Живое и мертвое

Со стороны поселения свалка оказалась отгороженной деревянным забором. Столбы — массивные брусья, уже почерневшие от времени, не стояли на каменном фундаменте, поэтому некоторые из них подгнили и накренились.

— Я тут сам себе хозяин, — пояснил не без гордости Харон. — Жители деревни мало уделяют внимания границам. Да и вообще они стараются сюда не соваться. Только я иногда прихожу и поправляю забор. Как-то негоже видеть туман. Чертовщина мерещится.

Данька заметил: остальная часть ограждения — доски — не плотно пригнаны друг другу. Сквозь щели внизу пробивалась желтая трава. Куски тумана, словно опара, свисали из прорех. Обнаружил Данька и следы ремонта. Некоторые доски уже меняли, они были более светлыми, дожди и ветер еще не успели разрушить дерево.

Попутчики шли вдоль забора по заросшей тропинке. Забор стоял справа, слева и чуть позади — Деревня-На-Отшибе. Даньку волновал сейчас единственный вопрос:

— А почему вы называете наш город мертвым?

— Опять ты за свое?! — рассердился Харон. — Ты же помнишь, давеча тебе я рассказывал. Мертвый, значит, мертвый. Другого значения слову я не придавал. Не метафора это. Много раз я появлялся в твоем городе. Людей на улицах нет. Только самоходки да многоножки ползают везде и что-то вынюхивают.

— Но я несколько часов назад был в Серышевске. Там кипела жизнь. Неужели…

— Отстань! Ничего не знаю, — отрезал Харон и замолчал ненадолго. — Нам сюда. — И указал на большую дыру в заборе.

«Да, странное зрелище», — подумал Данька, разглядывая как туман молочного цвета, словно желеобразная субстанция, медленно выплывая из прорехи, растворялся в воздухе. Сюрреалистическая картинка. Больше похоже на фантастический сон. Во сне все может быть.

Когда они подошли ближе, он почувствовал на языке знакомый сладковато-кислый привкус.

— Погоди, — сказал Харон и достал из мешка два респиратора. — Это я тоже там нашел, — произнес он, показывая в сторону свалки.

— Интересно, — пытаясь что-то разглядеть в тумане, сказал Данька. — А как ты вещи на свалке находишь?

— Опыт. Надевай.

— Да вроде, нет необходимости. Запах тот еще, но потерплю.

— Надень. Бывает, дымом тянет, а это хуже той кислятины, которую ты сейчас чуешь.

— А дым-то откуда?

— Отходы жгут.

Харон опоясался веревкой и, передав свободный конец Даньке, произнес: «Привяжи к ремню. Узел хорошо затянул? Отлично. Теперь пошли». Вожатый надел респиратор и уверенно шагнул в белое желе.

Туман обволок их со всех сторон, будто проглотил. Данька почувствовал неровную поверхность под ногами, но не смог отделаться от ощущения, что порой его сознание проваливалось в небытие. Он путал верх и низ, а очертания предметов вокруг либо были призрачными, либо отсутствовали. Куда идти сквозь неопределенность? Где лево? Где право?

— Харон, ты меня слышишь?

— Да, — произнес тот.

— У тебя есть компас?

Харон неожиданно остановился, огляделся по сторонам и, бросив короткий взгляд на Даньку, раздраженно сказал:

— Не сбивай меня! Компас здесь не поможет. Есть зоны, где до черта навалено железного лома. Как только попал в это место, считай, будешь кружить долго. Я уже пробовал.

— А как ты ориентируешься? — забеспокоился Данька.

— По запаху. Я ж тебе сказал. Это самое надежное. Ладно, хорош болтать.

И они снова двинулись в путь. Данька решил больше не задавать глупых вопросов. По запаху, значит, по запаху, но через респиратор… Хотя въедливая приторная сладость, витавшая в воздухе, умудрялся проникать сквозь фильтр и оседать в гортани. И все же он не понимал, как можно именно чувствовать дорогу в этом безликом пространстве. Запах ему казался везде одинаковым, однако кузнец уверенной походкой шагал вперед, поворачивал то налево, то направо, обходил какие-то обломки, но иногда они поднимались на груды искореженного металла, хотя можно было их обойти. Данька пару раз высказал сомнения, которые Харон пресек короткой репликой: «Лучше не сворачивать, а идти по проверенному пути. Это только кажется, что вот тут удобнее и безопаснее».

Они забрались на гору пластикового лома, и вдруг кузнец остановился.

— В чем дело? — спросил Данька.

— Чувствуешь?

— Нет.

— В том-то и дело. Сладковатый запах исчез.

Данька принюхался — ничего. Но, сняв маску, он почувствовал, что свалка источала тошнотворное зловоние. То ли гниль, то ли тухлятина. Особый сладко-кислый душок больше не щекотал горло.

— Что это может быть?

— Обычно здесь запах неизменен. Перемена не к добру, — в голосе Харона прозвучали ноты тревоги.

— Так что…

— Погоди. Здесь кто-то есть.

— Да кто может… — и тут Даньку осенило. Неприятный холодок пробежал по спине.

Это могли быть только тени.

И они появились. Семь штук. Слева. Четкие силуэты, застывшие в позах людей приготовившихся бежать. Данька впервые почувствовал, как напряжены их тела, как грудные клетки поднимаются от глубоких вдохов и выдохов. «Они живые», — обожгла мысль.

Тени зашевелились, окружая людей на холме. Мертвецы двигались бесшумно. Но больше всего Даньку напугал утробный голос:

— Стойте. Вы пойдете с нами.

— Твою ж мать! — выругался Харон, вертя головой по сторонам. — Влипли!

Данька оглянулся. Теней оказалось гораздо больше. Не меньше десяти. Они словно выросли из-под земли. Отступать было некуда.

— Оружие.

— К черту! — прошипел Харон, — на них это не действует. Они мертвые.

— Но я почувствовал, в них теплится жизнь. Погоди, ты с ними раньше встречался?! — удивился Данька.

— Да. Видел, конечно, на расстоянии. Но в этот раз они обнаглели, сволочи. Появились рядом.

— Следуйте за нами, — вновь приказал низкий голос, прозвучавший с натугой, будто ворочались мельничные жернова. — Мы не причиним вам вреда.

— Но где гарантии? — спросил кузнец, переводя взгляд с одного мертвеца на другого. Он не знал к кому обращаться.

«Он что, сбрендил? Какие гарантии? Неужели не понимает, с кем имеет дело?» — возмутился Данька. Однако Харону ответили.

— Гарантии? — прозвучал спокойный голос. — Мы клянемся Великой Царицей, что вы будете жить, не зависимо от обстоятельств. И еще раз повторяем, мы не причиним вреда. Нет смысла калечить вас.

Данька спросил сам себя: «Может, они зомби?» В голове все перемешалось. Живые. Мертвые. Смазались привычные представления о мире. Смысловая ткань порвалась, обнажив абсурдность. Это не были бездумные истуканы. Их речь осмысленна. Или кто-то говорит через них? Невидимый хозяин поработил волю мертвяков и словно кукловод дергает за нитки?

— Следуйте за нами. Мы приведем вас в подземный город.

— Без вариантов, — разочаровано прошептал кузнец. — У них преимущество — они мертвы.

— Совершенно верно, — сказала тень.

Люди спустились с холма.

— Погоди, но я четко ощутил, что они живые, — тихо произнес Данька.

— Иллюзия, — бросил кузнец. — Я тоже, когда мертвяков впервые увидел, почувствовал присутствие жизни, но…

Харон задумался и огляделся.

Тени не мешали их разговору. Они плотным кольцом окружили людей и иногда бросали короткие фразы: «не задерживаться», «сейчас налево», «тут направо».

— Да именно так, — продолжил растерянно говорить кузнец. — Они мертвые, а не живые. Кто-то делает живое мертвым. Теперь ясно, сами тени не опасны, они всего лишь исполнители. Хотели бы убить, сделали бы это немедленно, а не вели нас неизвестно куда.

— Делает мертвым? Убивает? Или ты имеешь в виду зомби? Кто-то воскрешает трупы?

— Какие зомби? Даниил, ты тормозишь или прикидываешься, что не догоняешь? — стал раздражаться Харон.

— А что?

— Убивать и делать мертвым — это две разные вещи. Зомби здесь не причем. Тени — живые, но они мертвые, понимаешь?

Данька все равно ничего не понял. Он еще больше запутался: «Ты либо мертв, либо жив. Третьего не дано. Или есть промежуточное состояние? Не убивает, но делает живое мертвым? Что за…».

…

Тени преувеличивали. Никакого города под свалкой не оказалось, когда Данька и Харон прошли через замаскированный проход. Была сеть лабиринтов, соединяющая катакомбы — вот и весь город. Подземелье освещалось электричеством. Эта мрачная цивилизация, как оказалось, знакома с плодами технического прогресса. Воздух намного чище, чем на поверхности. Похоже, работала система вентиляции. Данька все время ощущал кожей легкий ветер.

Тени провели пленников по длинному коридору, ведущему вниз. Как сказали мертвецы, на встречу с Великой Царицей.

Они вошли в большое помещение, в середине которого располагался стол, покрытый грубой тканью. Вокруг него — стулья, частью свободные, частью занятые особями женского пола. Кто из них царица не ясно. Все они одинаково небрежно одеты. Нарядом это было назвать трудно. Казалось, кто-то распорол мешки и сшил из них нечто на скорую руку. Огородные пугала — больше никаких ассоциаций не возникло. «Похоже, они отоваривались на свалке, как и Харон», — мрачно пошутил Данька.

Огромная люстра, состоящая из разновеликих осколков стекла неровно освещала лица женщин желтым светом.

— Ага, я так и думала. Они ошиблись, — отрешенно сказала одна из них, не поворачивая головы в сторону вошедших.

— Да, похоже на то. Я говорила, мы кончились. Мир разрушается, — подхватила разговор другая женщина.

Голос второй девушки прозвучал с тем же безразличием. Она растягивала слова. Это больше напомнило дом умалишенных. «Они что, накурились?» — удивился Данька и осторожно произнес:

— Здравствуйте.

Женщины не обратили внимания.

— Здравствуйте, — сказал кузнец.

В его голосе прозвучала нотка задора. Если это хозяева подземелья, то они не внушали доверия. Не чувствовалось в них авторитета. Даньке на мгновение показалось, что сейчас уйдет эта богадельня, уступив место настоящей Царице. Но они не ушли.

— Может, нас рано привели? — не стесняясь, спросил кузнец.

Только после этой фразы одна из женщин повернула голову и внимательно стала разглядывать пленников.

— Хотелось бы знать, с кем имею честь? — не без иронии произнес Харон.

Однако женщина и бровью не повела, будто не расслышала шутки. Она медленно проговорила:

— Мы жрицы партеногенеза. А вы — мужчины.

«Я — мужчина? Кто бы мог подумать? Час от часу не легче. Жаль, поблизости нет уборной, чтоб я мог убедиться в этом», — позлорадствовал Данька.

Ему начал надоедать вялый диалог.

Кузнец продолжил:

— Мне бы хотелось знать, кто из вас Великая Царица, и что мы здесь делаем. Надеюсь, мой вопрос не бестактен?

— Причем здесь тактичность? — удивилась женщина. — Мы все вместе и есть Великая Царица. А вы нам не нужны. Тени ошиблись. Они привели вас вместо женщин.

— Так мертвецы не различают полов?

— Вы сами ответили на вопрос. Они же трупы, зачем это им знать. Главное, чтоб они приводили в наш город всех двуногих, а там разберемся.

— Кстати, для чего вам женщины?

— Какие же все-таки мужчины тупые существа. Как для чего? Для размножения посредством деления женских половых клеток. На сегодня это самый прогрессивный способ продолжения рода, который могло придумать человечество с момента сотворения и до времен, когда мир погрузился в свалку.

Даньки не без обиды произнес:

— Но весь мир не свалка. Есть и другие места, где ее нет. Есть иная жизнь.

— Нет! — отрезала женщина. — Мир кончается там, где кончается свалка.

— Тогда мы откуда?

— Вас нашли среди мусора.

— Но мы-то появились…

— Нас это не касается!

«Откуда такое дремучее упорство? — подумал Харон, — совсем бабы под землей одичали».

— Мужчины, — с металлом в голосе обратилась жрица. — Вы утомили нас разговорами. Уходите. Тени вас проводят на поверхность.

Ничего, кроме разочарования не вызвала эта встреча. Пленники молча последовали за мертвецами.

«Странная и мрачная цивилизация женских особей живущих под землей и признающих лишь свой мир, — подумал Данька, — и тени, скорее всего, являются отходами со свалки. А что, мусорные големы. Или все-таки мертвецы?»

Харон и Данька поднялись на поверхности.

— Куда теперь? — спросил Данька.

— Идем обратно, — ответил кузнец. — Попробуем вернуться на старое место и оттуда продолжить путешествие.

— Странные ощущения, Харон. Будто облили грязью, а потом еще и оплевали.

— Цивилизация, блин, — раздраженно произнес кузнец, надевая на лицо маску. — Надеюсь, на этот раз мы доберемся без приключений.