ЧАСТЬ 1 ГЛАВА 2

Еще утром красавица Мериан почувствовала, что наступивший солнечный денек заслуживает того, чтобы стать каким-то особенным. Накануне, перед сном, ее сестра Синти, с которой они с детства делили небольшую комнату на втором этаже дедовского дома, растревожившись полуденной беседой с уже знакомым нам мистером Скоттом, попыталась обсудить с Мери добродетели сильной половины человечества. Мериан не была расположена поддерживать эту беседу, но настырная Синтия, забравшись к сестре в постель, никак не могла успокоиться и принялась вслух рассуждать о полной несостоятельности местных кавалеров. Когда же она, наконец, отбросив в сторону все намеки, прямо попыталась выяснить у Мери, как та находит мистера Скотта, измотавшаяся за день сестра уже спала.

Синтия, раздосадованная тем, что Мериан осталась безучастной к ее переживаниям, не могла уснуть до полуночи, а под утро, когда она все же провалилась в глубокий и крепкий сон, его, как обычно, на самом интересном месте прервала мать. Энни Шеллоу Райдер совершенно не волновало недосыпание младшей красавицы дочери. Что тут поделаешь, работа требовала своего.

В отличие от рыжеволосой сестры, Мери поднялась быстро. Одеваясь, она то и дело посматривала в окно, где в чудной красоте небесных красок играл рассвет. Он был настолько красив, что, как уже говорилось раньше, Мери сразу поняла — это будет особенный день.

— Ме-е-риан, — простонала сонная Синтия, отрываясь наконец от подушки, и ее рыжие кудрявые локоны, словно шторы, закрыли припухшее, заспанное личико, — неужели всегда будет так?

— Как это «так»? — отрешенно переспросила Мери, аккуратно заправляя под высокий ажурный чепчик черные, как жженая смола, волосы.

— А вот так, — Синти окинула красноречивым взглядом их комнату, — утро, работа, вечер, сон… утро? В воскресенье еще церковь.

— Ты не хочешь ходить в церковь?

— Уф, — Синтия отчаянно выдохнула в подушку, — не прикидывайся, что ты не понимаешь, о чем я говорю. Скажи, неужели в нашем будущем ничего не изменится?

Мери отошла от зеркала и выжидающе остановилась посреди комнаты. Она уже была готова к своим каждодневным обязанностям, а вот ее младшая сестра, которая только сейчас поднялась и обреченно поплелась к тазу с водой, нет.

— Шевелись, Синти. Ты же знаешь, что наша с тобой работа и есть те самые кирпичики в счастливом замке завтрашнего дня.

— Конечно, — с досадой ответила девушка, — весь день в муке́ и тесте…

— В муке́ и тесте, — согласилась Мери. — Как ты думаешь, а нашим отцу и матери нравится их жизнь? Думаешь, они не хотели бы жить как герцоги или лорды? Тут уж ничего не поделаешь. У всех нас, как и у других, такая жизнь, какую мы заслуживаем, и искать другого просто нет смысла. Вот что хорошего в том, что наш брат еще ребенком сбежал куда-то искать ту самую «лучшую жизнь»? Его детские мечты о море, о кораблях и плаваниях казались всем безобидными. Никто тогда не обращал на них внимания… И вот… Где сейчас наш Ричи? Хорошо, если еще жив. А если его давно уже поглотило море? — Мериан тяжело вздохнула. — Наверное, все же это так, иначе бы он давно объявился, ведь ни отец, ни мать не сделали ему ничего плохого.

Мериан с сочувствием посмотрела на сестру.

— Синти, — немного мягче произнесла она, — подумай еще и о том, что наша с тобой работа откладывается в приданое. А может, тебе стоит лишний раз сходить в «черный» город и посмотреть, как зарабатывают себе на пропитание девушки там? Скажу честно, я работала бы у печи еще и ночью, только бы избежать такого позора — стоять вдоль плимутской дороги. Так что очнись от своих глупых грез и одевайся. Я пойду к матери — начинать замес, — Мери хитро прищурилась. — А если у тебя еще не пропало желание лениться, вспомни, что после обеда за первым заказом придет мистер Скотт. Если выпечка будет не готова, он обратится к Симпсонам и больше никогда здесь не появится!..

К удовольствию Синтии, мистер Скотт посетил их, как и обещал, сразу после утренней продажи. Но увы! Грезившая об этой встрече девушка в тот момент не смогла с ним как следует поболтать. Она просто не решилась на это в присутствии отца и Генри. Оставалось надеяться на вечернюю продажу.

Синтия рассуждала так: уставшие за день отец и мать обычно идут отдыхать рано. Отпускать хлеб будет только Генри — помощник отца, и Мериан. С сестрой всегда можно договориться, а Генри и спрашивать никто не станет. Он пусть отгружает хлеб, рабочие пусть принимают буханки, а мистер Скотт и Синтия в это время смогут спокойно поболтать у отпускного окошка.

Нужно отдать должное этой деятельной девушке. Если ей что-то было нужно, то ее холеная лень, видя ее рвение к работе, просто падала в обморок. Синти понимала: для того, чтобы вечером стать на продажу, нужно сделать так, чтобы утром там работала Мери. Конечно же, старшая сестра была немало удивлена перемене, произошедшей с заспанной и тяжелой на подъем Синтией, но противиться не стала. В это солнечное, приветливое утро стоять у отпускного окна куда как приятнее, чем вертеться у баков и печей.

Вся семья вместе с Генри слаженно отработала утреннюю, особенно крупную в связи с заказом мистера Скотта закладку хлеба. Синтия дежурила у печей, а отец и мать, как всегда, поднялись наверх, чтобы немного отдохнуть. Они часто делали так, поскольку им приходилось вставать еще и ночью — помогать Генри. Случалось, что и помощник отца, забравшись днем в свою тесную коморку под самой крышей дома, спал там чуть ли не до вечера. Сложно было угадать, особенно в последнее время, сколько хлеба или лепешек продастся в тот или иной день. По правде говоря, до заказа мистера Скотта Шеллоу Райдеры уже давно не трудились в полную силу.

Мери надела чистый передник и отправилась к торговому окошку, где после обеда ее должна была сменить ожидающая встречи с мистером Скоттом Синтия. Пришла пора открывать продажу. Генри уже давно выставил на полки горячие ароматные буханки, отчего в комнатке с торговым окном было нестерпимо жарко. Едва войдя в душное помещение, задержавшая дыхание девушка сразу же направилась к окну, вытянула из петель задвижку и распахнула ставни.

Горячий воздух выплеснулся в прохладное утро сладким ароматом выпечки. Трое горожан: миссис Таккерлоу, Майкл Шетл и старик Эдвард Хок с двумя внуками, Рони и Биллом, дожидаясь открытия пекарни, с интересом изучали строительный беспорядок на краю площади. Похоже, им было забавно представлять себе, как кучи привезенных вечером булыжников совсем скоро превратятся в отличную мостовую.

…Все дружно оглянулись на звук ударяющихся о стену ставен. Дети весело запрыгали, предвкушая скорый пир. Старик Эдвард Хок имел множество внуков и всегда строго соблюдал очередность их посещения пекарни Шеллоу Райдеров. Как видно, пожилой джентльмен был твердо уверен в том, что свежие лепешки являются лучшим воспитательным средством для юного поколения.

Очередь расступилась. Эту веселую компанию любезно пропустили вперед. Мери с умилением глядела, как малыши, не дожидаясь, пока дедушка рассчитается, с удовольствием впивались зубками в мягкие бока лепешек.

Мистера Хока сменили миссис Таккерлоу и Майкл Шетл. И пожилая леди, и земский служащий не были расположены к разговорам. На их лицах уже проступила печать дневных забот. Мериан быстро отпустила и их.

Генри, видя, что улица возле пекарни опустела и понимая, что его помощь пока не требуется, ушел в свою каморку, окошко которой располагалось под самой крышей лабазни, прямо над торговым местом Мери. Девушка осталась одна. Привычно устроившись у окна, она стала рассматривать просыпающийся город.

По всей улице, пугая дремлющих на карнизах голубей, распахивались и хлопали ставни. Соседи кричали друг другу приветствия, молочники зазывали покупателей, стуча медными крышками бидонов, а темнолицые фонарщики медленно шли отдыхать, высоко, словно солдаты на параде, поднимая кверху головы и проверяя, все ли фонари погашены.

Вот в сторону рыночной площади шумной толпой прошли рабочие во главе с Терри, помощником мистера Скотта. Все они снимали шляпы и приветливо улыбались Мери, зная, что после обеда переходят на полное хлебное обеспечение семьи этой прелестной мисс. Только мистер Терри, кланяясь Мериан, был хмур и молчалив. Похоже, этот высокий нескладный человек был таким от природы. Наверное, именно поэтому влюбчивая и игривая Синтия сразу обратила свое внимание на мистера Скотта, а не на этого угрюмого молчуна.

Улица вновь опустела. Те, кто желал пересечь площадь с этой стороны, уже давно и не без труда сделали это, а прочим теперь приходилось идти в обход. Рабочие, выполняя обещание, данное мистером Скоттом, перегородили улицу.

Мериан, поскучав какое-то время у окна, встала и принялась передвигать буханки, стоявшие в глубине полок, на опустевшие после продажи места.

Вдруг кто-то неожиданно кашлянул позади нее. Девушка вздрогнула от неожиданности и резко обернулась. У торгового окна стояли два молодых человека в темных дорогих плащах и кожаных треуголках морских офицеров. Заметив, что их появление сильно испугало девушку, они недоуменно переглянулись, и тот, что был справа, полным учтивости голосом произнес:

— Просим прощения, мисс. Мы, наверное, испугали вас?

Мери, не решаясь что-либо сказать в ответ, только опустила глаза.

— Видит бог, мы не хотели этого, — продолжил моряк, и девушка уловила в его голосе скрытую властность. — Скажите, это пекарня мистера Уилфрида Шеллоу Райдера?

— Да, верно, — робко ответила Мериан, приходя в себя.

Услышав это, второй джентльмен, сняв треуголку, галантно поклонился:

— Наше почтение, мисс. Еще раз просим нас извинить. Позвольте представиться, меня зовут Джонатан Эдванс, а это мой компаньон, мистер Эдвард Лоуб, — второй молодой человек тоже снял шляпу в знак приветствия. — Мы хотели бы поговорить с мистером Шеллоу Райдером.

— Он отдыхает, джентльмены, — мягко произнесла Мери и тут же продолжила тверже: — Я его дочь, Мериан Шеллоу Райдер, и в отсутствие отца я весьма неплохо справляюсь с его делами.

Мужчины коротко переглянулись.

— Нам бы хотелось, — сдержанно произнес тот, кто назвался Джонатаном Эдвансом, — поговорить с мужчинами. Возможно, у мистера Шеллоу Райдера есть сын или управляющий?

— Нет, джентльмены, — окончательно оправившись от испуга, твердо и с легкой насмешкой ответила Мери, — я сейчас его управляющий. А сын мистера Уилфрида пропал около двадцати лет назад, так что или вы скажете, что вам угодно, или я позову Генри!

Эдванс улыбнулся и весело посмотрел в сторону своего спутника. «Смотрите-ка, Эдвард, — читалось в его глазах, — тут еще есть и какой-то Генри…»

Едва только Джонатан собрался неаккуратно пошутить об этом воображаемом персонаже, как открылась дверь и в комнату вошел белый от муки крепкий и подвижный детина.

Опытный глаз Джонатана сразу смекнул, что этот Генри не так уж прост. Чего только стоил его колючий, пронизывающий взгляд. Эдванс даже чуть слышно причмокнул. Такие же лихие молодцы одним ударом молота в лоб убивают быков на лондонских рынках и берут за это по целому шиллингу. Справедливости ради нужно сказать, что даже при такой высокой оплате без работы эти ребята никогда не остаются.

Подойдя к торговому окну, Генри оперся мозолистыми, набитыми костяшками кулаков в широкий дубовый подоконник и уставился наглым вызывающим взглядом в лица пришлых:

— В чем дело, Мери? Эти джентльмены доставляют тебе беспокойство?

Мериан и джентльмены молчали.

— Что ж, — видя непонятное замешательство, продолжил Генри, — я думаю, в таком случае мне лучше присутствовать при вашей беседе. Вдруг кто-нибудь из этих господ еще решит тебя обидеть. Хозяин не простит мне этого. Я не хочу остаться без работы.

Усердно отрабатывающий свой заработок Генри отошел к стене и, демонстративно сложив на груди мускулистые руки, застыл возле нее, словно мифический Титан, подпирающий головой небо.

Мериан смотрела на чужаков, не решаясь что-либо сказать. Неприятная пауза затянулась. Эдванс догадался, что этот работяга — судя по всему, завсегдатай уличных потасовок — скорее погибнет, чем позволит себе уступить. «Может быть, — размышлял тайный посланник де ла Венга, — этот парень просто тайно влюблен в хозяйскую дочь и ревнует?»

Джонатан снова окинул взглядом девушку.

«И не мудрено, — молча заключил он. — Такая леди! Как видно, создатель был в хорошем расположении духа, когда лепил ее. Прекрасное лицо, да и все остальное — то, что скрывает подоконник...

— Мы-ы-ы, — протяжно, с легким нажимом заговорил Джонатан в тот момент, когда затянувшаяся пауза уже начала казаться глупой, — наслышаны о том, что у мистера Шеллоу Райдера служит человек, способный в случае надобности полностью заменить своего хозяина. Я, милейший, понимаю ваше рвение добросовестно выполнять свое дело, но, поверьте, у нас с компаньоном не было и мысли чем-либо обидеть вас или эту прелестную мисс. Мы лишь ведем свои дела. Поэтому, собственно, мы здесь и желали бы поговорить лично с мистером Уилфридом Шеллоу Райдером. Поймите, нам просто не хотелось бы, чтобы вам пришлось пересказывать мистеру Уилфриду суть нашего длинного разговора. Повторяю, мы здесь по делу. Оно вполне может оказаться полезным вашей пекарне.

Похоже, Генри был отходчивым парнем. Он тут же оторвался от стены и как ни в чем не бывало сказал:

— Простите, господа. Я принял вас за бездельников, которые слоняются по городу и развлекаются всякими глупостями. Я схожу за хозяином.

И он на самом деле… ушел!

Слегка ошарашенные таким поворотом событий джентльмены остались наедине с Мери, и теперь она, уже не стесняясь, стала их изучать.

«А ведь этот Эдванс, — рассуждала она про себя, — весьма недурен собой. Пожалуй, даже если он и из богатеньких, то не «белокожий». Косой шрам у виска, волевое лицо, уверенность в себе и поразительное самообладание. Интересно, — спрашивала себя Мериан, — как это он не заколол нашего Генри? Ведь у этих двоих из-под плащей торчат сабли, а у нашего Генри из-под куртки только ключи от склада».

Вскоре пришел сам Уилфрид. Он был мрачен. Всклоченная борода лабазника торчала параллельно полу, отчего вид хозяина пекарни казался по меньшей мере недовольным. В четыре гигантских шага преодолев расстояние от двери до отпускного окна, он в один миг оказался рядом с дочерью:

— В чем дело, джентльмены? — прогремел он голосом, полным меди. — Мой помощник сказал, что вы настаивали на встрече со мной.

Гости смутились, не решаясь ответить сразу такому близкому к бешенству гиганту.

— Ну?! — заметно продолжал терять самообладание Уилфрид. — Кто-нибудь скажет мне хоть слово? Генри, — бросил он вполоборота своему помощнику, — ты уверен, что разговаривал с этими господами?

Генри кивнул, всматриваясь в лица чужаков так, будто и сам уже начинал сомневаться в присутствии у них дара речи. Уильям Шеллоу Райдер, похоже, хорошо знал, как его вид действует на незнакомцев, поэтому, убедившись в том, что оба джентльмена пребывают в полном замешательстве, вдруг улыбнулся и, укладывая тяжелую руку на плечо дочери, неожиданно мягко сказал:

— Мериан, сделай доброе дело, представь меня этим господам. Похоже, они привыкли к другому обращению.

Мери покраснела и выпрямилась. «Странное дело, — только и подумал Джонатан, — и как этот монстр мог произвести на свет такое хрупкое и красивое создание?».

Девушка в это время мило улыбнулась и произнесла:

— Господа, это мистер Уилфрид Шеллоу Райдер, мой отец и хозяин пекарни.

— Да, это я, — не дав дочери договорить, довольным тоном прорычал Уил. Он сладко чмокнул свое прелестное чадо в макушку и неизвестно к чему игриво и весело подмигнул чужакам.

Джонатану Эдвансу сразу же стало ясно, что этот великан далеко не демоническое создание, преисполненное адского деспотизма.

— Мистер Шеллоу Райдер, — выдергивая мысли товарища из цепи рассуждений, вдруг ни с того ни с сего отчеканил Лоуб, — перед вами мистер Джонатан Эдванс, а я его компаньон — Эдвард Лоуб. Мы к вам по делу.

— Разумеется, господа, — моментально перешел на угодливо-деловой тон Уилфрид и наконец огладил всклоченную бороду, — понятное дело, не шутки же ради вы потребовали меня будить…

— О, — вступил в разговор Джонатан, — простите нас за это!

— Да бог с ним, — не дал ему закончить пекарь, — я привык к тому, что заботы делают мой сон коротким. Впрочем, — озадачился Шеллоу Райжер, — думаю, нам все же удобнее будет обсудить ваше дело в гостиной, нежели тут, на виду у всего города. Генри, выйди — проводи господ в дом.

Скромное помещение, куда пригласили Эдванса и Лоуба, лишь с большой натяжкой можно было назвать гостиной. Более привычные к обстановке респектабельных домов джентльмены не могли и подумать, что тесная комнатка с округлым столом, стульями грубой работы и жалким набором прочей мебели может претендовать на столь высокое звание.

Беспрестанно суетящийся Генри был полон нарочитой учтивости и внимания. Усаживая гостей за стол, он то и дело с насмешкой приговаривал: «Прошу вас, осторожнее, сэр, не сломайте свою саблю, …будьте внимательнее, сэр, у нас такие стулья, вставая, вы можете порвать чулки. Они, как видно, жутко дорогие!».

Лоуб конфузился и сидел словно на гвоздях, а Джонатан отслеживал все это только как неприятный, назойливый фон своей основной цели. Он тихо посмеивался над поведением этого уличного хулигана, которого осчастливили редкой для таких бедных ребят возможностью поработать при пекарне. Как тут ни старайся, а его неумение служить не спрячешь никуда. «Возможно, — думал Эдванс, — этот великовозрастный олух управляется с большим умением хотя бы с привычными ему мешками и дровами».

Генри тем временем принес кувшин и глиняные кружки. Судя по всему, это был верх местного гончарного искусства и предмет особой гордости хозяев. Наполнив их наливкой, помощник Уила весьма небрежно согнулся и чуть ли не по-хамски толкнул одну из них к самому носу Лоуба.

Эдванс в который раз про себя улыбнулся и заключил: «Неотесанное полено, гнать такого работягу в шею!».

Вскоре появился и сам хозяин. Он вежливо поинтересовался у гостей, достаточно ли внимания было им уделено и хороша ли его домашняя наливка? Получив ответ, преисполненный настоящего столичного такта, он украдкой кивнул своему помощнику: смотри, мол, как нужно с людьми обходиться.

В ответ на это Генри красноречиво вскинул взгляд к потолку, что, несомненно, означало: было бы перед кем тут особенно расшаркиваться!

И это также не осталось незамеченным Эдвансом. Он стал ловить себя на мысли, что все эти притворные попытки хамоватого Генри услужить заезжим господам, стали ему здорово действовать на нервы. Пожалуй, если бы не порученное им с Лоубом дело, горько бы пришлось этому детине еще в комнате с широким окошком и прелестной девушкой.

Тем временем хозяин пекарни что-то спросил у своих гостей, но задумавшийся Джонатан пропустил мимо ушей этот вопрос. Дабы исправить досадную оплошность, Эдванс уперся взглядом в Лоуба. Лицо того выражало полное непонимание.

— Простите, — окончательно выныривая из неясных дум, честно признался Эдванс, — мистер Шеллоу Райдер, я задумался и не услышал ваш вопрос…

— Я спрашиваю, кто из них вас интересует?

Эдванс округлил глаза.

— Ну, — в свою очередь озадачился и хозяин пекарни, — я имел в виду Мери или Синтия?

Джонатан снова коротко глянул на Лоуба. Бледное лицо последнего стало вытягиваться.

— Про-о-остите… — непонимающе протянул Эдванс.

Великан Уилфрид приосанился:

— Господа, разве речь пойдет не о сватовстве?

В спертом воздухе повисла неприятная пауза. Затягивать ее далее было просто смерти подобно.

— Мистер Шеллоу Райдер, — как можно деликатнее начал Джонатан, — нет никакого сомнения в том, что руку каждой из ваших дочерей почтут за честь просить самые достойные джентльмены, однако мы к вам по иному делу. Еще раз прошу вас простить нас за то, что наши намерения были истолкованы неправильно.

Эти слова заезжего джентльмена дорого стоили Уилфриду. Он тут же отмерил себе из кувшина большую дозу наливки и одним махом выпил ее.

«Вот это этикет», — только и подумал Эдванс.

Лабазник Уил тем временем огладил свою богатую бороду и тяжко вздохнул:

— М-да… Незадача. А что же, господа, вас тогда привело ко мне?

— Мы, — чувствуя, как с души свалился груз напряжения, охотно принялся излагать суть своего дела Джонатан, — слышали от мистера Скотта о том, что вашей пекарне сейчас приходится нелегко. Заказ большой, а в помощниках у вас только Генри и три женщины.

Мельница мистера Симпсона, при всем уважении к нему и его семье, сейчас способна обеспечить качественной мукой только свою пекарню. Вам же и мистеру Платту достаются только остатки.

— Кто вы такой, чтобы говорить всякое о достойном человеке? — вяло возмутился Уил, употребляя вторую порцию наливки.

— А я ничего плохого и не говорю, — заверил гость. — Впрочем, как учит нас Священное писание, давайте будем судить людей «не по словам их а по делам».

Эдванс кивнул своему спутнику. Тот извлек из-под полы плаща два крохотных мешочка и поставил их перед Уилфридом.

— Что это? — не понял тот.

— Мука, — ответил Джонатан, двигая свой товар в сторону хозяина пекарни. — Смотрите сами, я не стану ничего больше говорить.

Шеллоу Райдер безо всякой охоты взял поочередно оба мешочка, развязал тесемки и высыпал содержимое прямо на стол. Эти две одинаковые по величине кучки муки сильно отличались даже внешне. Уилфрид сразу заметил просто невиданное качество той муки, что была справа, но, не подавая виду, принялся нюхать, растирать между пальцами и скатывать в шарики, смачивая слюной, сначала муку из одной кучки, а потом из другой.

Закончив, пекарь деловито откашлялся и, откинувшись на жалобно скрипнувшую спинку стула, заключил:

— Ну, что я хочу вам сказать. Та мука, что слева, — самая обыкновенная, хотя весьма неплохого качества. А вот та, что справа… Врать не стану, не в моих это правилах — такой муки я в своей жизни еще не встречал. Это, если хотите, пыль с крыльев ангелов, а не мука!

— Все верно, — довольным голосом произнес Эдванс. — Мука в левом от вас мешочке с мельницы мистера Симпсона, а вот в правом — суть нашего дела. Мы с компаньоном сколотили неплохое состояние, снабжая в смутные времена этой испанской мукой сразу и бедствующих, и жирующих французов. В данный момент у нас есть желание и возможность возить отборное испанское зерн и эту отличную муку на рынки в городах южного побережья Англии.

Должен вам признаться, что мы уже вели переговоры с мистером Симпсоном об установке на его мельнице новых валовых жерновов. Симпсон, видя качество нашей муки, согласился и даже готов был дать залог, но… На переоборудование его водяной мельницы понадобится около года, причем валы-жернова настолько велики, что ему придется использовать для их установки чуть ли не половину склада. Симпсон пойдет и на это, уверяю вас, но, к сожалению, его дом, увы, неудачно расположен для нашего нововведения. Увеличивать площади ему просто не даст река, хотя мы обсудили с ним и это. Мистер Симпсон так заинтересовался, что заверил нас, что и это не станет большой проблемой. Кое-кто из соседей уже давно не прочь продать ему часть своих земель. Однако сами понимаете, в ближайшем будущем все его деньги пойдут не на покупку земель, а на установку жерновов. Все это займет время… Исходя из этого, мы хотели бы предложить вам на выгодных условиях дать возможность нам использовать ваш мучной склад. Пока будет решаться вопрос с переоборудованием мельницы Симпсона, мы сможем осуществлять торговлю этой высококачественной мукой отсюда по всему южному побережью. Поскольку мы будем арендовать у вас помещение, наша мука будет отпускаться вам в полцены, а при удачном ходе дел и того меньше.

— Хм, а что же вы не подадитесь в Плимут или Брайтон? — возразил Уилфрид. — Ведь там есть порты и оттуда торговать удобнее.

— Там большая влажность.

— Ну-у, — ухмыльнулся Уил, — влажность у нас везде — будь здоров. Так что не пытайтесь меня надуть. Впрочем, не хотите говорить — не надо. Мне ваши тайны ни к чему. Дело стоящее, давайте же его обсудим подробнее. Мука ваша просто превосходного качества и… — почесал в бороде Шеллоу Райдер, — думаю, я буду сотрудничать с вами. Только странно все как-то. У одного мельница и пекарня, у другого склад и пекарня.

Только… семья того же Изекила Платта? В самое ближайшее время она просто пойдет по миру с драными торбами? Или вы и ему что-то такое хитрое предложили?

Эдванс вздохнул:

— Мы не стали ничего предлагать мистеру Платту. Наша беседа с ним была короткой.

— Это понятно, — выныривая из тяжких дум, твердо заключил Шеллоу Райдер. — Так что же, джентльмены, ваши условия?

Вдруг мощный удар сорвал тяжелую дверь с петель. Массивная створка с грохотом упала на пол, подняв в воздух едкое пылевое облако! В комнату ворвались какие-то вооруженные люди. Один из них, держа перед горлом Мериан короткий кривой нож, переволок оторопевшую от страха девушку через порог и рявкнул:

— Всем сидеть!

Те, кто был с ним, а их было что-то около десяти человек, в один миг рассыпались по пыльной гостиной лабазника. Стволы смердящих фитилями мушкетов и выгнутые клинки сабель в один миг были направлены на Эдванса, Лоуба и даже на притихшего в углу беднягу Генри.

— Папа, — сдавленно пискнула Мери, и державший ее лихой детина тут же крепко зажав рот побледневшей девушке, рявкнул:

— Не шумите, леди! Я сейчас передам вас тем… джентльменам у входа, а сам потолкую с Ричи. Только вы не брыкайтесь и, упаси вас бог, не кричите, не то ваше нежное тело нанижут на саблю, как худую куропатку. Вы меня поняли?

Мериан кивнула и затихла, прекратив всякие попытки к сопротивлению. Незнакомец передал девушку стоявшим у входа, а сам бесцеремонно подошел к столу, налил себе наливки, выпил ее и вдруг швырнул глиняную кружку о пол.

— Сладкое пойло для девиц, — прорычал недовольно чужак и неожиданно со всего маху ударил Уилфрида Шеллоу Райдера эфесом сабли по голове.

— Всем сидеть, или я убью его и прикажу убить девушку! — Вскричал он снова, давая возможность бесчувственному телу великана свободно упасть на пол.

Распоясавшийся незнакомец сел на место Уилфрида, которому, по его красноречивому кивку, уже старательно скручивали веревками руки двое вооруженных, неопрятно одетых людей.

Бандит положил перед собой один пистолет, вынул из-за пояса второй, поочередно чиркнул кремнем у их фитилей и, дождавшись, чтобы те задымились, к удивлению гостей лабазника, навел оба ствола на Генри!

— Даже не думай, Ричи, — криво улыбаясь, сказал чужак.

Сидевшие до сих пор словно каменные изваяния Эдванс и Лоуб перевели изумленные взгляды на нескладного помощника пекаря. Восседавший за хозяйским столом, словно Валлийский принц, разбойник перехватил их взгляд:

— Что такое, господа? Вы чем-то удивлены? — Он на миг отвел свои воспаленные глаза от цели, уделив внимание тем, кто случайно угодил в эту переделку.

— Будьте благоразумны! — продолжил чужак. — Хотя вы и вооружены, но в сопротивлении и кровопролитии нет нужды. Вы не имеете ни малейшего понятия о том, что здесь происходит. Повторяю, будьте благоразумны, потерпите немного, и скоро все будут свободны и… почти никто не пострадает.

— Итак, Ричи Ласт Пранк, — он угрожающе кивнул стволами в сторону того, кого гости пекаря Уилфрида знали под именем Генри, — меня прислал Хайраддин. Гроза прошла, и он, а вместе с ним и все мы полагаем, что половины того, что тебе было приказано спрятать от флота де ла Вега, для тебя одного будет слишком много!

В этот момент Лоуб, выдавая крайнее волнение, как-то неловко дернулся и в тот же миг съежился от ударившей его в плечо боли. Понимая, что сейчас он на волосок от смерти, Эдвард Лоуб осторожно повернул голову. Сзади в его лопатку упиралась чья-то сабля, готовая в любой момент прошить его насквозь.

— Чу-чу-чу-чу, — спешно остановил расправу целившийся в Генри незнакомец. — Майки, не надо, — обратился он к стоявшему за спиной Лоуба.

Именно в этот миг Джонатан Эдванс, про себя оценивший прекрасную выучку напавших на них людей, понял, что дело плохо — хуже некуда. Удивление и разочарование от осознания того факта, что деревенщина Генри — неотесанный помощник Уилфрида Шеллоу Райдера оказался его сыном — Ричмондом Последняя Шалость, самым опасным и кровожадным корсаром Средиземного моря, отступили на второй план. И если минутой раньше Джонатан уже практически просчитал все варианты схватки и спасения, то теперь становилось совершенно понятно, что надеяться было не на что. Их захватили люди, из лап которых вырваться живыми было просто невозможно.

Восседавший за столом незнакомец, судя по всему, главный у нападавших, взвесив все «за» и «против», что-то про себя решил и после этого снова обратился к случайным свидетелям драмы:

— Что-то мне подсказывает, господа, что вы можете каким-то образом помешать нам выполнить наше дело. А ну-ка, — он кивнул вперед, — положите на стол ваши сабли, медленно идите к стене и станьте невдалеке от Ричи. Подождите там, в сторонке, и без глупостей! Мы не хотим никого из вас убивать.

Джонатан и Эдвард молча сняли с ремней сабли и, поочередно уложив их на стол, отправились к указанному месту у стены. Когда они проходили мимо Ричмонда, тот вдруг засмеялся:

— Ну и глупец же ты, Банка! Дались тебе эти парни, отпусти их. Они просто продают испанскую муку. Эй, отставной вояка, — обратился он к Лоубу, когда тот оказался прямо напротив, — ты ведь не отдал джентльменам свои «испанские сюрпризы»?

С этими словами он резко развернул Эдварда Лоуба и с силой одернул рукава его плаща. Миг, и незнакомец, которого Ласт Пранк назвал Банка, выгнулся мостом, хватаясь за пробитое испанским ножом Лоуба горло. Его мушкеты с грохотом упали на пол. Кровь брызнула тонкими фонтанами на темные оскобленные доски гостиного стола.

В один миг всё перевернулось вверх дном в этой душной комнате.

Грохнули два выстрела. Лоуб, невольно служивший в этот момент Ричмонду живым щитом, упал на пол, а Эдванс, раненный в бедро, привалился к стене. Тут же рядом с ним рухнул кто-то из нападающих, у которого второй «испанский сюрприз» Лоуба торчал уже из груди. Ничего не скажешь, Ричмонд Ласт Пранк умел обращаться с этими новомодными игрушками и метал их с поразительной точностью. Пират стрелой пролетел у стола, швырнул в сторону Эдванса одну из сабель, а сам схватил другую.

Только тогда, когда у самых ног Джонатана зазвенело каленое железо, он вдруг очнулся. Ситуация не позволяла расслабиться ни на миг. Эдванс понял это, как только нагнулся к оружию. Крохотное промедление — и тут же жгучая боль ударила его под левую лопатку. Эдванс в слепой ярости сделал ответный выпад назад. Умелая рука заученным движением поразила цель. Тот, кто напал на него, явно не ожидал подобной прыти от ошеломленного с виду человека. Наверное, именно потому, падая на пол и расставаясь с душой, разбойник так удивленно выпучил глаза.

С ним было кончено. Джо, превозмогая боль, бросился к двери, где уже кипела страшная схватка.

— Сall all hands on deck![1] — скалясь в лицо смерти, кричал распаленный боем Ричи Ласт Пранк. Он был ранен в плечо, однако рубился как одержимый, прикрывая отход к двери своей перепуганной сестре. Нападавшие понимали, что только угрожая ей, можно было остудить пыл разъяренного помощника Барбароссы. Ричи прекрасно видел их стремление, а потому, пропуская Мери к двери, укладывал на пол уже третьего из тех, кто пытался ее схватить. Наконец, она, пользуясь тем, что ее воскресший из мертвых брат, словно щитом, закрыл собой угол, незримой тенью проскользнула прочь из этого ада, развязывая руки мужчинам — брату Ричи и красавцу Эдвансу, который в это время тоже вступил в бой.

Четверо оставшихся в живых людей Банки тут же разделились на пары и жестоко атаковали их. Развернувшись спиной друг к другу и истекая кровью, Ласт Пранк и Джонатан Эдванс — враги по определению и союзники по факту, дрались столь слаженно и яростно, что скоро стало ясно: никто из вероломно ворвавшихся в дом Шеллоу Райдеров не уйдет отсюда живым. Отменная армейская выучка одного и опыт сотен абордажных бросков другого брали верх над плохо организованным наскоком пиратов.

Нападавшие, каждый из которых уже имел ранения, понимая, с каким убийственным альянсом они в этой схватке столкнулись, стали переходить от слепой атаки к осадному бою. Ричи, пользуясь неразберихой, возникшей между инми, молниеносным выпадом уложил на пол еще одного негодяя. И тут, откуда ни возьмись, грохнул выстрел!

Это пришедший в себя Лоуб поднял с пола мушкет Банки с тлеющим запалом и всадил боевой заряд прямо в кого-то из бандитов. Теперь уже соотношение сил стало рисоваться для нападавших безнадежным. Последние двое, понимая всю незавидность своего положения, попыталась сдаться. Они, не сговариваясь, бросили оружие на пол и развели руки в стороны, но беспощадный Ричмонд Ласт Пранк двумя короткими выпадами, хладнокровно, словно свиней, тут же заколол их обоих. Страшная неравная схватка была закончена.

Джонатан смотрел на распаленного боем пирата, от одного имени которого дрожали поджилки у всех средиземноморских торговцев. Своим умением обращаться с оружием, своим бесстрашием корсар пробудил в нем уважение к себе, но… Уже отходила от берега победы огненная волна боевой ярости, и чувство долга, которое Джонатан всегда считал определяющим в своем счастливом восхождении по карьерной лестнице, стало неприятно щемить где-то под сердцем.

Как видно, и раненый Лоуб чувствовал нечто подобное. Шатаясь, он подошел к Эдвансу и вопрошающе посмотрел ему в глаза. Нужно было что-то решать. Джентльмены колебались.

В это время на полу зашевелился Уилфрид Шеллоу Райдер.

[1] Объявить аврал! (англ.).