Глава 18

Яник проснулся от кошмарного сна, где он убегал по лесу от чего-то. Он не видел этого, но чувство страх было настолько сильно, что даже во сне он чувствовал холод приближающейся смерти. Голова раскалывалась, в глазах двоилось и расплывалось. Он попытался встать, но чуть было не свалился с лежанки. Накатила дурнота. Яник быстро схватил кружку, стоящую рядом с его автоматом, на её дне ещё плескалось вонючее пойло Ады. Яник залпом опрокинул в себя содержимое и тут же вспомнил каким мерзким был вкус этой дряни. Но он надеялся, что опьянение сменит собой отходняк и станет легче. В ответ живот громко заурчал.

Теперь Яник смог с трудом осмотрелся. Его друзья были буквально разбросаны у камина. На лежаках никто не лежал. Войтек, свернувшись клубком прямо на своём же разряженном оружии, нервно подёргивался и постоянно звал кого-то во сне. Утром у него скорее всего будет сильно болеть спина. Чтобы тот не простудился, Яник закатил его на лежанку. Войтек не издал ни звука, но оказавшись распластанным лицом вниз, тут же сладко захрапел. Волк и Ада уснули крестом друг на друге. Яник даже представить не мог, как они очутились в такой позе, но они хотя бы согревали друг друга.

Постояв качаясь, посреди комнаты, Яник решил пойти на поляну. Он не знал, как отнесётся к появлению его в таким виде Тень, но без неё отходняк будет ещё тяжелее.

Яник хотел было подобрать с пола свою куртку, но нагнувшись понял, что ещё чуть-чуть и он полетит головой вниз. Раздраженно махнув рукой, он, шатаясь вышел из комнаты. В коридоре ему пришлось держатся за стенку, чтобы не упасть. Ноги были ватными, и похоже он сильно отлежал правую.

Во дворе ему стало легче, свежий лесной воздух немного взбодрил его. Но мир вокруг продолжал вращается. Из-за этого двор пришлось обходить по стеночке, как потом понял Яник это было вполне здравой мыслью, ибо упади он в колодец, наверняка бы погиб. Мост он пересёк на четвереньках, боясь упасть в ров. Это не было бы смертельно, но очень уж унизительно.

Идя через лес, Яник то и дело прижимался к деревьям. В его голове торчащие из земли брёвна, качались из стороны в сторону с бешенной интенсивностью. В их скрипе и шелесте, ему чудились насмешливые голоса перешёптывающиеся о нем. Погрозив кулаком в небо, Яник расстегнул ширинку и принялся отливать.

‒ Ссы, где хош, сри, где хош. Вот она, курва, настоящая свобода ‒ тихо сказал он, словно разговаривая сам с собой. ‒ ААААА, если б ещё и эти сраные ёлки не шатались. Где я нахожусь?

Яник немного забеспокоился, что заблудился, но ноги несли его в верном направлении. «Вот бы Тень была хотя бы вампиром, а не призраком, ‒ размышлял он. ‒ У них хоть тело есть. Или может быть иным. Они вроде тоже какое не какое тело в физическом мире имеют. А что вообще за твари эти иные? Тень всегда говорит намеками и загадками. Эх… Может попросить её быть конкретнее? Она не сможет, может в человеческом языке ко всей этой чертовщине и нет конкретных слов. И всё ровно я её люблю. Люблю этот сгусток темноты… Курва, я псих. Да Я псих, который переспал с призраком…»

Яник вышел на поляну. Тень стояла в её центре, уперев руки в бока. Похоже она была рассержена его появлением или поведением. Яник усмехнулся.

‒ Привет, Тень, ‒ поздоровался он, пытаясь выйти на поляну, не упав на землю. Каждый шаг давался ему с видимым трудом. Почти подойдя к Тени, он громко икнул.

‒ Здравствуй Яник, ‒ тяжело вздохнула она. ‒ Зачем ты пришёл? Видишь же, что состояние у тебя не то?

‒ Ой не то, любимая, ‒ сказал он и бессильно повалился на мох. ‒ Я бухнущий в хлам. Прости меня, милая.

Яник распластался на земле звёздочкой. Звёзды в небе над ним, кружились в сумасшедшем вальсе, вызывающем подкатывающиеся приступы тошноты. Тень опустилась на землю рядом с ним.

‒ Какой же ты глупый и смешной, ‒ хихикнула она. ‒ Мне очень приятны твои слова и поступки, но ты рисковал и рисковал зря, я того не стою.

‒ Стоишь… Ты стоишь больше, чем все звёзды во вселенной, — он махнул рукой в сторону неба, и чуть было не завалился на бок.

Тень отвела взгляд, словно смущаясь чего-то.

‒ Яник, почему ты такой идеальный?

‒ Я не идеальный, ‒ пожал плечами он. ‒ Я бухой, хамоватый, мужик. Обычное городское быдло. Идеальная здесь ты. Я вот хоть и не могу тебя разглядеть, но твои черты милее и сексуальнее всех женщин, которых я когда-нибудь встречал.

‒ Вот видишь, ты снова за своё. Ты не такой, как все и ты не быдло. Я заметила это сразу, в твоих снах. Ты особенный, для меня так точно. Я видела стольких людей, почувствовала столько эмоций и переживаний. Но все они меркнут на фоне тебя. В тебе есть силы, о которых ты и сам не знаешь.

‒ Спасибо, твои слова, греют мою душу. Но я всё ещё пьяная свинья.

‒ Может поспишь ещё? А я буду тебя стеречь от кошмаров, ‒ предложила Тень.

‒ Нет, лучше поговорим. Ты давно не расспрашивала меня о разных вещах.

‒ Хм… Да, ты прав. Но может ты хочешь что-нибудь спросить? ‒ игриво улыбнулась она.

‒ Наверное… Ты недавно упомянула некого Спящего и так и не пояснила, что это? Или кто это?

‒ Спящий? ‒ удивилась Тень. ‒ Я и вправду упомянула его при тебе. Я становлюсь болтливой. Это будет ещё сложнее чем с иными.

‒ Я не настаиваю…

‒ Да прекрати ты уже быть таким хорошим! ‒ Тень зыркнула на него недовольным взглядом. ‒ Будь хоть чуточку эгоистичен. И может даже грубым. От такого обращения я, во-первых, возбуждаюсь. Во-вторых, мне от этого больно. Я ведь тоже мечтаю о тебе.

‒ Ладно, ‒ Яник почувствовал укол совести, хотя сам не мог понять от чего. ‒ Тогда… Говори, мерзкий морок, кто такой Спящий!

Тень рассмеялась.

‒ Не очень убедительно у тебя выходит. Ладно. Вот вы с друзьями, часто говорите о лесе, как о живом существе с собственной волей. Он наказывает за оплошности и награждает за внимательность и мастерство. Так вот вы от части правы. Спящий — он энергия, концентрация жизни, если такое вообще можно представить.

‒ Это какой-то могущественный иной? ‒ спросил Яник.

‒ Нет, он не пришёл из разлома. Он его породил. Случайно. Он не злой, но и не добрый. Он просто усталый. И всегда спит и это хорошо.

‒ А что будет если этот Спящий проснётся или это невозможно? ‒ слова Тени немного напугали его.

‒ Ну тогда разлом превратится в ворота и иные хлынут сюда… А может он и закроет его окончательно и тогда те из иных кто уже здесь от безысходности сойдут с ума, ‒ Тень пожала плечами. ‒ Но он не проснётся, пока солнце не вспыхнет. Это его договор.

‒ Уф, успокоила, ‒ выдохнул Яник. ‒ А откуда он? И почему он так крепко спит?

‒ Он… Со звёзд… Больше я ничего не знаю. А спит он потому, что хочет. Но он может, как бы ворочается во сне. И тогда его физические воплощения можно встретить или увидеть в лесу. Не расспрашивай меня об этом, пожалуйста. Это тебе точно знать не надо. Но… ‒ Тень внезапно умолкла.

‒ Что, но? ‒ не терпеливо спросил Яник.

‒ Есть кое, что что ты должен знать. Наверное, надо было рассказать это тебе раньше. Спящий пожирает остовы человеческих переживаний. Особенно боли. Чем тяжелее была судьба, человека, который умрёт в этом замке, тем сытнее поест спящий. А у вас очень тяжёлые судьбы… У вас много слёз, потерь и боли. А здесь вы счастливы. И это тоже греет его аппетит.

‒ Это опасно для нас? ‒ встревоженно спросил Яник, чувствую, как хмель выходит из его крови.

‒ Возможно… Он не съест вас силой, он не агрессор. Но те, кто знают о нём… Они могут принести вас в жертву… И тогда спящий им ответит. Это плохо, очень плохо.

‒ А много ли людей знают об этой штуке? ‒ спросил Яник.

‒ Надеюсь никто, ‒ ответила Тень, словно поёжившись от чего-то.

‒ Ну тогда, значит и боятся нечего. Тень, можно личный вопрос?

‒ Да, спрашивай, ‒ спокойно ответила она.

‒ Тень, это ведь ты убила доброго пана? За это тебя прокляли?

Тень застыла, словно марионетка, которую повесили на гвоздь. Она зыркнула на Яника. И он понял, она была в ярости, хоть и не показывала это. Про себя он уже проклял свой язык и алкоголь в своей крови, но отступать было уже некуда.

‒ А те самому, как кажется? Похожа я на безжалостного убийцу? Или это проклятье заставило меня раскается? Вы все одинаковы! ‒ зло прошипела она. ‒ Стоит вам узнать эту легенду, и вы верите в каждое его слово. И ты такой же, как и они.

Тень исчезла, растворившись в воздухе. Яник, уже полностью отрезвевший вскочил на ноги.

‒ Тень, стой! Я не хотел! Я думал… ‒ Он заметил её стоящей между деревьев. Она стояла к нему спиной, развернувшись и закрыв лицо руками. Её волосы развивались в темноте словно змеи. Яник хотел было подойти к ней.

‒ Не подходи! ‒ крикнула она, голос её дрожал. Она плакала.

‒ Тень, я ничего такого не хотел сказать, я просто хотел узнать правду…

‒ Да? А по-моему, ты уже вынес решение. Я думала, ты совсем другой. А ты считал меня убийцей. Ты и сам убивал, помнишь? ‒ голос её звучал наиграно спокойно.

‒ Да, но я мстил за друга или защищался.

‒ Капеллан был твоим другом?

‒ Да.

‒ Как у атеиста может быть друг священник? Ответь мне, Яник? ‒ в голосе Тени появилась некая потусторонняя требовательность.

‒ Очень просто, разные взгляды, не всегда препятствия для общения. А вера не повод отталкивать других от себя…

‒ И это оправдывает кровь на твоих руках?

‒ Нет, но я смирился. Я убийца, мне нечем гордится, но, если бы я этого не сделал… Тень, я не сужу тебя. Я знаю, какую боль причиняют тебе воспоминания. Я просто хочу знать, что случись на самом деле.

Тень исчезла и через мгновение оказалась в шаге от Яника. Опустив голову, она смотрела на землю перед ним, потирая ладони, словно замерзшая девочка на морозе. Яник заметил, как несколько чёрных капель повисли на её щеках, но тут же исчезли, обратившись в чёрную дымку.

‒ Яник, прости. Я просто не была готова к такому вопросу. Я знаю, просто… Боже, как же это сложно. Наверное, я не была с вами до конца искренна. Ты, Волк, Ада. Вы все искренне поделились своими переживаниями и болью с другими. А я эгоистично прятала это в себе. Даже от тебя, человека которого люблю.

‒ Тень…

‒ Не надо, Яник. Я всего лишь многовековая старуха в образе девушки которой когда-то была, ‒ Тень осторожно протянула руки вперёд ладонями вверх. Яник без слов накрыл их своими.

‒ Тень, для меня ты не такая, для меня ты важнее жизни.

‒ Это меня и пугает, ‒ вздохнула Тень. ‒ Это неправильно. Но может быть еще получится всё исправить. Скажи, ты бы мог улизнуть из замка и провести со мной всю ночь, от заката до восхода?

‒ Думаю да, Волка можно убедить… А после сегодняшнего, им будет всё ровно.

‒ Хорошо, тогда ступай в замок и отдыхай. А мне нужно подготовится. Рассказ будет не простым.

Тень быстро чиркнула Яника кончиком носа по его носу и исчезла, даже не попрощавшись. Он какое-то время стоял, боясь опустить дрожащие руки. Теряясь в догадках и мыслях, он даже не попрощался с ней. Сейчас он даже был готов на суицид, лишь бы оказаться рядом с ней. Но он понимал, что это глупо и больше нанесёт вреда и ей, и ему, и его друзьям. Медленно ковыляя, он поплёлся в замок.

***

На утро Яник проснулся позже всех, чего и следовало ожидать. От похмелья у него осталось лишь лёгкая головная боль, которая уже начала утихать, стоило ему открыть глаза. Но вот у остальных дела обстояли куда хуже.

Войтек сидел на своей лежанке и крепко держался за вески. Судя по разводам на майке его уже несколько раз стошнило.

‒ Так и знал, что пить эту дрянь плохая идея, ‒ ныл он. ‒ А ты, что? Терминатор? ‒ Спросил он, глядя на Яника, одним приоткрытым глазом.

‒ И тебе, доброе утро, Войтек. Нет, я не терминатор, но у меня опыта больше и массы.

Войтек задумался.

‒ И зачем я ходил в зал, надо было становится жирным программистом. А не вот это вот всё! ‒ раздосадовано ответил Войтек. ‒ Ада! Ада! Завтрак будет?

‒ Если выключишь солнце, то да, ‒ ответила девушка, помахав рукой из-под одеяла. Похоже у неё не было сил даже, чтобы встать.

‒ Помолчите оба! ‒ скомандовал Волк. Он сидел по-турецки за столом, с закрытыми глазами. Со стороны это было похоже на странную медитацию. Глаза его были закрыты, дыхание форсировано. Яник отметил необычный зеленоватый оттенок его кожи и заострённые черты лица. Волк похоже всё это время боролся с рвотными позывами. ‒ Придите сначала в себя, а потом разговаривайте.

Все притихли. Сил говорить у них почти не осталось. Яник быстро решил спасти своих не умеющих пить друзей. Немного подумав, он поднялся с лежанки, на это никто не обратил даже внимания.

‒ Ада, я схожу на кухню? ‒ спросил он.

Из-под одеяла Ады высунулась рука и просто разрешающе махнула ему. Яник кивнул и вышел из комнаты. Войтек зло посмотрел ему в след.

Через минуту он вернулся с полным котелком хвои и различных трав, в состав его сбора даже вошли ивовые листья, которые вчера собрал Волк. Но перед тем, как набрать в котелок воды и поставить его на огонь он раздал всем остальным по несколько свежих еловых побегов.

‒ Это опередив, прожуйте хорошенько, ‒ сказал он, все молча принялись живать эту кисло-деревянную жвачку.

Сворив чай, или, вернее сказать, зелье, он разлил его всем в кружки. Сначала Войтек и Волк побоялись пить этот отвар, сославшись на то, что он ещё слишком горячий. Но когда Ада, высунула руку из-под одеяла, ухватила свою кружку и принялась жадно его пить, они поняли, что средство безопасно.

Вскоре ребятам, начало легчать на глазах. И Яник подсел за стол к Волку.

‒ Волк, у меня к тебе странная просьба будет, ‒ сказал он.

Волк поднял на него уставший взгляд из-под бровей. Глаза его всё ещё были мутными. На лице залегли глубокие морщины. Он казался теперь глубоким стариком в молодом теле и невольно внушал какое-то уважение.

‒ Говори потише, пожалуйста, ‒ попросил он. ‒ Бошка гудит. Ты нас, похоже только, что спас, так что проси что хочешь. Хоть поцелуи в щёчку.

‒ Ха, давай без этих гомо-шуточек, ‒ улыбнулся Яник, понижая тон голоса. ‒ Я хотел сегодня провести ночь на свежем воздухе. Переночевать в лесу под звёздами. Понимаешь меня?

‒ Понимаю, ‒ кивнул Волк, он потёр затылок двумя руками и задумчиво уставился на карту, испещрёнными разными символами и зонами. На мгновение, Янику показалось, что он видит в ней что-то сокровенное известное только ему. ‒ Наверное не ты один хотел бы побыть в одиночестве сегодня. Может ты помнишь, что вчера было? А то я после гимна отрубился.

‒ Да похоже мы все отрубились, ‒ ответил Яник. ‒ Так что?

Волк неопределённо махнул рукой.

‒ Ночуй, только оружие возьми, так на всякий. А то я знаю, что на свои прогулки ты его не берёшь. И что же ты там ищешь? ‒ Волк ухмыльнулся. ‒ Цветок папоротника?

‒ Может я уже нашёл, ‒ улыбнулся в ответ Яник.

Волк допил содержимое своей кружки.

‒ Тогда я за тебя рад. Но всё же будь осторожнее. А пока, давай немного посидим в тишине. А то как-то вообще погано, ‒ попросил Волк.

Яник кивнул и вернулся на свою лежанку. Войтек и Ада похоже тоже уснули, почувствовав облегчение после странного отвара. Яник улыбнулся, чувство собственного превосходство, приятно щекотало его самомнение.

***

Глубже всех уснула Ада. Алкоголь ударили по ней сильнее всего. Дело здесь было, как она думала, в том, что она меньше всех и легче. Но она была рада, что никто не отравился её кустарной поделкой, про себя она зареклась больше не готовить подобного рода напитки. А теперь, когда Яник дал ей свой импровизированный чай, насыщенный витаминами и вкусом ивы, её одолела дремота. Отвар хорошо снимал абстиненцию, но сил у неё всё ровно не было. Она, не сопротивляясь, погрузилась в сон со странными и очень яркими видениями.

Ей снилось, что она беззаботно гуляла по лесу. Только это был не лес, а парк. Мимо прогуливались другие люди, безликие, мимолётные и пустые. Разум Ады был чист, и она даже не замечала, что всё ближе подходила к детской площадке, которая так неуместно пряталась между высоких деревьев. На ней играли дети, множество маленьких мальчиков и девочек. Они смеялись и веселились, их голоса наполняли воздух чистотой, словно вязкой паутиной, оплетавших тело и разум.

Ада заметила девочку в ярком оранжевом платье, она стояла к ней спиной. В руках у неё был красный мячик, он был стар и потрёпан, похоже он сменил не одно поколение владельцев, но каждому приносил радость.

‒ Лови! ‒ громко крикнула девочка и бросила мячик женщине, стоящей перед ней.

Девочка звонко и весело засмеялась, когда женщина поймала мяч. Ада почувствовала беспокойство, предчувствие, которое испытывает каждый сновидец, когда его сон вот-вот переродится в кошмар. Женщина замерла и выпрямилась. Ада внезапно поняла, что девочка перед ней её дочь. А пышное белое платье незнакомки, так нелепо смотрящаяся в обыденный день. Чёрные, как сама ночь волосы, аккуратно уложенные на затылке. Практически идеальные черты лица. И холодные безжизненные зелёные глаза, полные могильного безразличная.

Ада уже видела это лицо. Смерть. Ада бросилась к девочке. Её ноги тонули в песке. Она видела всё словно в замедленной сьёмке. Женщина выпустила из рук мячик, он упал на землю и подпрыгнув несколько раз остановился. Красивое лицо Смерти пересекла зловещая улыбка. Ада схватила девочку за плечо.

‒ Пошли дамой, ‒ сказала она, тихо, слишком тихо. Она развернула девочку к себе.

Крик застрял в глотке Ады. Вместо глаз у девочки были глубокие чёрные провалы.

‒ Это ты со мной сделала, мама, ‒ произнесла она, обнажив острые длинные клыки.

В мгновение ока, девочка вцепилась в шею Ады. Она попыталась вырваться или закричать. Но все попытки оказались безуспешными. Внезапно грянул выстрел. Девочка рассыпалась прахом. Ада упала в песок. Глаза жгло от яркого солнечного света, солнце в небе стало багряно-красным. Ада принялась отползать в спасительную тень дерева. По щекам её текли кровавые слёзы. А во рту, казалось, что-то происходило. Острые клыки прорезывались, сквозь её дёсны.

И тут она заметила нависшую над ней тень. Она открыла глаза. Это был Волк. Но он был одет в броню имперского солдата, в руках он сжимал, какое-то футуристическое оружие.

‒ Волк… ‒ жалобно позвала Ада. Но его взгляд оставался таким же холодным и пренебрежительным. Он поднял оружие.

‒ Мерзкая тварь, ‒ прошипел он и раздался выстрел.

Ада вздрогнула, проснувшись. Она схватилась за живот, который пронзала острая боль. На секунду ей показалось, что в неё действительно стреляли. Но она быстро поняла, что это просто приступ голодной боли. Убрав руки от живота, она осторожно стащила с себя одеяло. Солнце уже не било так по глазам, как утром, и самочувствие её значительно улучшилось.

На против её на лежанке дремал Волк. Судя по дыханию, он просто лежал с закрытыми глазами, вытянув руку в сторону Ады. Она улыбнулась, глядя на это милое проявление внимания. Судя по свету солнца в комнате было около полудня.

Ада осторожно протянула руку и коснулась пальцами ладони Волка. В ответ он осторожно пошевелился и сжал её пальцы в своей руке. Приоткрыв глаза и заметив улыбающуюся Аду, он улыбнулся ей в ответ.

‒ Привет, ‒ сказал он, ‒ отоспалась?

‒ Угу, ‒ кивнула Ада и сладко зевнула. ‒ А где все?

‒ Не знаю, наверное, пошли гулять.

‒ Может и нам тоже стоит проветрится? ‒ поинтересовалась Ада.

‒ Я не против, ‒ согласно кивнул Волк.

‒ Ты завтракал? ‒ с нотками свойственными мамам, следящим за детьми, спросила Ада.

‒ Нет. Только пил отвар, который сделал Яник, ‒ ответил Волк.

‒ Хорошо, я тогда сейчас сделаю завтрак, а потом пойдём.

Ада встала и принялась готовить их привычный суп с грибами и дикой морковью. Сворив котелок этого варева, она раздала порции Волку и себе. Остальное закрыла крышкой и оставила у углей, чтобы Войтек и Яник тоже подкрепились, когда вернутся.

После этого позднего завтрака, они собрались налегке, оставив рюкзаки в замке и взяв с собою только автоматы, вышли во двор. И как раз в этот момент через ворота прошли Яник и Войтек, увешанные снаряжением по полной. Их довольные лица были измазаны тёмно-красным соком. Присмотревшись, Волк заметил, что они волокут два маленьких и один мешок побольше наполненных синими сочными ягодами.

‒ И куда это вы намылились? ‒ спросил Войтек, вытирая губы рукавом.

‒ Гулять, ‒ сказала Ада. ‒ Не вам одним здесь шляться.

‒ А где вы столько черники достали? ‒ поинтересовался Волк.

‒ На юго-восток, примерно километр, ‒ сказал Яник, указав большим пальцем за спину. ‒ Там большая созревшая поляна.

‒ Вот, пожуйте по дороге, ‒ Войтек протянул им один из маленьких пакетов. Волк забрал его и передал Ада. ‒ Мы там похоже всё ободрали.

‒ Спасибо, ‒ сказал Волк. ‒ Вам там завтрак остался.

‒ О! Спасибо, а то этим я не наелся, ‒ довольно заулыбался Войтек.

Они разошлись. Ада с Волком вышли в лес и неспешно спустились с насыпи. На равнине идти было просто, и окрестности были хорошо изучены. Они шли, поедая чернику и долго не разговаривали. Только когда пакет опустел, Волк посмотрел на Аду. Она была поникшей и казалась почти плаксивой.

‒ Что тебя тревожит? ‒ спросил Волк, обнимая Аду за плечо и прижимая к себе.

‒ Да так, плохой сон, ‒ ответила она, не поднимая на него глаз.

‒ Настолько плохой, что даже прогулка со мной тебя не радует? ‒ удивился Волк.

‒ Да, у меня теперь дурное предчувствие, ‒ пояснила Ада.

‒ Может расскажешь мне, о чём он был? Полегчает, ‒ предложил Волк.

‒ Мне снился мой ребёнок. Я знаю, это бред, когда это со мной случилось, то, что было во мне и человеком то назвать сложно. Но эта девочка, она сказала, что это я виновата… Я… ‒ Ада чуть не расплакалась.

Волк остановился и крепко прижал её к себе, стараясь успокоить.

‒ Это всего лишь сон, глупенькая. Не надо так убивается, ‒ Волк нежно потрепал её волосы.

‒ Я знаю, вот только, всё ровно больно и страшно. Как будто ты теряешь человека, которого любил, но абсолютно не знал. А ещё она меня укусила, и я превратилась, во что-то похожее на вампира. А потом появился ты и убил меня… Холоднокровно, ‒ Ада поёжилась.

‒ Я бы не смог тебя убить, ‒ твердо заявил Волк, беря её за руки. ‒ Особенно холоднокровно. Да и мне нравятся вампирши, ты же помнишь.

‒ Помню, ‒ улыбнулась Ада. Они зашагали дальше.

Под ногами хрустели сухие ветки и шишки. Во всех направлениях простирался однообразный светлый лес. Казалось, что они попали в какою-то петлю, где есть только лес и они. Ни замка, ни ручейков и других мест. Ада вспомнила, как они шли этим путём в замок. Уставшие, голодные и практически обессиленные. Тогда они вздрагивали от каждого шороха и хруста. И даже не могли понять, как далеко они забрались от цивилизации в эту глушь.

‒ Там была ещё одна деталь, ‒ заметила Ада с лёгкой усмешкой.

‒ Какая? ‒ поинтересовался Волк.

‒ Ты был в форме имперского солдата. Черной, плотной, похожей на рыцарский доспех.

‒ И как? Мне шло? ‒ поинтересовался он с улыбкой, представляя себя солдатом с рекламы регулярных войск Империи.

‒ Нет, в польской ты смотришься лучше, ‒ с издёвкой ответила Ада. Волк ухмыльнулся.

Волк, подвёл её к поваленной старой ели. Это дерево упало очень давно. Хвоя облетела, ствол высох и почернел, покрывшись серыми наростами лишайника. Волк сел на неё, проверив не трухлявое ли оно. Дерево хорошо сохранило свою прочность, и Волк пригласил Аду сесть.

Ада села рядом с ним, взяв его руку в свои ладони и положив голову ему на плечо. Какое-то время они молча сидели, наблюдая за лесом. За дятлом летающем от дерева к дереву и изредка постукивая по стволам. За какими-то мелкими птицами, летающими высоко над кронами деревьев. Внезапно Ада, подняла глаза на Волка. Он посмотрел на неё и нежно поцеловал в губы. Её руки тут же схватили Волка за майку. Он же в свою очередь обхватил её за талию и подтянул поближе. Они целовались и их ласки плавно переходили в эротический спектакль. Который грозился с минуты на минуту перейти в нечто большее. Лес наполнили тихие стоны Ады и влажные звуки губ, скользящих по телам влюблённых.

Внезапно Ада отстранила Волка.

‒ Не надо, ‒ попросила она, ‒ я ещё себя не так хорошо чувствую.

Волк без слов прижал её снова к себе. Ада положила голову к нему на грудь и вздохнув закрыв глаза, словно свернулась под защитой своего любимого.

‒ Этот звук, ‒ томно прошептала она. ‒ Мне так нравится его слышать. Твоё сердце… Меня пугает мысль о том, что в один прекрасный день не услышу его…

‒ Меня тоже пугают подобного рода мысли, ‒ сказал Волк. ‒ Но это всего лишь посттравматическая реакция…

‒ Тебе больно? Тебя всё ещё тревожат эти мысли? ‒ тихо спросила Ада.

‒ Да. Я знаю, пока мы здесь мы вместе. Но потом… Я не хочу, чтобы из-за меня ты отказывалась от чего-то.

‒ С чего ты взял, что я готова отказываться от чего-то, ради тебя? Я уже имею всё что мне нужно. Это твои чувства, ‒ твёрдо сказала Ада.

‒ И всё же…

‒ Волк, я знаю, что тебя гложет…

‒ Не думаю. Теперь ты единственная ради кого мне стоит жить. Знаешь, я ведь уже пытался покончить с собой. Мне не хватило сил, и это благодаря тебе. Но если ты захочешь мен покинуть…

‒ Не захочу. Я знаю, что ты способен сделать это с собой. И я не брошу тебя, ты мне дорог. Дороже чем тебе кажется, ‒ по щеке Ады скользнула слезинка. ‒ Возможно я тоже осталась одна в этом мире…

‒ Я хотел сказать, чтобы ты не искала свой жизненный путь во мне. Если захочешь, я всегда готов тебя отпустить. И я не хотел бы, чтобы ты приносила себя в жертву моей депрессии, ‒ твёрдо сказал Волк.

‒ Какой же ты идиот! ‒ не выдержала Ада. ‒ Я отвечаю за свои слова. Я многое повидала в жизни, но таких упёртых ослов, как ты Волк, я не видела. Слушай, раз уж ты так зациклен на своей самопожертвенности, ответь мне, что происходило с тобой, когда она тебя бросила?

Волк растерялся, такой вспышки эмоций он не ожидал от Ады, особенно сейчас.

‒ Что именно ты хочешь знать? ‒ осторожно спросил он.

‒ Я хочу знать, что происходило с твоей душой в это время, что превратило тебя в Волка?

Волк задумался. Он не думал о своей жизни в таком ключе.

‒ Первый месяц, ‒ начал он. ‒ Мне было невыносимо больно. Эта боль неописуема, и она гложет, закрывает мир от тебя. Я по инерции общался с ней, ещё какое-то время. Она извинялась, даже шутила. Иногда отвечала на мои вопросы в том ключе как мне хотелось. А я ждал, надеялся на чудо. Что случится нечто такое, что изменит мир вокруг, изменит меня, откроет ей глаза наконец. Только осознание того, что это никогда не произойдёт, било ещё сильнее. Иногда после переписки с ней я плакал, прижимая к груди телефон, звал её по имени, словно этот текс был её частичкой. Словно это могло сделать меня на секунду ближе к ней. Я думал, что лишусь рассудка. Мне приходилось уходить с уроков, закрывается в кабинке туалета и плакать, реветь и сдерживать свои позывы завыть, закричать от боли. Так я медленно терял человеческий облик, озлобляясь, тренируясь, превращаясь в того, кого вы зовёте Волком. Примерно через год я уже не оплакивал эту потерю. Просто слёз не осталось, боль стала хронической, и каждый день напоминал мне о том, что жизнь бессмысленна и чуда не случится…

Волк замолчал. А потом не выдержал и заплакал. Тихо, так плачут мужчины в чьём-то присутствии.

‒ И ты до сих пор не поверил в чудо? ‒ спросила Ада, боясь пошевелится, разрушить идиллию их отношений.

‒ Нет… Не знаю, ‒ Волк замотал головой. ‒ Теперь я не в чём не уверен. Но я знаю, я люблю тебя. И это чувство снова искреннем пламенем горит в моём сердце. Я готов стать твоим, и мне страшно, что всё это вновь повторится.

‒ Твои слова очень красивы и приятны, ‒ ответила Ада. ‒ Не бойся, мой Волчонок, ты самый для меня родной человек на свете, и теперь я поверила в чудо за тебя. Поцелуй меня.

Ада встала с ели, и Волк поцеловал её. Ада взобралась к нему на колени, ствол дерева заскрипел, но выдержал. Ада начала плавно двигать бёдрами массируя сквозь ткань одежды поднимающуюся эрекцию Волка.

‒ Я хочу тебя, ‒ прошептал Волк, разрывая поцелуй.

‒ Я знаю, ‒ томно ответила Ада, окинув его страстным нетерпеливым взглядом.

Внезапно, старое дерево хрустнуло под ними. Ада вскрикнула. Ствол переломился пополам, прямо под Волком. И они вдвоём полетели на землю. Волк больно ударился копчиком о сук. А приземлившаяся прямо на него Ада с силой прижала его эрекцию к телу. От боли у Волка заслезились глаза. Ада тут же отскочила в сторону, безудержно хохоча, покатилась по мягкому мху. Волк, полностью потерявшись в своих чувствах катался рядом, не зная за что ухватится первым. За ушибленный копчик или за пах. При этом, сквозь стоны боли, он еле сдерживал смех. Момент романтики был безвозвратно испорчен неудачно выбранным ими деревом. Но их настроение было теперь в значительной степени приподнято.

‒ Ты живой? ‒ спросила Ада, вставая на ноги и еле сдерживая смех.

‒ С большего, ‒ сквозь зубы простонал Волк.

‒ Подымайся давай, ‒ Ада ухватила его за руку и помогла подняться на ноги. ‒ Сильно ты?

‒ Нормально, ‒ сказал Волк, потирая ушибленный зад.

‒ Ну прости, я не хотела, ‒ надула губки Ада.

И они вместе рассмеялись. Волк обнял Аду и поцеловал в лоб.

‒ Ты настоящее чудо, ‒ сказал он. ‒ Пошли назад, а то ребята похоже соскучились.

‒ Пошли, ‒ согласилась Ада.

Они похватали своё оружие, заблаговременно отставленное к другой сосне и взявшись за руки пошли назад в замок.

***

В замке Яник и Войтек отдыхали, играя в шашки, беседуя о каких-то абстрактных вещах. Они как будто ждали Волка и Аду. Предчувствую их скорое возвращение. Волк подумал, что их жизнь сейчас походит на хорошую коммунальную квартиру, где все соседи живут мирно, знают друг о друге многое и готовы в любой момент прийти на помощь. В какой-то мере это даже больше походило на маленькое государства, с президентом Волком. Мысль о Волчьей республики заставляло его улыбается. Ведь у них даже был свой флаг, и возможно устная конституция, и полная свобода слова. Отрезанные от мира, раздираемого войной, здесь ужасы сходили на нет, и постепенно замещались рутинным и привычным выживанием. Которое в своё время уже уступало место тривиальным человеческим страстям.

Ближе к вечеру, Яник поведал остальным о своём желании провести ночь за пределами замка. Он не стал оглашать причину своего желания, да и никто не спрашивал его. Для всех это было маленькой прихотью, на которую даже Волк уже закрывал глаза. Только Войтек недовольно хмыкнув отпустил едкий комментарий в адрес Яника. Но тот проигнорировал его, Яник знал, что он достаточно труслив, чтобы ночью в одиночку отправится его искать и даже если он что-то подозревает, то как Волк автомат поднимать на него не станет.

Ада приготовила Янику отдельный котелок супа и дала несколько лепёшек с собой. От предложения Волка взять с собой консервы, он отказался, сказав, что далеко не собирается и вернётся утром, возможно успев к завтраку. Потом он забрал с лежанки подстилку, сложил своё одеяло и захватив рюкзак, автомат и куртку попрощался со всеми. Ада на прощание протянула ему еду. По её взгляду он понял, что она тревожилась о нём, и он постарался показать ей всем своим видом, что её страхи беспочвенные.

Яник вышел из замка, когда солнце было ещё над деревьями, но летний тёплый вечер уже наступил. Перейдя мост Яник, оглянулся и осмотрел древние стены. У него было предчувствие, что, когда он вернётся он уже будет по-другому смотреть на него. Невольно его взгляд упал на расколотое молнией дерево у моста. «Оно росло здесь многие годы и один миг оборвал его жизнь…» ‒ пронеслось у него в голове. Яник повинуясь порыву направился в сторону поляны, подальше от замка и его тяжёлой ауры.

Несмотря на все приятные и интересные вещи, которые произошли с ними в замке и его окрестностях, он всё ровно оставался мрачным и пугающим. Словно памятник увяданию и всеобщей смертности. «Вы все умрёте, а я буду стоять здесь вечно». Вот что стоило написать на его стенах. Но вместо этого, этот таинственный замок молча взирал на них, сквозь пустые проёмы окон. Спящий, вот кто это. Абстрактное существо, описанное Тенью в голове Яника, обретало очертания. Очертания замка, возвышавшегося посреди болота, проросшего коридорами подземных ходов в глубь леса.

Яник дошёл до поляны, осмотревшись, он бросил вещи в центре, а сам пошёл собирать лапник. Из которого он сложил небольшой холмик, застелив его своей подстилкой, которая уже стала для него лучшей кроватью в мире. У ног он выкопал ножом место под костёр, который развёл, в расчёте на то, что, когда стемнеет дрова в нём, уже превратятся в тлеющие угли, от которых не будет света, но будет тепло. Удобно усевшись на своём импровизированном спальном месте, он проверил свой автомат. Оружие было чистое и боеспособное, всё как в армии. Фонарик был заряжен на 50%, более чем достаточно, в случае форс-мажора.

Затем Яник решил перекусить. Сев свою порцию супа и одну лепешку, он отложил котелок в сторону и начал ждать. Он пришёл так рано именно за этим. Ему хотелось взять таймаут, отдохнуть в тишине и немного подумать. Поляна, которую он привык видеть только ночью, казалась ему другой и не привычной. Многие вещи он замечал, словно, впервые, что-то, наоборот, казалось лишним, а некоторые деревья так и вообще казались не на своих местах.

Вечер был тёплым и безветренным, дым от костра поднимался вверх, еле-еле колыхаясь, словно от опасливого дыхания земли. В его клубах переплетались странные узоры, а подрагивающий от жара воздух, словно заставлял его танцевать. Солнце играло где-то между деревьями, медленно опускаясь к земле. Мир быстро менялся, словно в глазах Яника кто-то яростно настраивал фильтры. Не успевал он привыкнуть к одной палитре красок, как она тут же перетекала в другую. Вокруг него медленно ползли тени от деревьев. Золотая краска медленно и не хотя превращалась в синюю. Закат на горизонте стал алым, словно разлитая по небу кровь. Яник уже видел похожий закат.

‒ Будет война, ‒ сказал полковник, когда их пожарная машина возвращалась с вызова. Они переезжали мост через реку, в воде которой отражалось багровое солнце, словно умывшееся кровью.

‒ Да, несомненно, когда-нибудь будет, ‒ ответил Яник. ‒ У нас ведь самая стабильная хреновость в мире. Да и кому тут воевать, страна метр на метр.

Тогда это казалось остроумно и забавно. А слова полковника казались бредом или неуместной шуткой. До войны тогда оставался год…

Прямо за спиной Яника дятел выдал яростную дробь о дерево. Яник вздрогнул. В этом звуке он услышал стрёкот пулеметов. Вспомнились взрывы, ночная стрельба, прямо над их головами, когда казалось, что сами звёзды превратились в пули. Гул вертолётов. Скрежет танковых гусениц. Это было словно тысячу лет назад. Крики умирающих. Яник словно смотрел фильм о войне, только главным героем был он сам. Тогда им повезло, военные яростно бились с патриотами, не особо интересуясь их маленьким отрядом, который чудом вышел за их линию фронта.

Яник тогда вспомнил рассказ деда, чей дом сгорел в частном секторе за два года до этого. Тогда расчёт Яника прибыл с опозданием, и спасать уже почти было нечего. Огонь сожрал всю деревянную постройку, оставив только дымящиеся угли. Закончив тушить Яник, присел на лавку с видом на пепелище, он просто хотел передохнуть. Тогда к нему и подсел дед, державший на руках толстого рыжего кота, единственное сокровище и единственное что он смог вынести из огня. Яник знал, что деду за девяносто. Но выглядел он хорошо, максимум на семьдесят.

‒ Вам есть куда идти? ‒ спросил Яник будничным тоном.

‒ Есть, сынок, не волнуйся, главное, что Яник цел, ‒ ответил дед.

Яник вопросительно посмотрел на него услышав своё имя. Дед же указал на рыжего кота, которого похоже волновало только неудобная поза на коленях деда.

‒ Меня тоже Яником зовут, ‒ улыбнулся он.

‒ Вот уж совпадение. Ну ничего это уже не первый пожар откуда я выбираюсь.

‒ А вы уже были погорельцем?

‒ Да, в сорок третьем. Пришли немцы. Тогда они вроде как партизан поймали, ну и решили деревню покарать за недоносительство. Согнали нас, ребятишек в сарай, да на глазах у родителей и подожгли. Вот только, ироды, не учли, что я-то в этом сарае всю жизнь от тётки прятался. Там люк был с подполом. Я сою сестричку Нюрку взял, да когда всё заполыхало там и спрятался. А остальные погибли, детей было штук двадцать. Ты не подумай, меня от этого кошмары до сих пор мучают. Я же их мог спасти, да только тогда немцы нас потом бы точно расстреляли. А я за сестру боялся. Только ночью мы с ней выбрались и ушли в лес. Моя мамка так и не поняла, что я не погиб. Но и до того, как русские пришли она не дожила. Померла от хворобы какой-то. А я вот живу. А те дети мне по ночам снятся, кричат, мамок с папками зовут. И дым валит, и запах этот… Человек ведь в огне не сразу умирает. И немцы это знали.

Яник поёжился. Дед вспоминал эти события с такими страшными подробностями, словно это было вчера. Янику тогда казалось, что это далёкие сказки, что это просто не может повторится в реальной жизни. Может, и теперь он знал это. Человек остаётся человеком всегда.

Яник подумал о собственной смерти. О боли. Раньше он думал, что после неё всё, темнота, забвение. Но теперь… Тень открыла ему глаза. Там за гранью, что-то было. Что-то для всех и каждого. А теперь его ждала там она. В мире живых он не смог найти того, что теперь скрывала от него смерть. И только обещание, данное ей, удерживало его от перехода. Одна вспышка, миг боли и он в её объятьях. Словно сюжет из глупой романтической истории.