Лиара и Шепард. Ночь единения

Ни Шепард, ни Лиара не назначали друг другу сроков знаменательной ночи. Лиара знала, что она вольна в своём выборе, она может прибыть на борт фрегата завтра, а может — через неделю, через декаду, через месяц. Джон всегда будет её ждать, будет рад её видеть, будет рад говорить с ней. И будет готов к высшему согласованию с ней тогда, когда она сама этого захочет.

Когда Шепард ушёл из её квартиры, вернулся на челнок, унёсший его на борт фрегата, Лиара долго стояла у окна, смотрела на звёздное небо над океаном Тессии. Просто смотрела, наслаждаясь вечной картиной. Не думала ни о чём конкретно. Впитывала спокойствие космоса. Спокойствие Галактики. Спокойствие Вселенной.

Повернувшись, азари сделала несколько шагов от окна, вышла на середину холла. Её глаза подёрнулись чернотой — сама суть Лиары соглашалась с необходимостью дать жизнь детям Джона. Хотя бы одному ребёнку. Несколько минут Лиара свыкалась с выбором своей сути и немо, молча радовалась тому, что сознание и подсознание в этом были едины — Джон достоин её детей и она вольна показать ему всё, что хранила все эти месяцы только для него, Джона Шепарда. Даже Майкрофт о многом не догадывался и не знал.

Медленно, очень медленно Лиара расстегнула свой научный комбинезон. Ожидая прихода Шепарда, она одела его на голое тело. Знала — это не спровоцирует Джона на вольности, не подвергнет её опасности. Ей казалось, что так будет лучше для того, чтобы они вместе приняли решение в принципе — быть детям Джона или не быть. И сейчас Лиара рассматривала своё отражение в экране выключенного инструментрона.

Азари старели очень медленно. Очень. Поэтому обнажённое тело Лиары не несло на себе признаков увядания. Ещё несколько сотен лет на нём не будет этих признаков, несмотря на то, что позади была тяжёлая война с Жнецами, позади были два года ожидания возвращения Джона… Инструментрон, чуть попискивая на руке азари, проводил медицинское обследование хозяйки. Как всегда в важные моменты её жизни.

Лиара вспоминала, сколько раз она была рядом с Шепардом, вместе с ним. Да, на них тогда были скафандры или комбинезоны, да, вокруг могли быть полотнища стенок палатки, стенки балков или борта кораблей. И она знала, что Джон не пойдёт ни на какие развязные приставания, не будет посягать на неё. Им обоим очень долго хватало объятий и поцелуев. И ещё больше и ещё на дольше хватало разговоров. А сейчас ей всего этого уже мало. И Джону, безусловно, тоже — уже мало. Значит, нужно будет подготовиться получше. Ночь единения будет длинной, будет полной, будет важной. Будет настоящей вершиной любви. Любви Лиары и Джона. Вершиной, порождающей дочь Джона Шепарда и Лиары Т'Сони. Первую, но не единственную дочь.

Лиара уже сейчас полагала, что одним ребёнком от Джона она ни в коем случае не ограничится. Детей от Джона должно быть много. Но первенец должна быть совершенно особой. Лучшей, сильнейшей, самой красивой. Как там в дальнейшем сложится ситуация — неизвестно. Джон и сейчас не прекратил лезть к чёрту на рога и в самое пекло спускаться — его уже не переделаешь. Он и в дальнейшем будет рисковать, защищая и оберегая других разумных. И потому первая дочь Джона должна впитать в себя максимум сути Джона. Лиара сделает для этого всё, даже если ей придётся отключить все ограничители поведения. Ради Джона она это сделает. Джон должен раскрепоститься, должен полыхнуть маячным, внутренним, самым главным Светом. Этот свет примет, воспримет, вольёт в себя его дочь.

Стоя перед зеркалом, Лиара методично меняла одежды, крутилась, критически оглядывая себя со всех сторон. Она прекрасно понимала, что тогда, в ту ночь она прекрасно обойдётся без всей и любой одежды. Но сейчас ей нужно зарядиться энергией от столь привычных для Джона одежд. Хотя бы вот от этой — брюк и куртки нормандовцев.

Обычная одежда. Привычная и для людей и для неё, Лиары Т'Сони. Азари крутилась перед зеркалом, расправляла складки, выгибалась, изгибалась, наклонялась. Да, Джону будет приятно. Он — человек, в его культуре это присутствует — интерес к одетому женскому телу. Он — мужчина, в своём воображении он способен дорисовать многое к реальному виду одетой азари. Британец Шепард мог быть холодным как айсберг и неприступным, как утёс. Мог быть сдержанным как лондонский осенний дождь, под который однажды попала Лиара, когда прилетела в Британию, выполняя одно из заданий Серого Посредника.

А ещё в культуре людей большое внимание уделяется женскому нижнему белью. Лиара достала из ящиков гардеробной несколько пакетов, вскрыла упаковки, расправила, примерила, крутнулась перед зеркалом, критически наблюдая за собой в зеркалах. Да, это Джону тоже понравится. Пусть срывает, пусть рвёт, пусть показывает ей, Лиаре, свою мужскую сущность завоевателя. Для него она это разрешит и допустит в полной мере. В эту ночь. И в последующие такие же важные и ключевые ночи. Которые обязательно будут. Лиара об этом позаботится.

Главным в эту ночь будет её тело. И, подумав об этом, младшая Т'Сони шагнула в душевую кабинку.

Несколько часов она мылась, использовав едва ли не весь арсенал чистящих средств. Вода для неё была привычной, материнской средой. В этом азари и люди были похожи. Не во всём, но похожи. Только убедившись, что теперь нигде на ней нет и малейших следов грязи и пыли, Лиара покинула кабинку, промокнула тело несколькими полотенцами, вдела ноги в шлёпанцы.

Больше десяти минут она стояла перед большим, в полный её рост зеркалом в холле. Стояла обнажённая, оценивающим, внимательным взглядом окидывая свою фигуру, стараясь представить себе, на что обратит внимание её Джон, когда она предстанет перед ним вот так — без всей и любой одежды. Она была уверена, что он будет её рассматривать.

Будет. Для мужчины-землянина обнажённое женское тело было сравнимо с эталоном высшей красоты и Лиара не хотела допустить никаких отступлений от полноты этого сравнения. В эту ночь была важна каждая деталь. Любая деталь и тем более — её тело, тело женщины, дающей жизнь, порождающей жизнь. Оставаясь азари, Лиара научилась мыслить, чувствовать, думать, как земная человеческая женщина. Конечно, не в полной мере, но в очень, очень значительной.

Вот биотикой в масштабах, доступных только азари, большинство земных женщин похвастаться не могли. И Лиара спокойно включила биотику на прогрев. Голубое свечение лёгкой дымкой обняло её тело с головы до пяток, просушило кожу окончательно, но не допустив пересушивания, не дав начаться процессу шелушения. Обнажённое тело азари посинело, давая возможность биотической дымке проникнуть в мельчайшие поры. Наконец в сознании Лиары мелькнул огонёк, возвестивший об успешном окончании процесса.

Несколько минут — и Лиара проходит в комнату, откуда открывается вид на Океан Тессии. Ночное светило льет на поверхность свой неверный, лучистый свет, волны барашками накатываются на побережье, едва едва шумит прибой. Азари замирает, впитывая в себя картину Океана. Это нужно для равновесия, для стабильности, для силы её сути. Совсем скоро она на несколько часов скроет в глубине эту настройку, чтобы снова вернуть её вовне уже в каюте Джона.

Флайер доставил Лиару в космопорт, челнок поднял к шлюзу пассажирника. Через несколько часов челнок «Нормандии» подхватил её на перегоне между двумя космопортами — и вот она уже идёт к двери капитанской каюты. Хорошо знакомой ей каюты. Каюты, доставшейся Джону от Андерсона.

У самой каюты её встречает Пресли, кивает приветственно и шёпотом просит пройти в каюту старпома, которая также осталась за Джоном. Лиара понимающе кивает — глупо скрывать от первого помощника Джона то, за чем она прибыла на борт фрегат-крейсера в этот раз. Нормандовцы такие вещи ощущают сразу. Пресли кивает, отступает, Лиара поворачивается и направляется к каюте Джона, его старпомовской, ещё более знакомой Лиаре каюте. Там теперь тоже три части — прихожая, рабочий кабинет и спальня. Прихожую Шепард устраивал редко — большей частью обходился без неё, но сейчас Лиара чётко ощущала — он восстановил её, понимая — его жене-азари эта маленькая комнатка будет сегодня нужна. Да и ему — тоже. Таинство надо подготовить, нельзя торопить момент. Всё должно быть естественно, всё должно быть выверенно.

Закрыв дверь на код и на защёлку, Лиара убедилась в том, что Джон уже здесь и ждёт её. Он уже в спальне, которую часто именовал комнатой отдыха. Снимая верхнюю одежду, Лиара уже ощущала его мягкое нетерпение, мягкое, обращённое к ней желание. Совсем не обидное, не животное, не развязное, не оскорбительное. И потому она спокойно и свободно обнажилась, на несколько секунд полыхнув биотикой, обнявшей всё её тело, дополнительно просушившей все поры. Пусть потом будет влага, пусть потом будет всё, как полагается. Пока она дойдёт до двери комнаты отдыха, кожа тела придёт в полную норму, снова будет слегка влажной. Но это уже будет нормально — она не зря мылась несколько часов. Она чиста, она понимает — в такой момент чистота критически важна и необходима.

Несколько шагов и ступени короткой лестницы позади. Вокруг — кабинет Джона, погружённый в полумрак. Только аквариумы светятся привычным неярким светом, шумит кислородная станция, на табло автопоилки стоит время следующего сеанса кормления рыбок — ещё несколько часов.

Наконец впереди приоткрытая дверь комнаты отдыха. Лиара проскальзывает в щель и ощущает на себе мягкий взгляд Джона, лежащего на кровати. Полумрак скрывает почти полностью его фигуру, но азари чётко ощущает — он именно там, он лежит навзничь и смотрит на неё, мягким, совершенно не обидным взглядом. Не оценивающим, не измеряющим. Любящим.

Легонько, совсем незаметно, вокруг тела обнажённой азари начинает куриться биотический дымок. Сама суть Лиары одобряет решение своей хозяйки. Всё будет сделано так, как надо, наилучшим образом. Лиара чувствует на себе мягкий взгляд Джона и идёт к кровати спокойно, медленно и абсолютно свободно. Знает, что в любой момент, в любую секунду она может остановиться, может отказаться продолжать, может повернуться и уйти. Джон поймёт. Она пришла сюда по собственной, по своей воле и в любой момент может уйти тоже по своей собственной воле. Это будет только её решение и только её выбор. В такие моменты у неё, как у женщины — полный и высший приоритет в решении.

И сейчас Лиара внутреннее спрашивает себя: продолжать идти или остановиться? И ощущает мягкий шепоток сути, своей собственной сути — продолжать идти. Всё нормально, всё будет хорошо. Продолжать идти.

Азари ощущает, что её обнажённое тело нравится Джону, что его желание нарастает, что он хочет её. Вот сейчас хочет, сию минуту, сию секунду. И она тоже хочет Джона.

Рот Лиары приоткрывается, сверкнули ослепительные острые белые зубы, губы наполнились, обрели объем и чувственность. В глазах блеснул свет софитов, уравняв голубизну радужки с голубизной кожи лица.

Лиара чувствует, как взгляд Шепарда ласкает её тело, как он медленно, почти незаметно опускается с лица на шею, касается плеч, грудей, застывает на несколько секунд на животе. Совсем ненадолго застывает, а внутри становится так тепло и приятно, что шаг Лиара делает летящим, едва касаясь пола ступнями.

Взгляд Шепарда скользит вниз, касается бёдер, опускается ниже. Лиара чувствует, как он на секунду замер в «низине» и заскользил ниже, по ногам, не доставив Лиаре беспокойства, не проявив никакого животного чувства, никакого ненормативного мужского нетерпения. Только желание, только мягкое желание, совсем не обидное, совсем не насильственное.

Прикрыв на несколько секунд глаза, Лиара делает последние два шага к кровати, замирает на мгновение — и мягко падает сверху на Джона, поддержанная полыхнувшей биотической волной, удержавшей её тело в нескольких сантиметрах от тела Шепарда.

Теперь она может открыть глаза. К этому моменту Лиара готовилась особо — этого не видел даже Майкрофт: перед глазами азари воздушной вуалью возникает, проявляется розоватое свечение, подтверждающее готовность сути Лиары к порождению новой жизни. Уникальной, особой, желанной жизни.

Глаза Лиары ласкают лицо Джона, биотическая волна поддерживает обнажённое тело азари в нескольких сантиметрах над обнажённым мускулистым телом человека. Лиара парит над Шепардом, не касаясь его, давая ему возможность рассмотреть своё лицо и тело во всех подробностях. Лиара читает во взгляде Шепарда любовь, обожание, мягкую жажду желания и радуется — она желанна, она любима.

Наконец руки азари касаются постели и Лиара чувствует пальцы Джона на своих плечах — он поддерживает её, не сдерживает, не отталкивает, а именно поддерживает, давая ей возможность убрать силовой кокон биотики, оставить только дымку. Шепард не протестует, не возражает против её биотики, если ей так она необходима, нужна, то пусть она её использует. Взгляды человека и азари соединились, Шепард смотрит только на её лицо, только на её глаза. В его взгляде нет похоти, нет животного желания, только любовь, только нежность, только стремление сделать ей приятно.

Лиара склоняется к Шепарду, соски её грудей касаются его торса, губы ищут его губы, голова поворачивается так, чтобы губы азари соединились с губами Шепарда, приподнявшего голову от почти плоской подушки. Он тоже хочет поцеловать свою Лиару, доверчиво склонившуюся над ним. Они соединяют свои губы в долгом поцелуе и биотика Лиары вспыхивает сильным синим светом, запечатлевая начало единения.

Силовое биотическое поле обнимает две обнажённые фигуры человека и азари, Шепард аккуратно и осторожно обнимает Лиару, оказавшись сверху, прижимает её к себе, целуя шею, плечи. Азари запрокидывает голову назад, будучи не в силах сопротивляться радости и желанию, она принимает ласку и поцелуи Шепарда, раскрывается как цветок навстречу его стремлению.

Глаза Лиары заволакивает чернота, но это — только следующая фаза единения, а не оружие. Низкий стон прорывается сквозь горло азари, когда Шепард плавно, постепенно входит в тело Лиары. Чернота в глазах азари нарастает, белки почти скрываются во тьме.

Тела двух разумных существ переплетаются в плавном танце, кровать остаётся где-то в метре под ними. Лиара прикрывает глаза, Шепард продолжает целовать её шею и плечи, обнимать, давая возможность азари обнять его ещё сильнее.

Кожа Лиары приобретает насыщенный синеватый оттенок, она решительно поворачивается, оказываясь сверху. Шепард готов к этому и они вдвоём опускаются на постель. Новые ласки, новые поцелуи, новые объятия. Новое единение.

Лиара приподнимается, уперевшись левой рукой о плечо Шепарда, лежащего навзничь на постели, приподнимается, позволяя обнять себя и целуя Джона в губы. Да. Именно этого, именно этого ей и хотелось. Полного единения. Поддержанного её биотикой, поддержанного её глубинной истинной сутью.

Незаметно они снова вдвоём, не размыкая объятий, воспарили над кроватью, приняли вертикальное положение. Как приятно, мощно, сильно и в то же время бережно и нежно обнимает её Джон! За талию и за шею. Обнимает, целуя, нежно касаясь губ, подбородка, шеи, плеч.

Наконец, уловив желание Лиары, Шепард поворачивается и они опускаются на постель. Рука Джона нежно касается её руки, прикрывающей левую грудь, Лиара прижимает его голову к своей, легко касаясь своей левой рукой затылка Джона. Она чувствует его губы на своей щеке, он благодарит, молча, ясно благодарит её за всё, что только что между ними случилось, за эти минуты счастья, минуты единения, минуты блаженства. Лиара чуть смущённо и довольно улыбается.

Устроившись поудобнее, Лиара прижимается к Шепарду, обнимает его за торс и засыпает. Джон несколько минут нежно смотрит на неё и Лиара чувствует его взгляд, благодарный любящий взгляд друга и мужа.

Несколько часов сна рядом с Джоном позволили Лиаре полностью отдохнуть. Сквозь сон она отметила, что Джон аккуратно и тихо сел в постели, намереваясь встать.

— Джо, ты куда? — сонным голосом спросила Лиара, приподнимаясь на локте.

— Прости, разбудил. Надо обойти корабль. Обычная проверка. — Джон повернул к ней голову, мягко взглянул в глаза жены.

— Всё в порядке? — Лиара сканировала своим взглядом лицо Джона.

— Да. Ты отдыхай, я скоро. — Шепард встал, быстро и чётко оделся, крутнулся перед зеркалом, проверяя соответствие формы одежды стандартам, тихо ступая вышел из комнаты отдыха, прикрыл за собой дверь, провожаемый внимательным и нежным взглядом подруги.

Выждав несколько минут, Лиара соскользнула с кровати, подошла к зеркалу, прикрыла ладонями груди, внимательно осмотрела своё отражение. Происшедшее уже оставило на ней свои следы: в глазах появилось то свечение, которое Лиара помнила со времени первой брачной ночи с Майкрофтом. На губах играла лёгкая довольная улыбка полностью удовлетворённой женщины. Женщины, ставшей в очередной раз матерью. Лиара прислушалась к себе. Да, ошибки быть не могло — она беременна. Джону пока можно об этом не говорить, впрочем, он и сам знает это — после такой ночи по-иному быть просто не может. У неё есть ещё время подумать, помечтать, спланировать дальнейшую ночь. В том, что эта ночь должна иметь продолжение, Лиара не сомневалась.

Успокоившись, Лиара легла ничком на кровать, поперёк, заняв оба спальных места, приподнялась на локтях, задумалась. Да, она действительно беременна. Джон сделал всё так, как надо. Она навсегда сохранит к нему благодарность за эти минуты счастья, удовлетворения, глубины и полноты мироощущения. За эти минуты единения и комфорта.

В глазах снова появилась тьма «объятий вечности» — суть Лиары фиксировала происшедшие с азари изменения. Подтверждала нормативность и полноту происшедшего между ней и Джоном. Лиара села на пятки, чуть склонила голову, прислушиваясь к себе.

За несколько минут до появления Джона она уже знала — он закончил обход и вскоре войдёт в свою каюту. Потому уловив стук открывшейся внешней двери, Лиара вскочила с постели, подошла к двери комнаты отдыха и, едва Шепард открыл дверь, протянула к нему правую руку, поворачиваясь боком и касаясь зовущим взглядом его глаз.

Джон подал ей свою руку и она, подведя его к постели, легла первой, выгнулась, ловя его восхищённый и заинтересованный взгляд, скользивший по её обнажённому расслабленному телу, после чего приподнялась на локтях, притушила движением пальца по сенсорам свет в комнате отдыха, а другой рукой притянула Шепарда к себе.

Несколько секунд она вглядывалась в лицо мужа и друга, затем приподняла голову и коснулась своими губами его губ. Джон нависал на ней, не касаясь её тела, не давя на неё, давая возможность двигаться, свободно дышать и вглядываться в его лицо своим мягким и внимательным, неизменно любящим и зовущим взглядом.

Минута истекала за минутой, а они всё не могли разомкнуть свои объятия и расцепить губы. Лиара давным давно закрыла глаза, наслаждаясь и утопая в волне теплоты и любви, идущей от Джона, от его обнажённого тела. Биотику она отключила — в ней не было никакой необходимости — свою роль она сыграла, а теперь они были просто вдвоём, просто едины, просто вместе. Просто — и в то же время крайне сложно.

На коже азари проступили крапинки — признак наибольшего удовлетворения и радости. А Джон продолжал целовать её лицо, шею, плечи, обнимая её своими сильными мягкими руками. Лиара не отталкивала от себя Джона, наоборот, мягко поддерживала его голову, сама проявляла инициативу и давала Джону зацеловать себя всю, всё своё тело без малейших исключений.

Она наслаждалась близостью, наслаждалась возможностью раскрепоститься, отдаться страсти и желанию в самой полной мере. Ни разу ей не захотелось прерваться, сделать паузу, остановить это буйство чувств, эмоций, движений, поз. Лиара и Джон любили друг друга, любили исступлённо, в полную силу, словно… словно в последний раз… Ощутив смысл этой мысли, Лиара постаралась не замереть в этот момент — что-то очень острое кольнуло её душу. «В последний раз…»

Неужели в Галактике есть что-то, что способно отобрать у неё Джона? Отобрать навсегда, оставив в душе незаживающую пустоту, саднящую рану?

Лиара подождала, пока Джон ляжет навзничь, оседлала его, положила обе руки ладонями ему на живот и вперила в его глаза долгий мягкий взгляд. Джон смотрел прямо ей в глаза, хотя азари ощущала — он видит её всю, видит её плечи, грудь, живот, но смотрит в глаза. И сама Лиара смотрела только в глаза Джона, хотя видела его торс, видела его мускулистые плечи, его лицо. Она снова и снова запечатлевала в глубине души его образ. Как бы там ни было дальше, что бы ни случилось, сегодня — её ночь. И эту ночь она никому не отдаст. Во всей Вселенной не найдётся силы, способной отделить её от Джона сегодня, сейчас, в эти быстротекущие и такие глубокие минуты.

Она лежала навзничь, Джон снова нависал над ней, упираясь рукой в кровать, а другой рукой держа её за правую руку. Он снова смотрел на неё, смотрел прямо в глаза, наслаждался. Она принадлежала ему сейчас. Принадлежала вся, полностью, без остатка. Она была перед ним открыта. Он познал её столько раз, сколько она позволила ему. И он видел в её взгляде восхищение, благодарность, удовлетворённость, счастье. Слова не были нужны.

Три часа сна. Три часа сна рядом с Джоном. Они были важны для них обоих. Когда Джон сел в кровати, Лиара, проснувшись, прижалась к его спине и взглянула на него благодарным тёплым взглядом. Он поцеловал её, коротко прикоснувшись к её губам, уже не настолько пухлым, чувственным, снова обретавшим обычную форму. Теперь и Лиара и Джон знают, каковы они оба наедине. Каковы они оба тогда, когда для них не существует ничего, кроме них самих, кроме их единения, кроме их близости.

Шепард встал с кровати, чуть обернулся к Лиаре, продолжавшей полулежать, опираясь на локоть правой руки и смотревшей на него, следившей за каждым его движением, за игрой мускулов под кожей.

Она догадывалась, что её вид, вот именно этот, когда она возлежит на боку, опираясь на локоть правой руки, не скрывая от взгляда мужа и друга своего обнажённого точёного тела, нравится Шепарду и он запечатлевает его в своей памяти, на огромной глубине, в самых потаённых уголках.

Повернувшись на спину, Лиара опёрлась о постель локтями, чуть согнула сведённые ноги. Пусть Шепард запомнит её всю, обнажённую, беззащитную, доверчивую, зовущую, ждущую, жаждущую. Пусть это поможет ему вернуться к ней, чтобы эта ночь имела своё продолжение, чтобы она всегда была с ними двоими, была их тайной, была их покровом.

Шепард не торопился уходить. Он смотрел на Лиару. Она читала в его глазах благодарность, нежность, любовь, ожидание продолжения.

Когда он тихо отступил на шаг, Лиара вскочила с кровати, встала перед Джоном и прямо глядя в глаза мужа и друга подняла правую руку, распрямив два пальца из пяти и согнув остальные.

— Джон, милый, у нас обязательно будет вторая такая ночь. Я хочу от тебя не одного ребёнка, а многих, как минимум, двух. Помни об этом. — нежным тихим шёпотом проговорила Лиара. — Я всегда жду тебя. Возвращайся, чтобы у нас было продолжение — и волшебная ночь единения и её вершины — новые наши дети.

Шепард молча кивнул и Лиара продолжила. Она приложила левую руку чуть выше левой груди, там, где стучало её сердце и склонила голову, благодаря мужа и друга за то, что между ними двоими было и случилось в эти часы, в эту ночь Единения. На её губах, почти вернувших себе обычную форму, играла лёгкая благодарная улыбка.

Шепард одевался, а когда он повернулся, Лиара стояла в двух шагах от него, прикрывая руками груди и глядя на него новым взглядом — взглядом женщины, ждущей ребёнка. И Шепард понял. Понял, склонив перед Лиарой голову. Через несколько секунд он вышел из комнаты отдыха. Его ждала командирская вахта у Звёздной карты — служба снова призывала адмирала Шепарда к себе. Лиара не обижалась на него. Она была довольна, она была рада, она была удовлетворена в самой полной мере: Шепард уделил ей одной предостаточно внимания, предостаточно нежности, предостаточно любви.

Если бы она знала, какое видение встанет перед её глазами спустя всего несколько секунд, она бы так не радовалась. Но она не успела ничего сделать. Даже двинуться с места не успела, как там, на месте двери, ведущей в рабочий кабинет Шепарда, встала она сама, прижимавшая к себе маленькую азари. Встала она с дочкой, с новой дочерью. А слева, прямо перед ней, прикрывая её, встал Джон, встал, приобняв её с дочкой. В его глазах застыла решимость защитить свою жену и дочь. И одновременно Лиара прочла в его глазах, в его выражении лица нечто другое, напугавшее её. Джон стоял, прикрывая её с дочкой, но он был показан более тёмным, чем обычно, чем даже она. Эта темнота… Лиара едва не вскрикнула, осознав, что это была за темнота. Могильная темнота. Джон… Её Джон увидит свою новорожденную дочь, увидит обязательно, но после этого он долго не проживёт, потому что впереди, там, куда он вот сейчас смотрит, спустя декады будет проявлена новая опасность, защищая от которой не только Лиару и её малышку, но и всех остальных органиков, Джон Шепард погибнет.

Видение плавно сменилось другим. Лиара увидела себя, полностью обнажённую, лежавшую на Джоне ничком и целующую его снова в губы. Джон… Он снова в своих форменных брюках, снова в своей форменной куртке со значком «Эн-Семь», снова. А вокруг тёмный фон и всё указывает на то, что кругом — небезопасно, что эти минуты — всё, что им двоим отвела судьба. Через секунды Джон встанет и уйдёт. Уйдёт навсегда. А она… Она останется. Останется, потому что Джон защитит её от беды, от опасности, от гибели. Погибнет сам, но её — защитит.

От душевной боли, скрутившей её сущность, Лиара рухнула на постель, так и не прибранную после ночи единения. В глазах стояли слёзы. Сердце стучало загнанным ритмом. Едва умостившись в полусидячем положении, Лиара смотрела на пропадавшее видение, смотрела и видела проступавшую дверь в кабинет Джона и понимала — она не может сейчас побежать к Джону и пересказать ему видение. Не может. Потому что чувствует — Джон знает об этом. Иначе он бы расслабился в большей степени, не прерывался на обход корабля, не прерывался на командирскую вахту. Он бы провёл всё это время с ней одной.

Остановившимся взглядом Лиара смотрела прямо перед собой. Видение давно исчезло. Надо было собираться и возвращаться на Тессию. Или на «Серый Трон». Она уже знала — через несколько дней «Нормандия» уходит в очередной разведывательный полёт. Срок возвращения, как всегда, заранее не определён.

Преодолевая слабость, Лиара поднялась с кровати, утвердилась кое-как на ногах, вибрирующих от перенапряжённых мышц. Одеваясь, она подняла взгляд на дверь, за которой скрылся Джон. Поправляя скафандр, пристёгивая укладки к поясным креплениям и проверяя оружие, Лиара выдохнула тихо-тихо вслух только одно слово: «Шепард…» и уже про себя добавила — «Джон. Будь осторожен, прошу, вернись ко мне. Как угодно, но вернись, вернись ко мне живым, молю!».