишком соблазнительной форме он заявил, что мое общество только возбуждает его фантазию. К полудню нас посетил Эдриан. Снял капельницу и принес мне обед — кипяченую воду с витаминами и таблетки с белками и углеводами. Если до этого вкус еды, уже давно забытый, говорил о печальности моего бытия. То с «заботой Эдриана», оно и вовсе превратилось в кошмар. И от Фрая не было никакого толку, все издевательства Эдриана, он подначивал и поощрял. Подлый предатель, посмотрю я на него, если его заставят питаться водой и таблетками! Гад! И лыбится во всю свою милую улыбку! Прибью…. Обязательно прибью…!

Засыпая, я благодарила судьбу за то, что присутствие Фрая всякий раз снижало активность моего дара, и я могла спокойно поспать. Как и в детстве, рядом с ним, никакие сны мне не снились. Мысли о ненависти, скрытое желание мести, печальные воспоминания об убийстве приемных родителей, мои душевные метания между человеческой реальностью и сущностью медиума…. А также Мотылек с его кровавой игрой, Империя с ее чертовыми дворянами…. Весь этот бред, душивший меня, мешающий вздохнуть свободно…. Мешает, дышать, мешает любить, мешает отдохнуть. Рядом с Фраем всего этого будто не существовала. Он как пуленепробиваемая и звуконепроницаемая оболочка. Ничего не допускает ко мне. Сколько можно так существовать? Секунды, минуты и часы? Но не месяцы и годы….

Если бы я только была сильнее…. Я ушла бы от него раньше, не проводя с ним этого времени. Не даря себе и ему ложную надежду. Мне нужно стать сильнее и как можно скорее уйти. Что за сны видит тот, кто проклят навечно? Бог Смерти не видит снов, одни кошмары, кошмары в которых люди кричат. А что если все они, все мои жертвы просто просили о смерти? В таком случае разве я не избавитель и спаситель?