Глава №7

1

Весна с её холодными рассветами и раскисающими под ногами дорогами закончилась, наступило лето во всем его великолепии. Только что закончился дождь, крупными каплями барабанивший по зеленым листьям последнюю четверть часа и намочивший дорожную пыль. Под лучами вновь показавшегося солнца от луж почти сразу начало изрядно парить, поэтому идти стало тяжело.

— Уф, душно, даже ветра нет. Всё. Ищем место для привала и отдыхаем, а к утру всё подсохнет и отправимся дальше.

— Да, шветти.

Отдавшая распоряжение выглядела очень экзотично. Она уже не сильно напоминала девушку, очнувшуюся в пещере грифона, но все же это была она — Сатофай. Её волосы были тщательно упрятаны под расшитый плат, к которому брошью и двумя булавками крепилась завеса из мелкого кружева, через которую невозможно было разглядеть глаза. Вместо скромного платья, почти такого же, какие носили большинство крестьянских девушек, на ней был оригинального кроя серый дорожный костюм, подчеркивающий фигуру и женственность девушки. Образ дополняли бежевые кожаные перчатки с открытыми пальцами, ремень закрепленный на поясе и поддерживаемый двумя перекрещенными ремешками перекинутыми через плечи, и новые сапоги, уже покрытые пылью. Её спутница была менее колоритной. Сайя, а именно так звали девушку, которую Сатофай забрала из деревни в качестве платы за ледяной колодец, тоже изменилась, хоть и почти незаметно. Теперь это была уже не та девушка, которая хохотала на посиделках рукодельниц и не хотела выходить замуж, сейчас она была спокойна и невозмутима, как человек переступивший через важное решение. Сайя, в отличии от магички, была одета в пестрое платье с на четверть подвязанным подолом, чтобы не сильно пачкать грязью юбку, а её волосы были заплетены в перевитую лентой косу. Третий из спутников — светло серый грифон — меньше всех страдал от духоты, но постоянно начинал сердито чесать клювом перья. Он не любил промокать под дождем, поэтому когда подобное случалось злился. Лейц единственный из них, кто нисколько не изменился.

— Клак. Клак. Отдых. Клак. Не помешает. Клак. Я. Клак. Подсохну. Клак. Поохочусь. Клак. Клак.

— Хорошо. Всё равно пока подходящего места для ночевки нет. Да и спешка ни к чему: у нас хорошие запасы. — Сатофай пожала плечами и потрепала шею несущего сумки Лейца.

Подходящее место для привала и ночевки встретилось еще через час пути. Девушки проворно сняли сумки со спины спутника и волшебница, наколдовав костер над ворохом влажных веток, и, захватив папку с рисованием, устроилась под деревом. Сайя же занялась обустройством лагеря и приготовлением ужина, вспоминая как все случилось.

2

За прошедшие два месяца с девушками приключилось достаточно, чтобы отношения между ними пришли к некоторому постоянству. Сначала, когда Сатофай, закончившая создавать свой ледяной шедевр, украшенный маленькими статуэтками и резьбой, указала на Сайю и заявила что именно её жизнью хочет получить плату, все присутствующие были крайне удивлены. Но на следующий день утром, когда магичка обнимала прилетевшего на рассвете Лейца, жители деревни выставили Сайю за ворота и захлопнули створки. Пока на грифона навьючивали сумки, волшебница объясняла своей новой спутнице её роль в новой жизни — спутницы и служанки.

Первое время Сайя сторонилась и Сатофай, и Лейца, но потом втянулась в походный ритм — подъем, легкий завтрак, неспешное продвижение вперед по дроге с одним коротким привалом около полудня, обустройство на ночлег еще до того, как начнет темнеть. Каждый вечер, да и вообще каждую свободную минуту, как только с грифона снимали багаж, волшебница брала в руки бумагу и перо или карандаш и больше ничем не интересовалась, кроме разве что миски ужина и кружки травяного чая, поэтому все хлопоты легли на плечи недавней крестьянки. Сайе удавалось разговорить свою новую хозяйку только во время переходов, но ни о цели похода, ни о прошлом она почти ничего не смогла узнать.

Недоверие, страх и растерянность Сайи закончились внезапно. В тот день они долго не могли выбрать место для ночлега, поэтому начали разворачивать лагерь уже в густых сумерках при свете наспех разведенного костра. Сатофай, как обычно, села за своё рисование, но, сделав едва ли десяток штрихов, она уснула. Сайя не стала её будить, только укрыла и переложила захлопнувшуюся папку в сумку. А Сатофай тем временем беспокойно шевелилась и чуть слышно что-то бормотала во сне, в свете костра блеснули капли влаги на щеках. Тихий говор незаметно перешел в слабый стон.

— Клак. Клак. Помоги. Клак. Ей. Клак. Клак, — попросил вернувшийся Лейц.

Когда девушка умыла смоченным в ручье полотенцем лицо Сатофай, отогнув сетку, но не снимая плат, она заметила, что её хозяйке снится что-то очень тяжелое, а магичка не может проснуться, хватается, несмотря ни на что, за кошмар. Это продолжалось до полуночи, а потом волшебница резко открыла глаза, сорвала мокрую тряпку со лба, нащупала сетку и потянулась к рисованию.

— Часто с ней такое? — тихо спросила у Лейца Сайя.

— Клак. Клак. Почти. Клак. Каждый. Клак. День. Клак. Клак. С тех поф. Клак. Как всё. Клак. Клак. Забыла. Клак, — как мог тихо проклекотал грифон.

И Сайе вдруг пришло в голову, что несмотря ни на что, её жизнь изменилась к лучшему: теперь у неё появился шанс увидеть что-то большее, чем родное село и брак с нелюбимым. В сердце девушки неожиданно появились спокойствие и смешанное чувство, состоящее из уважения и жалости к забравшей её в путь. А Сатофай тем временем торопилась сделать наброски сна, пока он не забылся, поэтому не обращала внимания ни на что вокруг.

 На листе в клеточку уже красовались кусочек темно-оранжевого Солнца на лиловом небе, лимонного цвета широкая река, текущая по заросшему малиновой травой с синими цветами полю, и девочка заканчивала закрашивать зеленым карандашом облака. Это был обычный детский рисунок, старательно нарисованный пятилетней девочкой, которая почти с восторгом орудовала отточенным карандашом, зажатым в пальцах руки с забинтованной ладошкой. Но тут кто-то хлопнул малышку по запястью и выхватил карандаш, затем последовал злой смех. Девочка заплакала от резкой боли и обиды и попросила вернуть отобранный предмет.

Ситуация бы и дальше развивалась по накатанной, но неожиданно в неё вмешался мальчик лет шести, заступившийся за девочку и устроивший драку. Когда карандаш оказался у победителя, он подошел к малышке и, протянув свой трофей, шмыгнув носом, попросил больше не плакать.

Сон изменился. Вместо опрятной комнаты, заполненной детьми и игрушками, вокруг оказалась устроенная среди подлеска укромная площадка, застеленная старым, много раз латаным, плащом. И в этом детском тайнике плакала, обнимая тощий заплечный мешок, девочка лет пяти-шести, когда её нашла другая девочка, одетая в изношенные лохмотья и немного старше по возрасту. «Не плач, все уже позади. Здесь нас никто не найдет» попыталась вторая успокоить первую, но малышка лишь сильнее разрыдалась, зовя меж всхлипами маму.

Сон опять изменился. Теперь действие разворачивалось в просторной комнате, заполненной простой, но удобной и надежной мебелью. На диване вольготно развалился пухленький, но очень энергичный паренек, вдохновлено что-то рассказывающий, отчаянно жестикулируя. Его, слегка улыбаясь, слушали высокий и худой блондин, волосы которого заметно начинали темнеть, и сидевшая с ногами в кресле девушка, прикрывающая лицо рукой со шрамом от костяшек до запястья. А на стене висела в рамочке странная картина — детский рисунок, изображающий желтую реку в малиновых берегах, с недорисованным зеленым облаком.

И вдруг комната изменилась — стены стали бревенчатыми, а окошко уменьшилось более чем в два раза. Вместо двух мальчиков и девочки в ней находилась совсем юная девушка. Она стояла возле стола, заваленного книгами и бумагами, и читала заметки на одном из листов, когда дверь распахнулась и с диким криком «Лиска, смотри, что я нашла!» в помещение вихрем забежала другая девушка.

Но тут Сатофай проснулась.

К рассвету на листах толстой шершавой бумаги появились все четыре приснившиеся сцены и копия детского рисунка, а волшебница добавила в список зацепок о прошлом еще одно имя — Лиска. Но больше ничего вспомнить в этот раз не получилось. Поэтому Сатофай в полудреме следила за костром, иногда вспоминая то или иное заклинание и в ослабленном виде его испытывала. От прошлого ей осталось всего три вещи: друг-грифон, магия и рисование.

Но в то утро ставший привычным утренний порядок оказался нарушен. Едва Сайя закончила приготовление завтрака и начала собирать вещи, когда со стороны дороги раздался дробный стук копыт. Из-за поворота появился всадник, который, увидев маленький лагерь, в удивлении остановил коня.

— Доброе утро, девушки, — изумленно спросил появившийся мужчина. — Вы путешествуете одни?

— Здравствуйте, путник! — засмеялась Сайя, ближе всех находящаяся к дороге. — А чего нам бояться, когда отряд возглавляет волшебница. Шветти, — впервые девушка обратилась к хозяйке этим почтительным титулом, — разрешите пригласить гостя к завтраку?

Через пять минут, бывшая селяночка уже вовсю развлекала гонца — солидного тридцатилетнего сержанта — и расспрашивала о том и сем. Когда она начала потихоньку спрашивать о последних новостях, под одобрительные кивки Сатофай, мужчина погрустнел.

— Да, какие там новости! Но да чего же вкусная у вас каша! Рядом с городом актыр завелся, вот уже пол года всех изводит. Но городской совет, конечно, сразу же принял меры, объявив о найме отряда наёмников. Охотники нашлись, но их операция как раз вчера и провалилась. Теперь, вот, меня отправили по ту сторону гор, к тамошней ведьме. Наш маг не справляется, он слишком слаб, чтобы остановить и вылечить отравленные раны стольких человек.

— Ведьма по ту сторону гор? Случайно не к Ваниде едите? — Сатофай бесшумно подошла со спины к гонцу, подавившемуся от неожиданности.

— Да, а откуда… — прокашлявшись начал было гонец, но его тут же перебила магичка.

— Тогда можете поворачивать обратно. Ни Ваниды, ни её учениц там уже давно нет. Лучше вашему городскому совету воспользоваться услугами другого мага.

3

Раненых и отравленных оказалось двенадцать человек, поэтому все силы городского мага полностью уходили только на то, чтобы его подопечным не стало хуже. Поэтому, когда пришла новость о том, что старая, но очень сильная волшебница Ванида не сможет приехать совсем было опустил руки. Вместо этого появилась какая-то молодая девушка, заявившая, что тоже является магом. Перекинувшись с Сатофай парой фраз, он совсем было отчаялся, когда неожиданно заворочались пациенты и начали подниматься с постелей.

Долго удивляться не пришлось, гостья сама пояснила, что она просто подстроилась к заклинанию и открыла на всю ширину свой канал, добавив максимум силы. После этого изумленный городской маг признал, что девушка уже если не опытная, то хорошо обученная волшебница и, пригласив выпить чашку чая, рассказал об актыре. Да, рассказал, причем так, что утром, едва рассеялся утренний туман, Сатофай выскользнула за городские ворота и направилась к его гнезду.

Ей навстречу выполз похожий на толстого змея монстр, изо рта которого торчали ядовитые клыки, еще несколько отравленных шипов торчали около хвоста. Соперники неспешно сближались. Но когда между ними осталось не более семи шагов, актыр резко бросился вперед. Монстр, привыкший справляться с мечами, ножами и топорами, встретил шквал огня и ледяных кристаллов. Весь рывок оказался зазря — змей рухнул истыканный ледяными кинжалами и с выжженными глазами и пастью. Сатофай пнула поверженного противника и направилась обратно в город.

К полудню все жители уже знали о случившемся и волшебницу со спутницей окружили всевозможными почестями и городской совет широким жестом открыл лавки мастеровых, объявив, что счета оплатит казна. Через неделю, изрядно наговорившись с местным магом и приведя в порядок снаряжение, Сатофай, Сайя и Лейц отправились дальше. С тех пор волшебница не упускала случая пополнить запасы и добавить несколько монет в кошелек, используя свою магию.

4

— Шветти, ужин готов.

— Иду.

— Шветти, а куда мы пойдем дальше?

— В столицу. Денег нам хватит, пора пришла знаний.