28

Оставшись один, он немного помедлил, затем вышел в коридор, направляясь в комнату Тии. Дойдя до места, он нерешительно остановился. Комната была закрыта, а из-за двери доносились приглушенные рыдания. «Аш побери эту девчонку с ее обидами!» — недовольно подумал Сид и постучался. Рыдания не прекратились, и ему никто не ответил. Маг постучался сильнее, и уже всерьез подумывал развернуться, как дверь неожиданно распахнулась и на пороге возникла Тия, размазывая слезы по щекам.

— Чего тебе? — зло спросила она, не глядя на Сидуса.

— Я прощенья просить пришел, пустишь к себе? — смущенно кашлянув спросил Сид.

— Ну, я же клыкастая обезьяна? — сверкнула на него глазами маленькая воровка.

— Ну, я был не прав, позволь зайти? — покаянно попросил маг.

— Заходи! — махнула рукой Тия, посторонилась и закрыла за ним дверь, ожидая, что тот скажет в свое оправдание.

— Я… я беру свои слова по поводу вивирены назад! — проглотив ком в горле, проговорил Сид. — Я не думаю, и никогда не думал, что ты похожа на обезьяну. Ты и вправду очень симпатичная девочка, а через пару лет так и вовсе превратишься в настоящую красавицу. Это я тогда просто неудачно пошутил… Прости меня. — он протянул руку и аккуратно заправил каштановую прядь, выбившуюся из короткого хвостика, ей за ухо.

— Шутить надо уметь! — категорично заявила она, отстранившись. — Но так и быть, прощаю! Однако не просто так. Взамен ты должен будешь гулять со мной по городу, ибо Змеелов напрочь отказывается это делать.

— Ну, я его прекрасно могу понять! — рассмеялся он. — А ты целую каторгу мне выдумала.

— Что делать! — пожала плечами она. — Жизнь заставила.

— Ладно, о замученная тяжелой жизнью, с завтрашнего дня я раб твой на целую неделю! — шутливо — облегченно поклонился Сидус.

— Раб? — Сид увидел, как загорелись глаза Тии, и тут же пожалел о неосторожно сказанном слове.

— Только на время прогулок! — на всякий случай уточнил он. От греха подальше...

Следующие три дня маленькая воровка таскала мага по всему городу. Сначала она потребовала, чтобы Сид показал ей академию и библиотеку, затем погнала его на местный рынок, а в довершении всего подбила пробраться на крепостную стену, чтобы, как она объяснила замученному Сиду: «Посмотреть на весь город с высоты». Тот даже сопротивляться не пробовал — бесполезно. Маг уже тридцать три раза проклял свою жалостливость и тот момент, когда Аш дернул его попросить у этого демоненка прощения.

На четвёртый день, Тия, видимо смилостивившись над замученным Сидом, объявила за завтраком, что сегодня они просто поглазеют на храмовое шествие в честь Диадемы Великой Матери — реликвии, что ненадолго завезли в Аструм по дороге в Адаб. На лице мага поселилось тоскливое выражение, и он, кинув в сторону фыркнувшего от смеха Змеелова испепеляющий взгляд, поплелся за ней к выходу из чайханы.

Народу на улицах города было великое множество, и толпа, толкаясь и спеша к главному храму, где скоро должна была начаться церемония. Тия и Сид протискивались вперед, стараясь не потерять друг друга из виду, и вскоре достигли центральной площади Аструма, где возвышалось над толпой величественное голубое святилище, уходившее своими стенами куда-то в небо.

Они встали у самого выхода на площадь, ожидая начала церемонии. Тия непрестанно подпрыгивала, стараясь разглядеть вход в храм за спинами людей, и вертелась по сторонам, что-то тихо шепча верной Мушил, что сидела на ее плече. Сид оперся спиной на стену ближайшего дома и теперь гадал, как скоро все закончится, ибо стоять под палящим солнцем в толпе людей было тем еще удовольствием.

Не понимал он и всеобщего преклонения перед артефактом, который, сам по себе и не имел прямого отношения к Великй Матери. Бекра когда-то рассказывал ему, что давным-давно, один глубоко уверовавший богач сплел из главного своего богатста — алых роз, росших в его саду, венок и принес его на алтарь Великой Матери, моля даровать людям дождь после долгой засухи. Как гласит предание, после этого венок из живых цветов превратился в золотую диадему, а на исстрадавшиеся земли в тот же день хлынул дождь, что лил три дня, не переставая… Если бы на месте того чудака оказался Сид, он бы обратился непосредственно к Куде, ну или на худой конец, занялся бы поиском подземных вод на своей земле с помощью лозы...

Из праздных размышлений его вывело странное онемение в руках. Оно зародилось в кончиках пальцев и очень быстро дошло до локтей. Внезапно, ладони словно бы обожгло огнем так, что Сидус даже тихонько вскрикнул от боли и неожиданности.

Он метнул быстрый взгляд на высокое крыльцо храма, где уже вовсю распевали свои гимны певчие, а храмовники выстроились в ряд, ожидая выноса Диадемы. Жгучая боль в руках, тем временем, достигла груди и растеклась оттуда по всему телу, так, что Сид едва не потерял сознания. Согнувшись в три погибели, он тихонько окликнул Тию, которая увидев это, побледнела.

— Мы уходим, моя прекрасная пери! И быстро, если конечно, не хочешь, чтобы я упал прямо здесь… — прошипел сквозь зубы Сид, держась за стену.

— Что случилось? — глаза Тии расширились от ужаса. — Тебе плохо??

— Ннет, мне хорошо… даже к земле пригибает от счастья! — и в полуобморочном состоянии Сид оставался верен своей язвительной манере говорить.

— Хорошо, идем! — маленькая воровка обвила талию Сида рукой и они медленно направились прочь от храма, не заметив, как один из жрецов, что стояли на ступенях, пристально посмотрел в их сторону и что-то сказал своему соседу...

Случайно или нет, но по мере удаления от площади Сиду становилось все легче и лече. Наконец, когда они отошли уже достаточно далеко, маг смог разогнуться.

— Что это было? — посмотрела на него Тия снизу вверх.

— Боюсь, это вернулась моя магия — невесело усмехнулся тот.

— Не вижу радости на твоем лице! — наморщила носик Тия.

— Во-первых, если б тебя так скрутило, ты бы тоже не танцевала, а, во вторых, магия возвращается безболезненно во всех случаях, кроме одного… — он потер виски и помотал головой, что еще недавно готова была взорваться от боли.

— Какого?

— Когда басиры Великой Матери раскидывают свои сети, выискивая людей с магическим даром, последним становится очень плохо...

— Кто такие басиры? — настороженно поинтересовалась Тия.

— Те, кто отправляет волшебников на костер, как элемент, что не вписывается в их картину мира, а потому должен быть уничтожен.

— Ой-ой-ой, так ты хочешь сказать...

— Что нам надо быстро убираться отсюда, пока басиры не поняли, в каком именно месте на площади сработала их сеть.

— Так чего же мы ждем, идем скорее! — решительно потянула Сида за рукав маленькая воровка.

Они миновали еще пару безлюдных переулков, как Сид вдруг снова зашипел от боли и неожиданно пихнул Тию в стенную нишу одного из домов, наказав сидеть тихо и не высовываться, что бы не случилось.

Несколько секунд спустя, где-то впереди раздался топот и крики «Лови колдуна!», потом послышалась какая-то возня, звук ударов и шипение Сида. Испуганная Тия осторожно выглянула из своего укрытия и едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть: связанный Сид стоял на коленях перед толпой рослых воинов в длинных белых рубахах, и сплевывал на землю кровь из разбитой губы.

— Отвести эту падаль в городскую тюрьму! — распорядился самый старший из них, и брезгливо тыкнул в мага своим боевым посохом. — Жаль, что сейчас здесь нет ни одного Царского Дознавателя, а то бы гореть ему на костре уже завтра!

— А ну пшеел! — подняли Сида на ноги двое других и толкнули вперед. Зашатавшись, маг медленно побрел вперед. Тия, видя это, до боли прикусила кулак, чтобы не закричать.

— Вот подожди, через два дня вернется Царский Дознаватель, а на третий тебя осудят и изжарят, поганый колдун! — глумливо рассмеялся один из басиров.

«Ах ты сын крысы и шакала!» — зло подумала Тия. — «Вот подожди, как бы тебя самого не изжарили!». Ей, почему-то больше не было страшно. Наоборот, чем больше она слышала, тем злее становилась. Когда шаги затихли за поворотом узкой кривой улочки, маленькая воровка выскользнула и направилась в ту же сторону, искренне надеясь, что по пути к тюрьме те молодцы никуда больше не свернут.

Минут через пять она нагнала басиров и их пленника на оживленной улице. Стараясь не попадаться им на глаза, маленькая воровка следовала за ними до самых стен темницы, что располагались рядом с городскими казармами. Басиры исчезли за тяжелой железной дверью, а Тия, крадучись, обошла здание тюрьмы и обнаружила, что небольшие зарешеченный оконца подвалов выходят на улицу как раз рядом с постом стражников.

Тия воровато огляделась по сторонам и тихо шепнула что-то Мушил. Маленькая обезьянка проворно слезла с ее плеча и, пробежав по пыльной улице до ближайшей финиковой пальмы, что росла чуть поодаль от замершего на посту стражника, взобралась наверх, сорвала с пальмы финик, и, прицелившись, метко кинула его в стражника, попав тому по лбу.

— Что за… — детина завертел бычьей шеей, стараясь увидеть того безумца, что так опасно развлекался.

— Дядя, дядя! — захныкала Тия, подбежав к охраннику. — Помоги поймать мою ручную обезьянку! Я уже полчаса за ней по городу гоняюсь, а она в руки не дается...

— Брысь отсюда, мелочь! Мне делать больше нечего, как за твоими обезьянами гоняться! — прикрикнул на нее стражник. Однако Тия не отставала:

— Ну дядечка, миленький! — канючила маленькая воровка. — Вот же она, на пальме! — показала пальцем девчонка. Стражник, витиевато выругавшись, посмотрел на пальму. Мушил, помахав ему лапкой, снова запустила финик, едва не угодивший тому в глаз. Взревев, словно разъяренный бык, он бросился к пальме.

— Дядя-дядя, не троньте мою обезьянку! — заверещала Тия. — Вы просто снимите ее с пальмы и все… — Сидус, Сидус, Сидус… — громко закричала она. — Иди сюда, мой миленький, иди к мамочке...

— Ты чего вопишь? — раздался знакомый ироничный голос совсем рядом с ее ногой.

— Проведать тебя пришла. — тихо прошипела Тия, наблюдая, как стражник гоняется по всему двору за Мушил, а та, дразнясь, кидается в него всем, что попадалось. — Кормят сносно?

— Очень смешно! Разве я не говорил тебе сидеть и не высовываться? — проворчал он, польщенный однако, что о нем не забыли.

— Я и не высовывалась. А ты потерпи. Как стемнеет, придем сюда со Змееловом, и вытащим тебя.

— Не самая удачная идея! — быстро зашептал он. — Если мы сбежим, то вход во все города Царства Дияла нам будет заказан, и останется устраиваться в Заповедных землях.

— А что же делать? — с отчаянием спросила Тия, чувствуя, как защипало в носу.

— Через три дня у меня суд. Если он вынесет оправдательный приговор, то уйдем с гордо поднятой головой, еще и доброго пути пожелают.

— Хаа! Держи карман шире. Это тебя-то оправдают? — поморщилась Тия.

— Погоди, есть шанс! Но это будет ой, трудно. Боюсь, не справитесь вы.

— Это я-то не справлюсь? — обиженно засопела Тия. — Говори, что надо… — она присела рядом с тюремным окошком, все так же старательно палясь в сторону Мушил.

— Зелье под названием «Кандалы магии». Оно запечатывает магию выпившего его волшебника ровно на сутки. Этого будет вполне достаточно, чтобы Царский Дознаватель, как впрочем и басиры, очень удивились, а я выдержал бы испытание в зале суда...

— Что для него нужно?

— Свиток с ингредиентами лежит у меня в комнате в торбе с картой. — быстро говорил Сид, косясь на прыгающего по двору стражника. — Однако выпить его мне нужно не позже, чем за два часа до испытаний, иначе — плохи мои дела.

— Молчи уж, малахольный! — неожиданно для себя огрызнулась Тия.

— Подожди, если меня приговорят, костра не дожидайтесь. Уходите со Змееловом, и вещи мои прихватите, там карта, как доберетесь до Кабира, семье передадите...

— Я сказала — молчать! — зло прошипела Тия. — Рано помирать собрался. Ты сначала нас до схрона доведешь, потом и дух испускай, сколько влезет, а пока — не сметь!

— Слушаю и повинуюсь, моя прекрасная пери! — в голосе Сида снова зазвучала ирония.

— Зелье мы принесем тебе на рассвете третьего дня. Жди! — протараторила она и быстро встала, увидев, что стражник возвращается к тюрьме злой, как дюжина дэвов и с пустыми руками.

— Сид убежал? — дрожащим голосом осведомилась она.

— И ему повезло, а иначе я бы с твоей обезьяны шкуру живьем спустил! — пропыхтел стражник, обливаясь потом. — А ты — брысь отсюда! И чтоб глаза тебя мои не видели!

— Ты злой. Фу таким быть! — надула губки Тия и, демонстративно повернувшись к нему спиной, зашагала прочь.

Сид еще какое-то время смотрел в маленькое зарешеченное окошко почти под самым потолком камеры и глупо улыбался. Его не бросили, ради него рисковали. Молодец, девчонка, все-таки! Отчаянная… Теперь он точно знал, что у него появились настоящие друзья, и от этого в груди приятно защекотало...