Глава 14. По разные стороны

Порывисто вскочив, маг добежал до ближайшего дерева, несколько раз пнул ствол ногой, а потом неожиданно замер, уперевшись в него лбом. Рука буквально против воли нырнула под куртку, нащупав там мешочек с камнем.

Откуда, как проклятый полукровка мог узнать?! Ведь никто не знал, прошло столько лет! Все, кто мог проболтаться, давно мертвы! Догадаться невозможно! Другая семья, другое имя… Да никто даже и не верил никогда! Кому вообще мог быть интересен безродный маг Тэссар Рейн, из-за недостатка талантов промышляющий подпольной торговлей снадобьями и артефактами?!

Неужто он сам где-то прокололся, выдав себя? Сделал, сказал что-то лишнее? Нет, к тому же Дэмиэн не маг, он просто не понял бы. А подсказать… никто не мог ему подсказать, потому, что никаких ошибок просто не было! Или…

Бухнувшись на колени, Тэссар обхватил голову руками и застонал, вспомнив день, когда он, вместе с еще несколькими магами, опрашивал дворцовую стражу. Все в один голос твердили, что были на своих местах и ничего не видели, но стоило ему чуть заглянуть в их память… Странный шум в глубине парка, он был неправильным. Но тогда Тэссар отмахнулся от смутного подозрения, списав все на собственную усталость. Теперь же посмотрел на это иначе.

У доброго десятка стражников осталось совершенно одинаковое воспоминание об этом шуме, а так быть просто не могло. Потому хотя бы, что, прежде чем на этот самый шум сбежаться, они находились в разных местах. Выходит, и услышать должны были по-разному: тише, громче, ближе, дальше. Но раз на деле было не так, значит, кто-то попросту навязал им эту мысль.

Это уж точно был не маг-менталист, ни у одного такого мага не хватит сил сразу на стольких людей, снабженных, к тому же, отличными амулетами. Разве что там поработал полный ментальный круг из двенадцати магов, что практически невероятно — где отыскать столько согласных поучаствовать в убийстве наследника престола? Или, что уже совершенно невероятно, кто-то пустил в ход Золотой Дар. Хотя почему невероятно? Дэмиэн, конечно, всего лишь полукровка. Но богам ведомо, кто его эльфийская родня. Может даже они и королевских кровей. Только ведь…

Тэссар не удержался от еще одного заковыристого ругательства. Напился, как же! С похмелья маялся! А запаха-то не было! И есть лишь одно состояние, очень похожее на похмелье — откат мощной магии! Болван, какой же болван, что не догадался еще тогда!

— Ты понял что-то? — робко поинтересовалась подошедшая Ирита.

Маг невесело рассмеялся. Поистине, правда бывает с виду невероятнее любой лжи. Сколько раз до него докатывались слухи, что в Великолесье межклановая свара из-за престолонаследия. Эльфы пытались, разумеется, не выносить сор из своих лесных дворцов, но некоторые вещи не скроешь, как ни старайся.

Конечно, история эта была по человеческим меркам давняя, даже порядком забытая. Но кое-какие события произошли уже на памяти самого Тэссара. Например, лет двадцать пять назад, когда он еще ходил в учениках, высокородного Адаллэнера И’Бериса, лорда, первого по знатности после самого Владыки, чуть не пинком отослали послом в Тарнас. Учитель тогда долго обсуждал это с приятелями за бутылочкой вина. Ни на чем конкретном они так и не сошлись, но Тэссар, таскавший им выпивку и закуски из таверны, слышал разговоры о том, что у Владыки якобы есть сын от человеческой женщины. И что этого полукровку чуть ли уже не объявили наследником, а И’Берис чересчур громко этому противился.

Правда, учитель и многие другие посмеивались над этой версией. Золотой Дар может унаследовать лишь прошедший посвящение Истоку. А этого посвящения не пережил еще ни один из тех, в чьих жилах текла хоть капля человеческой крови. Тогда Тэссар с учителем полностью соглашался, но сейчас подумал, что все когда-нибудь случается впервые. Потому очень хотел бы посмотреть, цветет ли на спине остроухого лжеца золотая азарина.

Но можно было и не смотреть. Слишком многое уже стало очевидным. Зачарованная стража, странные просьбы Дэмиэна и его последующее исчезновение из города, изумруд, в конце концов. Его, Тэссара, изумруд, давно пропавшая фамильная ценность, артефакт, подтверждающий правдивость того, над чем он давно посмеивался, считая детской сказочкой.

— Погляди-ка.

Ирита подошла, робко взяла камень с раскрытой ладони, повертела в пальцах, посмотрела на свет и вернула.

— Красивый. И большой. Дорогой, наверное…

— А свет внутри видишь? Он теплый?

— Теплый, конечно, из твоих рук. Но никакого света внутри нет. Обычный… изумруд, да? Я не очень разбираюсь.

С губ Тэссара сорвался злой и горький смешок. Выходит, мать не врала. Его отцом действительно был барон фон Эрсен, потомок Мага, одного из победителей Великого Темного. Он столько лет скрывал то, во что сам не верил, из смешного, сентиментального уважения к просьбе покойной матери. А это оказалось чистой правдой. Камень крови тому неопровержимое доказательство. По позвоночнику продрал мороз, стоило вспомнить, как собирался продать изумруд заезжему торговцу артефактами.

Впрочем, нет. Не продал бы. Торговец выгнал бы его, увидев перед собой лишь обычный драгоценный камень, не имеющий никакой магической ценности, интересный разве что ювелиру. Все равно пришлось бы признать правду и принять свое наследие.

— Это какой-то… амулет?

— Артефакт.

Девушка помотала головой, устало опустилась на землю рядом, обхватила себя руками за плечи и тяжело вздохнула. Кажется, ей очень хотелось поплакать. А может, просто усталость навалилась с новой силой…

— И что теперь?

Тэссар тоже вздохнул. Он даже не представлял, что ему делать дальше. Хозяин артефакта еще мог скрыться от слуг в маленькой деревеньке посреди леса, но наследника Мага достанут из-под земли, если понадобится. А им, по всему судя, уже понадобилось, раз уж ради Ведуньи разорили святую обитель. Да и девчонку нельзя просто проводить до ближайшей деревни. То есть, можно, конечно, но только если согласится молчать о том, кто она и откуда. Но как тогда уговорить людей приютить неизвестно кого?

Конечно, лично для него оставался один, последний вариант: Цитадель. Единственное место, где можно надеяться найти убежище. И даже, может быть, помощь. Только какую? Едва ли, конечно, тамошние маги настолько обижены за свое изгнание, что решат не обращать внимания на возможное возвращение Великого Темного, но… что они станут делать?

— Могу проводить тебя до ближайшей деревни.

— Хорошо, — кивнула девушка. — А потом я вернусь в оби…

— Серьезно? — перебил Тэссар. — Вернешься? И думаешь, все станет как раньше?

Ирита на мгновение непонимающе уставилась на него. А потом решительно уперла руки в бока, намереваясь, видимо, выдать подобающую случаю гневную отповедь, но не успела. Маг высказался первым.

— Ты ведь понимаешь, — отрубил он, — что сестер перебили не просто так?

— Ну, чтобы…

— Чтобы не рассказали, кто напал на обитель? И что бы они рассказали, а? Да если бы так, можно было просто маски надеть, и вся недолга! Лови по всей империи неизвестно кого! Нет, милая. Никто не должен был узнать, за чем, точнее, за кем они приходили. А ты знаешь.

— И? — растерянно спросила Ирита, опуская руки.

— И тебя убьют, чтобы не болтала. Не так конечно, а потихоньку. Утопят, например. А что, стирала белье, поскользнулась, с кем не бывает.

— Но…

— Но что? Они так не сделают? Милая, они уже разорили целую обитель, не таясь перебили толпу народа. И только потому, что не знали, кто из сестер Лереана Шеар! А из тебя сделают местную сумасшедшую! Кто поверит, что слуги Великого Темного искали ведунью? Их ведь нет, и Темного нет!

Девушка вскочила, испуганно попятилась, запнулась о торчащий из земли корень и упала. Но быстро села и даже попыталась вскочить. Тэссар едва успел схватить ее за руку, не дав упасть второй раз.

— Их ведь нет…

— Видишь, и ты так думаешь, — устало бросил маг. — И я еще совсем недавно думал точно так же. Но кому, скажи на милость, могла еще понадобиться наследница Энси Шеар, той самой ведуньи, что когда-то отправила Великого Темного за грань?

— Но зачем?

Тэссар только руками развел. Этого он и сам не знал. Вот ведунья наверняка знала, иначе не стала бы прятаться в обители. Надеясь, надо полагать, на то, что никто не рискнет покуситься на святыню. Напрасно, как выяснилось.

— И что ты предлагаешь? Прятаться до конца дней?

— Или до конца мира, — невесело усмехнулся маг. — Это закончится так или иначе. Я все равно могу проводить тебя до деревни и устроить там.

— А куда пойдешь ты?

— В Цитадель. Тамошние маги…

— Я пойду с тобой, — решительно перебила Ирита.

— Зачем? — оторопел Тэссар.

— Может, все-таки стану магом, — отмахнулась девушка, деловито поправляя балахон. — Селиться в деревне и искать там мужа я точно пока не хочу.

* * *

Гладь зеркала колыхнулась, словно приветствуя вошедших. По ярко освещенному факелами залу пробежали тени. Воздух колыхнулся, обжигая лица волной холода. Несколько выдохов белым паром сорвались с губ. И точно так же мгновенно вернулись тепло и покой.

— Ты серьезно, Ниар? — саркастически усмехнулся старик. — Считаешь, я и есть наследник Мага?

— Ходят такие слухи.

— Еще бы!

На этот раз маг откровенно рассмеялся, заставив эльфа остановиться и удивленно приподнять брови.

— Я сам и распустил их. Давно, перед выборами главы Гильдии. Мне показалось, что с такими предками у меня, безродного, будет больше шансов победить. И не ошибся, как видишь. Ривеус фон Эрсен — громко, не правда ли? Явно лучше, чем Ривеус Сентен. Звучит даже похоже, но разница… целая пропасть.

— Серьезно? — разочарованно протянул откуда-то от самых дверей фон Эске.

— Совершенно серьезно, — без тени улыбки подтвердил мэтр Ривеус.

Пользуясь некоторым замешательством своих то ли конвоиров, то ли спутников, он неторопливо дошел до лавки, стоявшей у стены неподалеку от зеркала, и опустился на нее. Потом все так же медленно расправил скованными руками запачкавшуюся и отсыревшую в камере мантию, и продолжил:

— Когда идея впервые пришла мне в голову, я начал с того, что выяснил, может ли это оказаться правдой. Предпоследний в роду фон Эрсенов, барон Ранеш, не отличался верностью своей супруге. И не делал различий между благородными леди и дочками зеленщиков, такими, как моя покойная матушка. Так что она вполне могла… но нет. Это я говорю не потому, что не хочу омрачать светлую память, а потому, что такова правда. Моя матушка была честной девицей и верной женой. Но кто о том знает, кроме меня?

Повисла тишина, нарушаемая лишь сердитым сопением фон Эске, продолжающего подпирать двери зала. Эльф стоял, скрестив руки на груди, и глядел на старого мага с брезгливым высокомерием. Он мог бы казаться совершенно спокойным, но большой палец правой руки, потиравший перстень на указательном, выдавал его волнение.

— Никто не знает, — с улыбкой подытожил мэтр Ривеус. — Потому и поверили. А потом, знаете, как обычно все вышло. Один другому, другой — третьему, и вот уже все по большому секрету узнали страшную тайну. Проще простого. Зато вас, как я понимаю, ставит в очень даже сложное положение.

— Почему это? — обронил эльф.

— Потому, — поведя плечами, пояснил маг, — что жертвы-то у вас больше нет. И неизвестно, где ее искать. Это во-первых. А во-вторых, теперь со мной надо что-то делать. Хотя на вашем месте я с этого бы начал.

Высокородный приглашающе склонил голову на бок. Красивое лицо сложилось в выражение задумчивого интереса. Губы тронула насмешливая, но все же чуть грустная улыбка. Мэтр Ривеус в ответ широко ухмыльнулся и продолжил:

— Сначала погибает наследный принц. Потом умирает император. Тут все вроде бы сходится: несчастный случай, убитый горем отец… Кривотолки, разумеется, неизбежны, но поверить можно вполне. Я сам поначалу поверил. Но когда после всего этого вдобавок исчезает глава магической гильдии, да еще прямо из дворца… О заговоре, полагаю, уже шепчутся. Очень скоро заговорят в полный голос. Что тогда станете делать?

На сей раз безупречные эльфийские черты исказились от досады и раздражения. Надо полагать, до этой тирады высокородный смотрел на вещи куда проще. Маги в его представлении немедленно должны были, забыв про все на свете, приняться за дележку освободившегося теплого местечка, а простому народу и дела нет до какого-то там пропавшего чародея.

В чем-то он был, разумеется, прав. По отдельности перипетии смены власти и исчезновение главы гильдии именно так и были бы восприняты. Но вот вместе… люди любят перебирать слухи. Слишком любят, чтобы упустить столь соблазнительный повод посудачить. И кто знает, до чего дойдут разговоры.

— В одном ты неправ, старик, — обронил после довольно долгой паузы эльф. — Я знаю, кто еще может быть наследником Мага. И ты мне поможешь его найти. Как раз и получится избежать второй упомянутой тобой неприятности.

— Это как же? — сразу насторожился мэтр Ривеус, невольно подаваясь вперед.

— Ты сам и найдешь его для нас.

Маг в ответ только рассмеялся:

— Неужто? И как вы планируете меня… уговорить?

— Мы — никак. Это сделает сам Владыка.

Мэтр Ривеус отшатнулся, ударившись затылком о стену. Только что улыбавшееся лицо застыло недвижной, бескровно бледной маской ужаса. Руки взметнулись в инстинктивной попытке защититься. Цепь звякнула напоминанием о бесплодности этих усилий.

Эльф выдернул из ножен на поясе длинный, тонкий кинжал, присел на корточки перед магом, схватил его за руку и полоснул лезвием поперек запястья. Кровь частым дождем закапала в проворно подставленный фон Эске серебряный кубок.

Едва сосуд заполнился наполовину, высокородный поднялся и подошел к зеркалу. Прислонился лбом к темной глади и прошептал несколько слов. Пламя факелов нервно затрепетало, как от порывов ветра, в зале стало темнее и холоднее.

— Тщеславие и властолюбие, — удовлетворенно пробормотал Ниар, отступая от зеркала на шаг. — Ты сам отпер замок. Осталось лишь открыть дверь.

Кровь плеснула на стеклянную гладь и тут же вспыхнула пронзительно алым пламенем. В темной глубине закружился в безумном подобии танца сотканный, казалось, из самой тьмы силуэт, отдаленно напоминающий человеческий. Он тянул руки, будто пытаясь схватить что-то. И пламя покорно проникло в темноту другой стороны, присоединилось к танцу. Чтобы через мгновение рвануться обратно.

Поверхность зеркала вскипела там, где оно вновь соприкоснулось с ней. Потекла, искажаясь, и капнула на пол алым сгустком. Волна холода вновь прокатилась по залу, задержавшись в этот раз на добрый десяток ударов сердца. Выроненный кубок звякнул и покатился по полу.

— Кровь твоя с ним, — тихо, но торжественно проговорил побледневший эльф, опускаясь на одно колено. — Душа твоя с ним. Душа твоя — его. Он — твоя душа. Ты служишь ему. Отныне и навеки.

Старый маг застонал, сначала завалившись на бок, а потом и вовсе мешком рухнув на пол. Не обратив ни это никакого внимания, Ниар поднялся, шагнул к зеркалу и подобрал застывший кусочек стекла. Алый, с живым, переливающимся сгустком тьмы в глубине. Рассмотрел его в успокоившемся пламени факела и улыбнулся:

— Украсит любой перстень.

— И он…

— Да, он будет служить. Верно. Я, признаюсь, предпочел бы видеть его слугой, а не рабом. Но уж лучше рабом, чем врагом.

— Может, он соврал, — проворчал фон Эске, склоняясь над бесчувственным телом и выискивая пульс на шее старика. — Шкуру хотел спасти.

Эльф покачал головой, продолжая разглядывать рубин на свет. Или, может быть, даже свою собственную ладонь, ласкаемую алыми бликами. Зеркало, теперь обманчиво обычное, покорно отражало его высокую, изящную фигуру.

— Мне этот старый хитрец мог бы еще соврать, — неожиданно сказал он, заставив спутника, увлекшегося изучением амулетов на шее мага, вздрогнуть. — Но не Владыке. Раз его служение принято, он не тот, кто нам нужен. Зато как раз поможет отыскать нужного человека.

— Вы прикажете ему?

Высокородный вздохнул, возводя взгляд к расписанному великолепными деревьями и цветами потолку. Заметно было, что это зрелище его успокаивает. Будто напоминая о чем-то хорошем, возвращая в счастливое прошлое.

— Это надо обдумать, — отозвался он, после довольно долгого молчания. — Он раб, а не кукла. К тому же, очень умный раб. Приказа ослушаться не может, но не обязательно выполнит его именно так, как предполагалось.

— То есть?

— То есть, — с легким оттенком раздражения пояснил эльф, — если ты прикажешь ему не говорить о нас и о том, что с ним было сделано, он возьмет и напишет об этом. Приказ не нарушен, но результат…

Фон Эске поднялся на ноги и поспешно кивнул. Потом опять внимательно посмотрел на скорчившееся на полу тело, брезгливо поджал губы и тронул носком сапога сжатые в кулак побелевшие пальцы.

— Он вообще очнется?

— Очнется, — отмахнулся Ниар, продолжая поглаживать рубин. — Старик крепче, чем кажется. Мог бы еще лет двадцать прожить, даже так пару лет протянет. Но нам и столько не надо. Ты, кстати, выяснил, куда подался второй потенциальный наследничек Мага?

— Нет пока. Был немного занят с ведуньей. Но мне стало известно, что в Гильдии его заподозрили в подпольной торговле артефактами…

Эльф равнодушно кивнул. По его красивому лицу на миг проскользнуло выражение брезгливой неприязни. Фон Эске, слегка поклонившись, подобострастно повторил эту гримасу. Ниар, заметив это, отвернулся.

— Ничтожество… — обронил он. — И это — наследник того, кто однажды вышел победителем из схватки с великим демоном. А еще говорят, что краткость человеческой жизни делает вас сильными, заставляя ценить каждый миг.

Зеркальная гладь нетерпеливо колыхнулась. Пламя факелов в очередной раз дрогнуло, заколыхалось. В его мерцающем теперь свете росписи на потолке, казалось, ожили. Дрогнули лепестки цветов, зашевелились ветви деревьев, блики заиграли на воде ручьев. По колдовскому лесу побежали тени.

Эльф не без труда отвел взгляд от чарующе прекрасного рисунка, шагнул к зеркалу и приложил ладонь к его подрагивающей поверхности. Стекло, отзываясь на прикосновение, юркими змейками охватило всю кисть, и та словно утонула в темной глубине. В тот же миг лицо Ниара застыло маской, кожа мертвенно побледнела. Словно сама душа эльфа по руке утекла в зазеркалье, оставив на этой стороне лишь пустую оболочку.

— Мастер? — испуганно выдавил фон Эске, невольно отшатываясь. — Мастер?

В нарастающей, лавиной накатывающей тишине звук его голоса прозвучал особенно жалко и неуместно. Сознание этого — нестерпимой близости поистине чудовищной силы — заставило мужчину рухнуть на колени, прикрывая голову руками. И надолго замереть, вместе с нарисованным лесом, вместе даже с пламенем факелов.

Закончилось все так же внезапно, как и началось. Ниар чуть вздрогнул, открывая глаза и одновременно опуская руку, больше не удерживаемую зеркалом. Несколько раз моргнул, заново привыкая к свету, и удовлетворенно улыбнулся:

— Вот и Лучник попался.