Глава №11

1

Сатафай сидела, обхватив руками шею грифона и уперевшись коленями в основания его крыльев. Она старалась не мешать Лейцу лететь, но чувствовала, что грифону очень неудобно так нести её, поэтому как бы ей не хотелось понаблюдать за миром с высоты полета, девушка была вынуждена уткнуться в серые перья. Волшебнице было скучно, а впереди ждал, как она предполагала, тяжелый разговор и за не имением другого дела, магичка погрузилась в размышления о прошедших двух днях.

Тогда, когда Сатофай впервые увидела лицо юноши, обнаруженного на поляне, девушке показалось, что её ослепило вспышкой. Она стояла, не в силах сбросить с себя наваждение и не в силах осознать, что её так ошеломило. Но ситуацию спасла Сайя, заметившая, что парень весь горит, после чего волшебница собралась и смогла начать действовать.

Не прошло и часа, как они разбили лагерь, отправили Лейца осмотреть окрестности и позаботились о больном и его коне. Едва установился новый ритм жизни, Сатофай дрожащими пальцами вытащила из папок с готовыми рисунками и набросками несколько листов, на которых был изображен юноша, очень похожий на того, которому сейчас обтирала лицо и шею смоченной в ледяной воде тряпочкой Сайя. Все работы были датированы разными днями и помечены, как приснившиеся.

Сатофай устроила себе место подальше от костра, села, взяла в руки карандаш и стала наблюдать за спутницей. На чистом листе перед ней было написано одно слово, одно имя — Артём. Она чувствовала себя неожиданно опустошенной внезапной встречей и пыталась поймать то чувство, которое у неё было. Артём. Слово казалось приятным и знакомым, но написать его хотелось как-то по-другому, как-то более привычно, как будто на другом языке. Артём. Было в этом слове что-то, от чего хотелось улыбнуться и теплело на сердце, не сильно, а так, как должно было бы быть при встрече дорогого друга. Артём. Артём…

А парню тем временем становилось то хуже, то лучше и девушки сильно за него волновались. Они не смогли сбить жар, не подействовала даже магия. Всё, что было в их силах — это стараться помочь ему с помощью компрессов с наколдованным льдом. Потом вернулся Лейц с новостями — грифон смог отследить путь всадника по замеченному им местами выломанному подлеску.

Когда начало смеркаться, Сатофай задремала прислонившись спиной к дереву и сидя всё с тем же почти чистым листом в руках. В этот раз она не металась во сне и не стонала, но те обрывки воспоминаний, которые ей привиделись, смутили её окончательно.

 Ворох ярких ничего не значащих успокаивающих снов, воплотивших легкое настроение утра, оборвался внезапно. Среди видений всплыло имя — Артём — как ледяной водой смывшее всё умиротворение.

В её руках был почти законченный рисунок, изображавший парня на фоне водных струй. Она перевела взгляд вверх на того, кто ей позировал, но потом её что-то отвлекло и она посмотрела выше и вправо. И увидела лицо, озаренное мягкой улыбкой и с озорными бесятами в глазах. На сердце потеплело, захотелось смеяться, но в то же время и поддаться на провокацию.

Видения сменяли одно другое, словно слайды. То она пыталась дотянуться до него, то кидала что-то, то вдруг вокруг оказались резкие брызги. Потом усталость и опустошенность… и новый сон, видение.

Стопы сводило судорогой, было мокро, но жарко. Она обернулась, желая окликнуть кого-то, и взгляд уперся в стремительно бледнеющее лицо, испуганные глаза. А сбоку появилась черная тень.

Раздался крик, полный боли, но что кричали она уже не слышала, вместо этого издалека донеслись слова «Чар КенРи Хат Раа».

Сквозь липкий туман, обступающий со всех сторон, виднелась спина, уходящей вдаль девушки.

Сатофай проснулась неожиданно, наполненная горечью, обидой, скорбью. Вокруг тем временем было уже совсем темно и всё — и лес, и лагерь — спали, а волшебница боялась вновь задремать. Она отложила почти чистый лист, который до сих пор сжимала в руках, и, наколдовав огонёк, пересекла стоянку и подошла к больному. Юноша дрожал от озноба и тяжело дышал, было видно, что жар не ослабевал. Девушка всмотрелась в его лицо, ища сходства и человеком из видений, находя отличия. Это был он и не он. Сатофай не знала, что она ощущает в этот момент, в ней сражались такие разные чувства. Девушка потянулась рукой к щеке больного, но не коснулась, отдернула пальцы, а потом потеплее укрыла.

На следующий день, волшебница была такой же потерянной, как и весной в начале пути, поэтому она сердилась. Сатофай ворчала на Сайю, ломала карандаш, дважды отправляла Лейца на разведку. И боялась.

А теперь она приближалась к отряду, от которого отбился этот странный юноша. И ей становилось страшно вдвойне.

2

Большой отряд уже собирался продолжать свой путь — мужчины долго ждали потерявшихся во время землетрясения, собирали разбежавшихся лошадей и надеялись на возвращение Кишая. Но сейчас они хватались за оружие и спешно готовились к бою — на дорогу опускался грифон. Зверь приземлился в нескольких шагах от ощетинившегося мечами строя, и с его спины спрыгнула всадница. Девушка была одета в непривычный дорожный костюм и прятала лицо и волосы, но вся она, её поза, её движения, была воплощением уверенности.

— Приветствую вас, путники, — усмехнулась она. — Вам, случайно не знакома эта вещь? — и гостья показала на протянутой ладони брошь, снятую с куртки Кишая накануне отлета.

— Где сейчас принц? — пораженно спросил один из воинов. — Что с ним?

— Болеет, — девушка пожала плечами. — Судя по всему из-за того, что его сбросил конь. Как придет в себя, я его приведу к дороге. Так что советую его дождаться. И как вы сказали его зовут?

3

Сатофай возвращалась обратно с чувством облегчения. Разговор прошел в разы легче, чем она ожидала, вернее он практически не состоялся, так переполошились при виде Лейца люди. К тому же теперь она знала имя юноши, найденного её отрядом два дня назад. Кишай. Кишай, не Артём. И весь полет девушка успокаивала себя тем, что эти два человека просто похожи, и улыбалась. Но чем ближе был лагерь, тем острее было ощущение некоторой неправильности.

И вот, наконец, под её ногами оказалась твердая земля, а в воздухе над поляной витали запахи из висящего над костром котелка. И радостная Сайя рассказала, что больной очнулся, и жар у него спал. Только за прошедшие дни у Сатофай накопилось слишком много усталости, чтобы обрадоваться этому. Она лишь попросила принести еду, как будет готов обед, и не отвлекать от рисования.

Когда волшебница проходила мимо принца, она задержалась на пару секунд, поймала его пристальный взгляд и бросила мимоходом:

— Ваши друзья Вас дождутся на дороге, Ваше Высочество.