Глава 27

На утро все было как обычно. Волку даже стало казаться, что ничего и не произошло. Обычный день в замке, без цивилизации, но и без войны. Он пытался вспомнить всё утро как он развлекался в интернете до всего этого, но выходило не очень. Он уже подзабыл очень многое из тех навыков, которые казались ему жизненно важными раньше. Ему показалось, что возьми бы он в руки телефон ему пришлось бы долго размышлять, что и зачем запустить. Все соцсети, сервисы и сайты казались глупыми и ненужными. Но он хорошо помнил от чего его избавлял излишек информации. Одиночества. Сильного и упрямого одиночества, которое так долго терзало его.

По его логике, сейчас у него должна была наступить ломка по дефициту этой самой информации. Но она не наступала. И дело было здесь не в постоянной борьбе за выживание, тем более что им сейчас не угрожало ничего, а скорее появление родственной души. Ада, та, что могла заменить для него всё. И это успокаивало его душу, но в тоже время пугало. Ибо вернись они к нормальной жизни смог бы он или она преодолеть ту бездну, которую создаёт беспрерывный поток информации? Волк допускал, что даже с этим постоянным информационным потоком Аде было бы приятно его общество. Однако именно война сблизила их, и без неё… Волк не хотел об этом думать.

Вместо этого, они с Адой отправились в лес за припасами. С ними отправился и Яник, правда со своим поручением по сбору хвороста. Войтек же остался присматривать за замком в их отсутствие. Его больше не тянуло в лес, и замка он перестал боятся. Хотя Яник и подозревал, что дело тут не в этом. В ответ Войтек подозревал Яника в недосказанности.

Когда все ушли, Войтек вышел из замка и направился к своей маленькой ёлочке, которая росла посреди одного из разрушенных домов. Войтек сел на каменную кладку, поставил рядом автомат, без него он не выходил из комнаты, и принялся наблюдать.

Молодая ель, которой возможно было больше лет чем Войтеку, не менялась так быстро как трава, росшая здесь. Высокий бурьян уже немного завял, освободив путь и обзор. Яркие зелёные иголки хорошо выделялись на коричневом фоне разлапистых ветвей. Каждая из которых заканчивалась тремя, четырьмя и иногда пяти маленькими нежными шишечками. Которой на нижних ветвях уже тоже начали приобретать коричневый шершавый слой.

Ствол елочки был шероховатый и неравномерный, кое где он был темнее, а где-то светлее. С одной стороны ветки были гуще и больше, с другой мельче и слабее. Войтек узнал, что так можно определить стороны света лишь недавно. Практически всю жизнь он прожил без этой информации, которую похоже пропустил в школе. Но как оказалось, это было важно.

Елочка росла из небольшого приподнятого холмика. Который, как думал Войтек, сама и образовала, подняв землю корнями и усыпав своей опавшей хвоей. Теперь казалось, что она поднимается над землёй, дабы подняться над травой и всеми остальными.

На некоторых ветках свили паутинки мелкие чёрные пауки. На нижних толстых ветках, там, где уже не росла хвоя, нарос желтый и серый лишайник, покрыв своими пластинками даже отломанные ветки. Кое где иголки на веточках выпадали, но это нисколечко не мешало елке, она казалась живой и сильной. А эти несовершенства делали её совершенной в глазах Войтека.

Он осторожно смахнул капельку росы с кончика одной из её веток. Не переставая удивляться тому, как это маленькое создание смогло прорости и не было погублено ни одной из катастроф, бушевавших тут. Почему-то ему хотелось присматривать именно за ней. Он часто представлял сможет ли он в подробностях восстановить в машине это место, в точной симуляции. Сколько кода придётся написать, чтобы осуществить это. Но всё чаще, наблюдая за старательными паучками и снующими внизу муравьями он разговаривал с пустотой. Разговорил с Мией.

— Я всё думаю, не совершил ли я ошибку, — сказал он в слух тихо и грустно. — Сегодня ночью ты снилась мне. Тогда на вечеринке. Я помню, как мы познакомились. Ты показалась мне такой нелепой, с этими своими зелёными волосами. Я прозвал тебя Мальвиной. Не сильно ошибся похоже.

Он усмехнулся. Но лес не ответил ему. Он вытер пот со лба рукавом и внимательно посмотрел на влажное пятно.

— Сегодня жарко. Тебе бы не понравилось гулять в такую погоду. И поэтому ты всегда любила сидеть дома. А я не гулял с тобой… Мои коллеги рассказывали мне о местах в Варшаве, многие из них были интересными. Иногда я думал сводить тебя куда-нибудь, но чёртовы обстоятельства, чёртовы отговорки. А теперь Я не узнаю, хотела бы ты что бы я стал более романтичным. Я видел тебя в этом проклятом свете, и вижу до сих пор. Я скучаю, я хочу к тебе. Ты всё ещё нужна мне.

Из глаз Войтека потекли слёзы. Но он просто говорил, щурясь, борясь с болью изливал сои мысли в пустоту, зная, что это останется в лесу навсегда.

— Я слышу, как шепчутся Волк и Ада. Они обсуждают путешествия. Хотят повидать мир. Они говорят об этом так, словно война закончилась, словно этого ужаса и не происходит, словно они уже выжили… Мне завидно. Да, чёрт возьми, завидно! Я тоже хочу! Хочу быть с тобой! Строить планы, путешествовать, увезти тебя в Империю, в Америку, куда захочешь. Хочу, чтобы ты больше не боялась. Ты была права, всегда права. Мне тоже стоило боятся за тебя!

Войтек схватился за грудь. Боль была невыносимой. И он не мог понять откуда она взялась. Боль усилилась, слёзы потекли сильнее. Войтек скорчился, пытаясь перебороть приступ. Дыхание сперло. В голову что-то ударило. Мир закружился, наполняясь болью и ужасом.

«Инфаркт, — пронеслось в его голове, — как глупо… Я хотел смерти, и вот она теперь со мной».

Войтек попытался закричать, но силы на то, чтобы что-то сказать не было. Он попытался подняться, опершись о холодные камни. Но рука соскользнула с опоры, и он рухнул в траву, сворачиваясь от боли в комок. Он рыдал, пока не лишился чувств.

***

Проснулся Войтек, а ему показалось, что он проснулся, сидя, прислонившись к холодной каменной стене. Он не помнил, что поднимался, но послевкусие боли всё ещё витало в его теле. Физически, он практически ничего не чувствовал, но боль утраты всё ещё терзала его.

Он осмотрелся. Место, где он находился было тем же: развалины дома, с растущей молодой ёлкой. Но в тоже время было здесь что-то не так. Цвета вокруг казались усиленными, от ярко-зеленного слепило глаза. Небо было ярким, и свет лился с него вертикально вниз, словно над Войтеком зависли сотни софитов. При этом он хорошо видел окружавшие его предметы, автомата в том месте, где он его оставил не было, но всё находившиеся в паре метров от него казалось размытым. Цвета в этом странном месте словно двигались в порывах ветра, кружась и завираясь. Тени вели себя неестественно, и чем-то напоминали диких животных, хотя он был уверен, что был здесь один.

Войтек попытался встать, но тело не послушалось его. Его сковывало странное онемение, но он всё ещё мог двигать головой, глазами и говорить. Но пропитки подняться, он словно моментально лишался всех сил. Он хотел было ущипнуть себя, чтобы проснутся, а теперь он не сомневался в том, что это сон. Но не смог.

‒ Курва! ‒ выругался он, после очередной попытки поднять руку, чтобы хотя бы заслонится от света.

В этот момент он увидел, что к нему приближается белый силуэт. Войтек прищурился, пытаясь понять кто это. Этим силуэтом была девушка, облачённая в старомодное белое платье. Она неспеша шла к нему, и с каждым шагом её силуэт приобретал всё больше деталей. Она была миниатюрной, и в бликах света, Войтеку показалась, что её волосы переливаются радужным блеском.

‒ Миа… ‒ прошептал он, но девушка вошла в зону его видимости, и Войтек испытал страшное болезненное разочарование.

Она была красивой, даже слишком, для обычного человека. Длинные чёрные волосы, резко контрастирующие на фоне её белоснежного платья, обрамляли прекрасное молодое лицо, застывшее между детской наивной привлекательностью и зрелой женской красотой. Яркие зелёные глаза, подчёркивали аккуратные брови и пышные ресницы. Высокий лоб и нежные черты лица, делали её похожей на ангела.

Войтек не сразу понял, что невольно посмотрел на её декольте, отметив привлекательную грудь. Только нездоровый бледный оттенок её кожи настораживал, придавая ей сходство с куклой. Если бы он встретил такую девушку раньше, он наверняка бы заинтересовался ей и даже предложил бы ей встречается. Но сейчас её красота казалась ему неискренней и даже пугающей. Единственной важной женщиной для него оставалась Миа.

‒ Ты не она… ‒ разочаровано сказал он. ‒ Ты ангел смерти, о котором говорила Ада? Ты пришла отвести меня в ад?

‒ Нет, ‒ покачала головой девушка, стоя над ним, сложив ладони на животе. Её лицо не выражало эмоций, но Войтек не чувствовал от неё угрозы. ‒ Я та, что знает. И я пришла сказать тебе, что с твоей возлюбленной всё хорошо. Она в безопасности, и она ждет тебя.

‒ Так значит я умираю? ‒ с надеждой спросил Войтек.

‒ Нет, ‒ девушка улыбнулась, слегка наклонилась к нему и шепотом добавила. ‒ Ты просто истерик.

Она хихикнула. Войтек нахмурился. Кем бы она не была, и какой бы силой не обладала, она издевалась над ним. А этого он терпеть не собирался.

‒ Что тебе надо? ‒ резко спросил Войтек.

‒ Мне ничего, ‒ улыбаясь, пожала плечами девушка. ‒ Я просто хочу передать тебе, слова Мии. Она очень просит не грустить о ней. И не стримится к ней. Она верит в тебя, и всегда верила. Она просит тебя оставаться с друзьями, так как ты им нужен. Она дождётся тебя, сколько бы на это не ушло времени, просто проживи достойную жизнь.

На глаза Войтека навернулись слёзы. Он верил незнакомке. Он практически знал, что она говорит правду.

‒ Я могу её увидеть? Попрощатся… ‒ тяжело взглянув, давя в себе слёзы, спросил Войтек.

‒ Нет, всему своё время, ‒ ответила девушка с горечью.

‒ Ты можешь передать ей мои слова? Скажи ей, что мне очень жаль, я хотел бы всё исправить… Я хочу попросить прощение, за свою чёрствость и слова… Скажи её, что я люблю её! ‒ взмолился Войтек.

‒ Тише, она знает, ‒ заверила его девушка, нежным спокойным тоном. ‒ Она тоже любит тебя. И просила передать тебе это.

Девушка подняла над ним руку и что-то маленькое и блестящие упала ему на колено. Это было красивое маленькое кольцо. Его старый подарок Мии.

‒ А теперь время просыпается.

У Войтека перехватило дыхание. В мире будто бы перестало хватать кислорода. Он судорожно вздохнул, хватая ртом воздух и внезапно пришёл в себя. Он лежал на траве лицом вниз. У него страшно затекли руки и ноги. По его спине уже ползала орда муравьёв, они уже заползли под одежду и как только он очнулся принялись жалить его.

‒ Ах ты ж! Дерьмо! ‒ Войтек вскочил на ноги, отряхивая себя и сбрасывая с себя насекомых.

Отряхнувшись, он выпрямился и потянулся. Пробуждение было быстрым, и он всё ещё испытывал слабость, тянущую его назад. Переведя дыхание, он осмотрелся. Солнце уже переменилось на вечернее. Проспал он часа два, не меньше.

‒ Истеричка, ‒ обижено хмыкнул он себе под нос.

На душе всё ещё скребли кошки. Но несмотря на всю фантастичность только что произошедшего с ним видения, слова незнакомки подействовали на него успокаивающе. То, как она выглядела, вела себя и даже двигалась, говорили о том, что она каким-то образом связана с миром мёртвых. Войтек всё ещё не верил в его существование, но теперь почему-то был готов принять этот факт, тем более что в его сердце родилась надежда.

Он подошёл к стене, где оставил свой автомат. Он был на том же месте. Но рядом с ним на камнях лежало маленькое кольцо, украшенное узором из зелёных и белых камней. Войтек схватил его, не веря своим глазам и чувствам. Оно не могло здесь оказаться. Оно было на Мии в тот злополучный день. Его мозг быстра принялся искать варианты объяснения этого явления. Может он снял его и невольно хранил у себя всё это время? Может она оставила его дома, и он случайно прихватил его? Нет. Это всё было бредом. Оно просто появилось здесь после этого странного сна.

Войтек сжал кольцо в кулаке и закрыл глаза. Скупая слеза в последний раз скользнула по его щеке. Он ощутил её запах, услышал её смех, её голос, её страстное дыхание. Миа была с ним. В его сердце. Отныне и навсегда. Теперь ему есть зачем жить. Он должен сделать так, чтобы подобного не произошло ни с кем больше.

‒ Спасибо, ‒ прошептал он, в надежде, что добрая незнакомка, дух утешения, услышит его.

Взяв автомат, он закинул его на плечо. Кольцо он сунул в нагрудный карман, надёжно закрыв молнию. Вечером он попросит у Ады сплести ему верёвку, чтобы повесить кольцо на шею. Но в ряд ли он сможет рассказать им историю нахождения этого кольца. Что-нибудь придумает, отшутится, не впервой. И, почти сияя от радости, он направился в замок.

***

Вечер прошёл спокойно. Ужен и начало ночи они скоротали за беседой. И легли спать пораньше. Никто не обратил внимание на изменения в настроение Войтека, только Ада была удивлена его просьбой, но с радостью сделала ему верёвку из армейских ниток.

Время шло, ночь медленно тянулась над лесом. Аду мучали кошмары из старой жизни. Но Волк держал её за руку, и когда она просыпалась на мгновение, она тут же успокаивалась и проваливалась в сон. Войтек спал с застывшей улыбкой, он больше не укрывался с головой. И без этого было тепло и уютно. От камина шло тепло. Яник посапывал, прибывая между сном и бодрствованием, ожидая, когда внутренние часы позовут его на свидание с Тенью. Ночь была тихой и почти безветренной. Даже вездесущие холодные сквозняки, казались уютными.

Внезапно над лесом раздался рёв. Деревья содрогнулись. Стены замка дрогнули. Все четверо мгновенно вскочили с лежанок, хватая своё оружие. Рефлекс, который казалась давно начал угасать, сработал молниеносно. Быстро сгрудившись в центре комнаты, они заняли оборонительный порядок, как учил Волк. Тяжело дышав, они пытались понять, что произошло.

‒ Что это было? ‒ нарушило молчание Ада.

‒ Похоже на самолёт, ‒ ответил Волк, подбежав к окну. ‒ Войтек, залей костёр. Всем выключить фонарики.

Приказ был выполнен молниеносно. Войтек залил костёр остатками вечерней похлёбки. Остальные погасили фонарики. Оставшись в темноте. Было слышно, что гул удалялся от них куда-то в даль.

‒ Ада, Войтек идите во двор к воротам, держитесь под аркой! Яник со мной на башню! ‒ скомандовал Волк, хватая рюкзак.

Дважды повторять не пришлось. Войтек и Ада быстро направились к выходу. Волк побежал к башне, Яник не отставая бросился за ним. Вбежав на вершину башни по узким ступенькам и выбравшись на крышу, они сразу же плюхнулись на животы. Волк успел заметить подбегающую к воротам Аду, Войтек уже стоял там. Он похоже выбежал первым, чтобы проверить безопасно ли в лесу.

Волк и Яник принялись осматривать небо и деревья. Внезапно они услышали далёкий хлопок, тихий и отдалённый. Его даже можно было спутать с хлопаньем флага у них за спинами. Но этот звук явно принадлежал чему-то очень большому и мощному. Волк испугался, что это залп артиллерии. Но Яник тряхнул его за плечо и указав куда-то на восток.

Волк присмотрелся. Где-там слабым светом сияло зарево. Очень маленькое, но отчётливо выделявшееся на фоне ночного леса и неба. Яник протянул Волку бинокль. Он всмотрелся в даль, но кроме светлого ареола ничего нельзя было рассмотреть.

‒ Чёртова низина, ни хрена не видно, ‒ тихо сказал он, разочаровано.

‒ Это где-то на границе, ‒ предположил Яник.

Внезапно над ними пронеслась вспышка. И тут же за ней пришёл новый рёв и грохот. Волк в последний момент успел взглянуть в бинокль, заметив турбины двигателей реактивного самолёта, перед тем как он пропал за деревьями.

‒ Что это было, мать вашу! ‒ крикнул откуда-то снизу Войтек, когда эхо рёва утихло.

‒ Самолёт! ‒ крикнул ему в ответ Волк. ‒ Не высовывайтесь там!

‒ Низко летают, хотят проскочить под радарами, ‒ заметил Яник.

‒ Этот то же шёл в сторону границы, ‒ кивнул Волк.

‒ Что делать то будем, командир? ‒ спросил Яник.

‒ Ждать, ‒ твёрдо ответил Волк.

Гул двигателей стих. Лес снова погрузился в привычную тишину. Похоже самолёты распугали всех птиц в округе, и они затихли. Не было слышно ни кукушек, ни сов, ни дятлов. Это было странно и пугающе. Нервы были на пределе. Война догнала их.

Зарево на горизонте потускнело. Внезапно Волк увидел на северо-востоке движущуюся в небе точку. Он толкнул Яника указав на неё. Сам же быстро навёл бинокль. Этот был военный истребитель, хотя в темноте и сложно было понять какие у него очертания, Волк понимал, что с такой скоростью и манёвренностью летают только истребители. Он набирал высоту. С его стороны доносился слабый приглушенный гул. Волк сперва не понял причину такого странного поведения пилота. Но отдалив изображения он понял, что его нагонял другой, более быстрый и манёвренный самолёт.

Сблизившись, догоняющий выпустил в сторону пытающегося оторваться лётчика сноп искр. Тот уклонился, сделав в воздухе сложный манёвр. Резко сменил направление и начал снижаться. Преследовавший его то же бросился за ним вниз. Волк пытался навести на них бинокль, чтобы лучше рассмотреть воздушный бой. Но самолёты были слишком быстрые, так, что всё что он мог видеть это были мерцающие огоньки их двигателей.

Внезапно преследовавший самолёт выпустил в свою жертву длинный яркий красный луч. Он мгновенно поразил пытающегося скрыться пилота. Волка ослепила серия ярких, похожих на сварку вспышек. Самолёт продолжал снижаться. Было видно, что пилот пытается поднять нос машины, но та неслась к земле на полной скорости. Преследователь сделал в воздухе победную бочку и не меняя высоты устремился на восток, не став досматривать падение своего противника.

Тем временем падающий самолёт немного выровнялся в воздухе, на мгновение свет его двигателей исчез из виду. Он взял курс в сторону замка. Яник вздрогнул, это напомнило ему его сон. Но приблизившись к ним, он снова потерял управление. Волк и Яник, наверное, Ада и Войтек то же, услышали вой падающей машины. Звук перешёл в свист и самолёт скрылся за деревьями. По лесу прокатился грохот падения. Но вспышки не было. Волк посмотрел в бинокль. Над лесом поднимался слабый столб дыма, который выдавали только мерцающие в нём потускневшие звёзды.

‒ О чёрт, это было близко, ‒ сказал Яник.

‒ Где-то в стороне брошенной деревни, ‒ кивнул Волк.

‒ Его имперец сбил, ‒ сказал Яник, задумчиво почесав подбородок.

‒ С чего ты взял, я не видел никаких опознавательных знаков, даже на этом, который упал.

‒ А вспышку видел?

‒ У меня до сих пор глаза слезятся, ‒ кивнул Волк.

‒ Это экспериментальное лазерное оружие. Такое есть только у Империи. Я читал про него в сводках. Но не думал, что увижу сам. Тем более так пилотировать наши не умеют, ‒ ответил Яник.

‒ Курва! Понятно почему он так быстро скрылся. Он и так рисковал, действуя над нашей территорией.

‒ Международный конфликт… Может и вправду началась четвёртая мировая? ‒ спросил Яник.

‒ Не похоже. Больше похоже на открытую провокацию. Имперцы такого не прощают. Ладно, надо решить, что делать. Войтек! Ада! В комнату назад! ‒ крикнул он, и поднимаясь добавил. ‒ Если ты прав, мы только что стали ненужными свидетелями.

Вернувшись в комнату, они подождали Аду и Войтека, которые прибежали к ним запыхавшись и на взводе.

‒ Что это было?! Что вы видели?! ‒ не успев перевести дух выпалил Войтек.

‒ Самолёты, похоже истребители. Оба скорее всего летели в сторону границы с Империей. Оба сбиты, ‒ отрапортовал Волк.

‒ Мы слышали только одно падение, ‒ недоумевая заметила Ада.

‒ Первого похоже сбило Имперское ПВО на подлёте. Второй уходил от преследования перехватчиком, и был сбит уже здесь, ‒ ответил Яник.

‒ Он упал недалеко, над лесом дым. В той стороне, где брошенная древня, ‒ дополнил Волк.

‒ Курва мать! Вы понимаете, чем это пахнет?! ‒ в ужасе воскликнул Войтек. ‒ Это же международный мать его конфликт! Нас всех заживо зажарят ядерными ракетами!

‒ Не паникуй! ‒ рявкнул на него Волк. ‒ Пока не зажарили. А повезёт и не зажарят. Надеюсь, что в ГКБ нет идиотов, и они понимают, что это провокация.

‒ Им всё ровно придётся отреагировать. Вопрос как, ‒ сказал Яник. Казалось, он никак не реагирует на сложившуюся ситуацию, хотя даже Волк заметно нервничал.

‒ Нам надо пойти на место крушение, ‒ сказал Волк. ‒ Нужно знать, что произошло, а в идеале узнать, что у них было за задание.

‒ Хорошо, ‒ кивнул Войтек. ‒ Мы с Яником готовы.

‒ Нет, пойдём все вместе, ‒ резко ответил Волк.

‒ При всём уважении, ‒ Войтек возмущённо нахмурился, ‒ что бы всех нас там и положили?

‒ Как раз-таки, чтобы увеличить шансы на выживание.

‒ Я помню, что на такие истребители ставят РИТЭГи с возможностью разгона. По сути, малые ядерные реакторы, если его ядро треснуло, там мы все поляжем, ‒ грозно сказал Войтек.

‒ У нас есть дозиметр…

‒ Которому сто лет в обед! ‒ буркнул Войтек.

‒ И тем не менее, мы незнаем, чего ждать. За то время, пока мы будем в разведке, на замок могут напасть. И тогда, я предпочту, чтобы мы все были в одном месте. Если эти истребители важны, то за ними вышлют спасателей. Если мы хотим иметь преимущество, мы должны их опередить, ‒ ответил Волк.

Войтек махнул рукой.

‒ Всё, конец нашим каникулам, ‒ грустно вздохнула Ада.

‒ Может и нет, ‒ заметил Волк. ‒ Завтра будем знать наверняка. А теперь все проверяем оружие и собираем рюкзаки. С собой брать запас пищи на сутки, вещей по минимуму. Пойдём налегке. Выступаем на рассвете. Нам нужен будет часовой.

‒ Я доброволец, ‒ поднял руку Яник.

‒ Хорошо, ‒ согласился Волк.

Они быстро проверили своё оружие. Собрали рюкзаки. Из-за потушенного камина в комнате быстро холодало. Волк и Ада легли на одну лежанку укутавшись в одеяло. Войтек забрался с головой и автоматом под своё покрывало. Яник же сел на подоконник и застегнув куртку посмотрел в окно.

Несмотря на весь стресс и ужас последнего часа его друзья быстро заснули. А он смотрел на двор и медленно погружался в свои мысли. Ему не было страшно, скорее было обидно. Что-то происходило вокруг, а они слишком долго были отрезаны от мира. Но он всё ровно отыскал их, даже в этом захолустье. Он просто не мог понять, зачем кто-то решился на такой отчаянный шаг. Ни военным, ни повстанцем не было выгоды от войны с Империей и не было сил, чтобы тягается со сверхдержавой. Или были? Как бы то ни было, они узнают об этом только завтра, если конечно же смогут.

Яник не сразу понял, что уже давно сидит на подоконнике не один. Но только когда Тень коснулась его колена, он вздрогнул. Она сидела перед ним, и тоже смотрела в сторону двора, он отчётливо видел её красивый профиль и развевающиеся на неведомых ветрах волосы.

‒ Прости, не хотела тебя напугать, ‒ тихо сказала она. ‒ Но ты даже не смотрел на меня.

‒ Прости. Привет, Тень, ‒ ответил он, взглянув на своих спящих друзей.

‒ Здравствуй, Яник. Они нас не слышат, спят, ‒ сказала она. ‒ Прости, что так бросила тебя вчера.

‒ Ничего страшного, я всё понимаю.

‒ Хорошо. Эти летающие механизмы, самолёты. Я была на месте крушения, там опасно, ‒ сказала она.

‒ Что ты имеешь в виду? Выжили пилоты?

‒ Нет, хотя и в этом есть опасность. Я чувствую там… Мор.

‒ Мор? Что это значит? Радиация? ‒ удивился Яник.

‒ Не знаю, но то, что рухнуло с неба угрожает моему лесу. Я не вправе просить вас… Но теперь вы должны защитить меня и это место от зла, ‒ сказала она безрадостно.

‒ Я с радостью помогу тебе. И выясню, что всё это значит, ‒ ответил Яник.

‒ Спасибо, ‒ тень протянула ему руку. Яник осторожно накрыл её своей ладонью. ‒ Вижу, тебе сегодня сон не положен. Составить тебе компанию?

‒ Ты же знаешь, что мне будет приятно, ‒ улыбнулся ей Яник, он знал, что сейчас она улыбается ему в ответ.

‒ Мне тоже. Войтек упомянул какие-то РИТЭГи. Что это? ‒ поинтересовалась она.

‒ Помнишь я рассказывал тебе об электричестве и об аккумуляторах? ‒ Тень кивнула. ‒ Это ядерные батарейки. Обычный РИТЭГ просто прибор, вырабатывающий энергию из тепла при распаде радио активных изотопов. До относительно недавних пор, они были маломощными и громоздкими. Но потом разработали РИТЭГ с разгоном, объединив такую батарейку с частями реактора. Получился очень мощный движок, который помимо энергии даёт ещё и тепло. Их быстро стали ставить на самолёты, получив реактивные двигатели, которые могли летать год без дозаправки. Удобно, и экологичнее, по сравнению с разработкой нефтепродуктов и производства авиационного топлива. Ты уверена, что там нет радиации?

‒ Уверена. Реактор самолёта цел, он несильно пострадал. Но в нём самом по мимо радиации, есть что-то другое. Я не могу понять, что, я не знаю, и описать это не могу…

‒ Эй, не расстраивайся. Мы разберёмся во всём, ‒ подбодрил её Яник.

‒ Хорошо. Можешь рассказать мне больше о таких технологиях? ‒ попросила Тень.

‒ Конечно! ‒ согласился Яник.

***

В московском кремле, советник Императора мерял свой кабинет шагами. Сложив руки за спиной, он быстро ходил от книжного шкафа к камину и обратно. Свет в кабинете был приглушен, кроме разожжённого камина, единственными источниками света оставались монитор и зелёная настольная лампа с позолоченной стойкой. Красиво украшенный кабинет был огромен. Даже секретарь, который был ростом 195 см, казался в нём маленьким. Собственно таким он и ощущал себя сейчас. Он остановился и посмотрел на портрет Никиты I, висевшего над камином. Император взирал на него с явным недовольством. На лбу секретаря выступил пот. Он вытащил из кармана платок и дрожащей рукой вытер лоб, на платке остался большой влажный развод. Затем сунул его обратно во внутренней карман пиджака. И продолжил расхаживать взад-вперёд по кабинету. После нескольких таких проходов он остановился у камина, снял очки и протёр их тем же платком. Протёр им же лоб и лысину, а затем снова продолжил ходить из стороны в сторону теребя в руках влажный лоскут ткани.

За зашторенными окнами сверкала ярко освещённая Москва. Но он так привык к виду неспящего города, что с радостью обменял бы этот вид на звёздное небо и лес. Правда, об этом он задумался только сейчас, пытаясь отвлечься от своих мыслей.

Внезапно в дверь постучали.

‒ Свет, ‒ скомандовал секретарь и на потолке загорелась огромная украшенная хрусталём люстра. ‒ Входите, пригласил он стучавшего.

Свет люстры ослепил секретаря, но он так привык нахождению под прожекторами и софитами, что просто слегка прищурился. Огромная дверь его кабинета приоткрылась и в него вошёл молодой человек лет двадцати, одетый в чёрный деловой костюм. Он тоже вспотел от напряжения и был очень встревожен. Он остановился перед секретарём, вытянулся по стойки смирно и отдал честь.

‒ Олег Александрович, разрешите обратится? ‒ отрапортовал парень, со всей военной выдержкой.

‒ Саша, давай без этого, это тебе не заседание, ‒ раздражённо ответил Олег Александрович.

Парень выдохнул, и немного расслабился, на сколько позволяла ему должность и военная выучка.

‒ Вам уже доложили о попытки пересечения границы со стороны Польской Республики? ‒ осведомился он.

‒ Да, я уже семнадцать часов на ногах, не тяни кота за хвост, ‒ секретарь терял терпение. ‒ Что с нашими истребителями?

‒ Вернулись все.

‒ Слава Богу! Хвала Империи! ‒ выдохнул Олег Александрович. ‒ Императору доложили?

‒ Да, и Глеб Давыдович тоже оповещён, ‒ ответил Александр. ‒ Вражеские истребители сбиты, один на территории Польши, другой рухнул в нейтральной зоне. Туда уже направлена группа зачистки, по прибытию они отчитаются.

‒ Разведка была права? ‒ поинтересовался секретарь.

‒ Не могу знать, Олег Александрович. Они мне не отчитались. Но пилот, действовавший над западной Польшей, доложил о приёме неопознанного сигнала.

‒ Ещё одного? ‒ удивился секретарь.

‒ Да, это был недостающий ключ, для дешифровки, передачи, которую мы перехватили пару дней назад. Пилот так же отметил, что сигнал шёл короткой полосой точно для него. Словно…

‒ Словно кто-то хотел, чтобы мы это прочли, ‒ закончил секретарь.

‒ Да, ‒ Александр сунул руку в карман пиджака и достал оттуда карту памяти. ‒ Здесь расшифровка.

Олег Александрович, взял карту и посмотрел на неё поверх своих очков.

‒ Садись, это надо прослушать немедленно.

‒ Но у меня нет допуска к такой информации, ‒ возразил Александр.

‒ Под мою ответственность, ты то журналюгам ничего не разболтаешь.

Секретарь сел в своё рабочее кресло, Александр сел в кресло для посетителей. Вставив карту в устройство для чтения, он включил запись придачи. Из колонок донеслись шумы и крики людей на польском. В переводе это была жуткая запись, немеющая смысла, которую никто не стал бы воспринимать всерьёз если бы под ней не был другой зашифрованный сигнал, который было практически невозможно расшифровать. После прослушивания, секретарь запустил дешифратор с добавленным к нему ключом. На экране появился текст. Секретарь нахмурился, затем повернул монитор к своему интенданту, подождав пока тот прочтёт. А затем откинулся в кресло, снял очки и закрыл глаза рукой.

‒ Боже, это же международная угроза. Это уже не просто стычки на границе и не просто гражданская война. Императору доложили? ‒ спросил он.

‒ Да, как и вам. Сколько займёт процесс в НООН? ‒ осторожно спросил Александр.

‒ Много, можем не успеть, ‒ покачал головой секретарь. ‒ Мне нужно будет представить это всем делегатом и подготовить речь. Но даже если они поддержат нас, проволочки займут несколько дней. Никогда не думал, что буду защищать Империю от НООН. М… Да. Спасать мир Саша, это тяжёлое и неблагодарное бремя.

‒ Да, сэр, ‒ вздохнул парень. ‒ Я вам не завидую.

‒ Вот поэтому, ты и рискуешь оказаться на моём месте через лет десять, ‒ секретарь улыбнулся. Он был не молод, и от этой грустной улыбки он постарел ещё на лет пять. ‒ Те, кто не рвутся к власти, должны быть обременены ей больше всех. Так говорил мой предшественник, и я говорю это тебе. Сейчас я отправлюсь к Императору, а ты начни готовить преторианцев, когда первая печать опустится на этот проклятый ордер, они уже должны быть одной нагой в Польше.

‒ Сколько?

‒ Шесть легионов, ты меня понял? А теперь свободен!

‒ Есть!

Александр встал отдал честь и быстрым шагом покинул кабинет. Советник снова остался на едине с собой, во власти пугающих мыслей. Ему не верилось, что после стольких лет, история повторятся.