19

Едва войдя к себе в комнату, наемник начал быстро собирать вещи. Он хотел было, как и в прошлый раз, потребовать себе пару провожатых до Альзары, но внезапно подумал, что этого делать не стоит. Вряд ли тамошние власти сильно впечатлятся официальному посланнику Ияра, значит, придется ждать попутного каравана. Они здесь ходят до Альзары почти каждый день. Подумав еще немного, Гюрза решил, что так и поступит. Но уже завтра, ибо посиделки с возлияниями затянулись до вечера. А сейчас лучше отдохнуть. Однако заснул он еще не скоро — настолько волновала его мысль, что совсем скоро беглецы вновь окажутся в поле зрения, а то за эти дни у него возникло опасение, что добыча сумела уйти.

На следующее утро он обошел в поисках попутного каравана все окрестные постоялые дворы, но там, как назло, никто не мог ему помочь. В ближайшие дни в нужном направлении никто не уходил. Не раз помянув всех бестий подлунного мира, наемник уже отчаялся попасть в Альзару, как на выходе с одного из постоялых дворов его окликнул неприметный человек.

— Эй, почтенный! — обратился к нему незнакомец. — Ты ищешь попутчиков до Альзары? — Гюрза разглядывал собеседника, раздумывая, насколько тому можно доверять.

— Ищу — после минутного молчания наконец ответил он. — А ты знаешь караван, к которому я мог бы прибиться?

— Нет, но у меня есть предложение получше… Я могу провести тебя туда кратчайшим путем, ну скажем за сутки… И возьму всего два томана. — незнакомец выжидающе уставился на наемника, ничуть не смущаясь ответного изучающего взгляда. Гюрза разглядывал тощего человека средних лет с неприметным лицом, жидкой черной бородкой и колебался, следует ли соглашаться. Однако, похоже, иного выхода не было.

— Хорошо, я согласен! — кивнул он, подумав, что всегда сможет убить проводника, в случае опасности. — Когда выступаем?

— Я знал, что ты не откажешься — улыбнулся тот. — Выходим завтра на рассвете, но вот задаток...

— Задаток ты получишь только утром у ворот — отрицательно покачал головой наемник. Еще не хватало потерять золотой просто так.

— Но...

— Послушай, мне ведь и каравана подождать несложно — с деланным равнодушием обронил Гюрза и повернулся, чтобы уйти.

— Постой-постой! Не горячись, уважаемый… Зачем так? — схватил его за руку проводник. — Завтра, так завтра.

— Другое дело! А зовут-то тебя как?

— Нибру мое имя. — представился собеседник. — А к тебе как прикажешь обращаться?

— Зови меня Наемником — коротко кивнул он. — А теперь мне и в правду пора. Встретимся завтра на рассвете у ворот.

— Хорошо, уважаемый, я буду ждать — поклонился его проводник и они разошлись в разные стороны.

Оставшийся день Гюрза потратил на закупку провизии и сборы. Следующее утро он встретил в седле у ворот Таруса. Нибру не заставил себя долго ждать. Наемник, коротко кивнув ему, отдал золотой. После этого они миновали пост стражи у ворот, выехали из города, и оказавшись в Пустыне остановились. Нибру втянул носом прохладный утренний воздух и начал что-то бормотать на странном наречии, слышать которое Гюрзе еще никогда не доводилось. Проводник же, его, казалось, и вовсе впал в транс. Некоторое время поражённый наемник смотрел на это представление и уже хотел его прекратить, как вдруг Нибру открыл глаза и указал в сторону, противоположную пути на Альзару.

— Идем туда!

— Ты в своем уме? — раздраженно выпалил Гюрза. — Альзара не там!

— Зато короткий путь — там! — так же резко возразил его проводник.

— Как? Сдается мне, ты меня обманываешь, Нибру! — начал закипать наемник.

— Поверь мне, путь открылся в том направлении — на полном серьезе продолжал доказывать тот.

— Что значит — «открылся»? — не поверил своим ушам Гюрза.

— Идем, я объясню тебе все по дороге. — махнул рукой проводник. Гюрза, нахмурившись, тронул коня, и они медленно направились в ту сторону, куда указал Нибру.

— Ну, так что это за байки об открывшемся пути? — хмуро поинтересовался он, поравнявшись с проводником.

— Слышал ли ты когда-нибудь о магии, уважаемый? — поинтересовался тот.

— Слышал! Матушка мне в детстве любила сказки рассказывать. — иронично дернул бровью наемник.

— Ну тогда ты можешь считать, что попал в сказку — слегка обиженно протянул Нибру. — Я только что договорился с Пустыней о том, чтобы она открыла нам кратчайший путь на Альзару.

— Это как? — не поверил своим ушам вириец. Такого бреда он еще не слышал.

— Когда боги создали подлунный мир, они накрепко связали его еще с одним — миром теней. На земле все относительно прочно и меняется медленно, а в мире теней нет ничего постоянного. Ни времени, ни пространства, только хаос. И если прочитать особое заклинание, то стена между нашим и тем миром истончится, пространство поломается и откроется волшебный путь, по которому ты попадешь туда, куда нужно намного быстрее, чем если бы шел обычной караванной тропой.

— Так почему же тогда такие особые пути не используются повсеместно? Сколько живу в Царстве Дияла, а такое вижу впервые.

— Эээ, не все все так просто-хрипло рассмеялся его спутник. — Жрецы Великой Матери, знаешь ли, не терпят даже упоминания о колдовстве. То, что я делаю — вне закона. За это и изжарить на костре могут.

— Ну и зачем ты мне все это рассказываешь? — подивился наемник. — Откуда ты знаешь, может быть, я донесу о тебе властям?

— И окажешься на костре вперед меня — покачал головой Нибру. — Ты же тоже шел по этому пути, а значит, участвовал в колдовстве. Я, уважаемый, тебе для того все и рассказываю, чтоб не обмолвился кому случайно...

— Дэв вас здесь всех разорви с вашими порядками! — выругался сквозь зубы Гюрза. Оказывается, он теперь замешан в колдовстве… Подумать только!

— А вот этого не надо… — вмиг посуровел проводник. — На мышиной тропке, знаешь ли, всякое может случиться, и потому бестий поминать не стоит, а то еще чего доброго, накличешь.

Разговор заглох сам собой и больше не возобновлялся. Дневной путь они преодолели молча, лишь изредка обмениваясь репликами. Наконец, когда солнце порозовило вечерними лучами песок, путники встали на ночной привал. Они разбили палатку и развели костер. Пока Нибру готовил немудрящий ужин, Гюрза занялся своим жеребцом. Солнце уже повисло над самым горизонтом, кода наемник стреножил лошадь и повернулся к костру.

— А скоро ли Альзара? — спросил он у проводника.

— Назавтра около полудня будем там — пожал плечами тот. Эта тропка выведет нас прямиком к ее стенам, главное держаться в том направлении, что мы идем сейчас.

Гюрза кивнул и рассеянно скользнул глазами за спину проводника, туда, где заходящее солнце окрашивало небо в розовый цвет, и насторожился. В направлении их лагеря по барханам шагал человек. Он был уже совсем близко и в мареве остывающей пустыни его фигура казалась нереальной, будто зыбкий мираж, которыми так славились здешние пески.

— Нибру! — тихим тревожным голосом окликнул он спутника. — Оглянись-ка назад, похоже, у нас гости… — Тот оглянулся, тихо замысловато выругался и достал из-за голенища короткий кинжал в форме птичьей лапы, оканчивавшийся острым лезвием-когтем. Затем схватил мешочек с солью и рассыпал его перед лагерем, озабоченно бросив наемнику:

— Молись, уважаемый, чтобы это был человек! — Гюрза почувствовал, как вдоль спины пробежал неприятный холодок. Уж очень странно двигалась приближающаяся к ним фигура. Он схватился за меч.

— Э нет, обычное оружие здесь не поможет! — покачал головой проводник, заметив его движение. — Только соль и кинжал из небесного железа...

Незваный гость, тем временем, уже подошел к их лагерю и теперь водил головой, покрытой капюшоном. Лица его не было видно. Наконец, он обратился к путникам вполне человеческим голосом:

— Доброго вечера, уважаемые! Могу ли я погреться этой ночью у вашего костра? Я отстал от каравана, заблудился...

— И тебе доброго вечера, почтенный! — миролюбиво проговорил Нибру и сделал приглашающий жест. — Проходи, присаживайся. Мы разделим с тобой ужин и кров.

Незнакомец, казалось, обрадовался и сделал шаг вперед. Однако, наступив на рассыпанную соль, зашипел от боли, вскинул голову и тогда Гюрза заметил его неестественно бледное длинное лицо и черные глаза без зрачков. Он невольно вздрогнул: казалось, сама Бездна посмотрела на него… Гость, тем временем и вовсе стал терять человеческий облик, шипя и пузырясь, словно игристое вирийское вино. Гюрза глядел на эти превращения и понимал, что впервые в жизни ему становится по-настоящему страшно… Однако нечисть, потеряв свой облик, не потеряла прыти, и превратившись в темно-серое облако с горящими огнем глазами, резко метнулась в сторону изготовившегося Нибру. Тот с криком «Во имя Великой Матери!» попытался воткнуть в серый сгусток кинжал, но нежить оказалась проворнее и обвила его запястье. Рука закричавшего от боли проводника мгновенно обуглилась и рассыпалась прахом. Кинжал отлетел в сторону, под ноги к Гюрзе. Наемник, не растерявшись, мгновенно нагнулся и подхватил его. Однако, когда он разогнулся, было уже поздно: черное облако полностью окутало Нибру. Тот издал невнятное бульканье, перешедшее в шипение и, через каких-то пару секунд, осел на землю горсткой серой золы да кучкой обожжённых мелких косточек.

Облако же, подросло в размерах и, утробно рыкнув, двинулась к наемнику. Он осознал, что сейчас, скорее всего, ему придет конец, однако дешево свою жизнь продавать не собирался. Крикнув, на всякий случай, «Во имя Великой Матери!», он что было силы метнул кинжал нечисти прямо в огненный глаз. Гюрза не промахнулся. Серая тень вдруг заревела, сделалась прозрачной и лопнула, облив его нестерпимым зловонием. Через несколько секунд о недавнем бое напоминала лишь горстка пепла — все, что осталось от его проводника, да валявшийся на песке слегка оплавленный кинжал. За спиной раздавалось сумасшедшее ржание коня, а костер заливала выкипающая похлебка.

Гюрзу стошнило. Он дрожащими руками развеял над пустыней прах Нибиру, быстро залил костер, схватил свою сумку и кинжал, отвязал коня и во всю прыть поскакал прочь. Наемник всю ночь погонял жеребца и летел так, словно все дэвы подземного мира гнались за ним. Только утром, когда тропа привела его к знакомым белоснежным стенам Альзары, он позволил себе остановиться, слез со взмыленного коня, упал на песок и принялся кататься по нему, мелко дрожа от нахлынувшего запоздалого ужаса и потом еще долго сидел на бархане, бессмысленно глядя перед собой...

Придя домой после ужина, Тия первым делом высказала Змеелову все, что она думает об их проводнике, и нем самом.

— Ох и не нравится мне тот парень! По глазам видно, что он далеко не в себе… Теперь я понимаю бабушку Нур, которая говорила, что с ума сходят в основном те, кто слишком много знает! И ладно бы просто ненормальный, но еще и уверенный в том, что он— самый умный… А ты? Где были твои глаза, когда ты соглашался? — накинулась она на наемника.

— Ну во-первых, выбора, как ты понимаешь, у нас не было. Согласился и на том спасибо. Иначе пришлось идти бы одним в неизвестность. Во вторых, с чего ты решила, что Сидус— сумасшедший? — устало поморщился Змеелов, которому вовсе не хотелось выслушивать ее недовольство.

— Это у нашего проводника на лице написано. Крупными красными буквами. И шуточки у него… «Не благодарите»! Нет, он еще ничего не сделал, а уже ведет себя так, будто мы ему должны! — сердито фыркнула маленькая воровка.

— Он тебе просто не понравился, вот ты и обвиняешь его во всех смертных грехах, разве я не прав? — зевнул наемник.

— Нет. Ты не прав. Это из-за его смертных грехов он мне не понравился! — сердито передернула плечиками Тия. — Что ты вообще о нем знаешь? Только то, что зовут его Сидус. А он когда-нибудь был чьим-то проводником? Вдруг он доведет нас только до своей родной деревни, а потом бросит на произвол судьбы?

— Ну давай посмотрим на это с другой стороны: совсем без проводника мы не дойдем даже до его родной деревеньки. Почему, кстати, ты думаешь, что он родился в деревне?

— Воспитание у него хромает на обе ноги! — проворчала она.

— Ну знаешь ли, мы тоже с тобой судя по манере держаться, — далеко не аристократы! — махнул рукой Змеелов и улыбнулся.

— Позволь тебе напомнить, что из присутствующих здесь только мы с Мушил — не аристократы, а кое-кто — сын бывшего Правителя Феруза и прямой потомок Уммы! — в запальчивости проговорила она и испугалась, глядя как улыбка мгновенно сползла с лица наемника и сменилась раздражением.

— Кто тебе такое сказал? — прошипел он.

— Сама догадалась… — вздохнула она, разом растеряв весь запал. — Когда Исин сказал, что из городов после смены династии никого не выгоняли, кроме семьи самого Саргона.

— А ты умная! — посмотрел на нее Змеелов с невольным уважением, которое, впрочем, тут же сменилось ехидством. — Правда, язык уж слишком длинный. И голосок громкий, так что не говори об этом во всеуслышание, если не хочешь, чтобы местные палачи укоротили нам все, что можно.