Глава 19 часть 2

***

Прошло два счастливых, для Велески и Густава месяца. Им казалось, что их счастливые ночи длятся целую вечность. И они были уверены, что никто, даже самые злые языки не знают о их связи. На людях они вели себя скромно и мастерски играли свои роли. Добрый пан всё так же с добротой и отцовской заботой относился к Густаву, и всё так же нещадно избивал Велеску по ночам. Единственное, что он смог заметить, это то, с каким терпением и покорностью начала относится она к его визитам. Со стороны могло показаться, что он полностью сломал её и теперь наслаждался своей победой. Именно так он хотел, чтобы она и думала.

Другие же ночи она проводила в объятьях Густава. Она делилась с ним всем, рассказывала о всех своих переживаниях и мыслях. Часто они мечтали о побеге и скромной простой жизни где-то далеко от сюда. Где их никто не стал бы искать. Густав рассказал ей, какие слухи гуляют о ней в деревнях и как народ винит её в их бедах.

‒ Ты бы поверил им, если бы я не пришла к тебе тогда? ‒ спросила девушка.

‒ Не знаю, ‒ пожал плечами конюх, ‒ возможно, но я уверен, что пан обиделся бы на меня в таком случае. Он часто делает заявления призывая людей мыслить рационально, а не возлагать вину на предрассудки. Это его слова.

‒ А ты ухаживаешь за конями гостей, которые приезжают к нему на встречи? ‒ поинтересовалась Велеска.

‒ Ну да, а почему ты спрашиваешь?

Велеска приподнялась на руке.

‒ Ты не замечал в их конях чего-нибудь не обычного, странного или пугающего?

‒ Нет, кони как кони. Некоторые породистые, некоторые нет. Только… ‒ он на секунду замолчал. ‒ Иногда их поводья и сёдла пахнут странно. Как протухшие яйца и что-то горелое.

‒ И часто ты такое слышишь?

‒ В последнее время у каждого второго. Ты думаешь, что это они сделали с нашим краем такое? Привезли болезни?

‒ Возможно, я очень многого не знаю…

На следующую ночь пан уехал по делам. Велеска осталась одна в замке. Она чувствовала подвох в этой срочной поездки Владислава и поэтому осталась в своей комнате, решив не идти сегодня к Густову. Она долго ворочалась, пытаясь уснуть. Её сердце сковало некое злое предчувствие. Вскоре она почувствовала, что воздух в комнате стал холоднее. Тени словно стали гуще и появились там, где их не было раньше. Откуда-то из далека послышался слабый стон. А в коридоре за дверью послышался тот самый шаркающий звук, который она слышала в первые ночи в замке, и который, казалось, исчез с наступлением зимы. Потянуло болотной тиной.

Велеска накрылась всеми одеялами с головой, стараясь успокоится. Убеждая себя в том, что это всего лишь сон, и иллюзия. Вскоре мягкость кровати и тяжесть одеял принесло ей долгожданное забвение.

Густав работал на конюшне, ожидая прихода своей возлюбленной. Было уже за полночь, когда он закончил уборку. На улице была глубокая тихая ночь. Все жители деревни, кроме его, спали. Велеска, его богиня, так и не пришла. Он не сильно расстроился всё же она не могла себе позволить часто приходить к нему на конюшню. Решив, что у неё наверняка есть веские причины для этого он забрал свой фонарь и направился в свой маленький домик, где жил. Для конюха такое жильё было настоящей роскошью, многие завидовали ему.

Но выйдя на улицу, он понял, что что-то не так. Весь день жарило солнце, и негде было укрыться от его зноя. Но сейчас на улице было морозно. Изо рта то и дело валил пар. Трава покрылась белёсым инеем, блестевшим в свете его лампы. А над деревушкой нависал зловещий стелющийся туман. Густав прибавил шагу. Ему было зябко и страшно. Раньше он никогда прежде не видел таких странных погодных явлений.

Быстро добравшись до дома, он в беспамятстве запер дверь на все засовы, словно там снаружи его поджидал неведомый враг. И только когда тепло стен его дома, напомнило ему о том, где он находится, он смог прийти в себя. Поругав себя за трусость, он поставил фонарь на небольшую тумбочку у лежанки и не раздеваясь упал на неё спиной. Всё его тело ныло от тяжёлой работы. Усталость грузом накатилась на его веки. Но закрыв глаза он увидел Велеску. Обнажённой, здоровой желанной.

‒ Богиня, я люблю тебя, ‒ тихо прошептал он, медленно погружаясь в сон.

Но долго поспать у него не вышло. Вскоре он проснулся, чувствуя на себе чей-то тяжёлый гнетущий взгляд. Он медленно открыл глаза. Обнаружив, что забыл погасить фонарь. Масло в нём уже почти догорело и лишь слабый мерцающий свет последних капель освещал комнату.

‒ Густав, ‒ позвал его кто-то из темноты, которая густой стеной стояла у его кровати.

‒ Кто здесь?! ‒ Густав вскочил в постели.

Всё что он смог разглядеть был чёрный силуэт, который был чернее темноты. Он бросил взгляд на дверь, она была надёжно заперта. «Окно!» ‒ успел подумать он, когда силуэт блеснул белками глаз.

Густав, хотел было выхватить из-под кровати топор, чтобы ударить незнакомца. Но не успел сделать и малой части движения. Силуэт качнулся. Он ринулся на Густова, хотя он и не увидел самого движения, словно в одно мгновение он оказался прямо перед ним. Чья-то рука железной хваткой схватила его за горло. Ударила о стену с такой силой, что тумбочка с фонарём закачалась. От боли и неожиданности Густав захрипел, пытаясь разжать нечеловечески сильную хватку нападавшего. Он почувствовал, что его стаскивают с постели. Спиной он пересчитал все неровности стены, когда некто прижал его к ней, и словно тряпичную куклу поднял его над землёй.

Густав открыл глаза, яростно пытаясь сопротивляться. Но когда он увидел лицо Доброго Пана, которое было искажено гневом и яростью, абсолютно не свойственное этому человеку, он мгновенно лишился всех сил. Он был растерян и напуган. Он весил по меньшей мере на двадцать кило больше пана, но тот держал его на весу у стены, словно Густав был пушинкой.

‒ Думаешь можешь наставлять мне рога, за моей спиной?! Или ты думал, что можешь скрыть свои похождения от меня?! ‒ прохрипел пан, сжав шею конюха ещё сильнее.

Густав чуть было не испражнился в штаны от страха и нехватки воздуха. Он был напуган до полусмерти, ибо Добрый Пан уже не был таковым в его глазах. Сейчас он казался демоном, выползшим из глубин преисподней, дабы терзать души грешников и в этом мире.

‒ Она пришла сама… Я не посмел бы… ‒ захрипел он.

‒ Не смей оправдывается, трус! Мне плевать, кто начал это или, кто был инициатором, ‒ шипел пан. ‒ С этого момента, ты и пальцем своим к ней не притронешься! А если и притронешься… ‒ губ пана коснулась жуткая ухмылка, от которой глаза Густова расширились, а тело онемело. Пан поднял свою вторую руку, и конюх увидел, как пляшет меж его пальцев искорки и язычки зелёного пламени. Пан поднёс руку, наполненную колдовством к лицу юноши. Он уже и не сомневался, что Пан больше не человек и, возможно, никогда им не был. ‒ То я узнаю. И обращу тебя в кобылу, которую буду спаривать со всеми жеребцами в округе. Ты меня понял?!

Густав закивал, как бы не была фантастична его угроза, сейчас он был готов поверить в неё.

Пан разжал пальцы, и Густав упал на тумбочку, опрокинув фонарь. В яркой вспышке остатки масла вспыхнули и мигом сгорели. Комната погрузилась во мрак. Конюх услышал, потирая болящую шею, как тихо смеётся пан. Он поднял на него взгляд, полный страха и обиды. Но всё что он увидел был тёмный силуэт, который, отступая назад, таял в темноте, пока не растворился в ней окончательно. Густав обхватил руками колени. Всё его тело дрожало, шея горела огнём. Рубашка на спине была разорвана об острые камни. Но боль его не пугала. Он понял, что за чудовище жило с ним все эти годы. Волк в овечьей шкуре, дьявол в обличье ангела… А самое главное он только, что подставил под него свою единственную возлюбленную. Он не был тем героем, о котором она мечтала, он был трусом.

Так он просидел до утра, пока солнце не взошло над горизонтом и не заголосили петухи в деревне. Только тогда он осмелился выйти из дома. И сам не свой отправился на работу.

Вечером, когда стемнело, он остался в конюшне. Всё ещё вздрагивая от страха, при каждом шорохе и подолгу вглядываясь в тёмные углы конюшни. Как он и ожидал вскоре пришла она…

‒ Густав, прости что не пришла вчера. Я так скучала, ‒ Велеска бросилась к нему, желая обнять. Но конюх с силой оттолкнул её. Девушка чуть было не упала, отшатнувшись она с непонимание посмотрела на него, встретив только холодный и пустой взгляд. ‒ Густав, что с тобой?

‒ Убирайся, ‒ сквозь зубы процедил он. ‒ Мерзкая шлюха, это всё из-за тебя!

‒ Густав?! Я не понимаю о чём ты… Что случилось? ‒ тихо произнесла девушка, стараясь не разрыдаться. Его поведение напугало её. ‒ Почему ты отталкиваешь меня? Это ведь я, твоя богиня…

‒ Он всё узнал. Он был у меня вчера. Он чёртов демон во плоти! Из-за тебя он чуть было не проклял меня! Убирайся! Я не хочу тебя больше видеть! ‒ закричал он, но слёз сдержать не сумел. ‒ Он колдун, самый настоявший. А ты любовница дьявола! Уходи! ‒ он замахнулся на неё.

Велеска вскрикнула, закрывшись руками. Из её глаз полились слёзы. Единственный родной для неё человек в одночасье стал ещё одним злом. В ужасе она попятилась прочь.

‒ Что он с тобой сделал?! ‒ причитала она. ‒ Это не ты, Густав. Одумайся прошу!

‒ Вон, ведьма! Из-за тебя я буду вечность гореть в аду! ‒ закричал он. Лошади в испуге заржали, словно подтверждая его слова.

Велеска заливаясь слезами бросилась прочь из конюшен. В след ей летели проклятья, но она уже не слушала. Она бежала обратно, под защиту стен замка. Она еле разбирала дорогу, сквозь слёзы. Грудь разрывалась от боли. Она не видела, что на стене, прямо над воротами стоял Владислав. Он довольно ухмылялся, скрестив руки на груди. Его планы сбывались.

На следующий день тело Густова было выловлено из рва. К шее его поводьями был привязан камень. Никто не сомневался в том, что он сам убил себя. Вот только о причинах жители деревни могли только гадать. Его похоронили по старому обычаю за стенами кладбища у перекрёстка. Чтобы его неуспокоенный дух не мучал жителей деревни. Многие были против этого варварства, но их не послушали.

Велеска долго оплакивала его смерть. От части она винила в произошедшем себя и искренне не понимала эту странную перемену, произошедшую с ним за один день. Пару раз по ночам она выбиралась из замка и приносила на его могилу свежие цветы, а потом какое-то время она стояла у камня, разговаривая с ним так словно он мог её слышать.

Владислав всё так же продолжал истязать её тело и душу. Хоть он и не сознался, и вообще не говорил при ней о конюхе, она знала, чьих рук было это дело. Когда он брал её, она больше не кричала, это было бесполезно. Огонь жизни медленно угасал в её глазах. Она лишь с брезгливым презрением смотрела на него, словно пан был для неё пустым местом. А ему это нравилось ещё больше.

***

Велеска начала пить. Дни она проводила в библиотеке, только к книгам она теперь предпочитала крепкое вино. За день она могла выпить до трёх бутылок самого крепкого из имеющихся в погребе вин. Алкоголь немного приносил облегчения, снимал боли, как физические, так и душевные. Из-за непонимания слуг и пана, она часта беседовала сама с собой. И почти всегда, она приходила к выводу, что самоубийство было бы самым лучшем выходом из сложившейся ситуации.

А тем временем за стенами замка людей постигло новое несчастье. Начали пропадать крестьяне. Сперва это были одиночные пропажи пьяниц и дебоширов. Но потом начали пропадать целые семьи. Соседи находили опустошённые дома своих знакомых. При этом полностью отсутствовали какие-нибудь признаки борьбы. Поползли слухи, что в окрестных лесах видели изуродованных существ, отдалённо напоминающих людей. Они двигались меж деревьев так тихо и беззвучно, что даже опытные охотники не могли их заметить, но иногда их выдавали шорохи и стоны, тех кого эти твари волокли в своих лапах. Люди начали боятся покидать дома с наступлением темноты, охотится или выходить в лес. Но голод не тётка, а припасов в деревнях с каждым днём становилось всё меньше и меньше.

И как следствие страхов, люди быстро нашли кого винить в собственной трусости. Слухи о вене молодой ведьмы, вышедшей замуж за Доброго Пана, начали подобно болезни перекидываться на тех, кто прежде сохранял здравомыслие. Словно пробуждающиеся зло, в образованном обществе построенном паном, вылезли на свет старые предрассудки. Масштабы массового помешательства и готовности начать охоту на ведьм с каждым днём росли всё больше и больше. Но молодой пани было всё ровно. Она почти не покидала замок.

Взяв две бутылки с вином из винного шкафа с кухни, Велеска поплелась в библиотеку. Ноги уже подкашивались, утренняя порция хорошо давала по голове. Она не переставала удивляться, как спокойно её муж переносит это пьянство. Казалось, что он совсем не обеспокоен происходящим. Хоть в последнее время он и стал нервозен она знала, что это не как не связано с её распущенным поведением.

Велеска вошла в библиотеку, напевая себе под нос какую-то похабную песенку. Разожгла камин, отвернула от него в пол оборота кресло. Затем заперла дверь. Слуги всё ровно знаю, что её нельзя беспокоить в таком состоянии, однажды она даже швырнула недопитую бутылку в камердинера. После этого, никто не смел её трогать. Только пан знал на неё управу. Она всё ещё боялась его гнева и беспрекословно подчинялась, даже находясь в самом глубоком опьянении. Сегодня он должен был позвать её вечером для очередного развлечения, и поэтому это был лишний повод напиться до беспамятства и отрубится прямо во время трёпки.

Девушка взяла с полки случайную книгу, очередной рыцарский роман, и уселась в большое кресло подобрав под себя ноги. Бокал она отставила в сторону, взяв бутылку, она отхлебнула дорогого напитка прямо из горла.

Так она просидела до самого вечера. В библиотеке не было ни окон, ни часов, так что она не могла сказать сколько времени она провела здесь, читая эту дрянную книжонку. То просыпаясь, вчитываясь в текст попивая вино, то падая в алкогольный сон. Только когда последняя бутылка опустела, она тяжело вздохнула и поникла.

Отложив книгу на столик, она глянула на портрет пана, висевшего над камином.

‒ На что уставился, урод? ‒ спросила она его. Затем поднесла к губам бутылку и слизнула последние капли вина. Опустив ноги на пол, она встала с кресла. Мир вокруг Велески вращался с бешенной скоростью. Она, шатаясь из стороны в сторону направилась к камину. ‒ Как же я тебя ненавижу, сволочь. Понравилась забирать у меня последние крохи счастья.

Она громка рыгнула. И истерично засмеялась.

‒ Нравится тебе такая жена? Леди, курва мать! Я вот возьму и стану шлюхой, и ты что же всех вырежешь? Тварь ты бездушная. Отвечай мне! Я знаю, это ты сделал, приобрёл игрушку, грязный извращенец! ‒ она швырнула бутылку в камин, та разлетелась вдребезги. Осколки стекла упали в огонь. Она подошла к камину поближе. Её глаза косились и её водило в стороны. Она расхохоталась. ‒ А может мне разжиреть? Любишь ты жирных, а, муженёк? Нет, я тебе такого счастья не доставлю, я курва всё выдержу и тебя переживу! Вот я только одного понять не могу, почему я? Что принцесс мало в Польше? А иди ты к чёрту! ‒ она махнула на него рукой. ‒ А сколько это тебе лет, я этого так и не узнала.

В глазах девушки блеснул отблеск пламени камина. Идея родилась у неё в голове мгновенно, и как это бывает во хмелю, показалась ей превосходной. Она схватила со столика у кресла свечу и быстрым, на сколько позволяло вино, шагом направилась к камину. Портрет висел высоко, роста Велески не хватало для того, чтобы подобраться к нему ближе. Девушка встала на цыпочке добравшись до каминной полки. Она высоко подняла свечу, одной рукой державшись за каменную полку.

‒ Сколько же тебе лет?

Она правила свечой по нижнему краю картины ища подпись автора. В правом нижнем углу она заметила затёртое пятно. Она принялась всматриваться в него. Кто-то пытался затереть здесь подпись портретиста и год. Но всё же с трудом, штрихи начали складывается в цифры. Велеска напряглась прищурившись, она изо всех сил всмотрелась в надпись. Тепло камина обжигала ей живот, а языки пламени почти касались подола её юбки.

Внезапно её глаза расширились от ужаса. Штрихи наконец сложились в год. Её рука побелела от напряжения. Тело затряслось. Подсвечник выскользнул из рук. Мгновенно протрезвев, девушка потеряла равновесие, поскользнулась и упала на пол. Она успела вскрикнуть. Ударившись головой о каменный пол.

Придя в себя, она поняла, что сильно замёрзла. Голова трещала как сумасшедшая, толи от удара, толи от начинавшегося похмелья. Библиотека была погружена в полумрак. Камин почти затух. Её похоже никто не искал. Внезапно она вспомнила всё, что увидела перед падением. Всё её тело сковал холодный страх. Она посмотрела на портрет. И чуть было не закричала. В полумраке сквозь красивые черты пана, проступило нечто уродливое и нечеловеческое. Оно с призрением смотрела на неё, напуганную, дрожащую от страха. Тьма словно сочилась в комнату из-под портрета.

Велеска зажала рукой рот, чтобы не закричать. Собравшись с силой, она вскочила на ноги и бросилась на утёк. Выбежав в коридор, она помчалась в свою комнату. Уже наступила ночь. Замок был окутан мглой. Велеска бежала словно в беспамятстве. Влетев в комнату, она заперла дверь. Но это не успокоило её. Теперь она понимала, что ни одни двери в этом проклятом замке не остановят зло, обитающее под его сводами. Пани забралась в постель укуталась в одеяло и принялась молится. Всхлипывая и сдерживая желание закричать, она просидела так всю ночь. Вслушиваясь в странные стоны в стенах. Чувствую запах гнили и тины, странные шорохи, крики ночных птиц.

Но всё это время она пыталась понять: портрету было четыреста лет. И на ней был Владислав. Это не мог быть портрет его прадеда. Не бывает на столько похожих на потомков предков. Это было просто невозможно. Портрет писали с пана, это он пытался избавится от года и автора, дабы скрыть свою истинную природу. Теперь Велеска начала понимать, что происходило вокруг, мозаика невольно начала приобретать очертания, но многих кусочков ещё не хватало. Кем бы не был пан будь он демоном или вампиром, он не был человеком. Люди просто не могли так долго жить.

И внезапно у пани появился смысл продлить свою жизнь. Она хотела узнать всё об этом замке и его владельце. Даже если она не сможет вывести его на чистую воду, она погибнет, зная правду и будет смотреть ему в лицо на равных. Завтра она начнёт поиск ответов, и больше не будет убегать, поджав хвост. Силы тьмы откроются перед ней или она погибнет, пытаясь их постичь. Она пережила ужас. И теперь она готова переступить через него.

***

Владислав так и не пришёл к ней в этот вечер. Велеска была готова возблагодарить кого угодно за этот подарок судьбы. Ибо в ту ночь, она бы не смогла сдержать весь ужас и отвращение, скопившиеся в ней.

После завтрака, за которым она почти ничего не съела, Велеска отправилась в библиотеку. По дороге она захватила лампу и наполнила ее маслом под завязку. Подойдя к дверям библиотеки, она обнаружила, что дверь в неё закрыта. Кто-то был здесь после её ухода, возможно, слуги, а может и сам пан. Осторожно толкнув дверь, она зажгла лампу, осветив себе путь. В библиотеке было пусто, только качающаяся на ветру паутина и весящая в воздухе пыль наполняли комнату, сверкая в луче фонаря. Пани осторожно вошла в неё, закрыв за собой дверь.

Первым делом, она подошла к камину и осветили, висевший над ним портрет. Обронённая ей вчера свеча, так и лежала на полу. Может наступившее утро или трезвость, наполнившие разум пани скепсисом, повлияли на её восприятия, но портрет казался её самым обычным. Она осторожно подкрутила фитиль фонаря, приглушив свет. Тьма, словно голодный зверь, окутала комнату. Девушка осталась наедине со своим ожившим кошмаром. Она держала руку ручке для фитиля, готовая в любой момент разогнать тени по углам. Она ждала. Ждала, что портрет снова оживёт и проявит истинную внешность своего прообраза. Что снова похожая на газ темнота, хлынет из-под него, протягивая свои щупальца к ней.

Но ничего не происходило. Портрет, всё с той же снисходительностью, взирал на ней. И это злило Велеску. Зло, что он скрывал, затаилось где-то по близости, и не желало показывается ей, но оно было рядом. Всегда. И как раньше она этого не замечала? Мысли о собственном горе туманили её разум. Но сейчас, у неё словно открылись глаза. У всего этого была связь, это был клубок тайн и загадок. Замок скрывал в себе что-то, и она просто должна была узнать что.

Вернув лампе прежнюю яркость, она разожгла камин. Подбросив него пару новых поленьев, она усмехнулась. Живя в роскоши и богатстве, ей не дозволялось разжигать огонь без слуг. И в её мыслях не было и намёка, на то, что она когда-нибудь будет уметь делать подобные вещи. Казалось бы, это простое и незамысловатое действие не стоило бы даже внимания. Но сейчас оно доставило Велеске не меньше удовольствия, чем примерка нового платья. Чувство, что она не нуждается не в ком даровало иллюзию свободы. А желание насолить мужу, лишь подстёгивало её возбуждение, граничащее с сексуальным.

Взяв лампу, она направилась в самый дальний угол библиотеки, который отделялся от остальной комнаты огромным стеллажом. Ранее, Велеска не ходила туда, так как там пан держал различного рода научную литературу, которая никогда не интересовала её. Этот угол был тёмен даже по мерке всей безоконной библиотеки. Пани внимательно изучила полки с книгами, но ничего путного не обнаружила. Сперва её постигло разочарование. Но вскоре она поняла, что большинство полок скрыты от её взора на высоте. Посмотрев вверх, её взгляд тут же словил на одной из верхних полок толстый фолиант, на корешке которой можно было прочесть слово «Летопись». Недолго думая, маленькая пани решила схватить её с полки, но даже в прыжке её роста не хватало для этого. В библиотеке не было лестниц, хоть высота стеллажей и рельсы, указывали на то, что когда-то они здесь были.

Не придумав ничего лучше, Велеска решила притащить в этот угол кресло. Приложив порядком усилия, ей удалось затащить его туда. Девушка быстро скинула обувь и взобралась на него желая как можно быстрее получить желаемую книгу. Повесив лампу на крючок, она потянулась к книге. Вытянувшись почти в струну, она еле-еле ухватила корешок книги. Она уже начала тянуть её на себя, когда по её телу пробежал спазм. Под той рукой, которой она держалась за стеллаж, чтобы не упасть, она почувствовала прикосновение Владислава. От испуга, она чуть было не отпрянула назад, но вовремя спохватилась. Она осмотрела полку, которая теперь была на уровне её глаз. Осторожно, правила пальцем по корешкам книг. «Носферату», «Гули», «Молот ведьм», «демонология» гласили названия, стёртые и едва читаемые. Но коснувшись одной из самых старых и неназванных книг, Велеска вздрогнула. Именно от этой книги в потрескавшимся кожаном переплёте, веяло холод. Причём точно таким же могильным и жутким, как и от доброго пана. Пани овладело любопытство. Она пересилила отвращение и страх и вытащила книгу на свет.

Книга была тяжёлой. Её коричневый переплёт был покрыт уродливыми трещинами и складками, напоминая чью-то высушенную кожу. На обложке эти складки собирались в ещё более гротескный образ: изображение чьего-то уродливого и мерзкого лица. Держать её в руках было физически больно, пальцы, казалось, промерзали насквозь, а руки словно теряли силу. Пани открыла её на первой страницы. Книга была на странной, но вполне понятной ей латыни. Аль`Хазред Некрономикон, от этого слова по спине Велески побежали мурашки. Было, что-то сакральное и греховное в самом существовании этой книги, не говоря уже о её чтении. Но любопытство и полное отчаянье перевесили страх перед нечестивостью этого текста и пани начала листать жёлтые и слипшиеся от старости страницы. Она понимала едва ли половину от написанного в ней, и это спасало её рассудок от помутнения. Многие страницы описывали заклинания и магические формы страшных и богохульных заклинаний, зелий и ритуалов. Сложные рисунки описывали сферы бытия, а некоторые изображения монстров и существ вселяли ужас. Случайно открыв страницу с изображением подписанным, как султан демонов Азатот, девушка не выдержала и вскрикнув уронила книгу на пол. Со страшным гулким ударом она распласталась у кресла на полу.

Велеска долго стояла и смотрела на неё, приходя в себя от увиденного. Только сейчас она поняла, как сильно колотится её сердце и какой ужас вселила в неё эта книга. Перед глазами проносились знаки и формулы, а в неосвещённых углах библиотеки поселились чудовища и твари, описанные там. Велеска зажмурилась и чуть было не расплакалась, но пересилив эту слабость она опустилась в кресло, успокоив себя. Пока она приходила в чувства, ей было сложно даже смотреть в сторону книги. Но вскоре любопытство начало снова побеждать страх, и она обратила к Некрономикону свой взор. Сперва ей захотелось бросить нечестивый труд в камин, но она откуда-то знала, что он не сгорит. Потом она решила оставить его валятся на полу, так как брать его в руки снова не было не малейшего желания. Но потом Велеска вспомнила слова отца, который говорил, о том, что книги обычно падают на ту страницу, которую читали чаще всех. «Что пан читал в этой нечестивой книги?» ‒ спросила себя Велеска. И сжав всю волю в свой кулак, она подняла её.

На страницы, на которой лежал Некрономикон, не было ни пиктограмм, ни формул, ни рисунков, только текст. Это успокоило пани, и она попыталась вчитаться, додумывая многие незнакомые слова по мере перевода.

«Кроме Старых Богов и Древних, есть некие сущности, чьё существование и присутствие в нашей сфере многими учёными мужами ставится под сомнение. Я даю этим сущностям имя Спящих, ибо ни что, кроме сна, не интересует их. Великие войны, зарождение и гибель рас для них лишь один сон, на смену которому всегда приходит другой. Мало кто из древних видел их. И ещё меньше из смертных знают об их существовании.

Сие сущности не злые, по природе своей, и даже дружелюбны к низшим формам жизни, к коим и относятся люди. Эти реликты, часто спят в ядрах комет и угасающих звёзд, редко выбирая для сна населённые жизнью небесные тела. Они очень дорожат своим одиночеством и скрытны, и поэтому многие считают, что их и вовсе нет в нашей сфере. Но мне удалось всё же вступить в контакт с одним из Спящих и узнать о том, что даже наш мир посещали раньше эти странные скитальцы космоса.

Как упоминалось ранее, всё что имеет для этих сущностей значения, это сон. И поэтому, они ограждают себя от присутствия кого бы то ни было зонами смещения сил. Многие смертные находят в них покой и силу. Другие же способны при должной тренировке черпать магию, но большинство предпочитают держатся подальше, от места сна. Ибо сильные человеческие эмоции, это бич Спящих. Многие из них не переносят тяжких страданий или душевной боли людей. Но не имея физического воплощения и не желающих зла живым в силу своей природы, Спящие с радостью обещают знания и силу, тем кто будет искоренять, причиняющих ему неудобства, смертных. Особо отличившимся в сеем деле и при правильно сложенных формулах, они способны даровать силы, способные обуздать самих Древних».

Велеска тяжело вздохнула, ничего полезного или важного в тексте не было. Она была готова считать всё это розыгрышем, но после всего случившегося, она была готова поверить словам безумного араба и неполному переводу этих строк. Желая, поскорее избавится от книги в своих руках, она снова встала на кресло и поставила её на место. Затем, снова вытянувшись в струну, она сняла с верхней полки летопись и принялась за её изучение. Так началась долгая работа, по поиску истины.

В этот вечер Велески не удалось узнать много. Она нашла ещё несколько исторических текстов, но и в них не было достаточно информации. Всё что она смогла выяснить было то, что точной даты постройки замка не было известно никому из живых. Многие авторы датировали появления крепости в этой местности ещё до появления в этих местах племён и оседлых людей. Сказать говорили они о замке «Cień» или о другом форте было нельзя. Но самое первое упоминание форта с таким названием датировалось 841 годом от рождества христова.

Информации было мало, но Велеска понимала, что это только начало её пути. Вернувшись в свою комнату, она застала в ней Владислава. Сперва она испугалась. Но смиренно отдалась ему. Он не бил её в этот раз, просто брал. Сильно, жестоко, без тени эмоций на лице, словно высеченная из мрамора прекрасная статуя, одержимая злом. А когда он устал, он начал рассказывать ей истории. Велеска не знала, как реагировать на это. Он казался ей потусторонним, злым и опасным существом, но именно в эту ночь, он был, пожалуй, больше всего похож на человека. В какой-то момент Велеске даже стало его жаль. На ум пришли мысли о старых сказках, в которых принц целовал заколдованную принцессу, чтобы снять с неё проклятье. Только что, если принц был заколдован, и Велеска единственный человек способный снять проклятье с него.

После этого Владислав прекратил избивать её если она не сопротивлялась ему. А она всё так же принимала его в себе с отвращением и презрением. Пан лишь злорадно улыбался в ответ. А потом часами рассказывал ей истории, которые происходили с ним в молодости, не взирая на то слушает она его или нет. Часто Велеска засыпала от его монотонных рассказов, иногда слушала его, пытаясь понять его мотивы. Но чаще всего, она просто лежала с открытыми глазами, изнемогая от внутренней боли и ненависти к этому дьяволу, в человеческом обличье.

Велеска начала выходить в деревню. Она расспрашивала всех, кто ещё не боялся с ней общается, об истории этих мест. Многие люди начали просто её избегать. На улицах её обходили стороной. За спиной у неё шептали мерзкие и унизительные слова, а некоторые, прежде чем отойти в сторону, плевали ей под ноги. «Ведьма!» ‒ часто слышала она в свой адрес. Но статус жены их пана ещё обеспечивал ей неприкосновенность.

Велеске было забавно наблюдать, как скатываются люди в тяжёлые времена вниз. Хвалёная образованность и светлость этих мест меньше чем за год. Превратилась в низменные и привычные сброду повадки и пороки. Люди пьянствовали, валялись в грязи, а растушуй уровень убийств и грабежей уже не могли предотвратить не какие силы ополчения.

Но всё же были люди сочувствующие пани. Они не видели в ней причину всех бед, и с радостью приглашали её в свой дом, рассказывали ей истории, которые слышали от своих бабушек и дедушек. Которые в свою очередь узнали их от своих далёких предков. Увы, к разочарованию Велески, их слава разнились и часто противоречили друг другу. Единственное, что она смогла выяснить из этих разговоров, это то, что некогда форт был перестроен в замок, и много раз реставрировался. Но точных дат, не знал никто, словно и форт, и замок были здесь вечно.

Спустя несколько месяцев кропотливых трудов в библиотеке замка и интервьюирования жителей деревни, ей улыбнулась удача. К удивлению, самой Велески, информацию она нашла в библиотеке школы, в подвале ей была найдена книга древних легенд и сказаний. Её, к слову Велеска сперва отбросила в сторону, ища более конкретную литературу. Но устав от бесплотных поисков, просто взяла её почитать вовремя отдыха. Там среди множества мифов, ей случайно попалось слово Cień. Фигурировавшее в начале одной из глав.

Глава рассказывала о первых племенах, обосновавшихся в этих местах. Возводя свои оседлые жилища, они обнаружили, что слишком часто в этих лесах пропадают охотники. Тогда люди собрали силы, договорившись с соседними поселениями о помощи, и отправились в леса. Там они обнаружили культ некого страшного и могущественного бога. Его последователи, терзали свои тела, покрывая их шрамами, культивировали болезни в своих телах и были безумны в своей вере. Чужаков они конечно же убивали, причём убивали изощрённо и жестоко. Люди, угадившие к ним в плен: сами молили о смерти.

Как и почему возник этот культ, а самое главное почему о нём никто не слышал раньше, племена не знали. Они считали, что эти леса не обитаемы для людей, и что их поселения будут здесь первыми. Совет племён быстро понял, что сами они не выстоят, против многочисленного и привыкшего к этим лесам дикого культа. Тогда они начали собирать армию, привлекая людей из других племён и поселений.

Вскоре они собрали большое войско и отправились в лес, чтобы избавить мир от этой мерзкой напасти. Но они не нашли ни одного дикаря. Брошенные постройки на деревьях, опустошенные капища, опустевшие землянки. Культ сгинул в небытие, словно его и не было. И только далеко на севере, люди нашли яму, которая ещё дымилась. В ней лежали сотни тел служителей культа, которые сами сожгли себя. А у ямы, на коленях стоял юноша, одетый в красные одежды и полностью ослепший. Люди приютили его, думая, что оккультисты ослепили его и бросили умирать, или просто не закончили своё черное дело. Но юноша, отрицал это. Он сказал, что их забрала тень. Больше он не говорил о том, что случилось в этих лесах, кто он и откуда. Сказание не упоминало его дальнейшей судьбы.

Люди выжгли этот лес, а на месте, где было поселение дикарей, построило укрепление, названное в честь неведомого союзника, который избавил племена от страшного культа. Тень.

Это предание, на ровне с историями об альвах и болотных огоньках, так же описанных в этой книге, сперва показалась Велеске глупостью. Ведь про нечто под прозвищем Тень, она уже читала заметку в библиотеке пана. А в этом сказании не было ни дат, ни имён. Но чем дольше она размышляла над ним, тем больше понимала, что здесь есть какая-то связь. Придя к выводу, что как раз-таки в легендах и может быть скрыт ключ к разгадке, она расспросила учительницу из школы, где бы в окрестностях она бы могла узнать больше о легендах этих краёв.

Пани Ганна была удивлена её расспросами и начала юлить. Мол, не знаю, ваша милость, такие люди наверняка только в столицы и есть. Но пани не была дурой. Она поняла, что учительница врёт. Она надавила на неё и даже припугнула паном. И тогда она рассказала ей про старуху, что жила к югу от деревни у опушки леса. Из её слов пани поняла, что старуха эта, славилась ворожбой и ясновиденьем. Велеска поблагодарила учительницу и ушла из школы, ещё не понимая, что пополнила список своих недоброжелателей.

На следующий день, пани взяла лошадь и направилась к загадочной старухе. Её домик находился довольно далеко от деревни. Он стоял у самой старой и дремучей чащи, где старые огромные ели стояли стеной. И даже в такой солнечный день лучи солнца не могли проникнуть в неё, больше чем на несколько метров. Сам покосившийся домик, зарос бурьяном, только вытоптанная тропинка вела к его двери. Плетень, огораживающая участок вокруг домика, почти тонула в зелёных зарослях покачивающихся злаковых трав.

Велеска слезла с лошади, и подвела её за уздцы к дому. Лошадь заметно нервничала, и вскоре Велеска поняла почему. Прямо у дома, с двух сторон дорожки в землю были вколочены две палки. На одной был нанизан человеческий череп, пустыми глазницами направленный прямо на пани. На второй висел лошадиный череп, украшенный сухими плетёными венками из жёлтых и синих цветов. Пани стало жутко, но она не отступила.

Привязав лошадь, она направилась к дому. На двери домика висела перевёрнутая подкова, прибитая на один гвоздь. Пани осторожно постучала в дверь. Ответа не было. Она слегка толкнула её и дверь отварилась. Девушка вошла в дом.

‒ Здравствуйте! Есть тут кто? ‒ громко спросила она.

В домике было душно. Воздух был наполнен всевозможными ароматами трав, свежей выпечки и жареного мяса. Под потолком висело множество плетёнок из соломки и цветов, были развешены букеты и сохнувшие травы. Шкафы и подоконники были заставлены кувшинами, склянками и баночками. Различная домашняя утварь была разбросана по углам. Большинство вещей было покрыто толстым слоем пыли, а в углах было полно паутины. Велеска занервничала ещё больше, это была самая настоявшая избушка ведьмы. Единственными чистыми вещами здесь было кресло, столик с разложенными картами и деревянный стул, стоящий перед ним. На столе коптила только что зажжённая свеча.

‒ Закрой дверь, милочка, ‒ послышался из кухни скрипучий голос старухи. ‒ Ты же не хочешь, чтобы бабушка простыла.

Велеска послушно закрыла дверь. Послышались шаркающие шаги. Из кухни, держась за стенку вышла старуха, сморщенная и сгорбленная временем, она была слепа. Её белые глаза, смотрели в пустоту перед собой. Одной рукой она держалась за стену, во второй же держала миску полную свежих ароматных пирожков. От их запаха у пани невольно потекли слюнки.

‒ Вы меня ждали? ‒ спросила пани, наблюдая, как старуха нащупывает стол и ставит на неё миску. А затем начинает искать спинку кресла, ощупывая воздух рукой с длинными скрюченными пальцами.

‒ Да, видишь пирожков тебе испекла, юная пани, ‒ добродушно улыбнулась старуха, садясь в кресло. ‒ Ну, чего стоишь? В ногах правды нет, присаживайся.

Она указала на стул перед ней. Пани осторожно приблизилась и села на него. Несмотря на то, что взгляд старухи был полностью невидящем, что-то в нём пугало Велеску и она невольно опустила глаза, делая вид, что поправляет платье.

‒ Откуда вы знаете, кто я? ‒ спросила она.

‒ Так я же ясновидящая! ‒ возмутилась старуха, словно слова пани оскорбили её. ‒ Возьми-ка лучше пирожок, они вкусные, с мясом.

‒ Я не ем мясо, ‒ ответила пани.

‒ Не ври, ‒ строго сказала старуха. ‒ Если хочешь иметь преимущество в будущем, тебе придётся съесть все.

Велеска вопросительно посмотрела на старуху, пытаясь понять безумна ли она.

‒ Что боишься, что ведьма отравила их? ‒ старуха захохотала низким противным смехом, от которого Велески стало совсем не по себе.

‒ Я знаю вас, ‒ собравшись с духом, перебила её пани. ‒ Вы отказались мне гадать на ярмарке. Вы сделали это специально? Вы знали, что он сделает со мной? Знали, что меня ждёт эта боль?!

Глаза Велески намокли. Она всхлипнула носом и смахнула с лица слезинку.

‒ Девочка моя, ‒ старуха нахмурилась, но взгляд её стал понимающим и добрым, хоть и продолжал смотреть куда-то в даль. ‒ Я вижу то, что было, что будет, что случится наверняка и может не случится. Предсказания зыбки и мягки, каждое даже самое мелкое действие способно полностью изменить наше будущее. Я могла тебя предупредить, ещё тогда, но если бы я это сделал, я бы совершила страшное зло, ибо тогда шансов на спасение у тебя уже бы не осталось.

‒ Спасение? Я же всё потеряла… Зачем мне спасение… ‒ тихо сказала пани.

‒ Тебе, может и не зачем, а вот другие бы не отказались бы от него.

‒ Да какое мне дело до них?! ‒ выпалила пани. ‒ Они все готовы лизать этой твари зад! Для них он Добрый Пан, а я для них чудовище!

‒ Тише, успокойся. Хочешь я предскажу тебе твоё будущее сейчас?

‒ Нет, спасибо. Я здесь не для этого. Если вы и вправду ясновидящая, то вы знаете зачем я пришла, ‒ отмахнулась Велеска.

‒ Знаю, ты пришла спросить у меня то, что уже и так знаешь, но боишься принять, ‒ старуха обнажила старые чёрные зубы.

‒ Я не знаю ответов на свои вопросы, ‒ ответила пани.

‒ Знаешь, твоё сердце уже сложило все кусочки воедино. Но разум твой противится этому знанию. Он хочет больше ответов. Ну что ж, я помогу тебе. Ты же уже прочла легенду о проклятом племени, так? ‒ спросила старуха. Велеска кивнула в ответ, не подумав, что она не видит её движения. Но при этом старуха знала ответ и продолжила. ‒ Это племя знало о Спящем, что покоится в недрах под замком. Они хотели призвать его знания, чтобы править миром и превратить всё живое в свои игрушки. Для этого они и пытали своих жертв, надеясь, что их муки заставят Спящего ответить им. Но когда их нашли, они поняли, что их просто уничтожат и тогда знания и их стремления канут в лету. Тогда они решила создать сосуд, в который заключили бы свои души. Совершив последний свой ритуал, они направили себя в тело юноши, который должен был продолжить их дело в тайне. Его силой должна была стать хитрость и ум, но они кое чего не учли. Сотворённое ими существо хоть и жаждало власти, было человеком, и желания у него были вполне человеческими. Он отрёкся от их пути. Многие годы он жил как обычный смертный, но потом, что-то случилось. Он, уже по собственной воли, вернулся в эти края и начал продолжать дело своих предков. Он познал тёмное ремесло магии, он стал колдуном…

Старуха внезапно замолчала.

‒ Что?! Что же с ним стало?! ‒ в нетерпении закричала Велеска.

‒ Ничего не стало. Он не преуспел. До сего времени, его попытки были безуспешные. Но сейчас он близок к цели как никогда. И ты, единственная можешь ему помешать.

‒ Я? Но я ведь, обычная девушка…

‒ Уже нет, ты уже стала другой.

‒ Выхолит Владислав и есть этот колдун?

‒ Да.

‒ Но как я могу его остановить? Он просто убьёт меня. Если он такой могущественный, что может сделать ему обычная городская выскочка, без семьи и рода? ‒ в голосе Велески звучала тревога, её дыхание участилось, кровь прилила к лицу.

‒ Может больше, чем ты думаешь, ‒ словно бабушка, науськивающая внучку, произнесла старуха. ‒ Если будет слушаться советов старших. Съешь пирожок, не бойся.

‒ Не буду я у сказочной ведьмы брать пирожки! ‒ запротестовала пани, её порядком раздражала эта странная и неуместная просьба старухи. Хоть её желудок и изворачивался ужом от голода, провоцируемым ароматом дома, она продолжала сопротивляться ему. И внезапно её осенило. ‒ Ведьма… Вы же ведьма, так? Вы можете его одолеть или ослабить, помочь мне!

‒ О, нет, деточка, ‒ старуха вытянулась в кресле, словно отталкивая Велеску от себя. ‒ Я просто гадалка, зарабатывающая на хлеб выступлениями на ярмарках и заговаривая чирей простакам. Он старый могущественный чернокнижник, с разумом сотен последователей неизвестного культа. Даже сам дьявол не совладал бы с такой мощью.

‒ А вы хотите, чтобы я, глупая девчонка, которая всю жизнь провела на балах, и только пару месяцев назад узнала, какие силы могут существовать в этом мире, давала ему отпор? И вы даже не пытаетесь мне помочь. Играете со мной в загадки! Неужели так сложно дать мне хоть маленькую подсказку? ‒ взмолилась Велеска в отчаянье.

‒ Я не могу помочь тебе в этом деле. Если я скажу тебе, ход событий переменится и шансов у нас не будет, ‒ покачала головой старуха.

‒ Как много у меня времени?

‒ Ты не должна этого знать.

‒ Должна! Не вам решать это! Вы меня используете! Вы боитесь, что он узнает про вас и вашу силу, и тогда он придёт за вами!

‒ Я не боюсь смерти, я умирала и возвращалась в этот мир много раз. Но тебе, девочка моя, предстоит одна из самых тяжёлых и страшных судеб. А теперь уходи, больше я тебе ничем не помогу.

‒ Вы и так ничем не помогли! ‒ Велеска поднялась со стула и демонстративно вышла из дома, хлопнув дверью.

По дороге в деревню она думала о той истории, что рассказала ей старуха. В одном она была права, её сердце давно приняло то, что она живёт не с человеком. Но его история всё ровно казалось ей неполной и неправильной.

В деревне, что-то случилось. Это стало понятно, почти сразу, как только Велеска вехала в неё. Люди смотрели на неё с ненавистью. Её больше не боялись и не презирали. Её ненавидели. Она видела, как они жаждут её крови, все молча провожали её взглядом. И даже те благоразумные люди, которые раньше здоровались с ней, просто опускали глаза и отворачивались от неё, другие же запирали двери или уходили подальше, лишь заметив её приближение. Велеска изо всех сил старалась не подавать вида, что всё происходящее её не тревожит.

Оставив лошадь в конюшни, она направилась в сторону замка. Но вскоре она поняла, что её преследуют. Несколько жителей, шли за ней по пятам. Пани прибавила шаг. Но они не отставали. Было ясно, что они задумали недоброе. Люди отстали от неё только у ворот замка и потом они долго смотрели ей в след, словно надеялись, на то, что на даст им повод для действия. Эту ночь Велеска плакала без остановки. Теперь она не только не могла покинуть земель пана, теперь она не могла выйти даже из замка.

***

Замок погрузился во тьму. Ночь была тёмной и страшной. За стенами замка выли волки, из деревни доносилось ржание встревоженных лошадей. Темнота словно стала жидкой и разлилась по округе, желая пожрать каждый источник света. Даже горевшие во дворе замка факелы не могли разогнать её. Ночной воздух наполнялся звуками жизни, словно всё живое пришло к его стенам и начало ухать, завывать и квакать. Но было во всём этом нечто зловещее, страшное предчувствие, где-то готовилось злодеяние, и Велеска чувствовала это.

Она сидела на кровати в одной ночной рубашке. Обхватив руками ноги, она сжалась в комок, желая исчезнуть из этого ужасного места, ставшего для неё могилой при жизни. По её щекам катились слёзы, иногда они срывались и падали на подол рубашки, образуя растущие тёмные пятна. Она ждала, когда темнота всё же поглотит её или придёт Владислав.

Комната Велески была погружена во мрак. Она намеренно не зажигала ни одной свечи. Она желала быть ближе к той стихии, что породила её мужа. Ей было тяжело представить первых людей, осевших в этих местах, тяжело представить их быт и жизни. Но она старалась, представляя события и людей. И с каждым разом в её голове складывались кусочки страшной мозаики.

В какой-то момент она представила себя одной из обычных женщин, живучих в таком селении. Грязной, вонючей, не знающей, что такое бал, что такое пышные платья, возможно умеющая только готовить, шить и рожать детей. Раньше такая фантазия показалась бы ей мерзкой, но сейчас… Рядом с ней был муж, сильный, высокий, бородатый, носивший на поясе топор и приносивший из леса еду. Он был так же грязен и вонял потом, но он любил её. Был готов защитить и всегда следил, чтобы она не в чём не нуждалась. Не смотря на полное отсутствия образования и банальных знаний о жизни, в таких отношениях было больше искренности, это была бы настоявшая жизнь и любовь. Не было бы этих мерзких интриг, лживых слов, несбыточных надежд. Простые первобытные времена, простые чувства, простые вещи. Если бы ей дали шанс, она бы была согласна попасть в такое прошлое, лишь бы убежать из этих стен.

Велеска встала и подошла к окну. Она открыла его, пустив в комнату прохладный ночной воздух. Звуки ночи усилились. Девушка посмотрела на небо. Оно было усыпано звёздами, которые сливались в яркие туманности, сверкали и переливались, словно сумасшедшие. И прямо над замком сияла полная белая луна.

Велеска вернулась назад в кровать. Сил осталось у неё не так уж много. Но она всё ровно села в туже позу и, спрятав лицо в коленях, заплакала.

Вскоре даже сквозь рыдания, она услышала новые звуки на улице. Они шли со стороны деревни. Гомон толпы, топот множества ног. Это длилось не долго и вскоре люди словно куда-то ушли. Велеске такое проявление деревенской жизни показалось странным, но она не придала этому значения. Затем в комнате возник новый звук. На этот раз он полностью отвлёк девушку от собственных переживаний. Звук этот, казалось, распространялся по стенам и наполнял коридор и саму комнату. Звук походил на удары молота по наковальне, но значительно тише. Она знала, что слуги уже давно покинули замок, возможно стража ещё осталась и парочка из них напившись решила развлечься в оружейной. Но звук резко переменился. Сначала он напомнил Велеске шумное дыхание, а затем тихие приглушённые стоны. Они шли откуда-то из-под земли. Девушка выглянула в окно, ей показалось, что эти звуки исходят от старого колодца, украшенного кованным орнаментом. Но выходить в такой, час на улицу она побоялась. Вместо этого она прислонилась ухом к одной из стен комнаты.

Её подозрения подтвердились. Шум шёл откуда-то снизу и похоже, из подвалов замка. Внезапно к монотонному напряжённому стенанию, присоединился ещё один звук. Сначала он был похож на звук воды в трубе, но потом Велеска поняла, это были голоса. Они выли, низко и гортанно, словно общались, а затем они закричали. И кричали так, словно у них по вырывали языки и зубы. А через мгновение они утихли.

Велеска в ужасе вернулась в постель. Её лоб покрылся испариной, сердце грозилась вырваться из груди. Теперь она была полностью уверена, чёрная магия существовала, и она только, что стала свидетелем некого обряда. Она возблагодарила Господа, что она лишь слышала его отдалённо, ибо то, что случилось с жертвой было ужасно, а хор гортанных голосов не мог принадлежать людям.

В коридоре послышались шаги. Велеска вздрогнула. Это были шаги пана, она хорошо знала этот звук. Она сжалась ещё сильнее. Она даже не могла взглянуть на него. Она могла презирать его как человека, но теперь она знала, что он не был таковым. И она боялась увидеть его истинный облик, скрытый под кожей.

Он открыл дверь. Его тёмный силуэт, освещённый со спины факелами из коридора, медленно вошёл в комнату. Дверь за его спиной закрылась и снова мир погрузился в темноту. Он подошёл к кровати. Девушка задрожала, она знала, что он прекрасно её видит в темноте. Его пальцы коснулись её щеки, нежно стряхивая слезинку. Велеска вздрогну и поморщилась, готовясь к боли. Но это движение, хоть и обожгло её холодом, было нежным и заботливым.

‒ Не надо… ‒ тихо прошептала она.

И тут же хлёсткий удар по лицу повалил её навзничь. Владислав растягивал ремень. Девушка постаралась расслабится, сопротивляется было бесполезно. Всё повторялось вновь. Через несколько минут, от боли она потеряла сознание.

***

Проснувшись на утро, она еле смогла подняться. Все простыни и рубашка были залиты кровью. Ноги и живот сильно болели, а пах сочился свежей неостанавливающейся кровью. Таких сильных травм она не получала раньше. И ей понадобился день, чтобы прийти в себя. Она знала, что это наказание. Но вот только за что именно?

Когда она смогла снова ходить, она снова вернулась в библиотеку. Теперь она уже не чуралась сомнительной эзотерической литературы. Она искала везде, до чего только могла добраться, хотя бы толику надежды на спасение. Но древние гримуары молчали.

Через день в замок пришёл староста деревни, это был высокий мужчина пожилого возраста. С выпирающим большим животом и полностью седыми волосами. Он потребовал встречи с паном. И тот радушно принял его, встретив во дворе замка. Велеска случайно оказалась на первом этаже в этот момент и прижавшись к стене у окна решила подслушать их разговор.

‒ Здравствуйте, Великий пан! ‒ поприветствовал он, вышедшего во двор Владислава.

‒ Здравствуй, мастер Януш, ‒ улыбнулся ему пан.

Они поклонились друг другу, но затем всё же пожали друг другу руки.

‒ Какие новости? ‒ спросил пан.

‒ Неутешительные, ‒ лаконично ответил староста, лоб его взмок, хоть на улицы и не было жарко. Он снял свою шляпу, и Велеска увидела, как дрожат его руки. ‒ Урожай всходит, но не так как нам хотелось бы.

‒ А новые удобрения? ‒ поинтересовался пан. Януш отрицательно покачал головой. ‒ Курва! Нужно вырубить леса, нужны новые пахотные земли.

‒ Но уже поздно, с них урожай мы соберём только через год.

‒ Пусть так, а пока закупим хлеб у соседей. Они нам всё же обязаны.

‒ Надеюсь этого хватит, ‒ пессимистично заметил староста.

‒ Зиму перезимуем, друг, ‒ улыбнулся пан и похлопал его по плечу.

‒ Пан… ‒ староста замялся. ‒ Вы уже знаете?

‒ Знаю что? ‒ переспросил Владислав.

‒ О ведьме, слепой гадалки, что жила у леса. Её убили…

Велеска прикрыла рот рукой, чтобы не вскрикнуть. Эта новость ужаснула её. Пан нахмурился.

‒ Кто? ‒ мрачно и требовательно спросил он.

‒ Многие, ‒ ответил староста. ‒ Ваша жена была у неё, а до этого выспрашивала о колдуне у учительницы. Ночью в трактире все решили, что это сговор ведьм, и ваша жена одна из них. Бог свидетель, я пытался их вразумить, но они не слушали, они были напуганы и злы. Они пошли туда и сожгли её вместе с домом…

‒ Курва! Как ты это допустил?! Почему не позвал гвардейцев?! И почему я узнаю об этом только сейчас?! ‒ заорал пан, он был в ярости, и похоже был готов ударить Януша.

‒ Но так ведь и гвардейцы там были… ‒ попытался оправдается староста.

‒ Так, зачинщики были?

‒ Нет, а если и были, то их уже не вычислить.

‒ Мракобесы! Поддонки! Ублюдки! Я вас всех, как детей растил, а это ваша плата? ‒ кричал пан. Староста опустил глаза.

‒ Я готов принять наказание, ‒ тихо сказал он.

‒ Хрен тебе, а не наказание! ‒ выругался пан. ‒ Но смерть этой старухи на твоей совести. Пусть жизнь будет тебе карой. Как часто в толпе возникают подобные настроения?

‒ Часто, очень часто. Они винят вашу жену в колдовстве, и многие, а вернее почти все в это верят. Даже я сомневаюсь, что в замке вашей милости безопасно, ‒ Януш понизил голос. ‒ Я бы в жизни в это не поверил, если бы сам не видел, как ваша жена травит скотину своей кровью.

‒ Что за чушь ты несёшь? Моя жена, не ведьма. И я не хочу больше слушать этот бред. И если это не прекратится, мне придётся принять меры!

‒ Я буду сдерживать их сколько смогу, но не знаю на сколько меня хватит. Количество свидетельств растёт, а её поведение пугает, особенно то, что она наговорила бедной учительницы в последний раз.

Пан тяжело вздохнул.

‒ Я придумаю, что-нибудь. А ты напиши о всех так называемых «свидетельствах колдовства» и пришли мне. Возможно, нам нужно провести расследование. Но это не будет охотой на ведьм. Ты меня понял?

‒ Да, пан, ‒ резко ответил староста.

‒ А теперь проваливай, пока я не решил, что тебя следует выпороть!

Староста быстро раскланялся и практически бегом, на сколько позволял грузный живот, покинул замок. Велеска же бросилась в библиотеку. В этот момент её заметил пан. Он злорадно улыбнулся, поняв, что она слышала этот разговор.

Велеска побежала в библиотеку. Запыхавшись и выбившись из сил, она всё ровно бросилась к книгам. Судорожно листая страницы, бросая бестолковые издания в сторону, она была в ярости. Она хотела найти хоть что-нибудь, что-нибудь способное помочь ей. Но всё было бессмысленно. Она была маленькой хрупкой девушкой, а он был взрослым сильным мужчиной. Ему даже не надо было быть колдуном, чтобы справится с ней. Обессилив, Велеска упала в кресло, выронив из руки последнюю книгу.

Сил плакать уже не было. Она была готова принять свою судьбу. Чтобы не уготовил ей пан или жители деревни, это случится скоро. Конечно, можно было бы просто вскрыть вены, выпить уксуса или просто удавится на собственном платье. Она усмехнулась, мысль о том, как подпортится репутация пана, если его супруга будет висеть на окне, обнаженная и мёртвая, на потеху всей деревни. Но хоть мысли о смерти её больше и не пугали, она ненавидела себя за подобное проявление трусости. Сердце ей обожгло желание отомстить. За тётю, за Густова. Но только не за умирающих от голода жителей деревни, их она считала глупцами, неспособными ни на что кроме как ныть о своих несчастьях и убивать невинных, словно совершая языческие жертвоприношения.

Они убили слепую старуху, только за то, что та говорила с ней. В разве такие люди заслуживают жизни? Это разбалованные, глупые людишки, упивающиеся своей свободой и удачей, под стать своему хозяину. К старухе Велеска тоже не питала тёплых чувств, но в отличие от остальных, она пыталась что-то сделать, хоть и не во благо Велески.

Девушка посмотрела на стоящую на столике масляную лампу.

‒ Может сжечь здесь всё? ‒ в слух подумала она.

Но смерть в огне показалась ей чрезмерно болезненной, и она поёжилась. Её размышления прервал тихий далёкий стон, разнёсшийся по библиотеке. Повеяло холодом. Библиотека располагалась не далеко от входа в подвал. И эти звуки, как она теперь знала идущие из-под земли, были здесь хорошо слышны. Возможно, вскоре она узнает, кто стонет в подвалах замка, и возможно будет стонать сама.

Но зачем же в таком случае медлить? Велеска встала, схватила со стола лампу и проверив, уровень масла, вышла в коридор. Она помнила наказ Владислава не соваться в подвал. Но сейчас ей было плевать на это. Была слабая надежда на то, что из подвала за пределы замка мог вести чёрный ход. И выбравшись по нему, ей удалось бы бежать прочь из этого места. А там, будь что будет, даже смерть на эшафоте, была бы менее болезненной, чем то, что ожидало её здесь.

Вскоре она уже стояла у двери ведущей в подземелье, колеблясь в нерешительности. Но эта заминка длилась не долго. Велеска осмотрелась, чтобы убедится, что здесь никого нет и, толкнув дверь, вошла в подвал.

Оказавшись на узкой каменной лестницы, она быстра закрыла за собой дверь. Она не знала, сколько времени у неё есть, и не хотела давать повод кому-то спохватится о её пропаже. Велеска начала спуск, разгоняя темноту светом своей лампы.

Спустившись в первую комнату, она была удивлена тем, как здесь чисто. Никаких вещей или ящиков. Просто зал с колоннами, из которого в разных направлениях уходило три коридора и лестница наверх, за её спиной. Осмотрев стены, девушка поняла, что на них полностью отсутствуют крепления для факелов или других осветительных приборов. Это было странно, ведь во всех помещениях замка наверху имелись хорошие и даже очень богатые возможности освещения. Но она не стала предавать этому факту большого значения.

В подвале было сыро и холодно. Изо рта Велески вылетали клубы дыма, от холода она поёжилась, но не потеряла решимости. Недолго думая, она направилась по коридору ведущему прямо от лестницы. Ей казалось, что именно в этом направлении можно выбраться из замка.

Она осторожно шла, стараясь не шуметь, и прислушивалась сама. В подвале было тихо, слишком тихо. Ночами, слушая эти странные стоны и шорохи, ей казалось, что в подвале эти звуки должны разносится с ужасной силой. Но здесь было тихо так, что даже лёгкий звук скольжения подола платья по полу имел эхо. Это пугало пани. Она понимала, что каждое движение и даже лёгкое покачивание лампы в руке могло её выдать.

Но она шла. Коридоры сменялись комнатками и комнатами. Затем снова перемежались с коридорами, которые расходились, примыкали к другим комнатам. Но она продолжала идти прямо. Во многих комнатах стояли бочки и ящики. Иные же были заставлены доспехами и мечами на стойках, Велеске казалось, что этого хватило бы на целую армию. Железные латы и лезвия, переливались в свете её лампы, заставляя тени расступятся и танцевать.

И тут она поняла, то не видела ничего живого в этом подвале. На потолке и стенах не было паутины, из углов не воняло крысиным помётом. Пахло здесь только плесенью, и то слабо. Ей так же казалось, что откуда-то, то и дело, сквозняк доносит запах болота, а где-то далёко были слышны звуки капающей воды. Девушка решила, что это хороший знак.

Но комнаты, которые она проходила внезапно изменились. Теперь они были оборудованы под камеры. В стены были врезаны железные решётки, разделяющие каждую комнату на четыре клетки с узким проходом между ними. Многие камеры были открыты. И Велеска видела, что в некоторых из них лежат тела, вернее скелеты. Но ни один из них не был полным. У кого-то не было рук или ног, у кого-то отсутствовал череп или части рёбер и позвоночника. Ей стало страшно. Велеска прибавила шаг. Она не смотрела в камеры, боясь увидеть пустые глазницы глядящего на неё костяного пленника. А ещё больше она боялась увидеть кого-то живого в одной из клеток.

Внезапно где-то впереди она услышала тихий утробный стон. И мгновенно замерла, всматриваясь в темноту прохода. Она отчётлива слышала, какое-то движение далеко впереди. Ей стало страшно, сердце заколотилось, руки задрожали. Дыхание сбилось. Внезапно, её схватили за подол юбки. Велеска чуть было не закричала. Пискнув, она отпрыгнула в сторону. Послышался треск, рвущийся ткани.

Свет лампы выхватил из темноты лежавшую фигуру у края камеры. Она вцепилась руками в платье девушки и с нечеловеческой силой тянула её на себя.

‒ Помоги… Мне… ‒ прохрипела фигура, словно силясь разжать пальцы, которые закостенели и не слушались.

Велеска опустилась на колени, пытаясь рассмотреть фигуру. В свете лампы, она напоминала заросшего старца. Худая и изможденная, скелет, обтянутый кожей. Его лицо искажала гримаса нестерпимой боли. Сквозь рваную рубашку проглядывала израненная тонкая кожа, которая буквально просвечивала насквозь. Человек шумно дышал, и, казалось, вот-вот погибнет.

У него были ампутированы ноги по колено, шрамы на культях давно затянулись. Он поднял взгляд на Велеску, стряхнув с глаз редкие длинные волосы. Его глаза ввалились внутрь глазниц, щёки впали, кожа была испещрена морщинами, он напоминал дряхлого старика.

‒ Ангел, ‒ тихо прошептал он.

‒ Кто вы? ‒ с нескрываемым ужасом спросила Велеска.

‒ Дмитрий… Дмитрий Воронин… Я купец… Из России… Прошу… У вас есть вода? ‒ ответил пленник, каждое слово довалось ему с большим трудом, было видно, как трепещут его мышцы под кожей при каждом маломальском усилии.

‒ У меня нет воды и еды, ‒ покачала головой пани, ей было жалко его, но она была не в силах помочь. ‒ Кто это с вами сотворил?

‒ Монстр, колдун, пан… ‒ процедил сквозь зубы Дмитрий. ‒ Мы, с товарищами, шли в Варшаву, с товаром. Этот ублюдок подослал ночью своих прислужников… Я думал, меня утащат в ад, но это место намного хуже. Моим друзьям повезло, их сожрали… А меня… Колдун, истязал меня, для своих чёрных ритуалов… Я… Прошу убейте меня! ‒ взмолился он, хриплым голосом.

‒ Я… Я не могу… Это… ‒ она хотела сказать грех, но смысл этого слова был потерян для неё очень давно.

Внезапно из прохода снова донёсся утробный вой, Велеска ахнула. Дмитрий задрожал. Из прохода послышался тихий приближающийся шаркающий звук, то-в-точь такой же, как тот, что она слышала за своей дверью.

‒ А! Он идёт! ‒ завыл Дмитрий. ‒ Бегите! Бегите прочь! Эта тварь не знает жалости!

Он схватил Велеску за руку, костлявая грязная рука вложила, что-то в ладонь девушки и сжала ей кулак.

‒ Я украл это у колдуна, думал это ключ от камеры, но он не подходит, но думаю, это что-то важное, ‒ Дмитрий начал пятится назад в камеру. ‒ А теперь спасайтесь!

Велеска не зная, что делать, быстро вскочила на ноги. В камере Дмитрий заскулил. Схватив лампу, пани осветила проход, откуда доносился шаркающий звук. Свет осветил уродливое лицо и верхнюю часть тела невиданного существа. Девушка не смогла сдержать крик.

Существо было огромным. Его мясистое тело, закрывало почти весь просвет коридора. Его тело было вздутым и колыхалось при каждом движении. Ног у существа не было, тушу тащили две огромные мускулистые руки. А голова висела ровно между ними. На лице у твари было восемь пар глаз, вертикальный, похожий на мерзкую зубастую пародию на половые губы, рот, полный мелких острых зубов, напоминающих костяные иглы. Вокруг тонкой шеи виднелись борозды жабр. Кожа существа была зеленоватой, и от неё разило мертвечиной. Рот дёргался, произнося мерзкие бульканья и стоны. Иногда оно пыталось парадировать человеческую речь, изрыгая из себя богохульства и ругательства.

К счастью для Велески свет лампы застал тварь врасплох. Велеска кинулась прочь от этой страшной громадины, выронив лампу. К счастью, путь назад был прямым. Тварь взревела и бросилась вдогонку. Пани кричала, словно от этого зависела её жизнь, тварь не отставала. Она слышала, как за спиной оно воет и пыхтит, стараясь догнать её.

Внезапно она больно ударилась плечом о колонну. Она уже была у лестницы. Чуть не упав, девушка вбежала по ступеням вверх. Распахнула дверь. Она обернулась. Тварь была уже на лестнице протискиваясь в узком подъеме, словно гротескный рукастый червь. Велеска с силой захлопнула дверь и бросилась во двор замка.

Только там она остановилась и отдышалась. Тварь похоже не решилась покидать подземелья. Пани долго стояла, трясясь от холода и страха. Она чувствовала страшную усталость. Стоя под звёздным черным небом, она потеряла счёт времени в этом проклятом подвале. И ту кто-то коснулся её плеча. Она отпрянула в сторону, готовясь закричать. Но за её спиной стоял капитан замковой стражи.

‒ Пани, с вами всё в порядке? Я звал вас, но вы не откликались, ‒ сказал он, удивлённо осматривая девушку. Порванное и грязное платье выдавало её с потрохами. ‒ Господь милосердный! Что с вами случилась? Вы словно побывали в пекле!

‒ Да, там я и побывала, ‒ улыбнулась она, от радости она чуть не бросилась на шею капитану.

‒ Я могу чем-то помочь? ‒ спросил он.

‒ Нет, я сама. Вы знаете, где мой муж?

‒ Да на кухне. Собственно, об этом я и хотел с вами поговорить. Он снял стражу сегодня и распустил слуг. Пани, я беспокоюсь о нём, но ослушаться приказа не могу, так что… Мой вам совет, запритесь в комнате и никому не открывайте до утра. Спокойной ночи, ‒ и он резко зашагал в сторону ворот замка. Велеска поняла, он что-то знал и хотел её предупредить, вот только долг чести не позволил ему сказать ей правду.

Велеска смотрела ему в след, пытаясь придумать, что делать. Она могла догнать его, попросить о защите. Но это подставило бы его под удар. Она попросту боялась, что и его выловят во рву, как и всех остальных. Она понимала, что у неё мало времени, но и сил у неё оставалось не так много.

Она почувствовала, как между пальцев сочится тёплая жидкость. Она посмотрела вниз и увидела, что ключ в её руке порезал ей ладонь. Она так сильно сдавила его, когда убегала от чудовища, что тот поранил её своими острыми гранями. Она узнала его форму, такая скважина в замке была лишь одна, в кабинете Владислава. Сперва она захотела направится сразу туда, но побоялась, сначала надо было убедится, что он действительно был на кухне.

Как бы не было ей сейчас страшно заходить в замок, ведь она теперь точно знала, что за мерзость ползала по его коридорам ночью, Велеска собрала всё своё мужество в кулак и направилась на кухню. Подходя к двери, она услышала голоса и притаилась, как и в подземелье она старалась не шуметь. В коридоре было темно, но сквозь приоткрытую дверь кухни в него просачивался слабый подрагивающий свет очага и нескольких ламп. Велеска прижалась к стене, стараясь даже не коснутся светлого пятна, исходящего из-за двери. Осторожно она заглянула в кухню.

У разделочного стала стояла кухарка, а рядом с ней, скрестив руки на груди стоял пан. Похоже он был не доволен, а кухарка искренне не понимала почему.

‒ До этого можно было и не доводить, ‒ мрачно сказал Владислав.

‒ Но я сделала дело, семя посеяно, возможно они уже сейчас готовы пойти сюда, ‒ отвечала старая кухарка.

‒ Ты слишком сильно старалась, распуская эти сплетни. Но сделанного не воротишь, мне придётся сделать всё сегодня. А что до тебя… ‒ пан задумчиво почесал подбородок.

‒ Пан, вы обещали! ‒ голос старухи задрожал, она чего-то испугалась, и страх этот был почти осязаем для притаившейся пани. ‒ Я выполнила свою часть сделки! Девчонка сломлена, её больше никто не поддержит, более того её хотят убить. В разве мы не об этом договаривались?

Тут пан улыбнулся и по спине Велески пробежали мурашки. Эта улыбка не могла сулить ничего хорошего.

‒ Да, ты выполнила своё обещание. И я сдержу слово, ‒ он вытащил что-то из кармана сюртука. Это была маленькая скляночка с какой-то тёмной жидкостью.

Кухарка вся засияла от радости, она схватила её и, мгновенно сорвав с неё колпачок, опустошила склянку. Пан с нескрываемым злорадным удовольствием наблюдал за этим проявлением алчности. Его взгляд стал внимательным и заинтересованным. А у Велески по спине пробежали мурашки. Кухарка начала манятся на глазах. Она закашлялась. Её тело содрогнулась от судороги. Волосы под платком зашевелились, словно разрастаясь, их седина отступала, меняясь на тёмно-русый оттенок, поблёскивающий в свете ламп. Кухарка издала слабый приглушённый стон, но её голос тут же надломился став выше. Юбка приподнялась над полом, словно её ноги вытянулись, горбатость исчезла, её осанка снова выпрямилась, а платье принялось оседать словно она таяла, при этом становясь выше. Вскоре края воротника платья отступили, обнажив изящное плечо с идеальной кожей. Велеска видела, что эти изменения коснулись и лица кухарки, обвислые сморщенные щёки исчезли, оставив после себя мягкую и молодую кожу. К сожалению, ей не было видно, какие изменения произошли с её лицом, но перед паном больше не было той злой старухи, которая обидела Велеску. Перед ним стояла красивая молодая женщина, чуть старше самой пани, одетая в платье, которое было ей на несколько размеров больше. Женщина подняла руки и коснулась своего лица, от неожиданности она ахнула.

‒ Спасибо вам, о добрый пан, ‒ нарочито соблазнительно произнесла кухарка, её голос был сладок и мог бы очаровать любого мужчину. Но на пана это не произвело ни малейшего впечатления. Он продолжал рассматривать её словно учёный, наблюдавший за мухой. Девушка подошла к нему. Ей приходилось придерживать подол платья, оно теперь доставляло ей неудобство. И нежно даже страстно поцеловала его. Велеске стало дурно от этого зрелища, минуту назад это была дряхлая старуха, хоть теперь она и не выглядела таковой, её удивляла как спокойно относился к этому пан.

Внезапно девушка прервала поцелуй и вскрикнув отпрянула назад, схватившись за живот. Она вскрикнула ещё раз, согнувшись от боли. Корчась от боли, она посмотрела на пана моля о помощи. Но тот стоя не подвижно, опершись на стол он наблюдал за ней всё с таким же холодным интересом. Велеска видела, как под платьем начинал расти живот. За несколько мгновений он вырос до приличных размеров, натянув вокруг себя ткань. Девушка в ужасе закричала, но её крик быстро перешёл в хрип. Она обхватила свой огромный живот руками, словно пытаясь выдавить из него что-то. И в этот момент её пальцы загнулись в другую сторону и начали провисать, словно кости в них растворялись. Женщина в ужасе смотрела на эту метаморфозу, ибо изменения перекинулись и на остальное тело. Она словно всасывалась внутрь себя самой. Она снова попыталась закричать, но вместо этого изо рта вырвался мерзкий хлюпающий звук. Ей ноги подогнулись в неестественной позе, и кухарка рухнула на спину.

Со звуком похожим на падающий на пол кусок мяса, она шлёпнулась наземь. Всё её тело спадалось. Её грудь всё ещё вздымалось под платьем, но и она быстро сдувалась, как надувная кукла, из которой выпускали воздух. Руки и ноги были похоже на червей, которые изредка подёргивались и пытались извивается в предсмертных конвульсиях. Живот, который хорошо выпирал над всей этой мерзостью начал опадать. Велеска услышала, наверное, самый мерзкий из возможных звуков исходивший от тела, похожий на отхождение газов, хлюпанья и вытекание чего-то жидкого. Ей стало дурно, она отвернулась от двери, чтобы не видеть этой мерзости. Но пан продолжал наблюдать за процессом, теперь уже с довольной усмешкой, словно гордый собой отец, наблюдавший за первыми шагами сына. Вскоре всё кончилось. Звуки стихли.

Велеска снова осторожно заглянула в кухню. Пан, довольный и распираемый от гордости, стоял над сморщенной кожей и смятой одеждой, в которой всё ещё угадывались очертания женщины. Он сложил руки за спиной и наклонился над телом.

‒ Я всегда держу данное слово, ‒ с издёвкой произнёс он. ‒ Наслаждайся своей молодостью.

Он зло рассмеялся. Велеска зажала рот рукой, чтобы не вскрикнуть. Пан развернулся и направился к двери ведущей в подвал кухни. Велеска подождала пока он закроет за собой дверь и осторожно, влекомая любопытством вошла в кухню. Всё её тело дрожало от ужаса, но она была настроена решительно.

Она приблизилась к останкам тела женщины, и только теперь ей стало её жаль. Голова напоминала маску с париком. Смешенная и высушенная, она напоминала брошенный кем-то бурдюк. Из глазниц, на тонких нитях нервов свисали высохшие как изюм глаза. Изо рта вместе со слюной и рвотой вытекали белые зубы. Остальное тело просто напоминало высохшую кишку. От этих останков пахло свежей мочой, калом и чем-то приторно сладким.

Внезапно, Велеска заметила движение и какую-то выпуклость под юбкой кухарки. Сначала она испугалась. Но любопытство взяло верх. Она осторожно взялась за подол юбки, пропитанной зловонными жидкостями, и приподняла её. Из зияющего отверстия, бывшего некогда вагиной выходила тонкая ссохшаяся трубка. Она вела к младенцу, вернее слабому скорчившемуся недоношенному плоду, лежавшему в луже мочи и жидкого кала. Плод еле дышал. Его головка дёрнулась, и он посмотрел прямо на Велеску. У него были большие осознанные глаза, полные ужаса. Это был взгляд старой кухарки. Плод открыл рот и попытался было закричать, но всё что он смог это тихо захрипеть, зажмурившись от боли. Велеска, почувствовав рвотный позыв и крайнее омерзение от этого зрелища. В ужасе она отпустила юбку, которая скрыла от неё это мерзкое существо и бросилась прочь из кухни.

Ноги сами принесли её к кабинету пана. Страха в ней уже не осталось. То, что она увидела сегодня, то, что она узнала за один вечер, полностью лишило её чувства опасности. Теперь ей оставалось только одно. Принять правду и до последнего сопротивляется своей судьбе. Она вставила ключ в замок и повернула его. Замок легко поддался. Она толкнула дверь, понимая, что чтобы за ней не скрывалось это уже вряд ли сможет её удивить.

В кабинете было темно. Даже свет факела и звёзд с улицы не мог проникнуть сюда, не смотря на большое окно. Какое-то время Велеска стояла в дверях, пытаясь привыкнуть к темноте. Вскоре ей всё же удалось рассмотреть содержимое кабинета. Вдоль стен тянулись полки, полностью заставленные книгами и папками с документами. Книги были старыми и ветхими, намного старше тех, которые она читала в библиотеке. На против окна стоял стол, красивый и старый, явно ручной работы, украшенный красивыми барельефами с изображение грифонов, драконов и людей. На столе стояла чернильница с пером, трутница и пара подсвечников. Также на нём лежала пара объёмных папок с документами.

Но самой большой странностью этой комнаты была огромная пентаграмма, начертанная прямо на полу между столом и камином у противоположной стены. Это была не совсем пентаграмма в привычном понимании. Это был сложный замысловатый узор, заключенный в круг, он был сложнее даже тех, что были описаны в некрономиконе. В каждом из десяти углов рисунка, касающихся окружности, стояло по железному подсвечнику с одной красной или чёрной свечой. Один взгляд на этот рисунок вызывал у Велески страх и беспокойство, словно из него в этот мир сочилась тьма. Теперь стало ясно: пан практиковал чёрную магию, и был искусен в ней как никто другой.

Велеска осторожно обошла место нечестивого ритуала, заметив, что рядом с пентаграммой в каменный пол были вбиты стальные кандалы. Значит ритуалы подразумевали человеческие жертвоприношения, подумала она. Ей стало страшно от одной мысли, что в замке, прямо на одном этаже с её комнатой убивали людей.

Подойдя к столу, она взяла трутницу и зажгла одну свечу. Свет осторожно, даже боязно, осветил стол. На самой большой из папок с документами девушка увидела своё имя. Она взяла её в руку, сердце пани почувствовало что-то недоброе. Какая-то часть её разума взмолилась, чтобы та не открывала её. Но желание знать правду и любопытство мгновенно взяло верх над ней, и она, раскрыв папку вчиталась в документы.

Слёзы тут же навернулись на её глаза, подбородок задрожал.

‒ Мама… Папа… ‒ произнесла она, перекладывая листы пергамента.

Это были контракты, с наемными убийцами, на её родителей. Было так же много бумаг, описывающих их жизнь, имущество, связи и привычки. Пан планировал всё это очень давно, ещё с того момента, когда Велеске было три года. Осознание того, что некто злой и далёкий спланировал всю её жизнь, все радости и все несчастья, жгло сердце девушки. Он убил её родителей, тётю, Густава, старуху, и Бог знает кого ещё, только лишь бы довести её до нужного состояния. Ибо дальше лежал многостраничный документ, посвящённый подготовке ритуала связи со Спящим, и главным ингредиентом в нем была она.

Велеска закричала безмолвным криком. Схватившись за грудь, она словно хотела вырвать из себя больное сердце, которое причинила ей столько боли. Всё что с ней случилось было фарсом, выдумкой, оригинальной задумкой. Теперь всё что ей оставалось это помешать принести себя в жертву, сломить план Владислава.

Девушка бросилась прочь из кабинета. Она направлялась в свою комнату. Ей хотелось побыстрее покинуть замок. Пусть толпа деревенщин растерзает её, пусть сожгут на костре, лишь бы не достаться пану. Но ей нужно было взять хотя бы немного пожитков, чтобы иметь хоть призрачный шанс выбраться из замка.

Войдя в комнату, она кинулась к прикроватной тумбочке, где хранила деньги. Но не успев дойти и до кровати, дверь за ней с громким ударом захлопнулась. Девушка подпрыгнула от ужаса. Дрожа всем телом, она осторожно обернулась, готовясь к самому худшему. У двери, опёршись на стену стоял Владислав. Его чёрный силуэт был чернее ночи и казалось, ещё не обрёл прежних очертаний.

‒ И давно ты догадалась? ‒ спросил он, отстранившись от стены и медленно приближаясь к Велеске. ‒ Ты всегда была способной, намного способнее остальных. Из тебя могла бы выйти прекрасная ведьма, не будь ты такой ленивой.

Он приближался, и его тёмная аура буквально поглощала комнату. Его глаза горели адским пламенем, а голос, нарочито мягкий и спокойный, пугал до мурашек. Велеска была парализована страхом, ей хотелось убежать, но ноги, как будто бы приклеились к полу.

‒ Убирайся! ‒ крикнула она с ненавистью, но её голос дрогнул, словно бы она умоляла его. ‒ Я знаю кто ты. Я тебя не боюсь!

‒ Боишься, ‒ спокойно ответил пан, с каждым шагом медленно приближаясь к ней. Велеска не могла отвести глаз от его взгляда, словно он загипнотизировал её. ‒ Мыши всегда боятся сов. И тебе больше некуда бежать.

Велеска пересилила себя и с размаху попыталась ударить пана в нос. Но тот перехватил её руку и бросил её в лицо облако пыли. Перед глазами Велески затрепетали мириады мелких искорок. Стало трудно дышать. Она схватилась за горло пытаясь вздохнуть. Владислав отпустил её руку и злорадно улыбнулся. Велеска с ужасом посмотрела на него, глотая воздух словно выброшенная на берег рыба. Взор ей закрыла чёрная пелена и она лишилась чувств.

***

Когда Велеска пришла в себя она увидела над собой перекрытия и каменный потолок. Тело немного затекло. Она лежала на спине с запрокинутыми руками и разведёнными ногами. Голова немного болела. Лежала она на чём-то твёрдом и холодном. Осторожно она подняла голову. Её взору предстал камин и книжные полки. Она была в кабинете пана, лежала в центре пентаграммы. На ней было её свадебное платье. Пан похоже переодел, для своего тёмного ритуала. Теперь она отчётливо понимала, что её руки и ноги закованы в цепи. Вокруг горели свечи, кабинет был хорошо освещён.

Дверь отворилась в комнату вошёл Владислав. Он довольно улыбался, глаза горели от триумфа и предвкушения. Закрыв за собой дверь, он подошёл к ней, переступил её тело и опустился на колени перед ней. Велеска плакала, она понимала, что жить ей осталось совсем немного, и ей было страшно, она боялась этого человека. Если его вообще можно было назвать человеком.

Пан улыбнулся и осторожно смахнул слёзы с её щеки.

‒ Не стоит слёз. Тебе уготована огромная честь стать ключом к исполнению моих мечтаний, ‒ сказал он, словно пытаясь успокоить её.

‒ Прошу, отпусти меня, ‒ взмолилась Велеска, зная, что это не сработает.

‒ Отпустить? После такой долгой подготовки? И того, что ты здесь узнала? ‒ удивился пан. ‒ Нет, ты останешься здесь, жена моя. А твоё тело откроит путь Спящему, и он наконец ответит на мой зов! Я стану богом!

Он вознёс руки к небу, запрокинув голову. Опьянённый своим триумфом, он терял над собой контроль. Его глаза горели безумием, а голос менялся, словно он был вместилищем нескольких сотен голосов. Смысл его страшных слов, начал доходить до Велески. Ужас наполнил её сердце.

‒ Остальные, до тебя были жалкими, ‒ продолжил Владислав, ‒ они все выбирали лёгкий путь, путь смерти. Но не ты, ты хотела знать правду. Ты старалась докопаться до истины, но даже сейчас стоя на её пороге ты не в силах принять её. Но скоро ты воочию узришь всё.

‒ Зачем ты это делаешь? Ты не чудовище, в тебе есть человечность, я знаю. Я видела твои глаза на свадьбе. Там есть тот Владислав, которого можно любить.

‒ Да, он есть, ‒ кивнул пан. ‒ Но не для тебя. Делаю я это потому, что был создан для этого. Веками я прятал свою натуру от людей. Я претворялся, что я один из вас, жалких червяков, жрущих собственные экскременты. Признаюсь, манипулировать вами это особый вид удовольствия. Но теперь я не просто стану манипулятором. Я буду вашим властителем, я буду решать, что вы будите думать, что любить, как жить и в кого верить.

Он рассмеялся злым потусторонним смехом, словно сам сатана вышел из преисподней для того, чтобы посмеяться над бедной девушкой.

‒ Со знаниями Спящего, сами Древние склонятся передо мной. Это будет начало новой эпохи! ‒ воскликнул пан, словно его слышал кто-то ещё. ‒ Но ты этого уже не увидишь. И можешь мне не верить, но это печалит меня. Но, пожалуй, пора преступать.

Пан закрыл глаза, положил руки на колени, и слегка выпрямился. На распев он принялся читать какую-то формулу на древнем языке, что сгинул в лету ещё до появления людей на этой планете. Велеска попыталась освободится, но цепи держали её крепко, даже не давая возможности хотябы повернутся на бок. Она закричала, зная, что её никто не услышит, это был крик отчаянья. Но Владислав не прерывал своего тихого песнопения. Девушка почувствовала, как накаляются руны в корсете её платья.

Темнота начала сгущаться в углах комнаты. Пламя свечей затрепетало и принялось разрастаться. Голос пана начал отдаваться зловещим эхом, а его тембр менялся от слова, к слову. Что-то приближалось к ним из-за невидимой заслонки между миром смертных и той стороной, куда путь людям закрыт. Она заметила, что вокруг пентаграммы стояли фигуры существ. Они дёргались и извивались, словно в экстазе. Это были те существа, что она видела в окне кабинета в ту странную туманную ночь.

Внезапно во дворе замка что-то громыхнуло. Послышался топот многочисленных ног. На потолке заиграли блики факелов, и послышался громогласный голос толпы.

‒ Жечь ведьму, Велеску! ‒ хором скандировали они. ‒ Мы пришли спасти Доброго Пана.

Владислав прервал своё песнопение. Комната приняла прежний облик, а Велеска смогла свободно вздохнуть. Пан с гневом и яростью посмотрел в сторону окна.

‒ Чёртова чернь, ‒ выругался он, вставая и переступая, через Велеску, ‒ придётся их успокоить.

Велеска проводила его взглядом, пан вышел из комнаты и запер её на ключ. Велеска осталась одна в темноте, окружённая свечами. Ожидая свой приговор. Теперь бежать было некуда. В подвале монстр, в замке пан, во дворе толпа, жаждущая её крови. Даже выбираться из оков не было смысла. Но всё же ей хотелось отомстить. Пан был ослеплён своей победой, он утратил бдительность, а значит сейчас у неё был шанс. Но для этого её надо было хотя бы освободить руки. Она быстро осмотрелась. Подсвечники, стоящие вокруг пентаграммы, были тяжёлыми, это было ей на руку.

Внезапно она поняла, что лежит в самом центре мощного концентратора энергии. А значит даже её способностей могло хватить на какую-нибудь слабую формулу. Впервые за всё это время слава пана о наличии у ней способностей подбодрили её. Закрыв глаза, она принялась вспоминать все формулы, о которых прочла в библиотеке. Все они требовали хорошей подготовки и умений, но ей не был нужен полный эффект, хватила бы и слабой помощи.

Велеска начала шептать под нос одну из них. Вскоре она почувствовала, как вся её спина вспотела, хотя ей по-прежнему было холодно. Оковы ослабли, корсет перестал так сильно сдавливать её грудь, туфли стали слегка свободнее. Решив, что этого хватит, она открыла глаза и посмотрела на свои руки. Теперь она могла с лёгкостью вытащить их из кандалов. Хоть это было и незаметно. Теперь ей оставалось дождаться пана и надеется, что всё получится.

***

Владислав спустился на первый этаж. В сердце его бушевала ярость. Все его старания оказались под угрозой. Не смотря на свою силу и власть, собственная кончина или смерть Велески, здорово бы отбросила его назад. И неизвестно сколько времени ушло бы на то, чтобы начать всё сначала. Он усмехнулся от мысли, что в этот раз он сам виноват в этой оплошной ситуации. Слишком долго он готовил эту девку к ритуалу, и слишком хорошо промыл людям мозги. Его забавлял тот факт, что в этот раз его чрезмерное упорство вышло боком. Тут же его ирония сменилась гневом. Напустив на себя вид раздраженного правителя, он вышел к толпе.

Люди собрались во дворе замка, они почти полностью заполнили его. Пан быстро окинул взглядом толпу. Здесь было не меньше половины деревни, все они практически горели от злобы и сдерживаемой ярости. Их злоба даже затмевала огонь многочисленных факелов, которые люди держали в руках. Кроме злобы, пан видел и истощение в этих лицах, многие месяцы люди отказывали себе в еде, и теперь придумав воображаемого врага, готовы были обвинить его во всех своих бедах. Толпа была вооружена, вилы, рогатины, ножи, заточенные ножки стульев, говори о их готовности пойти на всё ради своей глупой идеи.

‒ Что здесь происходит?! ‒ рявкнул Владислав. ‒ Где староста?!

‒ Староста немного заболел! ‒ послышалось из толпы.

‒ Пан вы в опасности, вас околдовала ведьма! ‒ послышался другой голос.

‒ Отдайте нам пани, мы хотим покончить с её проклятьем! ‒ крикнула какая-то женщина.

‒ Курва! В разве я вас этому учил? ‒ закричал пан. ‒ Мы должны быть выше суеверий. Я никогда не считал вас чернью, но сейчас вы ведёте себя не лучше свиней!

‒ Вашими устами вещает эта женщина, ‒ ответил парень, стоявший впереди толпы, державший над головой факел. Пан сразу понял, кто распалял её пыл. ‒ Единственный способ спасти вас и нас тоже, это сжечь любовницу дьявола!

‒ Жечь ведьму! ‒ закричала толпа.

‒ Молчать! ‒ рявкнул пан, заглушив своим криком громовой роком толпы. Люди притихли, некоторые потупили взгляд. Но парень продолжал смотреть на своего господина. Он не боялся его, и пан с удовольствием бы проучил этого молодого выскочку, но сейчас ему было не до этого. ‒ У вас есть доказательства ваших слов?!

Пан угрожающе обвёл толпу взглядом.

‒ Она со школяркой говорила, а теперь она с бубонами валяется в горячке! ‒ выкрикнула женщина из толпы. ‒ К утру точно помрёт если ведьму не спалить!

‒ Она по посевам шастала, аки морок какой. А потом они и не взошли! ‒ донёсся голос мужика.

‒ Она гуляла в лесу, милостивый пан, я сам её видел, ‒ сказал парень, не сводивший наглого взгляда с Владислава. ‒ А потом там объявились твари, которые людей воруют. Я не священник, но два плюс два сложу. Она с нечистым якшается. А вас, милостивый господин, околдовала и глаза вам отвела. Мы её возьмём в любом случае, даже если для этого и вас поколотить придётся.

‒ За твою дерзость, тебя бы выпороть на площади! ‒ огрызнулся Пан, и задумчиво потёр подбородок, делая вид, что о чём-то размышляет. ‒ Я и сам кое о чём догадывался. Но, возможно, вы правы. Дайте мне час, я поговорю с Велеской. Если я не выйду, то заходите и убейте её.

Толпа зароптала. Пан же просто отвернулся от них и скрылся в замке, оставив их с догадками в ожидание.

Вернувшись в кабинет, он застал Велеску там же где и оставил. Он улыбнулся её, не замечая, что она больше не дрожит в его присутствии, а зелёные глаза смотрят на него с презрением. Он был слишком доволен собой, и считал, что уже победил, чтобы обращать внимание на детали.

‒ Теперь нам не помешают, дорогая, ‒ сказал он, переступая через неё и садясь на колени рядом. ‒ Скоро всё кончится, потерпи.

Он закрыл глаза и снова принялся читать своё богомерзкое песнопение. Велеска дёрнулась, пытаясь освободится от кандалов. Но оказалось, что формула недостаточно подействовала на неё. Кандалы были всё ещё достаточно узкими, чтобы удержать её. Тьма начала сгущаться. Фигуры вокруг пентаграммы стали пугающе чёткими. Ритуал двигался быстрее, грани миров истончались с пугающей скоростью. Кровь в венах девушки похолодела. Она услышала хор голосов, они пели странный гимн неведомым богам, и все они были одним человеком. Образ пана таял, меняясь на нечто уродливое и омерзительное. То, что ни один человек не сможет описать не в одной книги.

Велеска закричала в ужасе. И тут её рука выскользнула из оков. Её руку пронзила острая боль, сама того, не заметив она вывихнула себе большой палец в попытке освободится. Моментально она схватила один из подсвечников и нанесла им удар в то место, где секунду назад был весок пана.

Он закричал от боли и с ним закричал весь хор голосов. Комната вернулась в первоначальный облик. Тело пана повалилось без сознания на бок. Велеска быстро освободилась от оков и вскочила на ноги. Пан пошевелился, пытаясь подняться. Опёршись на руку, он приподнял слабеющее тело и горящими злобой глазами посмотрел на неё. Его рот искривил звериный оскал.

Велеска возвышалась над ним, словно гладиатор, ждущий команды цезаря. В руке она сжимала железный подсвечник, с которого капала кровь, человеческая кровь.

‒ Больше ты не будешь распоряжаться чужими жизнями, тварь, ‒ сквозь зубы прошипела она.

Велеска замахнулась и снова ударила пана по голове. Ярость переполнила её сердце. Она внезапно вспомнила всё боль, которую причинял ей этот человек. Пан упал снова. Но она уже не могла остановится. Она схватила подсвечник двумя руками, и наносила удар за ударом. Слёзы текли по её лицу, перед взором стояли лица её родных. Она мстила за них, и от этого ей было ещё больнее. Тьма родилась в её сердце. Она могла уйти, бежать. Но желание отомстить пожрало её разум.

Владислав уже не дышал. Его тело комично подёргивалось в последних конвульсиях. Его череп был вмят внутрь, между костей зияло мозговое вещество, похожее на творог, измазанный красным вареньем. Один глаз выпал из орбиты и вытек, его сморщенная шкурка застряла на изломанной переносице. Второй же глаз остекленел, немигающее смотря перед собой. Изо рта выпал опухший язык, по которому на потоке крови выскользнули несколько зубов. Подсвечник в руках Велески был полностью покрыт кровью. Её руки были в крови. А белоснежное платье покрывали множественные разводы кровавых брызг. Кровавая лужа расползалась под головой пана, словно нимб.

Велеска попыталась вытереть слёзы с лица, но лишь размазала по нему кровь. Ей было всё ровно. Она отомстила. Но покой не пришёл. Она уронила подсвечник на землю. Внезапно пан ожил. Его тело вскочило и схватила её за руки. Велеска закричала. Она пыталась высвободится, но хватка мертвеца была титанической. Она почувствовала, словно её руки горели в адском пламени. Кровь, которая вытекла из пана, начала двигается, покрывая узор пентаграммы. Изуродованное лицо Владислава, с болтающимся глазом приоткрыла рот. И мертвец заговорил своим нутром.

‒ Я вернусь. А ты будешь тенью, пока стоит этот замок, ‒ прохрипел мертвец, и, словно, мгновенно все силы покинули эту плотскую оболочку, он упал ниц.

Велеска в ужасе смотрела на него. Не зная, что и делать. Из транса её вывила сильная боль в руках. Она посмотрела на них, и чуть было не закричала. Там, где её держал пан, кожа обуглилась, почернела и растрескалась. Из трещин шёл слабый белый дымок. Боль распространялась, словно огонь разносился по её жилам, вместе с кровью.

Мысль о том, что надо добраться до воды возникла у неё почти мгновенно. Девушка выбежала в коридор. Но тут её скрутил сильный приступ жгучей боли в животе. Она услышала топот множества ног. Люди ворвались в замок и направлялись к ней. Девушка невзирая на боль в руках и теле нарастающую слабость, бросилась в другом направлении подальше от людей. Но толпа была уже на этаже. Они бежали за ней, выкрикивая что-то. У кабинета они замедлились, те кто увидел тело пана запричитали и принялись крестится. Остальные же с удвоенным рвением кинулись в погоню.

‒ Она убила доброго пана! Это её нечестивый ритуал! Ведьма! Сжечь ведьму! ‒ кричали люди.

‒ Это не я! ‒ крикнула Велеска. ‒ Он был колдуном! Это не я…

Она рыдала, она только что спасла этих людей. А они жаждали её крови. Она вбежала в помещение башни и принялась взбираться по лестнице на верх. Платье было слишком длинным, она споткнулась и упала на руки. Она закричала от дикой боли, пронзившей её тело, и зарыдала ещё сильнее. Её руки были покрыты ожогами и волдырями, в которых кипела жидкость.

На лестницу вбежали разъярённые люди.

‒ Она там! ‒ закричал парень с факел, ведший их.

‒ Нет! ‒ вскрикнула Велеска и схватив подол платье побежала вверх по лестнице. Это замедлило толпу, но она продолжала карабкаться за ней. Хоть теперь им и приходилось идти по одному, а многим пришлось бросить оружие, они всё ровно преследовали свою добычу.

Велеска была напугана, загнана. Её вёл примитивный инстинкт выживания. Она уже не могла думать. Возможно, она уже просто обезумела. Но она не хотела лишатся только, что обретённой свободы.

Поднявшись в помещение на вершине башни, она остановилась отдышатся. Изо рта валил серый дым. Внутренности жгло огнём. Дышать было трудно. Из неё что-то рвалось наружу. Велеска схватилась за живот и закричала от боли. В этот момент на лестнице появился парень. И пани взорвалась.

Её тело объяло пламя. Оно рвалось наружу сквозь плоть и ткань. Платье мгновенно вспыхнуло. Под ногами пани образовался некий символ, из синего пламени. Огонь заполнил всё помещение башни. Оплавил камни, раскалил лестницу, ведущую на крышу. Парень закричал от боли. Выронив факел, ослепший и объятый пламенем, он бросился назад. Сбрасывая своих сторонников вниз с лестницы, пока и сам не потерял сознание от боли и рухнул с неё вниз.

Велеска же не лишилась чувств, она лишилась глаз и волос. Её внутренности съёживались во внутреннем пламени. Она чувствовала, как отваливаются от неё куски горящей плоти обнажая огню новые участки плоти. Но она не умирала.

На ощупь она нашла лестницу, и из оставшихся сил принялась взбираться выше и выше. Она чувствовала, как отваливаются её пальцы, как ноги сбиваются в культи, при каждом шаге. На крышу выбралось страшное горящее существо. Руки и ноги были укорочены в двое. Голова была похоже на спичечную головку. Кости торчали из тела, почерневшие от пламени.

Под башней был ров, Велеска это знала. Из последних сил она нащупала камень на краю башни. Который раскалился под её горящим телом и оплавился. Она перегнулась через край. Над замком начиналось новое утро, но она уже этого не могла видеть. Её тело сорвалось и полетело вниз. Это лишь раздула огонь в яркую вспышку. Она вспыхнула и её прах подхватил ветер. Тело девушки так и не достигло земли.

В этот день Велеска умерла…

В новом мире очнулась Тень.