Глава 9

Глава 9

Через пять часов я разбудил Полукса и мы отправились в путь. Роксана к тому времени уже проснулась и играла с Габудом в шахматы. На коленях у нее мирно дремал Линк.

— Мистер Полукс, одно условие — вы делаете все, что я вам говорю, сразу же и беспрекословно.

Он кивнул. Мы неспеша катили по шоссе Дрейка, встречных машин было мало, изредка близ заправок встречались полицейские патрули.

Через шесть с лишним часов мы достигли Грейс-Вилладж, состоявшей из двух десятков вилл, наподобии той, которую занимал наш подопечный. Пустыней здесь еще и не пахло, наоборот, чтобы подобраться поближе к дому я свернул с шоссе в лес, метров через двести оставил пикап среди сосен и оставшиеся триста метров мы шли пешком. Полукс шел налегке, я нес на плече рюкзак, а в руках кейс с винтовкой.

Он, в общем-то, держался хорошо. Молчал всю дорогу, но это лучше, чем задавать нелепые вопросы.

Мы должны были выйти на вершину небольшого пологого холма, с которого открывался вид на дом Ягли. Когда впереди между деревьев показалось открытое пространство, я велел Полуксу лечь на землю и последние двадцать метров мы преодолели ползком. На нашу удачу трава была достаточно высокой, плюс небо уже начинало темнеть, так что нас можно было обнаружить лишь подойдя вплотную.

Мы лежали на вершине холма и смотрели на разбросанные внизу дома, на желтые прямоугольники окон, дым из труб и подстриженные лужайки. Дом Ягли был крайним и самым ближним к нам. Двухэтажный с красной черепичной крышей, колоннами и вычурным фасадом, он напоминал усадьбы южных штатов времен Гражданской войны. Свет горел только на первом этаже — два окна, похоже, кухня, — и на веранде, где сидел одинокий охранник. Сколько-то людей, видимо, оставалось внутри. Слева к дому, ближе к нам, примыкал гараж, к которому вела от главных ворот отдельная дорога.

Я лежал у ствола старой сосны и рассматривал местность в армейский бинокль, который достал из рюкзака. Затем передал бинокль Полуксу, лежащему справа и собрал винторез. Секунду поколебавшись в выборе патрона, остановился на СП-6. Наврядли он в бронежилете, но рисковать не стоило. Закрепил ПСО и отрегулировал в соответствии с патроном. Устроил винтовку на сгибе левой руки, прикинув расстояние по одинокой фигуре охранника. Метров четыреста с лишним, не меньше… Что ж, хорошо. Четыреста с лишним метров под углом градусов эдак в сорок — пятьдесят на юг, ветер юго-восточный…

Оставалось ждать.

Я взглянул на часы — полшестого. Очень хорошо.

Посмотрел на Полукса. Он, не отрываясь, разглядывал виллу в бинокль.

— Как вы?

— Нормально. — Легкая бледность, но голос спокойный. Должно быть, еще несколько дней назад, сидя у себя в номере в отеле «Роял», он и не подозревал, что очень скоро будет лежать с биноклем в траве, в эдаком своеобразном партере, наблюдая как девятимиллиметровая пуля выбьет жизнь из человека, которого он так хотел убить. Ну или его клона, если угодно.

— Сейчас половина шестого. Заседание заканчивается в шесть. Около семи он будет здесь, если ничего не изменится, конечно. Так что наберитесь терпения, мистер Полукс. Если тело устанет, можете встать и размяться, только отползите предварительно в лес шагов на двадцать.

— Ромул.

— Что?

— Можете звать меня Ромул. Если хотите, конечно.

— Хорошо, Ромул, пусть будет так.

— Скажите, эээ…Марс, зачем мы так рано пришли сюда, если ждать полтора часа?

— Во-первых, чтобы разведать местность. Посмотреть воочию, что и как. Во-вторых, никто не знает наперед, что может случиться. Например, во время заседания он может плохо себя почувствовать и его увезут в больницу. Особенно, если клон нежизнеспособный. И сегодня мы вернемся ни с чем. Или это будет лишь легкое недомогание, и, наоборот, он вернется домой пораньше. Либо ему просто наскучит и он улизнет раньше времени под благовидным предлогом. Или закатится до утра в казино, бордель или ночной клуб. В любом случае, запас времени не помешает.

— Понимаю…

Мы замолчали.

Я лежал в траве, полностью расслабившись, опустив голову на предплечье, полузакрыв глаза и смотрел вниз на лужайку перед домом, бассейн, подстриженные кусты, охранника, который курил на крыльце и откровенно скучал. Ну ничего, скоро скучно не будет. Скоро будет так нескучно, что этот вечер запомнится всем вам надолго. Если он вообще приедет, конечно.

Краем глаза я посмотрел на Полукса. Он все так же, не отрываясь, разглядывал виллу в бинокль, словно бы пытался увидеть то, что еще только должно было произойти.

— Мистер Полукс… Ромул. Если будете продолжать в том же духе, у вас устанут шея, глаза и заболит голова. На самом деле бинокль вам понадобится всего на минуту — и то в том случае, если он приедет. Потом надо будет быстро уходить.

— Да, понимаю… — он опустил бинокль и повернулся ко мне, — Марс… помните, там в каньоне… вы говорили, что клон и его образец — это разные люди?

— Да, потому что невозможно полностью повторить исходное сознание, а значит, клон и образец — это всегда разные личности.

— Я не говорил вам до сих пор… — он на секунду замолчал, — потому что не было повода… Ровена… Незадолго до митинга они с Роксаной отправились к друзьям на Лонг-Айленд и вернулись только за три дня до…до того, как это произошло. Так вот, день накануне митинга… Ровена с самого утра была какая-то странная… Когда ее о чем-то спрашивали, она подолгу молчала или отвечала невпопад… Она не могла вспомнить, как зовут ее любимую кошку. Когда к нам приехала тетя Милдред, Ровена ее не узнала. Мы хотели вызвать врача, но она нас отговорила, сказав, что просто переутомилась… Но если вы утверждаете, что… если человек и его клон отличаются памятью, значит… Это значит, что Ровена… возможно… она жива?..

Теперь я понял, что он так тщательно высматривал. Он искал Ровену.

— Вероятность есть. — Я говорил медленно, тщательно подбирая слова. — Эти люди вполне могли оставить себе запасной вариант. Вашу дочь в качестве средства влияния на вас, в случае, если по каким-то причинам они не смогут достать вас физически. Другой вопрос — где они ее держат. Если мы допускаем, что она до сих пор жива, конечно. Вполне возможно, что она на Вердане, но в этом ли доме, неизвестно. Кроме того…

Я осекся, увидев его взгляд. В конце концов, он прав — шанс был. Пусть и небольшой.

— Ну, хорошо. Слушайте. Я схожу туда и все осмотрю. Давайте сверим часы. Сейчас без пяти минут шесть. Вот вам ключи от машины. Если в шесть сорок я не вернусь, берите рюкзак и винтовку, отползайте обратно в лес, бегите к пикапу и уезжайте к Ломаксу. Там свяжетесь с Йоргеном, он поможет подобрать безопасное место на одной из планет. Мои вещи оставьте у Ломакса, я заберу их, если выберусь. Кпк, что дал вам Йорген, еще у вас?

— Да. — Он вытащил его из кармана.

— Если Ягли вернется до того, как я вернусь, звоните Йоргену, он мне поможет. И не высовывайтесь.

И я ушел.

Стемнело уже достаточно, чтобы идти в полный рост. Я взял левее, спускаясь с холма, чтобы обойти дом с тыла. У самого подножия вызвал Йоргена и все ему рассказал.

— Там четыре камеры, если судить по схеме, которую ты мне дал. Въехали только вчера, значит поменять ничего не успели. Я надеюсь. Сможешь отключить их все на десять секунд?

— Думаю да, проблем быть не должно. Погоди-ка минутку.

Было видно, что Йорген отвернулся к другому монитору и что-то там высматривает.

— Да, Марс, там по-прежнему четыре камеры — главные ворота, входная дверь, гараж и задний вход. Еще хорошие новости — камеры подключены отдельно от основной линии, это значит, что я смогу их выключить, никого не потревожив. Я даже могу вырубить избирательно любую из четырех, если угодно.

— Отлично. Тогда задний вход. Какой там замок — механический или электронный?

— Электронный. Питание отдельное, отключу по сигналу.

— Очень хорошо. Спасибо, старина.

Я достиг невысокого дощатого забора, перелез и, пригибаясь, подкрался к задней стене. Прислушался к ощущениям — по ту сторону в доме никого не было. Подобрался к заднему крыльцу, так, чтобы не попасть в объектив камеры над дверью, прислушался — никого. Нажал на кнопку кпк в кармане, через пять секунд тот еле слышно завибрировал — камера отключена, замок открыт. Мягко нажал на ручку и через секунду был внутри. Слева лестница на второй этаж, справа полуоткрытая дверь в кухню, передо мной огромная гостиная — ковры, дорогая мебель, старомодная люстра под потолком. Чуть шагнул вперед, — что у нас в кухне? Там стоял толстый мужик в белом фартуке спиной ко мне и точил ножи, насвистывая «Турецкий марш». От него веяло довольством и безмятежностью.

Ладно, здесь ясно, идем дальше. Гостиная вместе с кухней и небольшой кладовкой занимала весь первый этаж. Справа, дальше по стене, дверь в гараж. Прямо передо мной двустворчатая входная дверь с застекленным верхом. Сквозь стекло я видел веранду и сидящего там охранника в черном костюме, который курил и смотрел на лужайку перед домом. Обычно я могу чувствовать людей примерно метров с тридцати, если не брать в расчет толпу, в которой выделить нужного человека труднее. Так вот, подкрадываясь к входной двери, я четко уловил одиночного охранника по ту сторону — он был клоном. Его мозг работал спокойно и ненапряжно, не обремененный лишними воспоминаниями, а только теми, которые ему было положено знать свыше.

Похоже, мы и правда имели дело с конвейером. Это был неприятный сюрприз. Дело в том, что клонированные люди — очень хорошие солдаты, потому что всегда выполняют приказ, причем любой. При правильном воспитании, конечно. Там, где обычного человека остановят нормы морали или банальный инстинкт самосохранения, клон выслушает приказ и отправится выполнять. Попав в плен, при невозможности выбраться, он себя убьет, чтобы избежать допроса. Мне уже приходилось наблюдать это в прошлом. В Припяти сотни монолитовцев были похожи на заводные игрушки, когда шли в атаку, чтобы не дать чужакам проникнуть на ЧАЭС…

Я подошел к двери в гараж — чисто. В кладовой тоже никого не было. Оставался второй этаж и чердак. Мягко ступая, вернулся к лестнице. Повар все еще насвистывал, стоя спиной ко мне — на этот раз он проникся «Кармен».

Неслышно поднялся по лестнице — никого. Для верности прошел по всему коридору, подходя к каждой двери. То же самое. Что ж, идем дальше.

Чердак — пусто. Темнота и тишина. Ноль. Ладно, я и так узнал немало. Пора возвращаться. Был соблазн обыскать комнаты, но время уже поджимало.

Тихо спустившись к заднему входу, я тем же путем покинул дом и побежал к лесу, на ходу прикидывая, не заменить ли прицел на ночной. В итоге решил, что не стоило — лужайка была достаточно освещена. Сделал маленький крюк, чтобы зайти Полуксу в спину и посмотреть, чем он занимается в мое отсутствие.

Он лежал все там же, у сосны, одной рукой сжимая винторез, а в другой держа бинокль. Когда оставалось шагов десять, я тихонько его окликнул:

— Ромул…

Он судорожно дернулся и обернулся.

— Господи!..

— Тише. Все нормально. Там никого нет. Если ваша дочь на Вердане, значит, они держат ее в другом месте. Давайте винтовку.

Полукс отрешенно смотрел в траву, смиряясь с умершей надеждой.

Я забрал винторез и лег на прежнее место, проверяя, не сбился ли прицел. Ветер не изменился и дул с прежней силой. Посмотрел на дом — теперь свет горел у ворот, на веранде и над дверью гаража. Этого должно было хватить.

Шесть сорок.

Я лежал и ждал.

Я любил ждать. Время в такой момент останавливалось, все прочие мысли уходили и я наслаждался пустотой и тишиной.

Семь.

Охранник ушел в дом, зажегся свет в гостиной.

Семь двадцать.

Время тянулось медленно, как сырой белок из разбитой яичной скорлупы.

Семь тридцать пять…

На дороге между домами сверкнули фары двух машин.

Полукс вцепился в бинокль, а я поднял винторез.

Два черных лимузина неспешно катили между домами. Задние стекла тонированы, так что ничего не разглядеть. Вот они свернули к воротам и въехали внутрь. Охранник вышел на веранду, спустился с крыльца, чтобы открыть гараж. Машины остановились. Из первой вышли четверо — трое телохранителей и худощавый блондин в светлом пиджаке и очках, — наверное, секретарь.

Вторая. Трое в черных костюмах, Ягли. Невысокий, фигура в форме груши, крупная голова, слегка крючковатый нос, курчавые волосы цвета соли с перцем. Мне повезло — он вышел с моей стороны, его не загораживала машина.

Я двинул прицелом так, чтобы угольник смотрел ему прямо в голову. Тихо щелкнул предохранитель.

Вдох…

Эйнштейн был прав, время зависит от позиции наблюдателя. Глядя в зрачок ствола, оно замедляется, но, когда целишься ты, оно замедляется тоже. В такие секунды уходишь в особый мир, отключившись от всего прочего, чувствуя только, как кровь стучит в голове. Три четверти меня были сейчас там, на лужайке, рядом с Ягли и только четверть продолжала отслеживать все, что происходило вокруг.

Я повел угольником вправо и вверх с поправкой на угол и ветер с холма.

Выдох.

Палец плавно нажал спусковой крючок. Тихий треск выстрела, винтовка дернулась, мягко отдав затыльником мне в плечо. Прицел сместился, картинка размазалась, но я уже знал, что попал. Ягли бросило на машину и, когда я снова навел прицел, он медленно сползал на землю, широко раскинув руки. Пуля прошла насквозь и хлестнувшая кровь попала на лимузин и блондина, который стоял рядом с телом, растерянно глядя перед собой.

Все это я уловил за секунду. Надо уходить. Осмотревшись, подобрал гильзу, тронул за плечо Полукса, не желавшего расставаться с биноклем.

— Идемте. Быстрее.

Пригнувшись, мы побежали к пикапу, слыша за спиной приглушенные хлопки выстрелов — идиоты-охранники запоздало пытались оправдать свое существование.

Через десять минут мы выехали на шоссе. Я гнал пикап с максимально дозволенной скоростью, рядом на сиденье напряженно застыл Полукс. Я был им доволен — он ни разу не помешал мне, послушно выполняя все, что я говорил. Ночь для него выдалась нелегкой — это стоило признать, но держался он молодцом.

— Как себя чувствуете? Тошнит?..

— Нет, — Полукс помотал головой и прокашлялся. — Просто я никогда…не видел… чтобы так близко…

— Понимаю. Дышите глубже. Около двух ночи будем в Сэмхаусе.

— А…что теперь?

— Ждать. На завтра у Ягли было назначено две встречи, на которые он не явится. В новостях должны упомянуть об этом хотя бы вскользь. Потом мы улетаем.

Я достал кпк и коротко сообщил Йоргену, что дело сделано и мы возвращаемся.

— Марс… я хотел бы продлить контракт. Вы говорили, что будете телохранителем до тех пор, пока мы не найдем укрытие вне Верданы. Но я бы хотел… продлить контракт… пока все это не закончится… так или иначе…

На самом деле, это уже давно было предрешено, оставалось лишь произнести вслух.

Я кивнул.

— По рукам.

В половине второго ночи мы достигли Сэмхауса.

Никто не спал. Роксана ждала нас, нервно расхаживая по «спальне» с вараном, а Уилл с Габудом возились около корабля, подозревая, видимо, что придется срочно стартовать. Я успокоил их, сказав, что спешки нет и вылет откладывается как минимум до завтра.

Полукс обнял дочь и что-то тихо говорил ей.

Я вышел из пещеры, прихватив с собой рюкзак, нашел удобное место недалеко от входа, где тень была погуще от нависавшей скалы и разобрал винторез, разложив узлы на брезенте. Тщательно почистив, сложил обратно в кейс.

Прилично похолодало, но после дневной жары это было только кстати. Я сидел на песке, дыша ночным воздухом и глядя на звезды.

Я был доволен тем, как все прошло. Если до сих пор наш противник мог только догадываться о моем присутствии — когда Полуксы ушли от наблюдения — то теперь он точно знал, что в дело вмешалась какая-то третья сила. Это заставит их понервничать, кто бы они ни были. И это очень хорошо, потому что, когда люди нервничают — они ошибаются. Кроме того, я теперь лучше представлял себе масштабы задуманного. Если уж кто-то взялся штамповать клоны, как того охранника в доме, это попахивает военным переворотом, не меньше.

Я услышал шаги за спиной. Роксана.

— Я помешала?

— Нет, я любовался звездами.

— Вот уж не думала, что вы такой романтик, — она мельком глянула на кейс на брезенте и села рядом со мной.

— Я ведь, кажется, даже не поблагодарила вас за...

— Не стоит благодарности. Если боль вернется, скажите.

Я не кривил душой. Никакого гуманизма с моей стороны не было. Так совпало, что мы были сейчас в одной команде. Благополучие команды зависит от каждого человека в ее составе. Приступы головной боли, не заглуши я их сейчас, в будущем могли бы начаться в самый неподходящий момент и с гораздо большей силой. Это сказалось бы на ее дееспособности и, в конечном счете, могло бы погубить нас всех.

Вслух я этого, разумеется, не сказал.

— Отец говорит, что мы останемся здесь еще какое-то время…

— До завтра. Йорген найдет для нас надежное укрытие и мы улетим.

— А что будет дальше? Вы останетесь с нами?

Я посмотрел на нее. В глазах у девчушки была нешуточная мольба. Нет, так дело не пойдет. Я отвернулся.

— Не знаю, — это была неправда. — Там видно будет.

На самом деле я знал. Прайс учил меня — учил всех нас — всегда доводить начатое до конца. Я отлично понимал, что в мое отсутствие они оба максимум через неделю будут мертвы. Ну хорошо, через месяц, но это в крайнем случае. К тому же, это ничего не меняло.

Если кто-то хочет убить тебя, убей его первым. Это всегда действует безотказно. Тебе что-то угрожает? Уничтожь источник угроз и проблема решится. Ни отец, ни дочь не смогут чувствовать себя в безопасности до тех пор, пока живы те, другие, которые все это затеяли. Никакого рыцарства здесь не было, надо просто доводить начатое до конца.

Кроме того, если кто-то заигрывает с матушкой-природой, штампуя клоны налево и направо, жди беды. Громадной, вселенской, всеобщей задницы, которая в той или иной степени касается даже таких отшельников, как я. Семь лет назад, когда еще был жив Прайс с ребятами, мы накрыли и разрушили несколько таких лабораторий, в том числе и на Земле. В каждой из них самостийный господь бог считал, что знает, каким должен быть этот мир. И переделывал его под себя, выращивая солдат, как помидорные грядки, прямо в соседней комнате.

— Роксана, ваш отец уже, наверное, сказал вам, что есть шанс — пусть и небольшой — что Ровена жива?

Она кивнула.

— По его словам, в день накануне митинга она вела себя не вполне естественно…

— Она была сама не своя, как будто ей изменила память. По-вашему, это значит…

— Может да, а может и нет, — на самом-то деле я был уверен, — скажите лучше, за день до этого — как она вела себя тогда?

— Все было как обычно. После завтрака она поплавала в бассейне, потом за ней зашел Джон Кэмбут и они отправились в кино.

— Кто такой этот Джон Кэмбут?

— Коллега по кафедре, он за ней ухаживал последние два года. Он, кстати, тоже работает в «Кастус».

Слишком много генетиков и все связаны с «Кастус». Похоже, мне придется туда наведаться…

Минут через десять Роксана ушла спать, а я позвонил Йоргену и кратко пересказал подробности вылазки.

— Рад, что ты жив, Марс, — подытожил он, отсалютовав мне сигарой, — какие планы?

— Надо найти укромное место на Земле, где-нибудь в пригороде Нью-Йорка.

— Я правильно понимаю, что контракт продлевается?

— Правильно. Мы доберемся до этих сволочей.

— Что ж, — Йорген выпустил клуб дыма, — по-крайней мере, не скучно.

— Еще. Профессор Николас Айронс и Джон Кэмбут. Первый был преподавателем Ровены в Колумбийском университете, второй — коллегой по кафедре и ухажером, по совместительству. Оба работали в «Кастус». Узнай про них все, что сможешь. Сдается мне, я навещу их после нашего прибытия в Нью-Йорк.

— Хорошо, Марс, будут новости — сообщу.

И я отправился спать. В Сэмхаусе свет горел только в кухне — сидя за столом при свете ночника Гаутама Будда чистил свой пулемет. На меня он не обратил никакого внимания, всецело поглощенный своим делом. Из приемника на столе звучала «Me and little Andy». Вот уж не подумал бы, что Габуд поклонник Долли Партон…

Когда я засыпал, устроившись на полу рядом с чучелом варана, это была уже «I Will Always Love You», самая популярная песня всех техасских борделей…