Параграф 22. «Delete»

Ночь выдалась, мягко говоря, паршивой. Несмотря на всё моё сонное состояние, мир грёз упорно не хотел раскрывать свои объятья. Зато «дождевидный оркестр» за окном напрягался по полной программе — к громовым раскатам и ставшим монолитными звукам беспрестанного ливня присоединились отчётливые свист и подвывания ветра. В какой-то момент меня даже посетило беспокойство, что вот-вот начнётся ураган, который сорвёт с общежития крышу, демонстрируя жильцам пятого этажа красоты ночного грозового неба.

Уж не знаю, сколько ворочался в тщетных попытках уснуть. Час? Может, два или того больше? Однако моё стремление всё-таки увенчалось успехом. Или его подобием.

Жаль только, когда заведённый на шесть утра телефонный будильник начал надрывно выдавать свою безобразную мелодию, мозг активно принялся доказывать недостаточность отведённого для сна времени. Благо я догадался оставить мобильник на другом краю стола, тем самым лишив себя возможности выключить аппарат утренних экзекуций, не вставая с постели. Дополнительного стимула подняться, к сожалению, предпринятые меры дают слишком мало, но зато не позволяют снова провалиться в сон.

Наконец, через пять минут непрерывного тилиньканья, заставляю себя оторваться от кровати и отключить будильник. Дальше всё пошло легче, особенно после умывания холодной водой.

Позавтракав рисом с сосисками, а заодно захватив в пластиковом контейнере аналогичный рацион на обед, стучу в дверь соседа. Тишина. Стучу громче и энергичнее. Тишина. Лады, Гена, ты сам напросился!

Моя третья попытка достучаться заставила дверь дрожать: такой «тук-тук-тук», должно быть, слышно даже на другом конце коридора. Услышал его и Гена.

— Да кто ж там ломится?! — послышался крайне недовольный сонный голос соседа.

Судя по топоту и обрывкам фраз, Геннадий намеревается задать нарушителю спокойствия, то есть мне, настоящую трёпку или, по крайней мере, в грубой форме указать направление дальнейшего следования.

Внезапно в дверь ударили. С внутренней стороны несколько ниже уровня моей головы. Тишина.

— Ген? Ты как? Слышишь меня?

Ответом мне стал протяжный стон, смешанный с полустрадальческим рыком. Источник звука к тому же, видимо, вплотную прижался к двери.

— Ко-ость? Это ты?

— Я. Пришёл тебя предупредить, что погода на улице гадкая, поэтому бери с собой зонт. Думаю, нам стоит выйти раньше — допустим, без десяти семь — дорогу, скорее всего, размыло, плюс дождь накрапывает. Сейчас половина седьмого. Можешь подсказать, в какой комнате живёт Лена?

Прозвучало невнятное мычание.

— Э-э, повтори, пожалуйста.

— Одеваюсь и выхожу! — рявкнул голос. — Лена в пятьсот первой.

Жильё рыжеволосой девушки оказалось на противоположной стороне коридора. Постучав в дверь, я прислушался и сразу уловил слабый шорох быстрых шагов. Дверь открылась.

— Костя? — Елена воззрилась на меня настороженным взглядом, явно не ожидав чьего-либо визита. — Доброе утро. Что-то случилось?

— Доброе, Лен. Всё замечательно, если не обращать внимания на погоду. Предлагаю выйти на этот раз без десяти семь, чтобы не спешить по тому бездорожью, которое из-за дождя наверняка превратилось в месиво. Кстати, не забудь прихватить зонт.

Губы девушки растянулись в благодарной улыбке.

— Вполне резонно. Кстати, мы идём втроём. Вчера вечером ко мне заходила Яна и без обиняков предупредила, что ждать сегодня нас не планируют, дабы не пришлось спешить на работу, как вчера утром. Ты к Гене не стучался? Хорошо бы его заранее разбудить.

— Стучался. Сначала он был очень сердит, а затем… Мне показалось, он случайно приложился головой об дверь. Как бы там ним было, Гена оповещён, уже готовится к выходу.

— Отлично. Тогда встречаемся через двадцать минут на первом этаже.

Я вернулся в свою комнату, подумывая — не наведаться ли к Геннадию ещё разок? Так, на всякий случай. В итоге решил лишний раз его не теребить — вдруг он от прошлого моего визита не оклемался. Зайду, когда будем уже выходить.

Правда, мои руки всё равно добрались до соседской двери на пять минут раньше, чем планировалось изначально. К моему удивлению, дверь открылась довольно быстро, даже не пришлось громко стучать.

Видеть меня Гена, похоже, не особо рад, впрочем, никаких резкостей высказывать не стал. На лбу парня алеет свежая шишка.

— Воу! Ген, где такую шишку набил? — вопрос из разряда «поддержать разговор», ответ уже известен.

— Об шкаф ударился, когда одежду доставал, — хмуро пробурчал сосед.

У-у-у, совсем заврался. И зачем тут лгать? Да, бывает, ударился, с кем не бывает? Я, разумеется, делаю вид, что меня ничего не смущает.

— Мда-а… Мощно ты его. Шкаф хоть цел остался?

— Очень смешно. Может, уже пойдём? — Геннадий вышел в коридор и закрыл дверь на ключ.

В этот же момент показался силуэт вышедшей из своей комнаты Лены, держащей на плече небольшой рюкзачок — наверно тоже наконец решила взять обед с собой. Друг другу коллеги сказали лишь «привет». Елена заметила шишку на голове блондинчика, но ничего спрашивать не стала.

Выйдя на улицу, я понял, что если что-то может быть более унылым и ввергающим в тоску, чем Сплавнинск, то это Сплавнинск после продолжительного ливня. Дождь, кстати, к нашей радости закончился, однако вид низких серых туч будто угрожающе предостерегает: «Не радуйтесь раньше времени!». Хотя радоваться особо нечему.

Как я и думал, бывшее никчёмное подобие дороги трансформировалось в военную тропу, заполненную мутной водой и грязью. Идти пришлось медленно, практически всё время глядя себе под ноги. Раньше вид уже ставших немного привычными разрушенных зданий, проржавевших скелетов автомобилей и накренившихся столбов отдалённо напоминал фотографии Чернобыля, теперь же это больше похоже на реконструкцию событий военной хроники. Никто из нас не молвит ни словечка. Да, собственно, неудивительно. Сырость, хмурое, готовое в любой момент разразиться очередным дождём, небо, размытое скользкое месиво под ногами не слишком способствуют разговорчивому настроению. К тому же вероятность дойти до завода более-менее чистыми и сухими постоянно балансирует на грани полного провала.

Вздохнуть свободнее нам удаётся лишь на территории парка, где асфальтовое покрытие сохранилось гораздо лучше. Только теперь перед нами возникла новая заковырка — опавшая листва.

За время ночной свистопляски парковые деревья сбросили множество листьев, которые теперь устилают дорожку сырым скользким ковром, готовым в любой момент опрокинуть незадачливого пешехода. Таким «везунчиком» едва не стал Геннадий, но Лена кое-как успела подхватить его под руку, чуть не повалившись при этом сама. От несостоявшегося падения остался пробуксованный след, заполненный серой жижей. Видимо, с деревьев смыло весь пепел и пыль, укрывавшие ближайшую к заводу территорию из-за производственных выбросов в атмосферу. Никому не хотелось бы «искупаться» в микротаблице Менделеева. Гена даже искренне поблагодарил рыжеволосую девушку за её в прямом смысле вовремя протянутую руку помощи.

Вскоре, минуя контрольно-пропускной пункт, мы-таки доковыляли до здания второй лаборатории, после чего направились в помещение своего отдела. Представшую пред нами картину пустующего кабинета ввиду отсутствия сотрудников одновременно можно назвать завораживающей и угнетающей.

Неожиданно ловлю себя на беспокойстве без видимой на то причины. Ощущение времени будто замедлилось, отзвуки стуков сердца отдают в голову глухим «тудук», по спине и рукам пробежали мурашки, а мир вокруг приобрел несколько расплывчатые очертания, как бывает во время жары, когда кажется, что воздух над асфальтом плавится. Медленно начинается головная боль.

— Кость, всё в порядке? — участливо поинтересовалась Елена.

— Сойдёт.

— Уверен? Ты вдруг побледнел и у тебя левый глаз чуточку задёргался.

О как… Подёргивания глаза я вовсе не почувствовал…

— Уверяю, поводов для переживаний нет. Просто ночью не удалось толком выспаться из-за треклятой грозы. Спасибо за заботу, Лен.

Надев лабораторные халаты, наше трио расселось по своим местам. Однако, честно говоря, работы ни у кого из нас, по сути, нет. Вместо мониторов мы больше смотрим друг на друга и на входную дверь.

— Как думаете, кто-нибудь из наших остальных коллег по кабинету соблаговолит с нами поздороваться? — спросила Елена, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Готов поспорить, никто в нашу сторону даже не посмотрит, про «поздороваться» вообще нечего думать, — хмыкнул Геннадий.

Я промолчал. Хоть и сказал, что самочувствие нормальное, но, увы, далеко не такое нормальное, как хотелось бы. Ощущение времени вновь пошло обычным ходом, окружающий мир вернул свою чёткость, сердце перестало стучать барабаном в виски, зато появилась слабая тошнота, а нос тревожит новый неприятный запах… сладкой гнильцы.

— Ребят, вы не чувствуете никакого странного запаха?

Парень с девушкой пробуют принюхаться.

— Нет, ничего не чувствую. Неизменный затхлый душок непроветриваемого кабинета с древней меблировкой и чуть менее древней техникой, — пожимая плечами, ответил Геннадий.

— Я тоже никакого странного запаха не ощущаю, за исключением уже отмеченного Геной. Воздух здесь такой постоянно, — согласилась с моим соседом Елена.

Да, согласен, воздух в помещении отдела затхлый, неприятный и тяжёлый, но есть что-то ещё… Тяжело сформулировать мысль. Тонкий, едва заметный шлейф сладковатой гнили будто вплетается в воздушное пространство кабинета. Меня вдруг посетила необъяснимая уверенность, что запах отнюдь не новый — он давно наполняет собой это место. По крайней мере, дольше, чем я работаю на заводе. Тогда почему не чувствовал его раньше?

— Кость, мне каж…

— А никто не знает, в каких случаях, не считая головной боли, может обостряться обоняние? — перебил я вопросом начавшую говорить Лену.

— Беременность, — прыснув смешком, выдал Гена.

Да-а-а. Очень смешно. Ухахатайка прям. Зря всё-таки и этот вариант сразу не исключил, а ведь была мыслишка. Ну, хоть полненький блондинчик теперь доволен своей шуткой, пусть порадуется

— Насколько мне известно, обострение обоняния может проявляться симптом целого ряда недугов. От обыкновенной мигрени до различных заболеваний головного мозга, например, опухолей, — с серьёзным видом проговорила Елена, неудачную попытку пошутить она проигнорировала. — Помимо физических изменений в организме, обострённое обоняние встречается при психологических расстройствах. Тяжёлая депрессия, неврастения, эпилепсия, шизофрения. Могу ошибаться, но, по-моему, список возможных причин этим не ограничивается.

Вот «здорово»… Прямо-таки набор на все случаи жизни. Но головная боль тоже присутствует в качестве варианта, на нём и остановлюсь. Не хватало ещё у себя выискивать опухоль мозга или шизофрению с прочими «бонусами». Однако эти вероятности никак не отвечают на другой мой вопрос. Невысказанный. Где источник запаха?

Несколько пугающие размышления прервал звук открывающейся входной двери в отдел. Словно заранее выстроившийся в коридоре взвод солдат, в помещение один за другим начали заходить наши коллеги по кабинету. Гена практически предсказал будущее — ни один зашедший человек не обратил на нашу троицу никакого внимания. Интересно, мы для них вообще существуем? Впрочем, точно также они реагировали друг на друга или, правильнее сказать, не реагировали.

И тут моё внимание привлекла одна деталь — ниже колена все зашедшие крайне грязные. Будто каждый из них даже не пытался обойти ту грязищу, которая образовалась после ливня, наверно, по всему посёлку, а шёл напрямки, как если бы впереди была абсолютно сухая дорога.

Судя по недоумевающему взгляду Лены, она тоже обратила внимание на количество входящих почти строем людей с запачканными ногами. Геннадий, похоже, напротив — вообще не удостоил коллег сколь-нибудь весомым вниманием.

Наконец, молчаливый трудовой «взвод» в полном составе заполнил помещение, рассевшись по своим местам. Только среди них не оказалось человека, весьма ожидаемого нами. Варвиков не пришёл.

Первую половину рабочего дня мы провели в тщетных попытках найти какое-нибудь занятие интересное, чтобы скоротать ближайшие четыре часа, продолжая надеяться на появление Никодима Аркадьевича. Как бы там ни было, Елена и я его ждали, Гена же достаточно быстро без смущения уснул, откинувшись на спинку кресла. Вскоре моим вниманием завладел «Сапёр», а Лена принялась раскладывать пасьянс. Время текло крайне медленно. Давненько мне доводилось так отчаянно бездельничать в надежде, что безделье скоро закончится.

Увы, до самого обеденного перерыва ситуация не изменилась. В результате мы с рыжеволосой девушкой рады перерыву как никогда прежде, вот только энергии для радости осталось не так уж много. Благо хоть нормальную еду с собой сегодня взяли. Мой сосед, спокойно проспавший едва ли не все четыре рабочих часа, выглядит вполне довольным своим времяпрепровождением, но почему-то охарактеризовать его выспавшимся язык по-прежнему не поворачивается.

В обеденном ангаре нас не ждало ничего нового — рацион прежний, никто из сотрудников друг с другом не общается, на лицах застыли неизменно угрюмые маски.

Мы сидим на привычном месте, каждый погружённый в собственные мысли. Геннадий снова помрачнел. Должно быть потому, что Анфиса вновь не спешит к нам присоединиться. Во всяком случае, никого похожего на неё в ангаре я не заметил. Ну, или из-за той «баланды», в очередной раз выданной блондинчику в качестве обеда.

К сожалению, насладиться хотя бы сносным перекусом во время перерыва мне оказалось не суждено — ни с того ни с сего возобновилась тошнота, а за ней подоспела головная боль. Не съев и половины, я отодвигаю от себя пищевой контейнер, пытаясь прийти в себя. Увы, глубокие медленные вдохи не помогли, так как нос начал отчётливо улавливать мерзкий запах сладковатой гнили, не дававший мне покоя в стенах отдела. Интересно только — откуда он теперь? Могу ещё понять вонь дохлой крысы, гниющей где-нибудь под половицами, но здесь-то мы, по сути, на улице — ангар, как ни крути, обычным зданием не назвать.

— Ко-ость? — в одном вопросительно произнесённом Леной имени уместилось столько всего…

Девушка буравит меня взглядом. Владей она пирокинезом, немой вопрос: «Нормально себя чувствуешь, значит?» — проявился б в воздухе огненными буквами.

— Я же говорил, не выспался. Видимо, из-за этого здоровье слегка шалит. Ничего серьёзного.

— Тебе виднее, — пожав плечами, несколько отстранённо ответила Елена.

А что ещё тут сказать? Не хочу жаловаться на жизнь — мол, бедный-несчастный, пожалейте меня.

Внезапно, карман моих брюк задвигался, издавая жужжащие звуки. Никак не ожидал сегодня чего-то подобного. У меня звонит телефон.

Двое моих коллег удивлённо уставились на меня. Думаю, всякий попавший в Сплавнинск человек прежде всего смиряется с фактом практически постоянно отсутствующей мобильной связи. Про интернет так вообще лучше сразу забыть.

Достаю смартфон из кармана. Отображённое на дисплее имя удивило меня не меньше самого звонка. Семён…

— Привет! Вот уж не…

— Помолчи немного, — спокойно, но твёрдо прервал меня хакер. — До нашей боевой знакомой дозвониться не удалось, поэтому звоню тебе. Сейчас я стою перед лифтом на десятом этаже административного корпуса. Мне грозит смертельная опасность. Уверен, это наш последний с тобой разговор. Всё, что дальше скажу, возможно, спасёт вам жизнь. Постарайся слушать внимательно. Вам нужно бежать. «Титан» — гигантская ловушка, а мы здесь — подопытные крысы. Или нечто хуже. Большинство людей, которых ты видишь, такими раньше не были. Их изменили. Нормальными остались лишь управляющая верхушка завода. Это заговор. К сожалению, о происходящем я узнал слишком поздно.

Мда-а… Во что он впутался на теперь? История похожа на откровенный бред, близкий к помешательству. И всё же кое-что действительно настораживает.

Семён говорит как-то отрывисто, будто слова или формулировка мыслей даются ему с трудом. Голос остаётся спокойным, но в нём чувствуется напряжение. Кажется, плотину его спокойствия вот-вот прорвёт паника. Интересно, не схожим ли образом ведут себя люди, переусердствовавшие с психотропными веществами?

— Десятый этаж? Будь там, Сём, скоро приду к тебе, — ответил я, вставая из-за стола, жестами попросив коллег забрать с собой мой контейнер с недоеденным обедом.

— Поздно. За мной уже идут. Помни — гнилые доски хранят множество тайн. Удачи.

Звонок прервался. Вернее, его прервал Семён. Тут же пытаюсь ему перезвонить, однако, в ответ лишь: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Меня начинают одолевать по-настоящему дурные предчувствия. Какова вероятность правдивости его слов? И почему за время нашего разговора хакер ни разу не обратился ко мне по имени, а Яну назвал «боевой знакомой»? Нужно спешить.

Вплоть до самого административного корпуса бегу, выкладываясь по максимуму, благодаря чему добрался до здания минуты за три. Вот только в помещении, особенно на пропускной зоне с турникетами, приходится сбавить темп. К моему великому удивлению, попытки вызвать лифт успехом не увенчались, словно он сломан или заблокирован. Делать нечего, приходится подниматься по лестнице.

Взбежать на одном дыхании по широким высоким ступеням до десятого этажа оказалось значительно труднее ожидаемого. К концу подъёма появилась одышка, бег перешёл в торопливый шаг. Осталось совсем немного. Один лестничный пролёт и…

— Играем в молчанку, дружок? — громкий вопрос эхом вылетел из коридора десятого этажа как раз в тот момент, когда я собирался войти в этот самый коридор.

Послышался глухой звук удара. Бьют по чему-то мягкому.

— Нгха-а-а! — теперь до ушей донёсся чей-то стон.

Плотно прижимаясь левым плечом к стене, аккуратно выглядываю из-за угла так, чтобы ненароком не попасть в поле зрение действующих лиц, кем бы они ни были.

Коридор десятого этажа значительно отличается от всех тех, что мне доводилось видеть раньше в административном корпусе. Кафельный белый пол, идентичного цвета стены без каких-либо посторонних элементов наподобие информационных досок, сильный запах хлорки. Очень напоминает больничное помещение, лишённое дополнительной мишуры. Вместо множества кабинетов видно лишь одну дверь прямо посредине коридора. Именно напротив неё полукругом стоят трое мужчин, что разглядывают Семёна, лежащего на полу. Рядом валяется искорёженный смартфон.

— Думаешь, если разбил телефон и разломал сим-карту, тебе это чем-то поможет? В герои заделался?

Нога одного из стоящих с размаху пнула стонущего хакера в область живота. Парень начал громко хватать ртом воздух.

Я почти бросился несчастному на помощь, но в последний момент меня словно схватили за рукав и отдёрнули назад. Ноги будто самовольно отказались выходить в зону видимости окруживших Семёна незнакомцев. В горле пересохло. Нужно взять себя в руки!

Однако ещё одна попытка закончилась, даже не начавшись, когда внутренний голос завопил: «Жить надоело?! Ты ему не поможешь! Зря лишь собственную шею подставишь!»

— Если расскажешь, что успел разнюхать и кому сливал информацию, обещаю, ты умрёшь без особых мучений, — с издёвкой заявил мужик, занявший положение между двумя другими, он же нанёс прошлый удар.

— Д-ха пшёл т… — ответ хакера прервал резкий пинок ногой, на этот раз по голове.

— Неправильный ответ, малыш! Впрочем, я на него надеялся, — говорящий повернулся к подручному слева от него. — Неси!

Когда тот, которому предназначался приказ, отошёл куда-то в сторону лифта, мне удалось, хоть и издали, рассмотреть главаря шайки.

На вид лет сорок, в очках, короткая причёска с залысинами, дорогой костюм, надменная манера держаться. Да ведь он один из тех «братьев», которых мы видели с Анфисой в лифте!

Двое его подручных ничем особо не примечательны — просто мужчины средних лет в синих рабочих комбинезонах с надписью «ПО «ТИТАН» на спинах и такого же цвета кепках, дублирующих надпись на лобовой части.

Ушедший вернулся, принеся с собой большой белый ящик, внешне схожий с теми, где хранят наборы инструментов. Подручный открыл его и достал… противогаз?

— Чего ты так долго копаешься? Как же вы меня раздражаете, никчёмности без роду и племени! — зло прорычал главный, выхватывая из протянутой руки противогаз.

Никчёмности без роду и племени никак не отреагировали на столь нелестную характеристику.

Тем временем Семён, лёжа на животе, безуспешно пытается приподняться на руках. Из разбитых губ по подбородку смазанными ручейками течёт кровь, лицо покрыто синякам. Вдруг он приподнял голову и посмотрел прямо на меня.

Без малейшего понятия, как реагировать, показываю пальцем сначала на себя, затем — на него, пытаясь жестом сказать: «Я помогу тебе!» Хакер лишь отрицательно покачал головой.

— Не вздумай засыпать! Дава-ай, взгляни на меня, — проговорил главарь, нанося очередной удар.

Теперь на нем красуется противогаз панорамного типа с двумя фильтрами по бокам, однако даже в нём в голосе носящего легко различить самодовольные интонации. Взяв из руки подручного белые лабораторные резиновые перчатки, незнакомец быстро и легко их надел со сноровкой человека, привыкшего к подобным средствам индивидуальной защиты.

Затем ему протянули какой-то продолговатый металлический сосуд, отдалённо напоминающий пробирку, закрученный пробкой того же металла.

— Эй, остолопы, подержите нашего пациента покрепче, дабы лишний раз не дёргался!

Двое мужчин в рабочих комбинезонах поставили Семёна на колени, заломив тому руки за спиной. Отдающий приказы опустился перед ним на одно колено.

— Отлично. Посмотри-ка сюда, дружок, у меня для тебя сюрприз, — тип в противогазе помахал перед глазами избитого парня металлической пробиркой. — Этот сосуд сделан из специальной легированной стали, а внутри концентрированный раствор одного из чудес химии, нашедшее своё применение в столь многих сферах и процессах, что диву даёшься. Знакомься: гидроксид калия! Или едкий калий, если тебе так больше нравится. По распространённости уступает, пожалуй, лишь гидроксиду натрия.

Воу! Он же не собирается…

— По рассказам моего брата, ты — классный компьютерный специалист. Ха-а-акер! Звучит мощно! Только, судя по отсутствию какой-либо заинтересованности, могу заключить — с химией ты знаком плохо. Значит, я обязан восполнить прорехи в твоём образовании. Жаль, времени у нас немного. Так вот, едкий калий — щёлочь, активно используемая человечеством в самых разных отраслях. Наиболее част…

— Затхнись, кху-кху… — кашлянув пару раз, Семён немного забрызгал стекло противогаза каплями крови. — Засунь себе это в…

Договорить пожелание хакеру не дали — удар тыльной стороной ладони заставил его замолчать.

— Похоже, слушать ты не умеешь, — говорящий встал с колена. — Впрочем, может, тебе будет любопытно узнать, что данная щелочь обладает таким разъедающим эффектом, в сравнении с которым все кислоты нервно курят в сторонке. Как думаешь, какие процессы будут происходить с человеком, если тот случайно выпьет концентрированный раствор гидроокиси калия?

Меня прошиб холодный пот. От страха ноги перестали слушаться, из-за чего начинаю медленно сползать по стенке вниз. Нет-нет-нет, не может быть!

Семён задёргался, однако заломленные за спиной руки сильно ограничивают его подвижность.

— Сказать по правде, сам никогда на практике не видел. Приблизительно должно быть следующее: за несколько первых минут образуются многочисленные покраснения вместе со стекловидными отеками слизистых полости рта и горла; появляется нестерпимая боль за грудиной, а также в животе; глотание затрудняется; активно развиваются болевые очаги. Затем возникает кровотечение, которое невозможно остановить, возможна кровавая рвота, а сопровождается всё это дело перфорацией пищевода и желудка. В итоге внутренние органы превращаются в кашу. Также пишут, что возможны сердечно-сосудистые реакции, например, сердечный шок. Естественно, с летальным исходом. На мой взгляд, сердечный приступ — наиболее предпочтительный исход для человека в подобной ситуации, не находишь?

Хакер изо всех сил пытается вырваться, но безуспешно. Меня продолжает бить крупная дрожь и совладать с нею никак не получается.

— Помог… хм-м-м! Гм-м-м! — несостоявшийся крик парня о помощи превратился отчаянное мычание — рот ему заткнули какой-то грязной тряпкой, измазанной чем-то маслянисто-чёрным.

— Знаешь, как человек науки, я склонен проверять полученные знание на практике при первой же удобной возможности. Думаю, сейчас как раз такая удобная возможность, грех не воспользоваться. Не обещаю, что всё будет происходить в озвученном порядке, всё-таки авторы статей вряд ли предполагали проверку реакции настолько концентрированного раствора. Ну-с, приступим!

Резким движением психопат в противогазе снова ударил Семёна ногой в живот, от чего тот, задыхаясь, захрипел. Подручные вынули кляп изо рта бедолаги, пытающегося дышать как можно глубже. В этот момент главарь вытащил из белого переносного ящика металлическую воронку, которую подручные вставили вместо кляпа в рот хакера, запрокинув тому голову за волосы. Столь же быстрыми движениями со стального сосуда была откручена пробка, а её содержимое вылито в воронку.

— Последний добрый совет, дружок, постарайся сдержать рвотные позывы, в противном случае ты лишь продлишь свои мучения!

Сумасшедший «доброжелатель» и его молчаливые подельники отпрянули в стороны. Семён с ужасающим хрипом схватился за горло, будто стремясь разодрать его ногтями. Перепуганные глаза от боли широко распахнуты. Глядя в мою сторону и совершая беспорядочные судорожные движения, хакер повалился на правый бок, с губ потекла кровавая пена.

Не в силах ни что-либо предпринять, ни смотреть на агонизирующие муки парня, я отполз от угла и прижался к стене спиной.

Паническое мычание пронеслось по этажу. Из-за сожжённого горла парень даже кричать толком не может.

Из моих глаз ручьём полились слёзы.

Прости! Прости, Семён!

Хрипы и стоны становятся всё громче.

— Ослы, живо пакуйте его в мешок и уносите, пока разлагаться не начал! — словно опомнившись, пророкотал голос урода в противогазе. — Если он ещё тут блеванёт, плитку придётся перекладывать! Давайте живее, тормоза, мать вашу! Везите его в подвал!

К моему горлу подступил комок из того немногого, что я успел съесть на обед. Только бы самому сдержаться! Практически сползая по ступеням вниз, спешу убраться как можно дальше.

Спотыкаясь, порой почти падая, кое-как добрался до третьего этажа. Меня всего жутко трясёт, пальцы на руках свело судорогой. Больше не могу! На каждом этаже должен ведь быть туалет! Едва держусь на ногах. Опираясь на стены всем телом, шатаясь из стороны в сторону, наконец, нахожу нужную дверь, захожу и закрываю её за собой на щеколду. Падаю на пол. Из последних сил доползаю до унитаза и свешиваю с его ободка голову.

Истощённый организм сбросил оковы воли разума, избавляясь от всего, что уже мешало дышать.