Глава 10. Золотая азарина

Алистар услышал слабый вскрик Малиссы, но не обратил внимания. Не до того было. Тварь явно подобралась очень близко, от ее визга звенело в ушах, страх сводил с ума, подгоняя, толкая вперед. Благо хоть понукать перепуганных лошадей не приходилось. Мельком оглянувшись, он увидел, что их все еще трое, и этого было достаточно, чтобы ни о чем больше не думать, несясь по ночной дороге.

— Стой! — крикнула, наконец, девушка.

Уши уже начали отходить, и становилось ясно, что единственным звуком остался топот конских копыт. Хвала Богам, им удалось оторваться, выбраться! Не без труда остановив все еще испуганного, тяжело дышащего коня, Алистар вновь оглянулся.

Малисса остановилась раньше, как, видимо, и Дэмиэн. Ее силуэт, свесившийся из седла в сторону, был четко виден на фоне ночного неба. А вот ассасина почему-то нигде не было. Только сморгнув выступившие от ветра слезы, Алистар разглядел бесформенное темное пятно на шее третьей лошади, к которому как раз и тянулась магичка.

Спрыгнув на землю, принц сделал пару неуверенных шагов, а потом в два прыжка оказался возле тела, все-таки сползшего на конский бок и тяжело рухнувшего на дорогу. Малисса тут же оказалась рядом, молча нависла над плечом, пытаясь выровнять дыхание. Не обращая на нее внимания, Алистар тряхнул Дэмиэна за плечи, ощутив на ладонях теплую влагу.

— Зацепила… — хриплым, срывающимся голосом выдавила девушка. — Прямо перед тем, как исчезнуть, зацепила…

Резко выпрямившись, Алистар осмотрелся. Он и раньше видел что-то впереди, но не придавал этому значения. А вот теперь разглядел как следует. Примерно в полулиге от них, дальше по тракту, и впрямь мерцали в темноте окна постоялого двора.

— Помоги, — бросил он, подхватывая ассасина под мышки и приподнимая. — Видишь, впереди свет? Нам нужно туда.

— Крови много, — чуть испуганно заметила девушка, когда Дэмиэн оказался, наконец, сидящим в седле впереди нее.

— Да уж наверное, — огрызнулся Алистар, наматывая на руку поводья обоих лошадей и хлопком по крупу посылая своего жеребца вперед. — Ничего, доберемся до жилья…

— У нее когти, вроде, ядовитые…

— Вроде? — все так же зло спросил принц. — Ты вообще магичка, или как? Кто должен это знать?

— Но не боевой же маг! — тоже начала сердиться Малисса.

Алистар поглядел на медленно приближающиеся, мерцающие пятна света и отстраненно подумал, что это хорошо. Пускай сердится, только бы реветь не начала. Потому, что ему самому очень хотелось сейчас устроить истерику. Кричать, плакать и топать ногами, как в далеком детстве. Требуя, чтобы все вокруг сию же минуту стало таким, каким ему нужно.

Только вот теперь рядом не было толпы расторопных, понятливых слуг, существующих, чтобы угождать обожаемому сыночку и наследнику императора. Да и наследником он теперь являлся только сугубо теоретически. Потому оставалось лишь быть таким, чтобы отец оттуда, где он ныне пребывает, мог видеть, что не зря любил старшего сына. Чтобы мог гордиться своим золотым мальчиком.

Ворота, разумеется, были заперты. Но в ответ на требовательный стук довольно скоро раздались шлепки босых ног, потом воющий зевок и, наконец, сонный голос, поинтересовавшийся, кого это демоны принесли в такой час.

— Золотые монеты, — рыкнул Алистар, наклоняясь к зарешеченному окошку. — Открывай, или дальше понесем.

Упоминание золота произвело поистине магическое действие. Несмазанные петли заныли, жалуясь на судьбу, но калитка все же распахнулась вполне проворно. За ней обнаружился дюжий босой мужик в длинной рубахе и коротких домашних портах. В одной руке он держал фонарь, а в другой — увесистую дубинку.

— Места тут неспокойные, — все еще не слишком радостно сообщил он, опуская, но не пряча оружие.

— Мы заметили, — фыркнул Алистар. — Одна баньши чего стоит.

— Слыхали, — кивнул мужик. — То и не спим вот… Давно ее не было. Никак, спутника вашего…

— Да, — кивнула Малисса.

— Ведка! — крикнул хозяин, оборачиваясь к дверям в дом. — Воды нагрей! Да пошевеливайся, смотри у меня!

* * *

Стащив куртку и наспех распоров ножом уже и так безнадежно испорченную рубашку, Малисса смоченной в теплой воде тряпкой смывала со спины Дэмиэна кровь. Алистар стоял рядом, размешивая в глубокой миске душистый ярко-желтый порошок. Ведка, смешливая, синеглазая дочка хозяина, убежала за еще одним ведром воды. Не удержавшись, принц проводил ее взглядом и долго еще мечтательно смотрел в опустевший коридор, когда чужой, неожиданно ломкий голос Малиссы вывел его из забытья.

— Закрой дверь, — попросила она.

— Зачем? — с трудом отвлекаясь от приятных раздумий, поинтересовался Алистар.

— Закрой, — тверже и суше произнесла магичка.

Механически выполнив просьбу, принц посмотрел, наконец, чем занимается спутница. И передумал задавать дальнейшие вопросы, разинув рот от изумления и позабыв про миску и ложку в руках.

Две длинные рваные раны от когтей баньши, идущие от правого плеча наискось через всю спину, до сих пор кровоточили и выглядели очень плохо. Но дело было совсем не в них. Потому, что чуть ниже лопаток начинался мерцающий золотой узор, спускающийся до самой поясницы. Ажурные треугольные листья, казалось, шевелились, обнимая колокольчики цветов. Коснись — и оживет, зазвенит, запоет…

— Золотая азарина… — потрясенно выдохнула Малисса, невольно закончив родившуюся в голове Алистара мысль.

— Но откуда? — едва совладав с изумлением, сумел выговорить принц. — Он же…

Магичка, схватив со стола лампу, поднесла ее ближе, убрала выбившиеся из-под ленты пряди волос, недоверчиво провела пальцами по уху Дэмиэна. Потом присмотрелась к коже, прикоснулась к шее ладонью и застыла, не убирая руки.

— Нет, полукровка, — пробормотала она. — Точно, полукровка. И Дитя Истока… но как? Эльфы же не признают полукровок!

— Мне другое интереснее, — хрипло отозвался Алистар, ощупью отыскав позади стул и тяжело на него опустившись. — Золотая азарина, насколько я помню, это знак королевской семьи. Во всяком случае, я видел ее на их гербе.

— Не знаю, — в тон ему ответила девушка. — Но учитель как-то говорил, что золотой узор — прерогатива правящей семьи. У остальной знати он серебряный, а у простых…

— Синий, знаю.

Осторожный стук в дверь прервал их разговор. Решительно отставив миску со снадобьем, Алистар поднялся, открыл и забрал у потупившей глаза Ведки ведро воды. Девушка все-таки подняла голову, робко улыбнулась и сказала:

— Отец сказал, поутру за лекарем пошлет.

— Спасибо, но не нужно, — отрезала Малисса. — Пусть не беспокоится, сами справимся.

— Я передам, — тихо пробормотала девчонка, и убежала.

Магичка ничего больше не сказала, занявшись ранами. Забрала приготовленное снадобье и принялась промывать их. Дэмиэн чуть дернулся и слабо застонал, но не очнулся. Алистар стиснул в кулаке ложку, наблюдая за ловкими, умелыми действиями девушки. На миг ему стало стыдно, что он мог запросто думать о прелестях хозяйской дочки, пока тот, кому он, скорее всего, обязан жизнью, ранен и умирает.

Потом, вместе с очередной волной усталости, накатила мысль о том, что все случившееся — слишком для него. И если он не найдет способ сделать окружающий мир хоть немного нормальным и безопасным, то просто сойдет с ума. Наверное, мысли о девушке были как раз попыткой этого добиться…

— Все, — выдохнула Малисса, наложив на раны ярко-желтую от снадобья ткань. — Я сделала, что могла.

— Он выживет? — тихо спросил Алистар.

— Не знаю. Тут нужны травы и целитель. Травы у меня были, но лечить я не могу. Человек бы умер, наверное, но он все-таки не совсем человек.

— Тогда почему ты сказала, что лекарь не нужен? — удивился принц.

— Потому, что лекарь и не нужен, — терпеливо, будто маленькому ребенку, пояснила магичка. — Нужен целитель, маг. А здесь такого нет. Да и нельзя нам, наверное, к магам… особенно ему.

Алистар не стал больше задавать глупых вопросов. В самом ведь деле, неизвестно, что будет, если незнакомый маг увидит азарину на спине полукровки. Не говоря уже о том, что они пока не так уж далеко от столицы, потому здешний целитель наверняка нередко там бывает. Может, и во дворце тоже. Не хватало только ему самому быть сейчас узнанным.

— Я посплю, — устало сказала Малисса, устраиваясь на второй кровати. — Ты тоже ложись, наверное.

Совсем скоро дыхание девушки выровнялось. Алистар поднялся со стула и несколько раз прошелся из конца в конец комнаты, стараясь ступать как можно тише. Спать ему не хотелось, пережитый недавно ужас еще не прошел окончательно, продолжая взбадривать, щекоча нервы.

Остановившись возле раненого, принц вслушался в его неровное, судорожное дыхание. Потом осторожно прикоснулся кончиками пальцев к пылающей в лихорадке щеке. Высокородный, надо же… Дитя Истока, как его назвала Малисса. Алистар знал, что это значит, хоть и довольно приблизительно. Отец однажды рассказал ему, что эльфы верят в свое происхождение непосредственно из того Истока, откуда родился весь их мир. И каким-то образом посвящают ему своих новорожденных детей, от чего на их телах и появляются узоры, которые люди называют клановыми татуировками.

Отец говорил, что Исток нельзя обмануть. Узор всегда выдаст настоящее происхождение ребенка, а для человека прикосновение к нему смертельно. Ведь люди созданы Богами, пришедшими в мир извне, чуждыми Истоку, так что тоже чужды ему. Потому-то остроухие и не признают полукровок. Но кто-то, видимо, рискнул, и этот конкретный не только остался жив, но и был признан одним из клана. И не просто какого-нибудь, а королевской семьи.

Поднеся лампу к самой подушке, Алистар вгляделся в точеный профиль. Человеческая кровь лишила лицо Дэмиэна всегда немного раздражавшей принца эльфийской безупречности, но все же оно было красивым. А растрепавшиеся волосы только издалека казались белокурыми. На самом деле в них причудливо смешивались, переливаясь, золото и серебро, настоящее и совсем почему-то не похожее на человеческую седину.

Вспоминая каждый миг с момента их встречи в спальне, теперь Алистар смотрел на ассасина совершенно иначе. Видел в его спокойной самоуверенности не наглость бывалого наемника, а отблеск хорошо знакомого ледяного достоинства эльфийских послов. И отчетливо понимал: полукровка отлично знал, что за золотой узор красуется на его спине.

* * *

Еще одна капля сорвалась с потолка и с тихим плеском упала в небольшое углубление в полу. Мэтр Ривеус проводил ее взглядом, в который уже раз скользнул по голым, мрачно-серым стенам камеры и вернулся к созерцанию того, как неторопливо набухает на источенной временем каменной плите, готовясь к падению, следующая.

Едва стихли последние отзвуки следующего удара воды о воду, раздался резкий, неприятный скрежет. Тяжелая, окованная металлом дверь камеры дрогнула и стала открываться, скребя по неровному каменному полу. Маг чуть скосил глаза, чтобы видеть посетителя, но голову поворачивать не стал.

Из просторного рукава на миг показались кончики бледных, тонких пальцев, и тут же исчезли. Дверь с прежним скрежетом закрылась, лязгнул засов. Мэтр Ривеус криво усмехнулся. Стоило ли так старательно запирать того, кто не может убежать? А если бы и мог… бежать ему некуда.

— Мэтр Ривеус, — прошелестел вкрадчивый голос, мало похожий на человеческий. — Не соблаговолите ли уделить мне немного своего драгоценного внимания?

— У меня есть выбор? — поинтересовался маг, так и не поворачиваясь.

Еще одна капля с едва слышимым плеском упала в лужицу, осколками хрусталя разлетелись брызги. Мэтр не видел этого, но знал, что мог бы увидеть. Не будь на его запястьях пары скованных между собой цепью браслетов из черного камня.

— Выбор всегда есть. Вы, например, совсем недавно свой сделали.

— Я не скажу тебе, где Видящая.

Капюшон качнулся, сквозь темную ткань просочились тихие переливы смеха, пугающе веселого и искреннего:

— Думаете, речь о ней? О нет, я не стал бы отвлекать вас от раздумий ради подобного пустяка.

Мэтр Ривеус, наконец, повернулся, тяжело поднялся на ноги и вздернул подбородок, разглядывая визитера. Тот по-прежнему стоял у дверей, спрятав руки в рукава и опустив голову так, чтобы складки капюшона полностью скрывали лицо. Но не узнать в нем мага, что стоял рядом с принцем Гареном у тела покойного императора, было невозможно.

— О чем же тогда?

— Вы все правильно поняли, — в тихом голосе похрустывал ледок равнодушия. — Мне нужна Видящая. И бежать в покои своего ученичка, чтобы послать девчонке голубя, было глупо, но, за отсутствием иных вариантов, необходимо. Только это ничего не изменило. Нет, послание я не перехватывал, зачем бы? Без того понятно, куда вы велели ей отправиться.

— Но она еще не у вас, — не удержался от довольной улыбки мэтр Ривеус.

— Будет. Это лишь вопрос времени. Вы многому ее научили, не спорю, но сейчас ей нужны лишь два умения: скрываться от преследования и управлять своим даром. Как раз те, которыми бедняжка не обладает. А учитывая, что мне известно, куда она направляется…

— Тогда зачем ты здесь? — резко перебил старый магистр, из последних сил стараясь остаться внешне спокойным.

— Из-за вашей, мэтр, нежной дружбы с владыкой Данрэнериэном, разумеется.

Самообладание все-таки изменило старику. Мэтр Ривеус отшатнулся, невольно вскидывая руки, словно для магической атаки. В полной тишине звякнула цепь, и звук этот показался оглушительно громким.

— Вижу, вы поняли, о чем я намерен спрашивать.

В голосе из-под капюшона отчетливо прозвучала довольная улыбка.

— Догадаться нетрудно, верно? К чему мне корона этой империи или любой другой человеческой страны? Мне и венец Владыки не слишком нужен, — продолжил он. — Лишь то, что к нему непременно прилагается.

— Не-ет… — слабо, еле слышно выдавил старый маг, закрывая лицо скованными руками.

— Да, — безжалостно ответил визитер, отбрасывая капюшон.

Даже в скудном свете масляного фонаря его медные волосы сияли, словно янтарь на солнце. Медово-карие глаза под безупречными, чуть надломленными дугами бровей, в обрамлении пушистых ресниц, могли бы принадлежать прекраснейшей девушке. Но губы… изящные, красиво очерченные, они кривились в неуместно злой, неприятной усмешке.

Пауза не затянулась надолго. Бессильно опустив руки, маг поднял усталое, казалось, за мгновение постаревшее лицо, и внимательно вгляделся в посетителя. Не потому, что не узнал. Просто силясь заставить себя поверить в реальность происходящего.

— Не могу сказать, что рад тебя видеть, Ниарростэн Лейрен И’Берис, — обронил он наконец, возвращая усмешку.

— Не могу сказать, что мечтал побеседовать с вами подобным образом, — совершенно серьезным голосом ответил эльф, чуть подаваясь вперед, обозначая поклон.

— Ты противоречишь сам себе, — вздохнул старый маг. — Если не хочешь власти, зачем тебе сила?

— А вот это, мэтр, не ваше дело.

На короткий миг безупречное лицо эльфа скривилось гримасой боли. Обычный человек никогда бы этого не заметил. Не заметил бы даже хороший маг. Но Ривеус Сентен и впрямь очень долго дружил с владыкой Великолесья. Годы этой дружбы научили его правильно наблюдать за лицами высокородных.

— Ты не слуга ему, — медленно проговорил маг, тоном, явственно дающим понять, что крошечное проявление собеседником слабости от него не ускользнуло. — Но и не хозяин, верно?

— Скажем так, у нас соглашение.

— И ты понимаешь, что исполнять свою часть Великий Темный не намерен.

Эльф медленно кивнул, приглашая мага продолжать.

— Но все-таки полагаешь, что есть способ заставить его дать тебе желаемое. Он был однажды побежден. Есть то, что над ним властно. И ты знаешь, что это. Золотой дар, так?

Ответом был новый кивок.

— Ты мог бы получить его. И получил бы, не возникни внезапно на твоем пути всего одно препятствие. Два брака владыки Данрэнериэна оказались бездетными, все уже видели в тебе наследника, но…

— Но ублюдочное отродье грязной человеческой шлюхи получило то, о чем недостойно было даже мечтать! — внезапно выплюнул эльф срывающимся от ненависти голосом.

Эти грубые слова так не вязались с его утонченно прекрасным обликом, что мэтр Ривеус даже опешил, позабыв, что хотел говорить дальше. Никогда раньше ему не доводилось наблюдать у вечно спокойных высокородных подобных гневных вспышек. А интуиция уже буквально вопила о том, что дело не только, может, и не столько в даре…

— Будучи рожденным в законном браке, принц Дэнессаэр едва ли может называться ублюдком, — старательно, даже преувеличенно ровным голосом проговорил в ответ маг.

— Это не имеет значения, — уже спокойно и чуть устало отмахнулся эльф.

— И воля Истока тоже?

На этот раз выпад достиг цели. Высокородный вновь мучительно скривился, больше даже не пытаясь справиться с охватившими его эмоциями.

— Только поэтому ублюдок до сих пор жив, — процедил он.

— И ты даже убить его не можешь, — безжалостно подытожил маг. — Убийца не вправе наследовать жертве, ведь так, Ниар?

— Верно.

Повисшая после этого короткого слова тишина заполнила комнату глыбой льда. Человек и эльф смотрели друг на друга, внимательно, испытующе. Каждый пытался понять игру другого, одновременно стараясь не разоблачить собственной.

— А еще ты не можешь его найти, — первым нарушил молчание старый маг. — И думаешь, что я смогу тебе помочь. Так вот, высокородный Ниарростэн, это не так.

— Играешь в героя? — нехорошо усмехнулся эльф, чуть подаваясь вперед.

— Разве я сказал, что не хочу тебе помогать? Впрочем, ты прав — не хочу. Но если бы и хотел, не смог бы.

Наследника Золотого дара нет смысла убивать собственными или даже чужими руками. Исток не обманешь, он опознает убийцу и отвергнет его притязания. Можно лишь повлиять на обстоятельства, сделать так, чтобы они сложились нужным образом, чтобы в смерти не было твоей вины. Но как этого добиться, если ты — часть мира Истока? Любая, даже самая длинная и запутанная дорожка все равно приведет к тебе.

Если только не прибегнуть к помощи извне. Например, к услугам Великого Темного. Точнее, того демона, что им управлял. Тогда ты будешь всего только частью его игры. И вина будет на нем. А ты, получив дар, сможешь остановить тварь раньше, чем…

— Ведь не Золотой дар же ты попросил у демона? — грустно усмехнулся маг в ответ на затянувшееся молчание собеседника. — И не власть, не богатство… что тогда?

— Это не твое дело, старик, — холодно отозвался тот. — Ты уже задавал этот вопрос, и можешь, конечно, делать это вновь и вновь… но я не собираюсь ничего объяснять. Хочу только понять, каковы твои причины молчать о полукровке.

— Причины очень просты, — хмыкнул старик, разведя руками насколько позволяла длина сковывавшей их цепи. — Я знаю о принце ровно то, что и владыка. А владыке неизвестно, где его сын.