Параграф 18. «Бюстгальтер на дверце»

Наше с Маргаритой возвращение в общежитие почти всю дорогу сопровождалось полным молчанием и гнетущей атмосферой, от которой я и теперь не могу избавиться. Что это вообще такое? Тотальное «везение» за мной прямо-таки по пятам следует от самого того бара, в котором мы повстречались со смазливым двуличным мерзавцем. Видимо, мало мне было приключений, так теперь ещё чуть ли не в слежке обвинили.

Из окна своей комнаты я наблюдаю всё тот же неизменный вид застывшего в предсмертном онемении посёлка и в очередной размысленно возвращаюсь к тому странному, намертво врезавшемуся в мою память, разговору с владельцем бывшей оптовой базы.

— Поэтому повторяю вопрос: откуда вам, молодые люди, известно, что у нас был вещевой склад? — в голосе Валентина Романовича слышна требовательность, а в глазах неприкрытый гнев сквозит вперемешку с подозрительностью.

— П-п-простите, н-но… — внезапно Марго начала заикаться, по выражению её лица видно, насколько сильно она растеряна — не ожидал от неё подобного ступора.

— Мне о нём рассказала вахтёрша нашего общежития, когда я спросил, какие в Сплавнинске есть магазины.

— Ах, вахтёрша, значит? Ну-ну, интересно. Как же зовут эту вахтёршу? Дайте угадаю — наверно, какая-нибудь «баба Шура»? Впрочем, уверен, у таких молодчиков фантазии хватит на имечко поинтересней. Мало вам было Гришкиной крови, теперь по мою пришли? Ну-к, поди поближе, сейчас сам выдам, галлонами не унесёте — хозяин магазина, наклоняясь вбок, медленно начал отводить правую руку в сторону, не отрывая от нас агрессивного взгляда.

Я быстро отступил на несколько шагов назад, утягивая за собой полностью оторопевшую девушку.

— Мужик, ты совсем дурак?! — мой голос громким возгласом разнёсся по просторному помещению. — Да у тебя паранойя на всю голову! Кому ты, на фиг, в этой глухомани нужен?!

Валентин Романович оскалился.

— Вот и я так же Гришке говорил. Старик просто переживал из-за своего сынка-недобитка, который его и укокошил. Говорил же ему не трогать зазря этого алкоголика, так нет — не слушал! Всё твердил, мол, завод из его парня упыря сотворил, и нужно его спасать, ха! Будто забыл, что его пасынок всегда был последним отребьем, — откуда-то из-под прилавка мужчина достал толстый арматурный прут, однако достать им до нас он уже не мог — оставалось только злобно зыркать на нас на расстоянии.

— Но мы-то здесь не при чём! Или ты на всех бросаешься, когда кто-то спрашивает о вещевом складе?

— А про него никто ничего не спрашивал за эти три месяца. Особенно после того, как однажды ночью был сожжен дом покойного. Лишь один раз единственный невольный свидетель говаривал о двух фигурах, отходивших от полыхавшего здания. Жаль только, он тоже вскоре помер. Тут уже, правда, от собственного палёного самогона.

— Повторяю, сюда мы приехали неделю назад, а дом наверняка сгорел задолго до нашего прибытия. Мужик, не знаю, что у вас за беспредел творится, но я всего лишь увидел много одежды на полках и мне вспомнились слова вахты о вещевом складе, поэтому решил спросить из любопытства.

Владелец хозяйственного вдруг замешкался, посмотрев на стеллажи с одеждой, запал в нём как-то уменьшился.

— Это… это то, что мне удалось спасти прежде, чем до склада добрались мародёры. У меня есть ключи от того здания, а у Гриши были ключи от моего, — Валентин Романович громко вздохнул, и плечи разом поникли; от агрессии, бушевавшей в нём минуту назад, осталась лишь усталость. — Когда дружишь с человеком на протяжении тридцати лет, он становится тебе едва ли не роднее семьи…

Взгляд пожилого мужчины вновь впился в нас, но теперь в нём ощущалась вся тяжесть прожитых лет вместе со всеми пережитыми невзгодами и утратами.

— Не знаю, кто вы, ребят — может, вы действительно одни из тех говнюков, сжегших дом, а, может, я просто — старый маразматик, подозревающий любого незнакомца во всех смертных грехах. Хочу верить во второй вариант… А впрочем, какая теперь разница как помирать. Простите, ежели ошибся, нервы с возрастом сдают. Надеюсь только, что задницы тех гадов, а заодно и говнюка-сыночка Гриши, будут жариться в аду на наиболее раскалённых сковородках.

Когда же мы, наконец, покинули помещение магазина с покупками в руках, плечи Маргариты подрагивали, глаза она спрятала за длинной чёрной чёлкой. Мне кажется, что в этот момент девушка скрывала слёзы. Похоже, всё произошедшее сильно её подкосило, но как она может позволять себе быть настолько восприимчивой? Всё-таки сотрудник отдела психологической поддержки… Я не пытался её успокоить — не думал, что это будет для неё реальным утешением. Порой человека лучше отставить в покое — тогда он хотя бы, возможно, сохранит «собственное лицо» перед самим собой.

— И как часто у тебя так получается? — неожиданно задала вопрос Маргарита уже на подходе к общежитию.

— Как «так»?

— Единственным вопросом вогнать одного человека в состояние полной прострации, а второго довести до белого каления.

— Вот знаешь, раньше за собой не замечал таких сверхспособностей, но стоило приехать в Сплавнинск… Ощущение, будто здесь рухнул корабль Кларка Кента, облучивший здешних пауков радиацией, а те в свою очередь искусали местных жителей, наделив их способностью делать всё со сверхскоростью. Сверхмедленной скоростью, особенно по части мыслительных процессов. Меня же, по-видимому, коснулась сама Фортуна. Предположительно, увесистым пинком.

Марго несколько раз кашлянула, должно быть, пыталась так сдержать смех. Хорошо, если угадал.

— А почему именно пинком?

— Тебе лучше у неё самой спросить… Возможно, я субъективен, однако, по моим ощущениям, ничем иным это быть не могло.

Маргарита всё-таки негромко усмехнулась и через несколько секунд мы вошли в общежитие.

— Яна, кажется, говорила, но на всякий случай напомню: она живёт в комнате триста пятьдесят.Думаю, ты можешь сразу всё ей занести и заодно свои продукты забрать, — проговорила девушка, когда, будучи уже перед входом на второй этаж, мы собирались расходиться.

— Спасибо за напоминание, а ещё за компанию и знакомство с местными «достопримечательностями». И-и-и… Прости, за инцидент приветливым дядечкой-продавцом, не ожидал подобного развития событий.

— Не за что тебе извиняться. Такое предугадать вообще никто б не смог. Ты же не виноват, что приветливый дядечка оказался слегка… «приветливым».

Так завершился сегодняшний поход на бывшую оптовку, события которого теперь не идут у меня из головы.

Отхожу от окна и смотрю на часы. Без пятнадцати восемь… Летит же времечко. Моментально недовольным бурчанием о себе напомнил пустой желудок, активно подначивая меня скорее наведаться к Яне в гости. Предварительно переодевшись в «домашнее», прихватив ведро поновее и некоторую часть своего небогатого капитала, отправляюсь за продуктами.

Блок триста пятидесятой вместе с триста сорок девятой оказался практически напротив входа-выхода третьего этажа. По-своему удобно, пусть и не во всём. Ну да ладно, пора.

Несмотря на аккуратный негромкий стук с моей стороны, дверь комнаты Яны сразу приоткрылась. Не заперто…

— Открыто! — раздался голос девушки, констатируя уже раскрывшуюся истину.

— Вижу, что открыто, зайти-то можно?

— Аха-хах-ах, а сам, как думаешь? — прозвучал встречный, не дающий конкретного ответа, вопрос.

Да-а-а уж… отталкиваю дверь и захожу.

Представшая предо мной картина несколько удивляет и озадачивает. Мебельный набор ничем не отличается от моего, расстановка немного иная, а покрытие стен, пола и потолка выглядит чуть новее. Вот только бросается в глаза другое. С одной стороны полностью осознаю, что это — комната девушки, а с другой — контраст ожидаемого порядка и того, какой здесь оказывается бедлам!

Яне, судя по всему, либо не хватило на все вещи места в шкафу, либо она не считает нужным всё хранить там. Так, например, джинсы и толстовка, в которых девушка ходит на работу, лежат на разложенной гладильной доске едва ли не скомканными. Практически посреди комнаты на полу боком валяются белые кроссовки и торчащие из них белые носки. Стол в хаотичном порядке усеян неубранной едой. И всё же самым апофеозом однозначно признаю перекинутый через открытую дверцу шкафа чёрный бюстгальтер.

Сама хозяйка комнаты с книгой в руках беззаботно лежит на кровати, закинув ножки на стену.

— Приветствую, дорогой гость, — произнесла Яна, не отрывая от чтения. Добро пожаловать в моё скромное жилище. Тут небольшой беспорядок, но ты не обращай внимания. Проходи, присаживайся, стул свободен. Если голоден, угощайся — на столе найдёшь всякие вкусности. В общем, чувствуй себя, как дома. А дома у нас что? Правильно — самообслуживание!

Завершая свою приветственную речь, девушка, наконец, повернула голову в мою сторону и довольно улыбнулась, сразу обратив внимание на более-менее новенький по внешнему виду набор в её хозяйстве.

— Э-э, спасибо за приглашение, но я ненадолго. Просто отдать ведро с посудой. Ну и забрать продукты, конечно. Кстати, сколько с меня?

— Ой, слушай, как-то даже не запомнила, — беззаботным голосом заявила Яна. — Тем более покупала в один заход сразу для двоих. Сумма была общая за мои и твои покупки.

Вот это номер, неужели не шутит? Хотя, странная была бы шутка.

— И как быть с расчётом?

— Да просто оставь, сколько считаешь нужным. Ничего страшного не произойдёт, если дашь меньше — моя же оплошность как-никак. Пакет с твоей «долей» под столом.

Ну и подход у неё… Не знаю, что и думать. Моего укоризненного взгляда хозяйка комнаты не заметила, так как снова вернулась к чтению. Ладно уж, теперь ничего не поделаешь, не устраивать же сейчас из-за подобного «разборки».

Я прикинул приблизительную стоимость всех купленных на меня продуктов и, отсчитав из своих сбережений получившуюся сумму, положил деньги на свободный от еды край стола. Теперь можно и к себе возвращаться.

— Уже уходишь? Ладно, могу понять, если не голоден, но просто чуть-чуть поддержать приятную беседу можно же? Или тебя Семён покусал, и ты теперь постепенно превращаешься в такого же неразговорчивого мизантропа?

Во шпарит. Не девушка, а какой-то генератор острот, сарказма и почти издевательств. Значит, как сама книгу читает в присутствии гостя, не обращая на него по большому счёту никакого внимания — это нормально, а вот если её не развлекают — сразу мизантроп. Вдобавок инсталляция этакого «творческого беспорядка» меня в определённой степени смущает. Хочется самому здесь прибраться. Особенно раздражает бюстгальтер на дверце шкафа, будто нарочно периодически попадающий в поле зрения.

— Ты вроде бы читаешь, не хотелось тебя отвлекать. К тому же, у меня тоже есть дела. Например, приготовить себе что-то на ужин и завтрак. А ещё хочется привести мысли в порядок и отдохнуть — денёк сегодня паршивенький выдался.

Яна молча взяла лежащую рядом с нею закладку, вложила в книгу, после чего, отложив чтиво в сторону, с улыбкой посмотрела на меня не меняя позы, то ест для неё я должен смотреться вверх тормашками.

В таком положении головы асимметричная чёлка опала на кровать, полностью открыв красивое лицо девушки. Зелёные глаза смотрят хитро, с интересом, ожидая моих дальнейших действий. Она что, снова ставит какие-то эксперименты?

— А теперь? Останешься поболтать? Как видишь, всё моё внимание посвящено только тебе, — промурлыкала хозяйка комнаты.

— Ты сейчас специально дразнишься? Проверяешь, не сорвёт ли у меня от подобного обхождения башню, а если сорвет, то насколько быстро? — обычно я более обходителен и учтив в общении с девушками, однако в этот раз решил не церемониться — имел уже дело с похожими по характеру особами — с ними лучше сразу расставлять все точки над i.

На секунду моя коллега по заводу застыла в удивлении, а затем заливисто рассмеялась. Неужто не угадал?

— А ты молодец, внимателен к собеседнику, учитываешь его увлечения и не стесняешься озвучиватьсвои мысли по этому поводу, — отсмеявшись, прокомментировала вопрос Яна. — Мне даже немного жаль, что ты не угадал, можно было бы ещё за проницательность похвалить. Да, признаю — поддразниваю, но чисто по-женски, ради развлечения. Нет — никаких экспериментов я над тобой сейчас не провожу. Хоть с твоей стороны предположение прозвучало не очень тактично, мне нравятся люди, способные говорить открыто, если это не переходит приемлемых для обеих сторон рамок и не является откровенной тупостью. Не люблю глупых ограниченных людей. К альтернативно одарённым это не относится, так как у них в большинстве случаев просто не было выбора.

Я почувствовал себя ещё более неуютно, впрочем, о сказанном нисколечко не сожалел. К тому же всё разрешилось даже лучше, чем предполагал.

— Просто подумал, что лучше сразу всё прояснить — не люблю недопонимания, — теперь мои слова больше похожи на оправдание, хотя, наверно, в определённой мере действительно им являются.

— Да не парься даже, всё правильно сделал, — спокойно сказала девушка. — А теперь, когда мы закончили с прояснениями, меня, честно говоря, кое-что интересует.

Интуиция сразу мне подкинула догадку о сущности интереса.

— Марго?

— Оу, беру свои слова обратно, за проницательность тоже можно похвалить. Действительно о ней. Или, точнее, о возможных причинах её плохого настроения. Так совпало, что я зашла к ней почти сразу после её возвращения с вашей прогулки в хозяйственный. За то время, которое была у неё в комнате, она на меня ни разу не посмотрела, отвечала односложно, а потом вовсе попросила оставить её одну — мол, очень устала и хочет отдохнуть. Теперь ты сказал практически то же самое. Между вами что-то произошло?

— Не то чтобы непосредственно между нами… Скорее между мной и владельцем хозяйственного, а ей досталось по принципу «за компанию».

Я кратко, но в красках пересказываю Яне суть произошедшего, не забывая упомянуть про реакцию Маргариты. Девушка-пацанка не перебивает, слушает молча до самого конца повествования. Когда рассказ подошёл к завершению, она то сжимала, то разжимала кулак правой руки.

— Да уж. Жаль, меня с вами не было, я б этому Валентину Романовичу мозги быстро вправила.

— С одной стороны стоило бы, а с другой… Сама подумай, он не так уж давно потерял, возможно, единственного человека, с которым дружил тридцать лет, если не больше. Тем более, что тот не умер просто от болезни или несчастного случая. Его убил собственный сын. Думаю, тут у многих в преклонном возрасте начало бы рвать крышу.

— Как знать… Кстати, вы не спрашивали, откуда он знает, что его друга-владельца вещевого склада угрохал сын того несчастного?

И тут мне захотелось самому себе с размаху дать в лоб. Как я сам не додумался об этом спросить Валентина Романовича? Один из тех вопросов, которые сами настойчиво просятся на язык, и он прошёл мимо моего мыслительного процесса… Дурак, не сказать бы ещё хуже.

Яна, похоже, всё поняла без слов по моему напряжённому молчанию.

— Понятненько. Ну, хотя бы теперь будем знать и иметь в виду вероятность припадочности того мужика.

— А что по поводу Маргариты?

— Марго… Марго у нас натура восприимчивая. Во всяком случае после того инцидента на предыдущей работе, когда у неё произошёл нервный срыв. Сама она говорит, что частенько ощущает какую-то нервозность, неуверенность в собственных силах, а психологическая устойчивость серьёзно подкачала. После любого потрясения она долго не может прийти в себя и излишне много внимания уделяет совершенно незначимым вещам. Вероятно, сегодняшнее «приключение» сказалось на ней сильнее, чем нам кажется. Или же у неё просто особый период по женской линии начался, — попыталась отшутиться девушка.

Я глубоко вздохнул. Столько проблем из-за простого любопытства…

— Ладно, не буду тебя больше задерживать. Спасибо, что рассказал о случившемся, попробую минут через двадцать снова к ней наведаться — не хочется как-то одну в подавленном состоянии оставлять.

— Ты очень внимательна к друзьям, — отметил я отношение Яны к Маргарите.

— Мы не подруги. По крайней мере, я таковой назвать Марго пока не могу. Она хороший человек, хоть и слабый… Слабость, кстати, меня тоже раздражает, однако моя реакция на неё бывает двух вариаций. Первая, когда хочется, чтобы такой человек был от меня как можно дальше. Вторая, наоборот — во мне горит желание помочь человеку стать сильнее, помочь преодолеть его слабость, увидеть его обновлённым. Не знаю, от чего это зависит. Второй вариант, правда, не такое уж частое явление. Да и не всегда удачное.

— Как, например, с Семёном, — догадка вырвалась даже быстрее, чем я успел её осмыслить.

— Именно…

Вскоре, попрощавшись, я вернулся к себе в комнату, прихватив свои продукты, и занялся приготовлением ужина, который также будет завтрашним завтраком. Из-за навалившейся усталости решил не мудрствовать и просто сварить уже оттаявших пельменей, благо кастрюля вовремя пополнила арсенал кухонной утвари. Пока длился процесс готовки, Гена, наконец-таки, забрал свой стол, а заодно предложил устроить кинопросмотр, но, увы, на кино сил моих уже не осталось.

Поужинав, отправляюсь чистить зубы и умываться. «Как робот», — посетила меня странная мысль. С другой стороны, какое ещё подобрать сравнение, когда от усталости всё делаешь уже автоматически, почти не задействуя мыслительный процесс? Может, зомби? Пф! Да какая разница? Хочу спать…

Готов поклясться, что момент приземления на расстеленную кровать и укрытия одеялом стал для меня, пожалуй, самым приятным событием за весь этот день. Мои веки сомкнулись, я провалился в сон, желая остаться в нём едва ли не навсегда.