Светлана Стрельцова-Шепард в гостях у Лиары. Ли, ты не одна. Первый день после гибели мужа Лиары

Светлана усидеть на месте не смогла. Скоростной трассор доставил её на Тессию, скоростной челнок — прямо к крыльцу загородного дома Лиары и Майкрофта.

Лиара встречать её не вышла. И Светлана уже знала причину — первый день горя. И застать подругу можно было только в одном месте — в детской. Там она её и увидела.

Облачённая в белое траурное азарийское церемониальное платье, открывавшее статную фигуру ровно настолько, чтобы не нарушать строгих приличий, Лиара едва заметно баюкала самую младшую, третью дочь. Баюкала, глядя остановившимся взглядом куда-то в дальний угол детской, не замечая яркой расцветки, не видя игрушек, не слыша, вероятно, ничего.

Светлана тихо подошла сзади. Склонённая вперёд голова Лиары даже не повернулась. Азари явно ничего не слышала. Только когда рука Светланы накрыла головку Нерли, Лиара медленно опустила взгляд, узнала руку, поэтому не дёрнулась, только ещё ниже опустила голову.

Не плакала. Следов слёз не было. Светлана поняла — она загнала горе внутрь, страшась напугать спящих маленьких дочерей. И переживала горе молча. Дочери ещё слишком малы. Старшая, Арлин, та с которой она была на Иден-Прайм, уже улетела на пассажирнике на Кандрус, в детский центр. Улетела за два дня до того, как пришла весть о гибели Майкрофта. Стрельцова знала — ей, Арлин, уже сообщили. Не Лиара — другие. И очень скоро Арлин прилетит обратно, чтобы быть рядом с мамой и младшими сёстрами. Очень скоро. Просто Светлана успела раньше.

Лиара, и это Светлана чувствовала совершенно отчётливо, уже всё знала и не пыталась отрицать. Не пыталась отрицать реальность происшедшего. Она уже приняла потерю как факт. Который невозможно отрицать. Ей не на кого было направить агрессию — она не могла бросить маленьких дочерей и дом, не могла полететь на эту маленькую планету, забравшую её мужа. Забравшую отца её троих дочерей. Она даже забыла, быть может, на время, как называется эта планета. Светлана была уверена — Лиара всё вспомнит. Всё вспомнит, когда придёт время. Сейчас название планеты для неё — не важно. И хорошо, что не важно.

В документах, присланных на инструментрон Светланы все данные присутствовали. Но ей, генералу Астросил Разведфлота Империи было легче. А вот Лиаре — тяжело. Дети одновременно и спасали Лиару от накрывающей волны душевной боли и усиливали эту боль, не давая ей прожить все этапы горя так, как это было принято у азари.

Многое было у азари не так, как у людей. Но едино было одно — любая потеря близкого существа ранила душу и сердце, подкашивала физические и моральные силы. Которые потом могли и не восстановиться. А Лиара к тому же была ещё и неверующей. Конечно, она во многое верила, иногда даже истово, но прежде всего она верила в себя и в то, что только от неё зависит то, как сложится её собственная жизнь. Во многих случаях это помогало. А вот в таких — не очень. Она, Лиара, очень любила Майкрофта, очень любила. Он единственный смог пробить лёд её отчуждения и доказать, что его отношение к ней — не временное. Длительное. Глубокое и чистое. Лиара любила очень немногих и очень по-разному.

То, как вела сейчас себя Лиара, со всей определённостью указывала — она находится в состоянии, близком к тому, что у людей привычно именуется депрессией. Только вот это была азарийская депрессия, да ещё такая, которая попала под каток сложной индивидуальности. Такой сложной, какой всегда была Лиара. Сейчас Лиара сконцентрировалась на детях и похоже, что только дети, все трое, держали её на плаву, не давали совершить какую-нибудь непоправимую глупость. Если бы не дети, у Лиары явно опустились бы руки и все решения она принимала бы обессиленной. Светлана немо дивилась тому, как Лиара за считанные часы проходила тяжелейшие стадии, которые у большинства людей занимали несколько суток каждая. Да и не только суток — декад.

Ещё больше и острее Светлана ощущала, что на подходе самая опасная стадия — принятие горя. Лиара вот-вот расплачется, но при детях, она, скорее всего, плакать не будет. Даже при старшей.

Очень скоро Лиара задумается о будущем. И здесь ей будет нужна поддержка. Поддержка друзей и прежде всего тех, кого Т'Сони хорошо знала и принимала. Потому Светлана и поспешила к ней. Сразу поспешила, едва только на её рабочий стол легло сообщение о случившемся. Да, Лиара станет мудрее, намного мудрее. Станет. В будущем, в близком будущем. А пока её нужно сопровождать и оберегать.

Чем Светлана и занялась. Она помогла Лиаре уложить младшую дочь в кроватку, долго стояла рядом, не мешая матери смотреть, как малютка устраивается поудобнее. Больше всего в этот момент Светлана боялась, что у Лиары пропадёт молоко. До времени кормления ещё было далеко, но Лиара… продолжала стоять у кроватки. Видимо, вид спящей младшей дочери успокаивал её лучше всего. А может… просто давал возможность за что-то родное, близкое, знакомое, зацепить взгляд. Не за мебель, не за обои, не за двери, не за что-нибудь другое — за детей. За дочерей. За то, что осталось от Майкрофта, навсегда оставшегося для Лиары Майком.

Отойдя от кроватки, где уже крепко спала Нерли, Лиара тихо приблизилась к кроватке средней дочери. Майдара не спала, она сразу встала на ножки, придерживаясь за бортик, подошла и протянула к матери ручки. Лиара подхватила её, прижала к себе, маленькая азари успокоенно засопела, засыпая. Мама рядом, мама здесь. Значит, можно поспать.

Светлана подождала, пока Лиара уложит дочку, прикроет одеяльцем, отойдёт. Неожиданно Стрельцова почувствовала, как левая рука Лиары обнимает её, а голова азари склоняется ей на правое плечо. Так, обнявшись, они вышли из детской, прикрыли неплотно дверь и прошли на кухню, где Лиара тихо и мягко опустилась на стул у стола, жестом пригласив Светлану сесть рядом. Не напротив, рядом. Слева от себя. Свет в кухне был приглушён. Окно занавешено. Светлана поняла — Лиара не хочет, чтобы кто-нибудь из соседей видел её в таком состоянии. Потому все окна были закрыты занавесями или ставнями или жалюзи. Тяжёлыми, непрозрачными, изолирующими.

Лиара молчала, глядя на скатерть остановившимся взглядом. Светлана не смотрела на подругу. Она понимала слишком многое и это многое её откровенно пугало. Генерал астросил Разведфлота не была новичком в понимании таких моментов. И сейчас она уже обдумывала, как вырвать Лиару из этого ступора.

Они так просидели долго. Сколько именно — никто из них двоих не мог бы сказать. Изредка Лиара тихо вставала, выходила в детскую, возвращалась. Светлана понимала — ей нужно было убедиться в том, что с детьми всё в порядке, что они спят, что они — на месте, рядом с ней.

Вернувшись в очередной раз из детской, азари не стала садиться на своё место за столом, а подошла к креслу, где сидела Светлана и остановилась рядом. Светлана поняла, тихо встала и, повернувшись к хозяйке дома, обняла Лиару за талию.

Лиара положила руки на плечи Стрельцовой и та почувствовала, как холодный лоб азари коснулся её собственного лба. Это не было единением разумов, это было более сложным единением. Единением в понимании того, что теперь между ними обеими не было преграды, не было границы. Да, когда то Светлана жестоко обошлась с Лиарой, заставив её покинуть борт фрегата «Нормандия», испугавшись за крепость своего союза с Шепардом. Да, тогда она заставила Джона и Лиару страдать. И беременность её тогда мало извиняла.

Теперь, когда Майкрофт ушёл за Грань… Светлана инстинктивно почувствовала, сердцем ощутила — Лиара нуждается в помощи и поддержке, нуждается как никогда прежде. Она всегда будет любить Майкрофта — своего мужа, главного друга и отца своих детей, но она всё это время будучи рядом с Майкрофтом продолжала глубоко, нежно и верно любить и понимать Джона.

Светлана только сейчас начинала понимать особенно остро и полно всю глубину и всю красоту подвига Лиары, оказавшейся способной сохранить столь большую любовь к её Джону. Любовь, которая не была тайной для Майкрофта. Не стала поводом для противоречий и недомолвок между ним, простым человеком-техником и азари-вице-Советницей, обладавшей галактическим уровнем известности. Не стала препятствием для их семейного и личного счастья.

Они, Светлана и Лиара, обе — женщины. И сейчас, ощущая холод кожи Лиары, заледеневшей в своём горе, делавшей всё, чтобы не сорваться, не наделать глупостей, не нанести вред дочкам, Светлана видела, как Лиара доверчиво прикрыла глаза и ощущала, что под опущенными веками — чернота «обьятий вечности». Сейчас эти «обьятия» помогают Лиаре справиться с волной горя, а присутствие рядом Светланы позволяет обойтись без «зашкаливания» нагрузки.

Ощутив, что Лиара не бросит «обьятия» на неё, человека, Светлана прикрыла свои глаза и впервые почувствовала, что может доверять Лиаре гораздо больше, чем раньше. Доверять не по обязанности, не по протоколу, не по ритуалу — по велению своей души и своего сердца.

Не размыкая обьятий Светлана провела Лиару в холл, села, мягко побудив азари прилечь на диван. Лиара не раздумывая устроила свою голову на коленях у сидящей Стрельцовой, только подложила под щёку свою руку. Генерал ощущала, что «обьятия вечности» продолжают работать, что Лиара сейчас видит мир особым, внутренним зрением. Положив руку на предплечье засыпавшей азари, Светлана достала малый ридер и углубилась в чтение поступивших с крейсера сообщений, на что младшая Т'Сони никак не отреагировала, видимо, поняв, что как бы там ни было, служба не отпустит Стрельцову далеко и надолго.

Несколько часов Лиара проспала спокойным крепким сном и Светлана поняла, что так она смогла поспать впервые за довольно долгое время.

Проснувшись, Лиара встала, вышла в детскую, проведала дочек, покормила Майдару, вернулась, села рядом со Светланой. Глаза азари и землянки встретились и на губах Т'Сони впервые появилась несмелая, но очень искренняя улыбка. Улыбка благодарности. Светлана не стала улыбаться в ответ, она смотрела на Лиару несколько грустным и напряжённым взглядом, понимая, что Лиара начинает немного оттаивать, но это — далеко не полное и окончательное оттаивание. Пройдёт несколько минут и горе снова овладеет вдовой, заставит её заледенеть.

Несколько минут они сидели рядом, держась за руки и не разрывая контакта взглядом. Глаза в глаза. Две женщины, две матери. Да, принадлежащие к разным расам, но способные чувствовать, ощущать, понимать и переживать очень схоже.

В глазах Лиары не было и следа «обьятий вечности», чернота ушла, уступив место обычному ясному взору. В улыбке Лиары не было насмешничества, не было весёлости, не было лёгкости. Оттаивание, первое преодоление льда всепоглощающего горя, охватившего азари после смерти разумного, кому она на время отдала своё сердце и дала доступ, почти полный доступ к своей душе, от кого родила троих замечательных дочек.

Наверное, Лиара каким-то вещим чутьем ощутила, поняла причину неулыбчивости Светланы. Поняла и на этот раз не стала обижаться. Слишком мало времени прошло, слишком свежа большая и тяжёлая рана, оставленная гибелью Майкрофта в душе и сердце вдовы. Да, Лиара несмело, едва заметно, далеко не полно улыбалась, ощущая, что теперь она — не одна, что теперь рядом с ней — та, кто всегда была есть и очень долго будет рядом с её любимым Джоном. По полному, не подлежащему ни малейшим сомнениям праву.

Утро вступило в свои права. Позавтракав на кухне, Лиара стала собираться. Слов не потребовалось — Стрельцова знала, что в этот день младшая Т'Сони должна была посетить вместе с малышками медицинский центр — пришло время очередного медицинского контроля. Как многие молодые мамы, Лиара была немного помешана на беспокойстве о здоровье малышек, поэтому Светлана не сомневалась — азари бы поехала с детьми в этот центр в любом, даже самом тяжёлом психологическом и физическом состоянии.

Врачи медцентра, увидев рядом с Лиарой легендарного командира «Волги», отнеслись к этому спокойно, а Лиара… Лиара неожиданно передала в руки Светланы своё главное сокровище — малышку Майдару. Передала, твёрдо веря, что поступает правильно. Майдара подтвердила уверенность мамы — она спокойно и быстро уснула на руках человека, чувствуя присутствие рядом матери и не испытывая ни малейшей потребности заплакать или закричать: медики очень быстро провели осмотр и сделали необходимые прививки, а Светлана нисколько не пугала маленькую азари.

Держа на руках уснувшую крепким спокойным сном Майдару, Светлана почувствовала, как Лиара, подойдя сзади, обняла её и прижалась к спине. Прижалась доверчиво и успокоенно. Медсестра-азари подала Лиаре Нерли, малышка обняла маму за шею, успокаиваясь и теперь, уже вдвоём, с детьми на руках, Лиара и Светлана направились к выходу из медцентра.

Вернувшись домой, Лиара покормила дочек и прилегла в своей спальне. Всё же поездка в медцентр её немного, но вымотала, заставила поволноваться и понервничать.

— Светлана. — позвала младшая Т'Сони.

Стрельцова вошла в спальню, закрывая экран инструментрона — только что закончился сеанс видеосвязи с бортом крейсера.

— Побудь со мной. Я спать не буду. Не настолько устала. Если хочешь, можем поговорить.

— Хорошо. — генерал присела в большое кресло. — Давай поговорим.

И они снова несколько часов говорили. Тихо, спокойно, на самые разные темы. Конечно же, о Майкрофте, конечно же, о Джоне, конечно же, о детях. О многом говорили. Когда подробно, когда — только в общих чертах. Но — говорили.

Светлана видела, что Лиара… оттаивает. Оттаивает, опрокидывая все учёные построения разумников, утверждавших, что после такого удара мало кто из органиков быстро вернётся в нормальное состояние. Да, было ясно видно, что Лиара очень рада, что встретила самые сложные «часы скорби» не одна, что с ней в эти минуты были рядом не только дочки.

И Стрельцова решилась. Пока Лиара спала после очередного кормления дочек, генерал распаковала одну из привезённых с собой сумок. Ещё на «Волге» она долго раздумывала над дальнейшим своим отношением к Лиаре. И не хотела теперь действовать однозначно жёстко и жестоко, не хотела лишать азари права на новое личное счастье. Счастье, которого она заслуживала.

Горе ещё долго не отпустит Лиару из своего тяжёлого плена. Впереди — немало дней воспоминаний, слёз, раздумий. Тем не менее, уже сейчас Лиару надо было вытаскивать из этого состояния, грозящего обернуться тяжёлыми последствиями. Защищать и спасать сейчас было нужно не только Лиару, но и её дочек.

Поглядывая на спящую азари, Светлана раскладывала на кресле куртку, футболку и брюки форменной обычной одежды, которую чаще всего носили отрядовцы. Никаких особых знаков, никаких значков. Покрой, исполнение, фасон — вот что отличало её от форменной одежды членов экипажей и команд других кораблей Флота Пространства Млечного Пути. По ней отрядовца узнавали везде и всюду. Лиара всегда была и оставалась членом Отряда, этого права её никто не лишал и теперь пришло время подтвердить это её право. Светлана, как командир одного из кораблей Отряда, могла осуществить это подтверждение, с чем согласился и Джон Шепард, всегда и везде полностью доверявший Светлане в таких вопросах, понимавший и знавший — она сделает всё так, как должно, а не так, как можно.

Лиара ещё долго, очень долго не снимет траур по мужу. Традиция, обычай, настрой. Но дать ей возможность ощутить, что за периодом неизбежного траура её ждёт обычная нормальная жизнь, было необходимо уже сейчас, прямо сегодня. И потому Светлана раскладывала части комплекта формы так, чтобы Лиара, открыв глаза, могла не только увидеть, но и, протянув руку к одежде, убедиться, что это — не сон, не морок, не голограмма.

Так и произошло. Медленно разлепив заплаканные глаза, Лиара очнулась, привычно оглядывая пространство комнаты. Несмело протянула руку, сбрасывая с себя сонливость, ощупала пальцами ткань, приподнялась, всё ещё не веря в то, что она именно это видит и именно это ощущает. Светлана не мешала ей, стоя у окна, занавешенного тяжёлой портьерой и глядя на один из пейзажей, украшавших простенок.

Небольшой такой старинный эстамп, изображавший один из уголков Тессии. Довоенной Тессии. Генерал слишком хорошо знала, что теперь представляет этот уголок. Выжженная орбитальными бомбардировками голая земля. Никаких деревьев, никаких кустарников. Даже красивейшие холмы срыты почти до основания.

Лиара встала, подошла к креслу, взяла в руки куртку, брюки, футболку…

— Светлан… Скажи мне сама, что я не сплю. Что это — не сон. — тихо сказала азари.

— Это — не сон, Лиара. — так же тихо подтвердила Стрельцова, не оборачиваясь.

Послышался шорох — Лиара несмело, но всё же решила переодеться, примерить предложенную ей форменную одежду.

— Светлан. — послышался спустя несколько минут её голос. — Ты уверена, что я… заслуживаю этого?

Стрельцова обернулась. Азари стояла в нескольких шагах от неё, нервно пряча руки в малых карманах форменной куртки и глядя на гостью напряжённым и вопрошающим взглядом. Скажи Светлана, что «нет, не заслуживаешь» — и Лиара моментально, не стесняясь временной наготы, сорвёт с себя эту форму, быстро облачится в привычное траурное платье.

— Уверена. — сказала генерал. — Ты всегда была и есть и будешь членом Отряда. Всем нормандовцам и волговцам, да и не только им хорошо известно, что большую часть времени ты работала не на кораблях Отряда, но ты работала для Победы. Так что форму Отряда ты вполне заслужила.

— Спасибо… Светлан. — сказала Лиара. — Я это… очень ценю… и никогда не забуду.

Стрельцова молча кивнула. Она видела, как радуется младшая Т'Сони, как форма Отряда помогает ей по-своему справиться с подступающей очередной волной переживания горя. Может быть, облачение в эту форму поможет Лиаре оттянуть момент неизбежного погружения в омут тяжёлых воспоминаний, в омут самообвинений и самокопания. Может быть. А пока… пока пусть Лиара свыкается с тем, что теперь на ней — не обычное для азари ритуально-церемониальное траурное традиционное платье, а вполне обычная где-то даже рабочая форменная одежда. Может быть, это поможет ей собраться воедино, избежать усугубления состояния разобранности.

Стрельцова и сама чувствовала, что ей, офицеру ВКС Империи, тоже не до веселья и тоже не до смеха. И не только потому, что она прилетела к азари-вдове в самый критический для неё момент. Не только поэтому. А потому, что слишком свежи были её, генерала астроразведки, воспоминания о войне. Слишком свежи. И для неё, командира боевого разведкрейсера, война была не только работой, не только совокупностью фактов и действий с событиями. Для неё минувшая война была средоточием ощущений, которые не должны были больше никогда часто овладевать самой сутью разумного органика.

Поэтому, убедившись, что Лиара понемногу свыкается со своим правом носить форму Отряда, Светлана тихо ушла в гостевую комнату, прилегла на диван. Ещё до вечера было далеко. Спать не хотелось, сон не шёл. Остановившимся взглядом Светлана сканировала доступное ей пространство гостевой и вспоминала. Погрузившись в раздумья, она и не заметила, как в комнату вошла Лиара, молча быстро и тихо легла рядом, повернулась лицом к лежавшей на боку гостье, что-то пододвинула к ней. Светлана полуинстинктивно протянула руку, ощутила теплоту пластикового контейнера, перевязанного матерчатой ленточкой.

— Это… подарок. Тебе и… Джону. — тихо и несмело произнесла Лиара, глядя на Светлану своим тёплым и мягким взглядом. Светлана не поднимала взгляд на хозяйку дома, размышления о войне ещё были слишком сильны. И генералу астроразведки казалось, что азари очень хорошо понимает её состояние. Размытая «картинка» периферийного зрения подтвердила — Лиара так и не сняла форменную куртку, хотя могла бы это сделать в любой момент. Траур, горе, память.

Пальцы Светланы, державшие коробочку, встретились с пальцами Лиары и замерли. Даже касание рук не заставило потеплеть и ожить остановившийся взгляд генерала астроразведки. Лиара, сканировавшая лицо гостьи, догадывалась, что Светлана вспоминает войну. Её, офицера и командира, минувшая война коснулась в полной мере. И до сих пор владела немалой частью её сознания. Светлана не могла снять форму, отказаться от командирской должности, от карьеры, от привычной для себя армейской жизни. Лиаре, всю войну совмещавшей несколько направлений, было, возможно, легче. А у Светланы, всю свою сознательную жизнь отдавшей армии, и в мирное время не будет много поводов для того, чтобы расслабиться и отдохнуть. Война с Жнецами со всей определённостью показала, что теперь важно готовиться к противостоянию не только со всевозможными внутренними, но, прежде всего — с внешними оппонентами, противниками, врагами. А это намного сложнее, ибо проявляется слишком много неизвестного и непонятного.

Потому Лиара не спускала своего взгляда с лица Светланы. Хотя и чувствовала, насколько сейчас Стрельцова далека от реальности, насколько глубоко она погрузилась в не самые приятные размышления и воспоминания. Прошедшая война слишком многое изменила в разумных органиках. Не всё, конечно, но очень и очень многое. Теперь никто из старых рас Пространства Цитадели не считал человечество каким-либо недоразумением, не воспринимал людей, как новичков. Земляне стали органичной частью сообщества жителей Галактики. И азари Лиара Т'Сони, принадлежавшая к долгоживущей расе, расе дипломатов, понимала, что и в мирное, послевоенное время люди не изменят себе, не успокоятся, не остановятся на достигнутом.

Светлана, поверившая Лиаре, понимает всю степень риска и всю степень опасности. Потому она и не стала как-то радостно и чрезмерно эмоционально реагировать на согласие Лиары не только примерить, но теперь уже на вполне законных основаниях открыто носить форму Отряда. Да, целый год Лиара будет носить траур по Майкрофту большую часть этого срока. Да, в нетраурных одеждах её увидят прежде всего её дочери. Но именно Светлана прилетела к ней, младшей Т'Сони со всей поспешностью, именно она разделила с ней первые дни горя.

Лиара не могла не отдариться, постаравшись подобрать такой подарок, который был бы приемлем и ценен не только для Светланы, но и для Джона. Ибо если пришла к ней Светлана, значит, пришёл и Джон. Пусть даже адмирал Шепард сейчас выполнял задачи очень далеко. Он был всё это время рядом со Светланой, был незримо, но для Лиары — очень ощутимо.

Близился момент, когда Светлане придётся вернуться на борт «Волги». Лиара не сомневалась — Стрельцова предпримет попытку убедить её, вдову Майкрофта, в том, что сейчас лучше всего несколько дней пожить на борту крейсера. Не одной, конечно, вместе с детьми, со всеми дочками. Бенезия и Этита присмотрят за домом. А работа… Работа у Лиары всегда будет. Сейчас не до работы. Сейчас — память, боль, раздумья о прошлом, настоящем и будущем.