Интервью с героем (А почему бы и нет?)

— Тина! Вот и ты. Наконец, я тебя нашла.

Она стоит на берегу холодного залива, наблюдая за игрой облаков и полётами чаек.

Она не раз обижалась на меня за все мучения, через которые я её провела, за ту огромную трагедию, в которой я её бросила. Но разве без этого она бы стала сильнее? И вот я придумала, чем её приободрить… Впрочем, она, как и я, знала, что её боль закончится ещё нескоро. Далеко не скоро.

— А что случилось? — Тина оборачивается. — Ой, ладно тебе, не делай такую мину. Я всё понимаю! Я верю, что тебе самой меня жаль, но давай больше не будем об этом, ладно?

— Как скажешь, — пожимаю плечами и разворачиваю клетчатый лист бумаги, на котором спешно записала вопросы для так называемого «Интервью с героем». — Так, я почему пришла. Такую вещь я обнаружила. Смотри, я предлагаю тебе уникальную возможность пожаловаться мне на ту самую жестокую жизнь, которую я тебе написала!

— Что за бред? — фыркает Тина, заглянув в листок. — Я ни о чём не жалею, страдать мне даже нравится.

— Садистка, — смеюсь я.

— На себя посмотри! — подхватывает она.

— Тогда готовься, — и я зачитываю первый вопрос:

«Краткий анамнез. Кто вы по расе, сколько вам лет. Может быть немного скажете о своей внешности? Устраивает ли она вас?»

— Смеёшься? Раса, пфф. Мне 20 лет, я простая русская девчонка. Ну, может, уже и не совсем простая… ну, неважно. А внешность, — она проводит по коротким зелёным волосам, — так я всегда любила с ней экспериментировать. Разве не видно? Даже пирсинг на нос забабацала.

— Татуировку хочешь? Раз ты у нас неформалка-металлистка такая?

— Да неее, её ж не увидит никто, оно мне надо? А вот все мои сапоги и куртки с заклёпками или готические пальто точно увидят! Слушай, опиши когда-нибудь мой шкаф с одеждой, будет весело. О, а прикинь, я там ещё и прятаться от кого-то буду, — она заливается заразным смехом.

— Шкафный воин, — улыбаюсь я.

«О чём мечтаете? Какие у вас цели? Что может помешать вам дотянуться до мечты?»

— Вот же ж подкинули тему для беседы, — вздыхает Тина. — То, о чём я мечтала, я уже, считай, сделала. Я всегда хотела, чтобы смерть не была такой болезненной как для меня, так и для моих близких. Не слишком-то хорошо вышло, а? Грязно, некрасиво, эх. Неправильно, в общем. Потому я больше не мечтаю ни о чём. Я просто живу, стараясь быть кому-то полезной. Вопрос лишь в том, что все мои методы очень радикальны. Да кому я рассказываю, я же и убить могу, — она испускает нервный смешок. — Нервишки ни к чёрту, а это я ещё мало прожила… Так, о чём я? Ага. Что мне мешает? Я самой себе мешаю. Всё, что я ни делаю, чаще всего приносит лишь вред, а виновата в этом всегда я. Дёрганная, неконтролируемая, излишне эмоциональная…

— Наговариваешь ты на себя. Почему сразу «вред»? Ты и помогать можешь?

— Что-то я этого не вижу, — отмахивается она. — Да и хрен с ним, что там дальше?

«На кого из других персонажей книги вы могли бы рассчитывать?»

— Ну, как на кого? На Даню, двоюродного братца моего, а как же? И ещё на Агату, жену его. Она мне теперь как самая лучшая подруга. Только они принимают меня такой, какая я есть. Но, честно, я того не стою, я слишком грязна внутри. Потому я вдвойне благодарна им за ту заботу, которую они пытаются ко мне проявлять. Просто я им не всегда даю.

— Тогда, может, ты, наконец, отпустишь все тревоги и сблизишься с ними?

— Мне страшно! — Тина прикусывает губу. — Они ж ещё и не знают, сколько я всего натворила.

— Они всё равно узнают, этого неизбежать.

— Вот и славно. Но чем дольше они не знают, тем лучше. Идём дальше?

«Кого вы считаете своим главным врагом? Почему?»

— Вполне очевидно, правда же? Мой самый главный враг — это я сама. Сначала я что-то сделаю, потом начну жалеть, а ничего уж не исправить. Или кого-то обижу, раню чью-то душу, когда хотела ровно наоборот. Никогда не могла с собой ужиться. Но это моё бремя. А с прочими врагами я легко расправлюсь, вот об этом я жалеть не стану.

— Не сомневаюсь, — уверяю я.

«Чего вы боитесь, о чём сожалеете? О чём вы никогда и никому бы не признались, что хранится в самых отдалённых уголках вашей души?»

Тина ругается про себя и впивается в меня взглядом ярко-зелёных глаз.

— Если хотят знать, пусть прошлый роман твой читают, так и скажи им! Я не собираюсь пересказывать все те ужасы, которые, между прочим, являются плодом твоего воображения, не моего. А страдаю, между прочим, я! И глупостей про свою душу я там тоже наговорила, не смыть с меня позора!

Началось. Когда-то подобный перепад настроения должен был произойти. Но почему же мне хочется улыбаться от её крика?

— Спасибо, Тина, так и передам. Лишняя реклама никому не помешает.

— А потом мы все вместе станцуем на костях, — хихикает она. — Дальше что?

Покачав головой, я зачёркиваю вопрос «Что может резко повлиять на ваше душевное состояние?», подумав про себя: «Да всё, что угодно, в зависимости от ситуаций».

— А ты записываешь, что я говорю?

— Я запомню, — бормочу под нос.

— Пиши-пиши, а то забудешь всё.

«Чем вы гордитесь?..»

— Я очень горжусь тем, что ты, — тычет мне в листок, — как автор моей вселенной дала мне именно такой жизненный путь. Я хоть не разочаровала меня?

— Совсем нет, — хотела бы добавить «Но ты могла бы и лучше», но она и так знает. У неё ещё есть время исправиться. А я ей в этом помогу.

«Чем вы предпочитаете заниматься в свободное от плясок под авторскую дудку время?»

— Я устраиваю собственные пляски, — шутливо гордо заявляет Тина. — Представь себе, как я в наушниках включаю Black Wedding и под неё танцую в коридоре университета, воображая себя вокалисткой In This Moment. Видела бы ты лица тех, кто застал то зрелище, хаха! Кстати, вставь это куда-нибудь, такой эпичный момент, жалко терять. Или перепиши на свой манер, я не против, — она подмигивает мне. — А, если серьёзно, люблю посмотреть и почитать мистику с детективами. А читать ещё лучше под любимую музыку.

— А ещё ты любишь погонять на скутере.

— Не спорю. Только разбила я его. Ты же мне создашь новый? — зелёные глаза сверкают наивностью ребёнка, выпрашивающего у мамы новую игрушку.

— Будет тебе скутер, будет, — и я дружески хлопаю её по спине.

Внезапно воздух сотрясает знакомый противный голос, и, откуда ни возьмись, к нам подходит мужчина с запущенной небритостью и рваной мантии. Потом спросить бы, в какую передрягу он попал без меня.

— Кэт! Кэтрин, мать твою, где тебя носит! — Денис встаёт на цыпочки, стараясь кривой глыбой нависнуть надо мной, да только он ниже меня, как ни крути, да и я не самая высокая. — Ты мне два месяца обещаешь прописать мою сцену с летящим люком в новом романе. Где она? Я сам без тебя не управлюсь!

Меня опять тянет засмеяться, что я и делаю. Денис подхватывает моё настроение и, обняв нас с Тиной за талии, повёл в закат — к опасным, но чудесным приключениям, длиною в жизнь на земле и в жизнь после смерти.