Пролог

Сатофай

1

Впервые за последние несколько лет в городе выдалось по-настоящему жаркое лето. Днем пекло так, что даже неугомонные школьники и студенты старались спрятаться в кафе и парках, а не толпиться на тротуарах вдоль дорог. Среди всеобщего опустения жизнь сосредоточилась вокруг городских фонтанов и в старых тенистых скверах. И именно один из таких уютных уголков оккупировала небольшая компания из шестерых парней и одной девушки.

— Пашка, ты можешь хоть ненадолго перестать вертеться! — раздраженно прокричала с лавочки под липой юная леди усевшемуся на мокрую брусчатку приятелю и смахнула упавшую на лоб прядь медно-рыжих волос, испачкав лицо карандашом. — Дай мне хотя бы набросок закончить, а то через неделю надо будет работу на экзамене вступительном рисовать, а у меня последнее время было мало практики, — миролюбиво закончила девушка.

— Веселин, ты уже третий год туда поступить пытаешься и каждый раз срезаешься на математике. Неужели они не могут засчитать рисование за прошлые года? — заступился за натурщика расположившийся на подлокотнике лавочки стройный блондин и заглянул художнице в работу из-за её затылка, благо рост позволял. — Ни чё се! И это набросок!

— Тёма, ну сколько можно удивляться, — наигранно манерно вздохнула Веселина и, резко обернувшись, проворчала. — А кто-то обещал не подсматривать больше через плечо!

— Долго мне еще тут сидеть? Мокро! — окликнул заговорившихся друзей Павел.

— Да она скоро закончит, вот и сердится, что любимое дело придется отложить, — спрыгнул со своего места Артем и увернулся от полетевшего в него завернутого в тряпочку пенала. Пустого пенала.

Не участвовавшие в разговоре остальные четверо друзей с привычными подначками азартно резались, сидя на газоне, в подкидного дурака и почти не обращали на ссорящихся внимания. Парни привыкли, что эта троица может за несколько часов разругаться вдрызг и помириться столько раз, сколько иные влюбленные не поссорятся за десять лет. Только рыжий постоянно проигрывающий пацан бросал обеспокоенные взгляды на старшую сестру.

— Баста, ребят, — скинул карты в отбой мальчик и, встав и отряхнув позеленевшую штанину, направился в сторону фонтана и Веселины с Артёмом.

А гоняющиеся друг за другом и продолжающие свою шуточную перепалку друзья представляли по-настоящему впечатляющее зрелище. Смеющийся спортсмен, который старательно пытается удрать от гонящейся за ним на высоченных тонких шпильках девушки в синем коротком сарафане. При этом художница явно увлеклась погоней, поэтому не замечала того, что было очевидно всем другим: её заманивали в ловушку.

— Веся, Весь, — окликнул сестру Саша.

— Потом! — рассмеялась Веселина своим звенящим смехом и попыталась ухватить за футболку Артёма. Только её маневр не удался потому, что друг резко скрылся в струях фонтана, бивших сквозь решетку, установленную в брусчатке. — Ах, так, ну ты сам напросился! — девушка откинула растрепавшиеся волосы на спину и гордо прошествовала в центр водного буйства.

От неожиданности все шесть парней, наблюдавших за подругой по-доброму смеясь, застыли. А Веселина исхитрилась не завязнуть шпильками ни во внешней решетке, ни в тех вставках, через которые с площадки утекала вода, ни в центральном секторе, где из недр били вверх пышные веера брызг. Величественно приосанившись и снисходительно улыбаясь, художница приблизилась вплотную к Артему, изящно подняла руку к его щеке, пристально глядя в глаза… и, больно ухватив за ухо, вывела под общий хохот из фонтана.

— Браво, браво… ты сейчас просто обворожительна, — поаплодировал Паша, подходя к промокшим до нитки друзьям. — Теперь я понимаю, как тебя твой будущий муж приметил. И почему ты так редко решаешься выгулять свой парадно-выходной гардероб… — обходя кругом и присматриваясь к отяжелевшей ткани сарафана, — среди нас есть те, кто сегодня тебя впервые увидел не в джинсах.

— Кто?

— Ну я, например, — лениво вставая заявил один из игроков в карты. За ним поднялись оставшиеся двое, а Саша тем временем подобрал карандаши и альбом сестры.

— Ладно, проехали. Пойдемте, что ли, ко мне. Сыровато стало, — вздохнула девушка.

Вся дружная компания не спеша потянулась к выходу из парка. Но, как выяснилось, заскочить по-быстрому к подруге, живущей в двух кварталах, не вышло, ибо девушка не могла идти быстро — красивые босоножки, состоящие из нескольких ремешков, предпринимали упорные попытки расцеловать мозолями ноги, а промокшая колодка стала скользкой, и художница прикладывала немало усилий, чтобы не упасть. Под палящими лучами Солнца одежда успела нагреться и высохнуть еще до того, как аллеи остались позади.

— Саш, на минутку, — провожая глазами девушку, окликнул Артем её брата. — Она нервная очень сегодня. Вида не показывает, как будто Я не замечу… Почему?

— Тём, не обижайся, но ты тут ей не поможешь. Ты же знаешь её, знаешь и отношение к подобным нарядам, как сегодня. Ну и со вкусом нашей с ней родни знаком.

— Знаком, мне то розовое платье, в котором Веселинка пришла на мой день Рождения, в детстве потом в кошмарах снилось.

— Так у нее буквально пара недель осталась, чтобы платье купить на свадьбу. В забегах по салонам её сопровождает кто? Ну, вижу, что понял. Пошли догонять наших, они уже на пешеходке.

И действительно, светофор, разбуженный нажатием кнопки, начал промаргиваться, и парни впереди ринулись вперед, не дожидаясь зеленого, а девушка, чуть прихрамывая, начала преодолевать зебру, как только появился размахивающий руками человечек. Но вот обратный отсчет приблизился к нулю, художница поднялась на бордюр, и из ближайшего выезда со дворов вылетел на бешеной скорости мотоцикл с мотоциклистом в черном шлеме. Олег с Пашей даже посвистели от восхищения лихачом, а девушка обернулась. Зря. Секундой позже густой воздух сотряс искаженный болью крик «Веся!», но кто это был, никто не сознался.

Потом выяснится, что жаркое солнце раскалило шлем и защиту мотоциклиста, из-за чего лихач получил тепловой удар и не справился с управлением, упал и влетел в край пешеходного перехода. А Веселину подвели её босоножки с промокшей стелькой — девушка просто поскользнулась и упала с пятнадцатисантиметровых шпилек, упала во время поворота и прямо под колеса мотоцикла.

2

Разгар весны в лесу не может быть некрасивым. Особенно если несколько отшумевших гроз позаботились об оставшемся в тенистых ямах снеге, а весело поглядывающее с ясного неба на землю солнце раскидывает кругом озорные блики. Но прислонившаяся спиной к могучему дереву девушка если и радуется царящей идиллии, то очень отстраненно.

Она с серьезным спокойствием наблюдает за тем, как легкий ветерок шевелит сережки на иве в нескольких метрах от неё и слушает песню готовящегося к наступлению лета мира. Вот взгляд скользнул к самым верхним ветвям, и, когда долгие размышления в конец обессилили девушку, она осела на мокрую землю. Там, где еще пару мгновений назад была голова незнакомки, промелькнул голубоватый всполох и вокруг разлетелись брызги льда. Чудом избежавшая смерти как будто очнулась и, вздрогнув, обежала глазами силуэты окружающих деревьев, чтобы увидеть того, кто на неё напал. Вернее ту, которая напала.

— Лиска, ты что делаешь! — закричала сгруппировавшаяся для прыжка девушка, но сразу же была вынуждена уворачиваться от летящего к ней огненного копья. — Лиска! Что случилось?!

— Как будто ты сама не знаешь, — то ли прошипела громким шепотом, то ли проплакала волшебница и, закатав второй рукав, продолжила серию пасов. — Атэско! — противница развеяла атаку контрзаклятием. — Дэленс! Сарзи Шарем Шарем! — подряд, практически не делая паузы, пропела Лиска заклятия, объединив их в одну серию пасов, и поймала тем самым растерянную подругу в ловушку, обездвижив на несколько минут. — Раз не получилось с тобой расправиться сразу, значит, судьба распорядилась иначе, подарив мне твои страдания. Ты будешь мучиться так же, как мучилась я. Страдай! — она начала обходить вокруг своей замеревшей жертвы слегка похлопывая ладонями друг о друга: два слабых удара, два посильней, потом опять слабый… — Эрс камай хонес! Калине эс енилак, рэш, рэш, рэш… — когда закончил звучать последний слог проклятия, Лиска рассмеялась.

Смех перешел в хохот, и победительница медленно, хватаясь за деревья и чуть ли не падая, пошла прочь от сотрясающейся в судорогах жертвы, обреченной на медленную агонию. Когда на поляне не осталось никого, кроме умирающей, спало заклятие оцепенения, и несчастная, сквозь текущие самовольные слезы, попыталась расколдовать себя, но это было невозможно, потому что не получалось сделать ни одного плавного движения. Ей уже начало не хватать воздуха, когда она вспомнила встретившуюся когда-то очень давно книгу… даже не саму книгу, а предпоследнюю страницу с аккуратно выведенным каллиграфическим почерком пояснением к ниже идущему заклинанию: «Когда нечего будет больше терять. Так мне сказал учитель». Само заклинание было не сложным, но слишком смутным, чтобы опробовать его на деле. Маленькая будущая ведьма всё же заучила его тогда и долго ломала голову, пытаясь разгадать его действие и не решаясь спросить у наставницы. Прошли годы, и настал черед тех нескольких рубленых слов, ибо за мгновения до смерти терять, поистине, нечего.

— Чар КенРи Хат Раа — выдохнула за четыре приема девушка и неподвижно замерла на ковре прошлогодней листвы.

3

Последний бал зимнего сезона, по совместительству первый летнего, был по-королевски великолепен. Несколько оркестров по очереди исполняли лучшее из своего репертуара, чтобы пары в центре комнаты могли кружиться в танце почти без остановок. В невесомых сумерках слуги уже начали зажигать свечи по углам, но еще не давая огня центру зала и не вынося фонари в сад. В то же время юные служанки в сиреневых платьях мелькали то тут, то там, разнося гостям лимонную воду и травяной чай.

Ежегодно на праздник приглашали не только знать, но и нескольких человек из простолюдинов, поэтому никто не обратил внимания на невзрачно одетую женщину, соткавшуюся из густой тени одного из альковов. Дама неспешно и размеренно направилась сквозь толпу танцующих и беседующих аристократов прямо к возвышению в глубине зала, где весело смеялись принцы с друзьями и снисходительно и добродушно улыбался вдовствующий король.

А перед странноватой гостьей вдруг начали расступаться люди, замолкая и пугливо оглядываясь. Когда она прошла через центр зала, то затих даже оркестр. Но вот до трона осталось не более десяти шагов и дама исполняет приветственный поклон по всем традициям и правилам, так изящно, что от удивления толпа перестала даже перешептываться. Король кивнул.

— Ваше Величество, государь Ремерал! — скрипучим старческим голосом проговорила она, и только тогда окружающие заметили глубокие морщины на лице пришедшей. — Немало времени прошло с нашей последней встречи. Ты помнишь её?!

— Я всё помню, Каринелла. Но что тебе понадобилось сегодня от меня? — чуть кивнув головой, с достоинством ответил король.

— Тогда как ты смеешь удивляться! — вспыхнула названная Каринеллой. — Я пришла сказать, что сегодня закончилось ожидание. Некому тебя больше ждать. Но за отравленную жизнь, за тридцать лет одиночества, за всё за это ответишь ты и твоя семья. Я проклинаю вас! Пусть ядом станет для вас не только горе, но и радость, смертельным будет счастье. — Ведьма злорадно улыбнулась, заметив невозмутимость монарха. — Ты надеешься, дославный король, что любое проклятие можно снять. Зря! Я проклинаю тебя и детей твоих, и разрушить печать моих слов и огонь моего сердца да будет в силе только что-то иного мира, в неизменном виде, не измененное нашим…

Закончив говорить, Каринелла раскинула руки в стороны и звонко хлопнула в ладони над своей головой. В этот миг пламя всех свечей сменило цвет и десятками огненных шариков обрушилось на принцев и короля. В зале поднялся переполох, в суете которого незваная гостья поспешила скрыться.