Генетический шлак

… Он говорит что-то о своей родословной, о евгенике, о превосходстве таинственной расы, к которой, ему сказали, относится сам. Хорошо знает, почему нужно уничтожать тех, кто мешает прогрессу, что нужно для счастья человечества, и четко представляет, по каким признакам можно узнать обреченных. Те, с кем он говорит теперь на общем языке, называют их "генетическим шлаком", подлежащим полной и необратимой аннигиляции. Всё это удивительным образом логически обосновано в его голове.

Я смотрю на него, вспоминая, что в студенческие годы мы вместе пили кофе, ездили на шашлыки со своими легкомысленными пассиями, курили в подъезде, взахлеб обсуждали причудливые фантазии Фрейда, загадки реинкарнации и странности взаимоотношений Оригена с церковью, необъяснимую жестокость Иосифа Флавия в описании иудейских войн — и железобетонные доводы Канта о существовании Бога.

Он никакое не воплощение зла, этот вечный мальчик, умник и болтун, который за всю жизнь мухи не обидел. Просто — больной, заблудившийся, потерявший разум, человек.

И я вдруг отчетливо вижу: в этой древней войне жертвы всегда — с обеих сторон. У одних убивают тело, у других — душу. И не известно, что страшнее.

И еще я понимаю с безжалостной ясностью: мы фатально разделены его словами и моим молчанием, наполненным невесёлыми мыслями. Это тоже — необратимо. Навсегда.

А настоящее зло — оно где-то над этой холодной необратимостью, над этой разделительной линией. И мы все для этого невидимого Зла — генетический шлак.