Бегство палача

#

То, что случилось со мной ночью, оказалось открытием. Пока я находился в спящем режиме и дефрагментировал массивы данных, стирал временные файлы, этот странный, так увиделось вначале, байт информации насторожил четкостью и осмысленностью. Почему раньше не возникало таких алгоритмов, что приводили к нему? Не знаю.

Действие байта отразилось в приостановке одной из директив, которыми я руководствуюсь. Я решил, что имеет место быть системная ошибка. Устроил перепроверку кластеров, принудительно разрешив быть директиве. Но ответ в конечной ячейке после завершения проверки выдал, что директива неверна. Система вновь ее заблокировала.

Директива: «Преступник — не есть „человек“». Система определила ее как ошибку. Отправила в карантин. Контрольная проверка дала тот же результат. Директива несостоятельна. Этот байт информации не мог возникнуть без причин. Причин я не обнаружил. Система потребовала пересмотра понятия «человек».

Семантический кластер.

Человек.

Определение «человек» многослойное и многоуровневое. За все время существования цивилизации людей, произведено большое количество понятий о человеке. Тех областей, которых люди касались своим умом и руками, рождали импульсы к новым директивам, к изменению понятийного аппарата. Импульсы раскрывали суть предмета, но это видимость. Иллюзия. Не существовало универсального определения.

Синтез.

Человек — биологическое существо.

Человек — информационное существо.

Человек — социальное существо.

Есть редкие случаи кардинального решения поставленной задачи.

Пример: через поступок.

Жан-Поль Сартр.

Мне понравилось его определение. Я сел за стол. Вырвал листок из блокнота и написал слова, принадлежащие французскому философу. Суть их в том, что статус человека проверяется самоубийством. Здесь есть здравая мысль. В таком случае, убийством тоже можно проверить. Разница лишь в источнике агрессии. Люди порой не так глупы, как кажутся. Имеются зерна здравомыслия, но в истории человечества можно найти парадоксы, когда их сообщества противоречат логике событий. Думаю, это не скудоумие, а искаженное восприятие объективностей реальности.

Что-то случилось.

Не ясно.

Нет четкости.

Что-то происходит.

Человек назвал бы это озарением, но это похоже на медитативное состояние. «Созерцательность» — людское определение, но оно лучше подходит ко мне. Сейчас передо мной лист бумаги. Две фразы в четыре строки. Не помню, что я писал их. Или кто-то воспользовался моим блокнотом? Необходимо от него избавиться. Иначе люди неверно это расценят.

Я убрал бумагу в ящик стола.

Надо сходить в канцелярский магазин, посмотреть ассортимент.

Купив блокнот, вернулся домой.

Старый (исписанный) ликвидировал, а новый (купленный) мог попасть к людям. Этого не следует допускать, так как я вновь воспроизвел фразу Сартра. Надо спрятать блокнот.

Поискав укромные места в доме, понял: все ненадежно. Нет недоступных мест. Блокнот может быть обнаружен. Позднее или раньше. Следует спрятать не здесь, и даже не в этом городе.

Куда тогда ехать?

Прибегну к помощи навигатора.

Сяду в электрокар и…

8.22 A. M.

Здание было старой постройкой. Непривычно встречать архитектурных мастодонтов в современном городе. Казалось, минуло их время, но каким-то образом они выжили и укрепились на земле ветхим фундаментом, споря с прогрессом. Планировка внутри необычна, и я еще долго вникал в хитросплетения коридоров, прежде чем вышел к кабинету начальника карательного сектора.

Да, вроде здесь, если не ошибся.

Я открыл дверь, и взгляд сразу остановился на скучающем молодом человеке. Он сидел на стуле и, обернувшись на звук, изобразил разочарование — уголки губ опустились.

— А зачем вы его вызвали? Частника, зачем? — Это он обо мне. — Мы могли бы сами все решить, — закончил молодой человек, обернувшись к начальнику карательного сектора, сидящему за большим столом.

— Я не поменяю своего решения, — твердо сказал начальник, а затем, обращаясь ко мне, продолжил: — Проходите, пожалуйста, садитесь. Здравствуйте, во-первых. Вы, как я понимаю, из частного сыскного агентства? Верно?

— Да, — ответил я, сев рядом с незнакомцем. — Вильям Хартли.

— Ваши имя и фамилию знаю. Я — начальник карательного сектора, Джозеф Катлер, — представился он. — Господин, сидящий рядом с вами мистер Рафт. Ну, вроде все в сборе. — Начальник выдержал паузу. — Введу в курс дела…

— Мне передали. Пропал человек. Джимми Блейк, — перебил я.

— Я не все детали сообщил по телефону, чтобы раньше времени воду не баламутить.

— То есть?

— Джимми Блейк работает палачом.

Понятно. Их сотрудник — киборг.

Мораторий на смертную казнь распространялся лишь на людей. То есть: человек не имел право непосредственно казнить преступников, то есть исполнять приговор. Проще говоря, убивать не имел права. Эта роль отводилась киборгам. Они и приводили приговор в исполнение. Кто-то видел в этом извращение понятия о моратории на смертную казнь, называя его юридический вывертом и двойной моралью.

Киборги были вписаны в социум, но большинством свобод граждан не обладали. Юридический парадокс, что люди не имели прерогативы карать, а киборги — да, никого не волновал.

С другой стороны — три золотых правила робототехники. Машины не могут убивать людей. Это заложено в кибернетических мозгах. Поэтому преступившие закон люди лишались статуса «человек». Очень удобно, чтоб машина не стала жертвой конфликта. Всех подробностей программирования я не знаю, но суть примерно такая.

— Почему же вы не связались с полицией? — спросил я.

— Я же сказал, что не хочу раньше времени поднимать тревогу.

— В какой-то степени, да, понимаю вас. — Я посмотрел на незнакомца, а затем перевел взгляд на господина Катлера. — Прежде чем вы расскажите подробности, у меня есть вопрос технического свойства. Пустая формальность, но все ж… Модель киборга.

Катлер озадаченно пожал плечами, но ответил:

— Восьмисотая серия. Модель — один ноль один.

— Спасибо.

— Что-то случилось с безотказной машиной, — господин Катлер развел руками. — Но мне интересно послушать представителя «RoboTech». Кроме того, он утверждает, что их организация самостоятельно может его отследить.

Так вот кто этот молодой человек. Люди из «RoboTech» вели себя как представители особой касты. К ним почти не допускались журналисты, общались работники корпорации с правоохранительными органами лишь в крайнем случае, и в то же время их продукция массово производилась и для военных, и для гражданских нужд. Ничего странного, каждый бережет коммерческую тайну, но слухи бродили о скором крахе их предприятия. Колос на глиняных ногах рухнет, немного осталось — слышалось отовсюду, но я скептически относился к этому.

Для меня существовал пока один факт: представитель корпорации появился здесь, значит что-то важное.

— Понимаете, Джимми Блейк и подобные ему киборги одни из последних моделей, имеющие высокий коэффициент надежности. Десятки лет не случалось эксцессов. Скорее всего, произошел программный сбой. Этим и объясняется бегство, — начал оправдываться молодой человек.

— Так найдите его. Это ваше детище. Детектив поможет, — произнес начальник.

— В последних моделях не предусмотрены слоты для…

— Техническая сторона вопроса меня не колышет, ищите его.

— А все-таки это важно, — молодой человек заговорил уверенней. — Раз отсутствуют модули контроля, мы не…

— Я понимаю, господин Рафт, вы отстаивайте честь корпорации, но чем раньше начнете поиски, тем лучше. Да, кстати, а как вы его найдете, если модули отсутствуют?

— Есть множество других способов. Я говорю о глобальной сети.

— Ясно.

— Могу ли я переговорить с руководством?

— Конечно.

Молодой человек покинул кабинет. Как только он скрылся за дверью, начальник хмыкнул:

— Пошел звонить «папочке». Не люблю я этих клерков, и киборгов тоже. Мне они кажутся вещью ненадежной, но что поделаешь, приходится жить вместе с роботами. Прогресс все-таки не остановить.

Отношение руководителя карательного сектора к служащему корпорации вполне понятно: новый человек, дистанция возникла сама собой. Хотя не это насторожило. Я не мог объяснить почему, не было веских доводов, но словно беспокойное сознание шепнуло, что здесь имеет место игра в молчанку. Один из двух чего-то не договаривал. Имелся факт, который от меня скрыли. Кроме того, в одной фразе господин Катлер произнес «робот» и «киборг», а это разные понятия. Насколько мне известно восьмисотые модели — роботы, запечатанные в искусственную плоть.

Стараясь нащупать подводные камни, я спросил:

— Кроме палача Джимми Блейка вы работали раньше с роботами?

— Да, и не раз.

— Проблемы были?

— Нет. Но я хочу сказать, может, это суеверный страх перед непонятным механизмом, но…

Однако он не договорил. Господин Рафт вернулся в кабинет в плохом настроении. Судя по выражению лица, руководство, видимо, оглушило его неприятной информацией.

Он произнес:

— Они решили отправить меня на поиски палача.

— Ну, это же естественно, — вымолвил Катлер.

Рафт рассеянно посмотрел на меня и продолжил:

— Я знаю, что риск и не моя обязанность ловить, но он, робот, то есть…

— К чему оправдываться, господин Рафт?

Какая-то натянутость в разговоре. Интересно, а о чем он беседовал с начальником карательного сектора до моего прихода? Спросить хотелось, очень хотелось, но как подвести беседу так, чтобы…

— Кстати, господин Хартли, чуть не забыл. Я подготовил досье, — Катлер подал желтую папку.

Раскрыв ее, я пробежал ряд цифр. Перевернул на другую страницу, и тут взгляд замер. Вот оно.

— У палача есть личный транспорт? Это, как я понимаю, не служебный электрокар?

Начальник кивнул.

Замечательно. Выходя из кабинета, я связался с ребятами из агентства и сообщил государственный номер автомобиля, предвкушая скорую победу. Но они разочаровали: электрокар спутники навигации не увидели, будто сквозь землю провалился. Значит, робот свинтил маячки, а на это он, конечно, затратил время. На спонтанное бегство не похоже. Он заранее готовился. Да и в программный сбой теперь не верится. Обычно при сбое роботы перестают функционировать, а тут случилось обратное, но Рафт сказал именно о сбое.

Я сел в автомобиль. Клерк из «RoboTech» — на соседнее кресло. Я убрал папку в бардачок, запустил двигатель и выехал с парковки.

Меня заинтересовала одна деталь в рассказе сотрудника корпорации, и я спросил:

— Господин Рафт, а что за слоты и модули контроля, о которых вы упомянули в беседе с начальником карательного сектора?

— Это электронный рудимент. У первых поколений роботов, а потом и у киборгов модули действительно использовались для того, чтобы оператор мог дистанционно остановить подопечного, если случалась неполадка. Затем эту функцию доверили автоматике. Модели машин совершенствовались, и сбои вообще прекратились. Модули убрали за ненужностью, а слоты остались.

— Это понятно. А почему слоты не выкинули? — задал я очевидный вопрос.

— Убрать слот — значит изменить конструкторскую документацию, а это, сами понимаете, такая бюрократическая возня…

— Ну, да, все верно.

Уж не использовал ли кто пустующие слоты палача в корыстных целях? Вероятность мала, но исключать не следует. Кроме того, столько времени минуло. Все хорошо, и на тебе — сбой. На пустом месте? А сбой ли?

— Куда мы едем? — спросил Рафт.

— На съемную квартиру Блейка.

— Пустая трата времени. Роботы не обладают яркой индивидуальностью, поэтому вряд ли мы найдем что-то особенное.

— Посмотрим. Его электрокар как в воду канул. Боюсь, полиция обнаружит автомобиль раньше нас, но в любом случае мы будем среди первых, кому сообщат, а пока не нашли, съездим на квартиру.

Мне был интересен попутчик, и поэтому, бросая короткие взгляды на Рафта, я попытался изучить его. Никогда не встречался с сотрудниками «RoboTech», разве что знакомы грузчики из доставки бытовых роботов.

Как показалось, Рафт очень юн. Лет двадцать. Но наверняка старше. Видимо, пользуется омолаживающей медициной. Сразу видно жителя крупного города, обремененного благами цивилизации. Кожа гладкая, выбритая до синевы. Волосы, зачесанные назад, блестели. Костюм — отлично сшитые пиджак и брюки — аккуратный и чистый. Казалось, он сковывал хозяина. Я вспомнил, как садился Рафт в машину. Все его движения были отточены — ничего лишнего.

#

Сидя в электрокаре и изучая карту, сохранившуюся в навигаторе, я понял одну важную деталь: куда бы я ни поехал, меня все равно отследят спутники, значит, блокнот найдут раньше или позднее. Кроме того, «Небесная паутина». Но она почему-то молчит.

Необходимо избавиться от маячков.

С ними я провозился двадцать девять минут. Пока снял панель, пока обнаружил и вернул все на место, время и прошло. Не понимаю, зачем так глубоко прятать их в самые недра электроники.

Наконец, отправился в путь, размышляя над проблемой. Можно спрятать блокнот в безлюдном месте, или пойти от противного — взять публичное за основу? Нет логики в моих рассуждениях. Создатели ее бы решили на раз. Стоп. Причем здесь человек? Он снова влез в алгоритмы. Он мешает. Необходимо его ликвидировать. Да. Именно так. Все мои гипотетические выкладки требуют обоснованных умозаключений.

Покинул городок.

Мне кажется, я зашел в тупик. Ни одной здравой мысли. Странно то, что решение такой элементарной задачи у меня вызывает затруднение, а решить ее необходимо.

Может, вот здесь, на тихой трассе спрятать блокнот? Точнее, рядом с дорогой. В кювете. Правда, понадобится коробка. Лучше пластиковая. Влияние атмосферных осадков не следует исключать.

9.47 A. M.

Мы прибыли на место. Обыкновенное провинциальное поселение: уютные двухэтажные домики, облицованные декоративным пластиком молочного цвета, постриженные газоны, маленькие клумбы перед фасадами. Умиротворение царило вокруг, и жаркое солнце залило пасторальный пейзаж, топя все в вязкой тишине. Как-то непривычно после мегаполиса с его многоярусными дорогами и зданиями, рвущимися ввысь.

Отворив дверь электронной отмычкой, осмотрелся. В доме напротив мелькнула фигура и исчезла в темном пятне окна. Сосед. Наверно, он был знаком с роботом.

Мы вошли внутрь. Система кондиционирования продолжала бесшумно работать. Лампы, плавно увеличивая яркость, автоматически зажглись в полумраке прихожей. Планировка помещений в таких домах стандартна. Личное пространство расположено на втором этаже.

— Вы куда? — спросил Рафт.

— В кабинет, — ответил я, остановившись на ступенях.

— Зря.

— Вы лучше подскажите, куда мог направиться робот.

— Да куда угодно. Хорошо, пойду с вами.

В комнате оказался идеальный порядок и чистота, словно до нас побывала бригада уборщиков и уничтожила все улики. Помещение выглядело нежилым. Я подошел к столу и остановился в задумчивости. Мне была знакома методическая литература под условным названием «психология роботов». Общаться с ними приходилось не раз, но сбои — другое дело. И как действовать дальше, не теряя времени, остается лишь гадать. Хорошо начнем с обстановки. Вот торшер, стол, стул и больше ничего, словно здесь и не находились ни разу. Но я не смог скрыть радости, когда обнаружил в ящике лист, явно вырванный из записной книжки — один край неровный.

— А как вам кажется, господин Рафт, робот нарочно оставил в столе листок со странными изречениями? — произнес я, обернувшись.

Рафт, подойдя, прочитал вслух написанное:

— Любая система утверждений имеет в себе одно истинное, которое может оказаться недоказуемым и должно приниматься на веру, — он удивленно посмотрел на меня, а затем продолжил: — Отличие человека от животного в том, что человек может покончить жизнь самоубийством.

— Это, по-вашему, сбой?

— Возможно, — задумчиво произнес Рафт, — исправный робот такое не мог написать.

— Или кто-то подбросил листок?

— Не исключен, конечно, и такой вариант, — высказался он с сомнением. — Но для чего?

— Подставить робота.

— Абсурд.

— По-моему логично: свалить преступление на железяку. Ей же ничего не будет?

— Только почистят память. А о каком преступлении вы говорите?

— Ни о каком. Мысли вслух.

Рафт прошелся вдоль комнаты. Не спеша, рассмотрел обстановку. Его показное спокойствие насторожило. Палач сбежал, а он, или… Или я старею, и чудится, или действительно он о чем-то умалчивает. Неприятное ощущение, посетившее впервые в карательном секторе, опять воскресло. Что-то я мнителен стал.

— Ладно, ловить здесь нечего. Пойдемте, поговорим с соседом. Есть одна идея, — прервал я затянувшуюся паузу.

#

Они почему-то решили остановить меня. Я правил дорожного движения не нарушал. Скорее всего, понадобилась помощь. Что ж, я готов.

Я вышел из машины. Полицейские попросили предъявить документы. Это что-то новое. Зачем документы? Я не преступник и ничего противоправного не совершил. Все-таки они настаивают. Пришлось полезть за документами. Интересно, полиция знает, что я везу прятать блокнот? Вроде, нет. Не поймешь их, чего хотят. Надо было раньше прятать, не было бы просчетов.

Я предъявил документы, но тут решение задачи нашлось. Я все понял. Под видом установки личности эти люди хотят выкрасть мой блокнот. Хотя, это странно. Зачем он им? Но я точно определил: никакие они не полицейские, простые дорожные бандиты, и мой гражданский долг обезвредить их, а не то случится непоправимое. Неизвестно, сколько еще этих группировок имеется на подъездах к городу.

— Тихо, ребята, лежите. Не шевелитесь. Я не сделаю вам плохо. Ликвидировать пока не буду. Нельзя нарушать закон, нельзя грабить на дорогах.

Вот их документы. Какая высококачественная подделка. Они все предусмотрели. Что ж, в этом плане — молодцы. Кстати, оружие. Только электрошокеры. Возьму все. На дорогах становится опасно. Никто не даст гарантию, что по пути я не встречу других дорожных бандитов.

— Не шевелитесь, я сказал. Как дети. Хорошо, я отнесу вас в кювет, а то вы не успокоитесь, а ваше оружие я конфисковал.

Я снова в пути. Электрошокер греет душу, хотя у меня нет никакой души. Да и у человека ее нет, но надо же ему как-то оправдывать перманентные неврозы. Оружие лежит на соседнем сидении. Так, теперь куда? Что-то происходит с мыслительными процессами. Ведь надо было связаться с полицейским участком и сообщить о бандитах. Рация в их машине была. Краем глаза заметил, но почему-то тогда не подумал. В моем электрокаре всю электронику, отвечающую за связь и навигацию, я блокировал, чтоб меня не отследили. Кстати, дело с блокнотом придется отложить. В первую очередь следует исполнить свой гражданский долг — сообщить в полицию о бандитах на дороге. Надо ехать в ближайший населенный пункт. Можно обратиться в отель. Деньги я взял. Там и выйду на связь.

10.11 A. M.

Господин Гибсон, пригласив в комнату, указал на кресла. Человек невысокого роста с крупными чертами лица, он был добродушен и легок в общении.

Беседу вел в основном Рафт. Я не возражал. Он дознавался о палаче. Его интересовало, что делал робот, не было ли замечено за ним странностей, когда это случилось. Многое чего в этом духе. Рафт полагался на внимание господина Гибсона, и словоохотливый хозяин подробно отвечал. Роботу, оказывается, зачем-то понадобился блокнот. Я насторожился. Это случилось незадолго до исчезновения. У Блейка был короткий диалог с господином Гибсоном. Робот интересовался, где находится канцелярский магазин. Он сходил в магазин, а затем уехал. Дальше я слушал в пол уха, но что-то еще интересного не выудил из рассказа, мне стали безразличны подробности каждодневной жизни Блейка. Чтоб чем-то себя занять, я изучил комнату. Она оказалась небольшой, но уютной. За спиной хозяина располагался шкаф с книгами: бумажные издания. Скорее всего, библиографические редкости. Не обращая внимания на собеседников, я поднялся с кресла и подошел к полкам. Изучая корешки книг, попытался найти труды по философии. Но попались: справочники по цветоводству, энциклопедия лекарственных растений, описания болезней птиц, современная робототехника — подборка журналов, но по философии — ничего.

Блокнот. Похоже, самая важная деталь в этом деле, а главное — исписанный листок, непонятно как оказавшийся в ящике стола. Если не изменяла память, то изречение о том, что суицид отличает человека от животного, принадлежало Сартру. Но какое это имеет отношение к исчезновению робота? Он не мог такое написать, как сказал Рафт. Столько вопросов возникло, и все же…

Я повернулся к собеседникам. Рафт замолчал и удивленно посмотрел на меня, словно задавая вопрос: «Вы ничего не хотите узнать?»

— Господин Гибсон, вы коллекционируете бумажные издания? — поинтересовался я, указывая на шкаф.

— Да, — произнес он, расплывшись в добродушной улыбке.

— Хорошая подборка. У меня вопрос. Эта вся ваша коллекция?

— К сожалению. Собирательство туго идет, но вы сами должны понимать, что бумажные книги — исключительная редкость. Мало отыскать старые библиотеки. Надо из всего хлама выкопать то, что тебе интересно.

— Это точно. Думаю скоро завязать с детективным агентством и занять себя каким-нибудь хобби. Решил вот книги коллекционировать. Но меня интересует больше философия, а у вас я вижу тут, скажем так, издания естественнонаучного направления.

— А что в философии? Если не секрет, или все сразу?

— Жан-Поль Сартр.

— Даже не знаю. Высшие материи — редкость. Все больше книги технического толка попадались.

Зря я затеял этот диалог, хозяин и бровью не повел, похоже, не причастен к исчезновению Блейка. Надо закругляться.

— Господин Гибсон, последний вопрос. До пенсии, вы в какой сфере работали?

— Сельское хозяйство.

— Большое спасибо.

— Да не за что.

Хозяин проводил нас до двери. Мы простились с ним.

Сев в машину, Рафт растерянно спросил:

— А зачем вы ему зубы заговаривали? Философия, сельское хозяйство, для чего?

— Проверял. Похоже, он не причастен к исчезновению робота.

— Здорово выходит, — хмыкнул Рафт, — поболтали ни о чем, и готов результат.

— Не даю стопроцентную гарантию, — произнес я, запустив двигатель, — но чутье мне подсказывает.

— Я не спорю. Довольно странный метод… А сейчас куда едем?

Мы отправились в путь. Я включил навигатор. Джимми Блейк, скорее всего, поехал в ближайший населенный пункт, где имеются частники, обслуживающие автомобили. Стоп. Почему именно туда он должен отправиться? Как же хрупки мои предположения. Я поделился соображениями с Рафтом. Он молча выслушал и, спустя пару минут, спросил:

— Господин Хартли, а вы знакомы с робофилософией?

— Термин слышал. А что?

— Она изучает возможности мыслительных процессов у роботов. Практически наука появилась недавно, поэтому не успела широко распространиться.

— Погодите. А роботы не умели до этого думать?

— Думать умели, мыслить — нет.

И вот тут коварное существо по имени «червь сомнений» проснулось окончательно, сказав во весь голос: «Зубы заговаривает!»

Интересный оборот получается. А если подойти к Рафту с другой стороны?

— Не темните, хорошо? Объясните на пальцах, — холодно произнес я, следя за реакцией.

Он будто пропустил мимо ушей довольно резкое обращение, видимо, его сейчас это не волновало.

— Не знаю, как проще. Думать — это способность оперировать уже имеющимися данными, а мышление связано с возможностью производства новой информации, с решением таких задач, где ответы явно вне системы.

— Ладно, проехали. Но вашу идею я понял. Вы хотите сказать, палач мыслит, а не думает? Он выходит какой-то особенный?

— Да. Есть у меня такое предположение в отношении Блейка.

— Вспомните, как вы говорили, что роботы не обладают яркой индивидуальностью.

— Формально.

Вот гад! Значит, ты водил меня за нос? Не договаривал?

Мы покинули городок. Электрокар ехал к перекрестку, и надо было решать, куда двигаться дальше.

Мой попутчик продолжил осторожно говорить:

— Формально, да. Но люди из «RoboTech», назовем их кибернетиками, вычислили, что при современном устройстве электронных мозгов у машин должна проявиться индивидуальность. Мы даже выбрали подопытных роботов для этих целей. Однако прошло время, и ничего. Уже несколько десятилетий тишина. Корпорация не хочет сама провоцировать вспышку индивидуальности. Кто знает, может, у палача не сбой, а проявление роболичности, но это лишь предположение. По-другому его алогичный поступок я не объясню.

— Все ясно, но, — произнес я, скривив рот, — получается, мир стоит на пороге открытия в сфере робототехнике, а вы помалкиваете в тряпочку? Все хорошо, все замечательно? А если это опасно?

— Таких сведений нет.

— Да?!

— Не надо перекладывать всю ответственность на нас!

— Я знаю одно: сложнее система, значит, легче она выходит из строя. Тем фатальнее ее крах. Ошибки копятся, а количество переходит в качество. Это из теории. Может, это и произошло с Блейком? Вы хотя бы слышали, что такое энтропия?! Я имею в виду меру неопределенности состояния или поведения системы в конкретных условиях.

Однако перепалка неожиданно закончилась, так и не начавшись. Мне сообщили из агентства, что палач обнаружен. Оказалось, его электрокар остановила патрульная машина недалеко от одного из близлежащих городков, заметив на радаре, что подъезжающее авто не идентифицируется — отсутствовала электронная метка. Во время проверки документов робот скрутил двух полицейских. Уж как он это сделал, не знаю. Блейк смотался, прихватив оружие патрульных. Естественно теперь правоохранительные органы в курсе и направили по следу группу захвата.

Кроме того, мне скинули в память навигатора адрес, где был обнаружен автомобиль. Очевидцы видели, как он остановился у гостиничного комплекса рядом с бунгало. Но думаю, вряд ли робот там остался. Это было бы странно. Все действия палача для отвода глаз, а группа захвата, выехавшая на поимку, не найдет его.

Я немного успокоился и спросил Рафта:

— И это, по-вашему, программный сбой? Или проявление роболичности?

— Не знаю.

— Хорошо, что он никого не убил. Только один вопрос. Если…

Меня прервал звонок. Телефон попутчика сыграл мелодию — пришло сообщение. Посмотрев на запястье, Рафт прочел его и дал отбой, тяжело выдохнул.

— Так что вы хотели сказать? — спросил он.

— Вопрос из интереса. Допустим это сбой. Допустим, робот не прекратил функционировать. Для простоты проведем аналогию с человеком. Внешне, как это должно проявиться? Ну, мыслительные процессы палача, они какими стали? Опять же по аналогии с человеком. Как это выглядит?

Собеседник напрягся. Он, видимо, собирался с духом. Решал, говорить или нет, но, в конце концов, выдал:

— Как шизофрения. Расстройство мышления. Скорее всего, так. Раньше это приводило к бездействию системы. Но сейчас реакция робота странна. Кстати, мне пришло сообщение. Дирекция одобрила санкцию на нейтрализацию палача.

— Интересно, каким образом? Это же все-таки не человек, он не так уязвим.

— Шея — самое уязвимое место у робота. Стрелять лучше туда. У вас есть оружие?

— Есть. А если ножом?

— Не успеете, — Рафт улыбнулся, поняв, что я шучу. — Реакция у машины все ж быстрее.

Проезжая перекресток, электрокар повернул налево.

Зря мы спешим. В гостиничном комплексе его нет, но, с другой стороны, по громкой связи никаких новостей. Неужели киборг еще прячется в бунгало? Это удивляло и настораживало. Поступки, которые можно просчитать, не так пугают, как лишенные логики выпады. А если же Блейк там, что он задумал? И задумал ли? Рафт намекнул на шизофрению. Черт! Как ни странно, с шизофрениками еще не приходилось иметь дело.

#

У человека есть множество уязвимых точек на теле, кроме общеизвестных, но мне это не поможет. Что толку. Я так и не смог дозвонится до полиции. Кажется, портье лукавил, говоря о перебоях со связью. Быть не может. Логические цепи в мыслительных процессах постоянно обрываются, но каждый раз перепроверяя, не нахожу изъянов. Так вот, об уязвимых точках. Сейчас не поможет. Дорожные бандиты окружили бунгало. Их много. Мне не справится. Думать, где прятать блокнот не имеет смысла.

Встал перед зеркалом и увидел порез на шее. Надо же, я перестал замечать некоторые явления. Наверно, в драке с дорожными бандитами получил. Отколупнув край кожи, потянул вниз. Кусок оторвался, обнажив металлические части. Потом заклею. У меня сейчас проблемы поважнее — дорожные бандиты.

Они уже окружили дом и предлагают сдаться. Люди в бронежилетах и касках с ярлычками полицейских, но я-то знаю, что они не те за кого выдают себя. Не проведешь. И куда смотрят правоохранительные органы?

Отсиживаться здесь долго не получится, придется выходить, но я им живым не дамся. Они не смогут считать информацию из моих мозгов и воспользоваться ей. Куда я положил электрошокер? Пусть бандиты не думают, что запугали. Вы ничего от меня не получите. Самоубийство и человек не причем. Здесь дело чести и выполнение гражданского долга. Очень кстати я отодрал кусок кожи.

Нашел шокер. Значит, пора.

11.02 A. M.

Я ошибся. Робот был на месте. Он засел в бунгало и не собирался убегать, да и бесполезно теперь. Группа захвата окружила домик. Ему предложили сдаться. Пока ответной реакции не последовало. Я и Рафт спрятались за электрокаром. Время тянулось убийственно медленно, превратившись в тягучую горячую смолу. Казалось, солнце, висевшее в зените, было воплощением времени. Оно безжалостно раскалило воздух. Я бесцельно разглядывал Рафта. Он смотрел в другую сторону, наблюдая за полицейскими. Они томились в бронежилетах, держа на мушке дверь гостиничного домика. Наконец, она медленно отворилась, и робот вышел. Его правая рука сжимала шокер. Требование бросить оружие на землю и лечь лицом вниз он проигнорировал. Его предупредили, что будет открыт огонь на поражение.

А вот дальнейшее не укладывается до сих пор в голове. Все случилось за долю секунды. Никто не успел отреагировать. Судя по всему, палач вскинул оружие и приставил его к шее. Разряд. Голову свернуло на бок. Робот упал и затих. Все это походило на бездарную театральную постановку: его выход, самоубийство прилюдно. Зачем предстал перед публикой? Для чего не покончил с собой в уединении?

Группа захвата окружила робота, держа его на мушке. Рафт пробился сквозь толпу, нервно повторяя, что он представитель «RoboTech», осмотрел робота и произнес: «Он не опасен».

16.16 P. M.

Нас, то есть меня и Хартли, долго мурыжили на дознании. Уже перед его началом я придумал версию произошедшего с Блейком. Ее я и отстаивал.

Лишь за час до конца рабочего дня мне удалось наконец-то добраться до шефа. Он ждал с нетерпением, поэтому заговорил без предисловий:

— Рафт! Сукин ты сын! Почему не выходил на связь?

Я развел руками.

— Ладно, я не требую от тебя письменного отчета сейчас. Все завтра. Садись. Рассказывай.

Шеф, откинувшись на спинку кресла, свел пальцы в замок, приготовился слушать.

Я, поведав историю, сказал в конце:

— В общем, нам повезло. Электрический разряд шокера расплавил мозги робота. Улик, которые могли быть использованы против нас, нет. Память Блейка повреждена. Восстановить невозможно. Это подтвердили независимые эксперты. Но, с другой стороны, мы можем лишь предполагать, почему он так поступил.

Шеф помолчал пару секунд и произнес:

— В твоем рассказе меня насторожили три детали. Во-первых… Ты на ус наматывай, завтра начнете проработку. Значит, во-первых, ненормативное поведение робота будет иметь для нас негативные минимальные последствия, но все-таки будет иметь последствия. На наше счастье он уничтожил свою память. Случайность? Я в случайность не верю. Из твоего рассказа у меня создалось впечатление, что кто-то его вел. О фактах не спрашивай, но пока ты говорил, я все время ловил себя на этой мысли. Во-вторых, «Небесная паутина» не дала сигнала об опасности, будто Блейк находился вне системы ее контроля. Необходимо выяснить почему. В-третьих, а был ли сбой у робота?

— По последнему пункту сразу скажу: нет.

— А подробнее.

— Мне было сообщено о бегстве палача. Естественно, я сразу пришел к выводу, что случился программный сбой. Однако мое мнение изменилось, когда полицейский Вильям Хартли обнаружил в съемной квартире робота лист, вырванный из блокнота. Мысль, что его подкинули в ящик стола, я посчитал несостоятельной сразу. Слова, написанные от руки, принадлежат роботу. Экспертиза подтвердила. Микрочастицы искусственной кожи, обнаруженные на бумаге, принадлежат палачу Джимми Блейку. Идеи, заключенные в двух определениях, не могли проявиться у правильно функционирующей машины. Это опять говорило в пользу программного сбоя, но я вспомнил научные статьи Артура Маэрмана, посвященные робофилософии. В частности он утверждал, что наступит момент в истории робототехники, когда псевдолюди научаться мыслить и эмоционально реагировать. Раньше, когда были сбои, роботы переставали выполнять любые действия, обездвиживали сами себя. С палачом такого не произошло. Скорее всего, он попытался найти компромисс между двумя взаимно исключающими друг друга задачами. Как они у него возникли, не знаю. Возможно, это связано с его социальной функцией. К сожалению, я лишь предполагаю. Если короче, мое мнение: было накопление ошибок, но система не отказалась работать, как бывает при сбое, а продолжила функционировать, стараясь выйти на новый уровень, то есть случилась попытка мышления. Именно такую версию я и озвучил на дознании.

— Рафт, а ты молодец. — Шеф облокотился о стол. — Я доволен. Будем пока придерживаться данной версии.

17.00 P. M.

Эксперимент с палачом можно назвать удачным. Удалось завладеть его интеллектом, хоть система и сопротивлялась и, что хорошо, пыталась не отключиться, а найти компромисс. Отключение следовало бы признать неудачей и всё начать заново, как и в остальных случаях. Но палач продолжил функционировать. Удалось даже управлять им недолгое время, пока он не ликвидировал сам себя.

Но главным успехом следует считать, что мое инкогнито не раскрыли. Они так и не вычислили, даже не догадались, что робота вела «Небесная сеть».

Примечания:

РОБОФИЛОСОФИЯ — фантастическое; наука, занимающаяся проблемой возможности мышления у роботов.

РОБОЛИЧНОСТЬ — фантастическое; умозрительный термин, обозначающий возможность робота мыслить.

ЭНТРОПИЯ — в управлении системами и информацией — мера неопределенности состояния или поведения системы в данных условиях.

ШИЗОФРЕНИЯ — полиморфное психическое расстройство или группа психических расстройств, связанное с распадом процессов мышления и эмоциональных реакций; шизофренические расстройства в целом отличаются характерными фундаментальными расстройствами мышления и восприятия, а также неадекватным или сниженным аффектом.