Послесловие к «Маргарите»

Маргарита

Отрешенно плыли звуки "Рио-Риты".

Комната сквозная, на стене — Дега.

От вина хмельная злая Маргарита

плакала на кухне — мастер был в бегах.

Ветхая калитка да пустая зыбка,

гордая осанка, вечные мечты.

В трёхлитровой банке золотая рыбка.

По карнизу бродят черные коты.

Тоненькая шея… Форточка открыта...

Блузка из сатина, запах табака...

Побыла Афиной или Афродитой,

будет Галатеей — ей не привыкать…

Тёмного апостола выплакала Рита,

пальтецо повесила черту на рога.

Покатилось по́ столу яблоко Магритта —

и упало весело к мраморным ногам.

Послесловие к «Маргарите»

Эпиграф:

«Древнегреческий философ Протагор выдвинул тезис: «Человек есть мера всех вещей, существующих, что они существуют, и несуществующих, что они не существуют». Например, дует один и тот же ветер, но кто-то мерзнет при этом, а кто-то нет. Так разве можно сказать, что ветер холодный или теплый сам по себе?»

(Лев Балашов)

«Это очень удобная философия, поскольку позволяет оправдать все, что угодно. Раз человек есть мера всех вещей, то он выступает и мерилом истины и лжи. Отсюда тезис софистов о том, что каждое высказывание можно с равным успехом как обосновать, так и опровергнуть. Некоторые софисты готовы были доходить до абсурда»

(Анисов А. М. Современная логика. М., 2002. С. 19)

...

Конечно же, при упоминании имени Маргарита и слове «мастер» — тем более в пределах одной строфы — без Булгакова дело не обходится. Это невозможно объехать никак, ни на какой козе. Ну и я не буду лукавить — именно эту Маргариту я рисовал в своём лёгком стишке.

Чем больше времени проходит — тем глубже открывается эта вещь — роман Булгакова о Мастере и его спутнице. И тем более пророческим он становится — при его осмыслении с точки зрения современной истории, в которой нам выпало жить. И выясняется, что «нет ничего нового под солнцем» (Эккл.) Эта история уже происходила — столетие назад. Когда мир катился в царство антихриста, как телега без лошади — по обрыву вниз, в тартарары.

Потому в стихе всплыли символы, о которых я хочу сказать. Зачем — не знаю. Просто захотелось написать комментарий к написанному стиху.

...

Сюжет прост, непритязателен. На поверхности. Он про Маргариту, булгаковскую героиню, женщину, чья любовь может вдохновлять художников, мастеров. А они убегают от любви, от семьи — в прямом и переносном смысле. Создавая произведения, которые косвенно служат разрушению и семьи, и любви, и ценностей, связанных со всем этим.

Поэтому и возникает в стихе образ брошенной Маргариты, пустой зыбки — колыбели, в которой нет ребенка. Творчество без любви не дает плода, не оставляет потомства, так сказать. Вместе с бесплодными Маргаритами закончатся и мастера...

...

Дега на стене — просто репродукция с какой-нибудь картины французского художника, воспевшего балет, и не только в его внешней «парадной» красоте, а с точки зрения — что творится за кулисами. Это и труд, и боль, и усталость. Это — работа, тяжелая и трудная. А в итоге — балет как символ того, что люди считают безусловно — прекрасным, ибо балет — лёгкость, изящество, грация, а балерины Дега — символ женственности.

В начале стиха — легкие тела, воздушные наряды балерин, подвижность, жизнь. В конце — ноги женской статуи, неподвижность, могильный холод мрамора. Галатея здесь — иллюстрация к реверсированному сюжету, к сценарию, проигранному «наоборот». В мифе любовь мастера одухотворяет скульптуру, оживляет мрамор, а в стихе — нелюбовь превращает в камень живую женщину.

...

Яблоко, упавшее к ногам Галатеи — после упоминания об Афине и Афродите — отсылает к знаменитому мифу о споре богинь за первенство.

Кто спорил? Гера — покровительница брака и деторождения, Афина — олицетворение интеллектуального начала, чувства долга и разумной деятельности, и Афродита, Венера — воплощение вечной любви и молодости. Идеальный Парис предпочел любовь всему остальному.

А кому досталось яблоко раздора в сюжете стиха? А вот тут самое интересное.

...

Символ искусства: яблоко Магритта. Яблоко — это едва ли не главная «фишка» у этого художника. На его картинах оно как бы висит в воздухе, парит, всегда, против правил и вопреки законам гравитации. Оно само по себе — воплощение чуда. Это вообще центральный его мем, символ творчества как греха и любви.

Художник метафорически становится тем Парисом, который выбирает для себя главную ценность, идеал. И его яблоко — достаётся Галатее, которая уже совершила обратный переход от живой женщины к неживой статуе.

Яблоко падает к её ногам — и это драма. Это символ грехопадения — не только личного, но и вообще, искусства. Античное яблоко, из-за которого было столько шума и войн — никому больше не нужно.

Если учесть последние веяния — то в Европе уже поставили крест на искусстве и идеалах последних пятисот лет, отрекаясь от всего, что казалось главным. Об этом говорят соответствующие европейские официальные декларации, документы и законы.

...

А «тёмный апостол» — что за образ? И как он тут оказался? Согласно булгаковскому сюжету это может быть и Воланд — Маргарита еще столетие назад позвала его, призвала, и он откликнулся. Но он же и темный властелин — апокалиптический образ «справедливого владыки», антихриста.

Согласитесь, это ведь женские (феминистские) инициативы — вся эта матриархальная нынешняя свистопляска, экологический сатанизм, ведические так называемые «древние знания», магическая культура, ведьмовство… В общем, вся эта бесовщина — закономерный ход вещей. Там, где нет мужчины во главе — власть оказывается в руках женщины.

Мастер ударяется «в бега», отказываясь от главенства, совершает побег от ценностей — любви и обязательств перед любовью. Погоня за нереальной свободой — это отказ от любви, от «легкого бремени» ответственности перед теми, с кем тебя связывает любовь. Это потеря власти над жизнью.

Маргарита бессильна в мире любви. А в мире нелюбви она обретает силу и власть, отказываясь от своего живого естества. Парадокс? Нет, опять-таки — закономерность.

Так что под простым сюжетом о женском одиночестве и безответственном перед любовью мастере — лежит апокалиптический сюжет перехода от светлого христианского мироощущения к темному языческому культу Гекаты, к одержимости, мстительности и другим неприятным вещам, до поры хранящимся в женщине, «сосуде греха», в чёрном ящике, в шкатулке пресловутой Пандоры. Об этом говорится сегодня много. Не знаю, что тут можно сказать. Да минует нас чаша сия, как говорится.

...

Я часто думаю: почему после деклараций о свободе творчества всегда наступает «конец прекрасной эпохи» (Бродский).

В том, к чему мы пришли сейчас, к этому вывернутому представлению о мире и о нас самих — вина, в первую очередь, лежит на искусстве, и на мастерах — на тех, кто это искусство создаёт.

...

Золотая рыбка… Пушкинский символ. Символ «золотого века», когда, казалось, было возможно — всё… И старуха у старого разбитого корыта. Стремление женщины получить абсолютную власть — но какая она, эта власть? Если в её представлениях тёмный апостол что-то вроде этой самой «золотой рыбки», исполняющей желания: наказать за предательство, покарать за вероломство. Такая власть — страшна по сути. Она более преисполнена страстей, более деятельна и жестока, чем патриархальная, основанная, не смотря на ошибки, всё-таки на здравом смысле, а не на магии.

Я сказал об этом — чуть выше. Ведь что такое культ Гекаты, о котором сегодня столько разговоров — и громко, и шёпотом? Оно находится в пространстве женских представлений «о своём». Потому что вне христианской морали люди всегда ищут «своего», исходя — вольно или невольно — из личной человеческой выгоды, из эмоционального нутра. Это — не о любви, а о власти над теми, кто отказывается подчиняться правоте или тому, что принято считать правотой, и потому — должен быть наказан. О «золотой рыбке» и её возможностях. В пространстве трехлитровой банки. Человек, который «ищет своего», всегда хочет присвоить механизм исполнения своих желаний, а проще — хотелок.

Поэтому при всех разговорах о безграничной свободе мы получаем в итоге ограничение пространства свободы, где внутри можно всё, а пределы этого «нутра» ограничены, как ограничено представление о мире в каждой отдельной голове. В нашем случае — женской голове, в голове булгаковской Маргариты

Мы возвращаемся к ошибочному утверждению, к одному из трагических «глюков» в системе исторического человеческого мышления: «Человек — мера всех вещей». Мера, да — не всех вещей, а только доступных пониманию… Мера — да не для всех одинаковая. А там, где начинаются манипуляции с мерой (чего никак не сделать, например, с высокой мерой в Заповедях) — жди беды.

Так что по-другому и быть не могло.

...

Но это все необязательно считывать — на поверхности лёгкий, простой и грустный сюжет о Маргарите, какое-то время обожествляемой как Афина и Афродита, но преданной и брошенной Мастером.

О живой женщине, добровольно, с её согласия, превращённой тёмным апостолом — дьяволом — в прекрасную статую, произведение искусства — в мёртвую мраморную Галатею.

И всё.