Рафаэль - 5

В истории мира Ночи существовали медиумы, которые могли генерировать «отрицательную» энергию. «Отрицательной» ее назвали потому, что она была крайне разряженной, и не могла использоваться медиумами для привычных нужд — дара или повышения боевых способностей. Однако, «отрицательная» энергия давала ряд важных особенных функций. Примером может служить «обратный щит». Он выталкивается не снаружи, защищая медиума и хозяина, а наоборот внутрь тела медиума. Создавая силовой вакуум, он запирает активность медиума, практически полностью скрывая «животную» сущность медиума. Поэтому, таких медиумов крайне сложно отличить от живых людей.

Рафаэль — 5.

Узкий зрачок этого прохвоста засветился, внутри него словно зажглась витиеватая, узорчатая татуировка, похожая на те, что на теле Джульетт. Она придвинулась ближе ко мне, знаю, она видит будущее, поэтому она прижала меня к себе, закрывая. Каин встал, перепрыгнул через диван и повернулся к стеллажу напротив.

— Вы помните, что такое линии связи вещей? Их называют еще линиями жизненного срока. Луций использует вещи, с истекающим сроком, для преобразований, с помощью дара. Алексис же может преобразовывать любые вещи по этим линиям, независимо от срока их жизни.

— Эти линии могут видеть лишь медиумы, обладающие физической формой дара — голос Джульетт приятно шелестел мне в затылок.

— Милая, ты не берешь в расчет сплав подсознательного и физического дара. Такой комбинированный тип можно назвать более продуктивным, чем оба разных типа.

— У тебя продуктивный тип с «отрицательной» энергией! — Джульетт, еще несколько дней назад, рассказала мне о различных типах энергии внутри, проецируемых медиумами.

— Ну что, смотрите!? — Каин, определенно, любил, внимание к своей персоне. В мании величия он, похоже, не проигрывает Алексису.

Встав напротив стеллажа, Каин решился покрасоваться, но на самом деле я понимал, что происходит — концентрация энергии. Его татуировка в глазу активно двигалась, меняя свой узор и форму. Что в этом парне такого зловещего, от чего даже Джульетт удивилась этим мощным потокам энергии из его глаз? Спустя секунды две я увидел, как правый зрачок Каина, тот, что был красным, как у Джульетт и Алексиса, расширился, и в это мгновение каждая книга взорвалась, а стеллаж остался стоять на месте. Ни взрывной волны, ни пожара не возникло. Алексис, одним поднятием указательного пальца, вернул все в прежний вид. Я ждал объяснение Джульетт, потому, что понял только, как он использовал свою силу для взрыва внутри линий срока жизни. Джульетт же удовлетворена, хлопала, погладив меня по волосам, она чмокнула меня в щеку, все еще пребывая в эйфории, как и сам Каин.

— Похоже, Свита и, правда, собрание самых выдающихся медиумов из мира Ночи. Не ожидала встретить тебя в мире людей, «Страж Ночи»…. — Каин поклонился и сел обратно на диван. — Каин — Страж Ночи, легендарный медиум мира Ночи, обладающий даром «полного уничтожения». Страж Ночи путешествует по измерению мира Ночи, уничтожая любую угрозу. Ты подсознательно видишь линии жизни и своей энергией расплавляешь, заставляя взрываться.

— Радостно, как ты легко догадалась о моей природе, приятно, знаешь ли…. — Каин не скрывал своей темной сущности, своих темных эмоций, точнее.

Я уже привык жить среди их мощных и открытых, темных эмоций. Которые испугали бы здорового ребенка. Но я не был обыкновенным, и меня привлекали эмоции и желания темных существ. Слишком рассудительны для умных людей, и слишком похотливы для власть имущих людей. Их вожделение, когда они находились здесь втроем, я одновременно ощущал и их голод, и их жажду крови. Когда Алексис делал меня жертвой давно, я ничего подобного не ощущал, только страх. Сейчас, никакого страха. Любопытство и жажда познания. И мой затуманенный разум, наверное, еще никогда так не был просветлен этой тьмой, в прямом смысле слова. Как я жил без нее? Как жил без этих темных эмоций вообще? Без этой огненной страсти и вожделения, от которых трепетало мое тело, при каждом ее прикосновении ко мне? Я стал сильнее, намного сильнее, для того, чтобы желать познания их чувств. Человеку находиться рядом с Богами Смерти, это значит, чувствовать невероятное влечение к ним и к их тьме. Сопротивляться этому влечению, я, может быть, и хотел, будь моя гордость не сломлена однажды. Поэтому, я принимал их чувства.

Жгучая жажда испытать всю свою силу, испить моей крови, убивать, наслаждаться видом страданий других людей, обладать мной — Джульетт невероятно многого желала, и чувствовала. Тьма помогала ей формировать свои темные желания и подпитывала их силу, они же передавались и мне.

Для дара каждого из них, требовалось невероятное количество медической силы, а для ее синтеза внутри себя им нужна была пища. Джульетт сдерживала свой голод путем невероятной боли. Для меня эта боль, была почти не доступна, она поглощала ее, чтобы она не достигла меня. Но я понимал как ей тяжело — голод, связанный с желанием, вытерпеть почти не возможно. Алексис питался как душами грешников, так и кровью Джульетт, от чего на нее накладывалась двойная нагрузка, тоже делал и Каин. Как я не уговаривал ее питаться моей кровью, она упорно боялась за мою жизнь, и ограничивала себя. Долго это продолжаться не могло, и я был рад роли Каина, как ее напарника. Я был готов согласиться с любым их предложением, касательно питания Джульетт. Пускай убивает, кого хочет и как хочет, лишь бы больше не страдала из-за меня, допустить нечеловеческие муки любимого существа….

Когда ты пытаешься выглядеть сильным, перед окружающими тебя людьми, самообман лишь усиливается. Ведь за стеной этой внутренней силы — хрупкость, которая страдает из-за кошмарных воспоминаний, не в силах подняться. Поэтому, я позволяю ей быть рядом, вволю ее желания, чтобы не делать вид, что я силен.

— Алексис, я хочу, чтобы Джульетт питалась…. — в этот момент, она посмотрела на меня укоряющее. Неужели, она не понимает, как я переживаю!

За все время знакомства, я не видел на его лице такой живости и реальности мироощущения. Довольный всем происходящим, он осознавал, как рьяно я стремлюсь во тьму, и радовался не меньше самой Джульетт.

— Каин, сегодня вы идете на вечеринку, которую устраивают молодые дворяне во дворце «Истонов», никто не должен вас узнать, но покормиться вдоволь можете.

Каин придирчиво рассмеялся, и ответил своему другу:

— Кто нас узнает, ведь никто никогда не видел истинных лиц членов Свиты, кроме Совета, конечно…. — я слышал слухи об обедах во дворце. Что каждая молодежная вечеринка дворян заканчивается пропажей нескольких человек, и Академия в тупике по поводу этих преступлений. Вероятно, это из-за кормления Каина и остальной Свиты?

Во всех очевидных случаях, мне было не обязательно знать, как они кормятся. В принципе, я был уверен, что те души, что они поглощают, а это разрешено им в рамках непреложного закона, не достаточно, чтобы даже на йоту утолить голод. Достаточно лишь для того, чтобы поддерживать жизнь. Для них всего лишь очередную иллюзию…. Мой интерес не подогревался ни чем особенным, кроме желания помочь Джульетт. Она поддерживала все это время свою мощь на уровне физического развития самого Каина. Плюс, ко всему прочему, она часто открывала Врата, чтобы выкачивать силу из мира Ночи, чтобы поддерживать Спираль дара.

Алексис будто понял, о чем я думаю, и сам решил мне рассказать о питании.

— Ты боишься? Не переживай, тебе надо больше бояться, если бы она питалась твоей кровью…. — Джульетт напряглась, ее страх передался мне, почти мгновенно. Настолько сильна была связь нашего договора. — Вот и я о том же. У медиумов есть два способа питания — пассивный и активный. Активный — это питание кровью хозяина. Медиум может пить кровь только своего хозяина, любая другая кровь уничтожит медиума, если конечно это не кровь «парамедиума». Если ты не заметил, то именно такой кровью питаюсь я, то есть кровью Джульетт. Она же, хоть и «парамедиум», питаться моей кровью не может, ей подходит только твоя. Но риск «выброса», при таком типе питания возрастает до ста процентов, сам понимаешь, рисковать твоей жизнью, противоречит ее природе существования…. — Алексис сощурился одним глазом, он делал так, когда был уверен в том, что говорит. — Пассивный тип питания для медиумов — это питание душами грешников. Голода не утоляет. Но удерживает от «выброса». Вкус души грешника, никогда не сравнится с душой хозяина, единственной, которая может утолить наш голод. Правда, мы можем изменять вкус души, погружая при этом душу в грех. Страх и вожделение усиливают вкус души — именно этим и занимается Каин.

— Джульетт, иди с ним…. Я не собираюсь ложиться, не переживай, ты успеешь уложить меня…. — она не хотела уходить, борясь с желаниями, потому что хотела вообще не покидать меня, если это было возможно. Они покинули библиотеку бесшумно, хотя я давно предупреждал, чтобы она подавала какие-нибудь признаки жизни при мне.

Когда она ушла, я почувствовал ее уход, у меня руки похолодели, голова закружилась. Алексис рассмеялся:

— Это пройдет со временем, ты пил ее кровь, поэтому темная связь ваших тел и душ слишком сильна. Я все же тебе советую, дать ей своей крови. Не важно, как она боится, но она должна понимать…. Даже если сейчас с Каином она поглотит количество душ, предусмотренное правилом, это не избавит от опасности «выброса», а только увеличит ее. Тебе скоро придется пойти на ужасные вещи и извращения, чтобы сохранить ей разум…. — меня сотрясла еще одна волна дрожи, и я снял туфли и забрался в кресло с ногами, чтобы сжаться…

— Ты все понимаешь сам…. Прятаться от нее под маской ребенка невозможно. После заключения договора, ребенком ты всегда для нее будешь в последнюю очередь. Все, что от тебя требуется, это быть хорошим хозяином. Хозяин должен стимулировать, а не подавлять.

Сидя и смотря в глаза существу, которое скрывало тайны прошлого и преднамеренные изменения будущего, я…. Думал, что никогда не смогу довериться, кому-то кроме Джульетт. Конечно же, терзаемая его же пытками душа не осознавала еще до конца, схожести нашего положения…. Но…. Даже сейчас я был готов доверить ему все мои чувства. Я еще сильнее сжался в кресле, Алексис материализовал из подушки рядом с собой, мягкий плед и передал мне. Пот выступал на лице маленькими каплями, я ощущал, как поочередно холод и жар раздирают мои клетки. Нехватка Джульетт пугала, сколько ее не будет, два, или три часа?

— Алексис, я боюсь своих чувств и желаний. Точнее не боюсь, скорее не хочу их признавать. Мне кажется, чем больше я погружаюсь в ее тьму, тем меньше остаюсь собой. Нормальный, я стал бы желать такие вещи? Станет ли и дальше Джульетт любить меня, если моя личность измениться?

Он, как всегда, был неутолим в поиске интересных и неожиданных проявлений чувств. Алексис не питался ими, но порой они доставляли ему веселье и удовольствие.

— Она будет любить даже, если ты поменяешь свою внешность, запомни — Боги Смерти привязаны лишь к одному существу. Не бывает у Бога Смерти другой любви.

— Как иронично, верно? Почему тебе, тому, кто пытал меня, издевался надо мной, я сейчас говорю это? Не означает ли это…. Что я, изменился?

— Ты принял данность, а на это нужно мужество, я думаю, ты изменился в положительную сторону.

Алексис обладал самым мощным даром, и самой сильной энергией, он мог генерировать ее в себе до бесконечности. Каин владел самым разрушающим даром, какой только можно представить. А Джульетт видела будущее, во всех его проявлениях и вариациях. Интересно, какие еще секреты хранит Свита?

— Я хотел бы на данный момент ознакомиться, со всеми армейскими возможностями, чтобы понимать, что выставить Ордену в качестве ложной информации…. — золотой, ярко оранжевый глаз Алексиса мигнул и зрачок в нем сузился. Животная сущность Алексиса, слегка прикрытая, напоминала ящерицу. Если Джульетт была похожа на черную кошку, то Алексис на ящерицу. Каин же скрывал свою звериную сущность мощным щитом «отрицательной» энергии.

— Хорошо, но прежде, у тебя день Рождения завтра…. Я был плохим опекуном, эти тринадцать лет. Каждый день Рождения, мое обиженное эго приносило тебе только боль и страдания. Но в этот раз…. Попробую искупить свою вину…. — он сожалел? Алексис, неужели потеря души, не лишила тебя возможности сожалеть? Одними сожалениями ничего не исправишь…. Но, Алексис мог, ведь с его стороны, сожаления — дорогие эмоции, не доступные даже ему самому. Наверное, он делал это, следуя инстинктам, но я все равно ощущал благодарность за смелость Маршала.

— Я приму, Алексис, мы принесли друг другу много плохого…. — он сел на одно колено, и взял мою похолодевшую руку. Наши глаза оказались на одном уровне. Мне было приятно, что его правый глаз спал, не двигаясь и не раздражая своим всезнанием. Очень мягко он снял перчатку с моей руки, шершавые пальцы — тонкие, с длинными когтями провели по ней, и я почувствовал тепло. Он пытался влить в меня часть своей энергии, преобразованной в тепло. Его губы, кажется, были такие же теплые, как и рука…. Едва касаясь моей кожи своими губами, он поцеловал шрамы, которые сам же и оставил, после чего выдохнул:

— Теперь о подарках? Какой день Рождения без подарков? Первый подарок, это время. Зная, как оно необходимо тебе, я дарю тебе часы. Завтра, весь день проведи с Джульетт, вы освобождены от дел…. И второе…. — он поднялся, и, отвернув свой длинный белый камзол — достал устройство, наполненное синей жидкостью, похожее на шприц…. Я не мог пошевелиться, то, что он делал для меня, превышало всю его доброту. Он не должен был быть так добр ко мне…. Почему я задыхаюсь, не могу, когда ко мне относятся с такой добротой, кажется что взамен нечего отдать. — Это антидот…. Зная, что Джульетт все равно принесет тебе Смерть, я не имею права забирать твою жизнь. Антидот убьет всех нано-роботов в твоей крови. А теперь пора приниматься за работу….

Мне было тяжело. Алексису же было еще тяжелее, но мы вместе могли пройти через это. Его поддерживала Свита, меня Джульетт. У нас есть возможность опереться на кого-то и идти вперед. Вперед для нас вовсе не означает — вперед к «светлому» будущему. Мы претворяли в жизнь «светлое» будущее, но его частью не являлись. Когда стоишь на краю черной, бездонной пропасти, в которой только тьма…. В какой-то короткий, едва уловимый миг, твои чувства освобождаются от гнета действительности…. Страх уходит, и у тебя уже нет желания выбраться, тебе хочется прыгнуть…. Так же и нам всем, мы больше не могли стоять на краю, нам было необходимо прыгнуть. Нам…. Явственно я ощущал, что каждого члена Свиты, привязывает к ней не только сила, но и печальная, безвыходная данность.

От диванной в центре этого хаотичного бесконечного лабиринта стеллажей, мы ушли чуть-чуть влево. Оказалось, что первый этаж библиотеки все время двигается и изменяется в конфигурации, поэтому порой Алексис и сам не знал, как устроена медическая библиотека. Он показал мне наиболее простой и постоянный путь, от диванной к веревочным лестницам на второй этаж, и месту нахождения наиболее важных документов. Я с удивлением узнал, что в центре, на задней стене, располагается огромная карта Империи, во всю стену. Там объекты постоянно движутся, на ней изображается все — улицы, дома, машины, даже люди. Каким образом Алексису удается следить практически за всем миром, оставалось загадкой, вероятно карта тоже была получена им с помощью его дара. Он позволял творить Маршалу поистине удивительные вещи, которых никогда не может существовать в реальном мире. У этой карты он рассказывал мне около получаса — что значат значки, чтобы я мог ориентироваться в военной силе Ордена, и наших армейских возможностях. Старался запоминать с первого раза, не переспрашивая, и понимать. Все-таки талант прирожденного стратега был у нас обоих, и вместе, объединив усилия, мы наконец-то сможем создать грандиозное сражение.

После долгих занятий у карты, мы собрали важные книги и документы, после чего занимались, сидя в диванной до глубокой ночи. Алексис весьма полезен, ему и Свите здесь в библиотеке ничего не требовалось — что исключало присутствие в библиотеке посторонних людей — слуг или дворецкого. Алексис исключал всякое влияние посторонних в государственной деятельности, и здесь я был с ним полностью солидарен. Поэтому, он сам создавал из различных предметов еду и необходимые вещи. Медиумам не обязательно есть человеческую пищу, Алексис делал это скорее из принципа, чем из надобности. Он никогда не ел, но пил — чай или вино, вероятно, из человеческого прошлого эти вкусы впечатались в его медическую, вечную память. Поэтому, ел по большей части я. Когда я в очередной раз увидел, как он пьет чай, мне пришло в голову задать еще один интересный вопрос:

— Алексис, а ты спишь? Джульетт не может спать из-за своего дара, а ты? — весьма зачарованный моим интересом, он за все время впервые использовал свой второй глаз. Расшитая повязка дернулась и завибрировала, глаз под повязкой смотрел на меня минут пять, после чего, Маршал залился звоним смехом…. Он продолжал смеяться, а я краснеть, осознавая, что спросил глупость…. А уже чуть позже понял…. Что он издевается…. Как Джульетт прям….

— Интересуешься или беспокоишься? — попытался он выговорить сквозь смех.

— Все медиумы больны решимостью свести меня с ума? Я просто…. увидел, что ты пьешь чай и вино, вот и решил спросить.

— Ладно, ладно не обижайся. Спал раньше, но все не так просто. Медиумам вообще не так просто казаться людьми, и делать вещи характерные для людей. Все животные спят, медиумы могут спать в мире Ночи. Наш сон слегка отличается…. Поэтому, здесь я использовал весьма экстравагантный метод погружения в сон — «Водная Могила» знаешь, что это такое?

Меня бросило в холод при одном названии.

— Ты ложился в стеклянный гроб, и его погружали на дно озера или водного бассейна…. — я предположил.

— Ну, почти! Только гроб был титановый, с абсолютной шумоизоляцией, а погружали меня в кровь. Кровь — питание, без питания медиум не может спать.

— Подожди-ка, ты сказал, ваш сон отличается от нашего. Можно ли предположить, что во сне вы связываетесь с другими параллельными мирами.

— Ты умный мальчик, да, но только есть одно ограничение. Из мира людей, мы связываемся только с миром Ночи. А из мира Ночи, со всеми остальными доступными измерениями. Но ограничение в том, что наше тело путешествовать не может, проклятие медиумов никуда не девается. Так, что путешествуем мы только в виде нематериальной энергии, и исключительно в качестве «наблюдателей». Хотя наша Богиня могла перейти к источнику Всезнания, а из него путешествовать по Вселенной в своем теле. Но, это долгая история, Каин расскажет вам, когда-нибудь…. Они скоро вернуться, чувствуешь ее?

— Да, она расстроена, но сыта, по крайней мере.

— Подождем здесь или можем разойтись, на сегодня с тебя хватит, продолжим послезавтра. А поскольку уже за полночь…. С днем Рождения….

За все эти годы пыток, существования на грани, где смерть и отчаянье преследуют тебя…. Мне не хотелось…. Я разучился радоваться праздникам, а тем более дню своего рождения. Однако, сегодня особенный день рождения. Я встречал его не один, и не в пыточной, и меня поздравляли. Радости я не ощущал, только облегчение, что все иначе, чем всегда.

— Спасибо, Алексис, увидимся послезавтра…. — я отправился в нашу новую спальню на втором этаже, Алексис же исчез с того места, где сидел. Они мгновенно перемещаются сквозь тени от вещей.

Только я подумал, что не хочу оставаться в пустой комнате один, как едва ощутимый шелест, донесся от восходящих теней. Легкий аромат — меда и корицы, почему она всегда так вкусно пахнет. У меня задрожали ноги, я был взволнован ее внезапным появлением. Она обняла меня со спины, крепко прижав к своему теплому и сильному телу. Руки сомкнулись у меня на груди, я покраснел от удивления, наверное, странно, что я совершенно не собираюсь ее останавливать или ругать.

— Ты замерз тут, в одиночестве?

— Не шепчи мне в ухо, я волнуюсь, я так и не могу привыкнуть к твоим внезапным появлениям….

— Заставим тебя волноваться еще больше, ее руки скользнули вниз, сильнее сжимая мой торс. — С днем Рождения…. Давай начнем, разбирать твои подарки!

Спальни здесь, видимо, у всех одинаковы. Зачем нам разнообразие. Что меня радовало, комната была маленькая, темная и уютная, с большой кроватью. Ни лишнего света, ни окон, нам они не нужны, Джульетт чувствует смену дня и ночи. А главное, свет нам попросту не нужен, темнота возбуждает. Я читал документы, которые мы не успели разобрать с Алексисом, пока Джульетт была в душе.

Когда она вышла, я все еще читал, и отвлекся, только когда она возмущенно воскликнула:

— Ничего не замечаешь!

Ее волосы изменились, вероятно, это была ее истинная животная форма. Они стали длинными, отросли чуть ниже поясницы. Прядка к прядке, они распущены и выглядят очень гладкими и блестящими. Но их цвет — ярко черный, оттенялся, серебристыми прядками, волосы в этих прядках, словно прозрачные, и святятся изнутри. Длинные же ногти, тоже стали прозрачными, как лунный зрачок Каина.

— Но как…?

— Попросила Алексиса, мне всегда нравились волосы в истинной форме, но они были изменены при рождении…. — она забралась на широкую кровать, которая вплотную прилегала к другой стене, так чтобы забраться на нее можно было только с одной стороны. — Иди сюда…. Алексис сказал, что излечил тебя.

Я не могу ей отказать, о чем бы она не попросила. Я только пришел в себя, после ее отсутствия. Поэтому, мне было плевать на гордость и смущение. Пока мы одни в этой темноте, пускай делает все, что взбредет в ее извращенную голову. Я переоделся в длинную, белую, ночную рубашку и только после этого залез к ней. Из света, в комнате был только странный шар под потолком, среднего размера, излучавший ровный, но сине-фиолетовый свет. Наверное, мои глаза привыкали к ночи, ведь у нее тоже был свет и видеть в ней было возможно. Поэтому я хорошо все видел.

Она улеглась как кошка, выгибая спину, я лег на нее, сдерживая дикое стеснение, я все же позволил спустить халат с ее плеч, и наблюдать за движущимся тату.

— Они сейчас красные и нежно-розовые. Они всегда такие, когда я так близко? — дурацкий вопрос, я перестаю мыслить, когда мы так лежим. Голова становиться пустой.

— Да, можешь не сомневаться. Твой первый подарок, вот держи, она протянула руку и вложила мне в руку коробочку.

— Что за детские игрушки…. — я разворачивал ленточку.

Это был стеклянный амулет, в виде герба дома Эренгер, золотистого дракона в окружении кольца из лепестков сакуры. Заполнен он был кровью, и даже если бы я никогда не видел крови прежде…. я мог точно сказать, что это кровь Джульетт — ее оттенок так красив, алеет и переливается.

— Это на случай, если меня вдруг не окажется рядом, когда тебе будет плохо. Редкий случай…. Но все же нельзя его исключить. Наденешь?

Сам не знаю почему, но мне захотелось обнять ее, как она меня, когда вернулась. Обнял…. кожа горячая и мягкая….

— Надень его…. Сама…. — в какой момент, я стал таким податливым к ее ласкам? Почему так просто ломаю гордость. И я же все-таки смущен, для меня такие отношения впервые, и они затягивают как водоворот. В любви всегда все так? Безумная страсть граничит с невероятной нерешительностью? Я нерешителен…. Да пожалуй, стоит это принять…..

— Чтобы не случилось, ты сможешь защитить себя…. — чтобы надеть его, она перевернулась, при этом я умудрился оказаться все еще на ней. Она просто мгновенно, руками приподняла меня, перевернулась и слегка подтянулась, таким образом, я лицом к лицу, сидел на ее бедрах….

Слышу дыхание собственного сердца, которое разгоняет мою кровь, и в теле становиться жарче. Не от близости…. Я кажется, почти привык к этому…. Нет…. Она смотрит на меня, своими чарующими глазами…. Она читает меня как книгу, ощущение неизбежной интимности моих мыслей только усиливается. Я не могу скрыть от нее ничего, не могу стесняться ее желаний или своих, которые перемешались, как мне казалось и раньше. Когда она так смотрит, то я почему-то не уверен…. Она хотела съесть меня…. Или хотела почувствовать меня, опаленного ее вожделенной страстью. Эти ужасные, темные мысли одна за другой вспыхивали в ее голове, как бы напоминая мне — дорога во тьму уже есть, осталось только сделать шаг.

— Ты говорила о нескольких подарках, верно? — задал ей вопрос, чтобы она перестала так пялиться на меня.

— Так и есть…. Как думаешь, это все-таки лучший подарок для тебя…? Я хочу, чтобы ты дал мне своей крови…. — не осталось больше ее минутной страсти, сейчас она была серьезна. Сейчас она показывала мне решимость…… Решимость быть тем, кто может сражаться за будущее. Она была готова себя контролировать, сейчас она могла сдержать свою жажду, чтобы не пролить еще больше невинной крови в борьбе за свою силу.

— Решилась, потому что близка к «выбросу», верно?

— С момента поединка с Элизой, я стала намного сильнее….

— Знаю, энергия медиума циркулирует в тебе мощными, отдельными потоками, но стоит им сконцентрироваться в одной точке, как произойдет «выброс». Завтра ночью, будь готова, я дам тебе столько, сколько необходимо, чтобы удержать твои силы. Начни тренироваться с Каином для полевых сражений, так у тебя будет хоть какой-то отток силы…. За окном ведь ночь?

— Самая что ни есть ночь, спать не хочешь? — замотал головой, и лишь вздохнув, понял, что хочу подышать свежим воздухом. — Тогда погуляем? — мне не нужно было говорить в слух свои желания. Но, если бы я родился не в семье Эренгер, могли бы мои мечты исполняться? И, если это так, то о чем бы я мечтал? Засмеялся сам себе, что за бред я навыдумывал, сидя на девушке, которая отдаст жизнь за мою любовь? О чем бы я мечтал, если бы не был рожден наследником Империи? Ммм…. Умереть и родиться заново…. Чтобы встретить ее…. Даже, если потребовалась бы целая жизнь нашей разлуки…. Я бы не перестал мечтать о ней, будь она всего лишь недостижимой мечтой.

Она не переодевалась, форму она носила только, когда мы были в обществе. Хоть форма и сделана из весьма удобного материала, не стесняющего тело…. Медиумы в мире Ночи носили красивые одежды из шелка пауков, которые добывали и плели сами. В качестве украшений, они носили хрустальные слезы, а также природные жемчуга и лунные камни. Поэтому, Джульетт по ночам передвигалась исключительно в одном шелковом тонком халате. Все равно она двигалась так быстро и так неуловимо, что обычному человеку не возможно было ее разглядеть.

— Как скажешь, тогда держись крепче за мою шею, будет ветряно и холодно…. — я вжался носом в ее плечо, и сомкнул руки в замке на ее шее, она подняла меня на руки, легче чем пушинку, наверное. Конечно, я для нее был невесом. Интересно, под таким халатом, где она умудрялась прятать пистолет, который всегда носила с собой? Загадка! Черт, когда уже кончаться загадки!

До раннего утра мы гуляли вместе по улицам Архиона, оказывается ночью здесь так тихо и спокойно. Когда небо, еще залитое темными покровами, начало приобретать нежные оттенки, благодаря проявляющимся кучевым облакам, ночь отпускала пространство от своих оков.

— Джульетт, я хочу увидеть рассвет в одном месте, отведи меня к Часам….

Мы переместились на центральную площадь Архиона — пустынна. Без людей Архион не имеет смысла. Но сейчас, с его дворянскими «привычками», он более чем не имеет смысла. Я ненавидел это место. Не из-за часов, которые у главного храма Империи отсчитывали мою жизнь. В величественности этих часов, созданных самой Ариной, я не сомневался, как и в их смысле. Эти часы должны внушать страх — даже у Императора срок жизни конечен, никто не может жить вечно. Никто, вечная жизнь, это неизлечимое проклятие, и глупцы, те, кто думают иначе. Ненавижу эту площадь, потому что каждый раз, когда я приходил сюда…. Мне приходилось носить маску Императора, я не мог быть самим собой, перед лицом неизбежности смерти. Только в этот рассвет…. стоя у этих часов, рядом с Богом Смерти, я настоящий.

Мы поднялись по отвесной лестнице, к платформе, на которой стояли эти огромные часы. Стрелка блестела аметистовой пылью в солнечных лучах, которые уже залили своим светом площадь. Рассвет так прекрасен, не то, что печальный закат….

Рядом с часами находилась золотая табличка, на которой выгравированы черным, имена всех Императоров и их Императриц. Не знаю уж, какую лапшу на уши людям вешает церковь, а я никогда не был в нашей церкви. Но, ведь у нас нет могил, у Императорской семьи нет могил. И церковь, без сомнения, должна была скрывать это, частично, но они знали о существовании медиумов. Тел наших родителей нет в этом мире, они ушли во тьму мира Ночи. Но….

— Здесь ты все еще ощущаешь их присутствие, Рафаэль? — она преклонилась перед часами и село на одно колено, одной рукой я все еще держал ее, а второй провел по черным надписям, и ощутил тепло….

— Жизнь каждого Императора, моего прадеда, деда, отца и даже прародителя отмеряли эти часы…. Сильнее всего, ощущая здесь их смерть, я верю и в то, что только здесь…. Они всегда со мной, так я чувствую. И вместе с тем, на меня накатывает невообразимая печаль…. Эренгер — семья, которая не имела свободы выбора. Наш род обречен быть в заточении у своей семьи. Именно здесь я должен принять грехи нашего рода, вместе с его сомнениями…. Кровь нашего раскаяния, которая прольется в будущем, сможет ли она стереть эту печаль?

Она улыбнулась, также печально, перед лицом неизбежности судьбы, склонялась даже она? Ее лицо и сияющая кожа в рассветных лучах еще красивее…. Похоже, я стал меланхоличным ….

— Не важно, смоет или нет, главное, что ты веришь в ее силу. Прими грехи нашего рода, и стань сильнее, пролей собственную кровь, чтобы пробудить раскаяние, и двигайся вперед…. Рафаэль…. — и она снова поклонилась мне, как делала это всегда. Выражая верность и готовность быть со мной.

— Я не хочу терять завтрашний день. Мне по душе только ночь. Завтра я вместе с Алексисом приму участие в заседании, мы заявим о тебе, как о новом члене Свиты.

Думая о том, что когда часы сделают ход, в день моей смерти…. На золотой табличке появятся наши имена…. — она заметила эту мысль и опечалено, вопросительно на меня посмотрела…. Конечно, Джульетт хотела знать, куда течет эта печальная мысль:

— На этой табличке и в своей смерти мы будем вместе…. Но, Алексис…. Для того, кто любит, жизнь невообразимо коротка. Для того, кто любил и потерял любовь навсегда, жизнь невероятно долга...

— Сейчас он не один, мы будем с ним, и отправим его к любимым, когда время придет…. И кровь, в которой течет раскаянье вечности, будет пролита….

Внезапно, она отодвинулась вперед, закрывая меня собой. Я почувствовал через нее движение врагов:

— Это убийцы, их послал Совет?

— Да, Рафаэль, достань, пожалуйста, из отворота своего сюртука, мой пистолет…. — я удивленно разозлился. Надо же, так вот, кто носит ее оружие, когда она бегает в одном халате! От ее глаз, наверное, не утаилось, как мои щеки покрылись румянцем. Она доверяла мне свое оружие. Если медиум доверяет оружие, которое проводник силы, значит это чего-то стоит. Я, похолодевшими руками, отцепил пистолет от внутренней цепочки, серебристый, сейчас он покрылся такими же двигающимися татуировками, как и на ее теле. Когда она, поклонившись, взяла у меня пистолет, ее руку обвили татуировки с пистолета, словно срослись с теми, что на руке. Конечно, ведь через оружие медиум передает свою силу.

Трое…. Нет пятеро…. Теперь я четко видел, как они двигались. Быстрые, похоже, Совет заключил сделку с гильдией наемников. Но вот сразу же становиться понятно, кто покрывает гильдию — по их вооружению. Длинные мечи, и плавная обтекаемая форма, которая позволяла им хорошо передвигаться в воздухе. Такую форму могла разработать лишь одна корпорация — «де Гор Интерпрайзис».

Нет, вероятно, Эдриан даже не знает, что Совет, перекупая их оружие, продает его моим убийцам.

— Повеселимся, милая? Мы узнаем кто их послал, на завтрашнем Совете, я хочу увидеть лица этих либералов, перекошенные от ужаса. Поэтому, одного из них оставь в живых…… — ее глаза сузились и еще больше покраснели, открытое тело сияло черными татуировками, от которых исходила вся мощь ее внутренней силы. Вокруг меня стеной выплыл щит.

— Как скажешь, любовь моя, думаю, я отлично попрактикуюсь….