Глава 34

Год спустя. Минск.

Волк поднимался из метро по широким гранитным ступеням. Прохлада подземки почти мгновенно сменилась летней жарой. Яркое солнце, отражаясь во множестве окон, разогрела улицы и дома. В воздухе висело знойное марево. Но не смотря на тяжёлую погоду улицы были полны людей и машин.

Волк поёжился, инстинктивно поправив ворот чёрной футболки, словно ему было холодно. Он и вправду не чувствовал жары, а отсутствие привычной телу формы и снаряжения доставляло ему дискомфорт. Только тяжесть походного рюкзака за спиной придавала ему уверенности. Даже спустя год, он так и не смог привыкнуть к мирной жизни. Город, шумный и полный людей, казался ему опасным и ненадёжным. Постоянная тревога выматывали его первое время, он вздрагивал, когда над городом пролетали самолёты, звуки сирен скорой вызывали желание бежать как можно дальше. Даже сеансы с психотерапевтом ему не помогли. Он просто смерился, с тем, что каждый раз возвращаясь в город будет чувствовать себя не в своей тарелке. Он избегал скоплений людей и предпочитал ходить дворами, только так он мог чувствовать себя белее или менее нормальным.

Волк посмотрел на небо. Только пара разводов, оставшихся от самолётов, и больше не облачка. Вечер предвещал быть душным. А остаток дня, невыносимо жарким. Он улыбнулся. Его страхи мгновенно отступили. Он уже был в паре шагов от дома Ады. Вернее, выделенной ей квартиры, в старом пятиэтажном доме, в глубине двориков проспекта Рокоссовского. Он нащупал в кармане маленькую бархатную коробочку, и словно по команде у него засосало под ложечкой. Он старался не думать, о том, что планировал сделать или сказать, рассчитывая на то, что в нужный момент, найдутся нужные слова. Но он не мог не нервничать, этот шаг дался ему не просто.

Весь год она с Адой практически не расставались. Она была для него всем, а он был опорой для неё. Всё пережитое ими сплотило их, образовало новую связь, и укрепила те, что возникли в лесах у замка. Но они никогда не разговаривали о будущем и о их отношениях. Словно этого будущего у них и не было. Но Волк не бросал свои желания. Он не мог ручаться за Аду, но за себя он уже всё решил. Он хотел быть с ней. Другом, любовником, знакомым, строчкой в биографии. Хоть кем, главное присутствовать в её жизни. Иногда он ругал себя за эти мысли, считая их незрелыми и слишком наивными. Но поделать с собой ничего не мог.

После карантина и завершения разбирательств, Волка и Аду отправили в Минск. Им выделили пустующие квартиры, числящиеся на балансе города. Аде досталась двушка в старом районе города, называемым Серебрянкой. Волку же выдали однушку на проспекте Дзержинского, от которой он вскоре отказался в пользу сожительства с Адой. Войтек к этому времени всё ещё лежал в девятой больнице. Волк впервые навестил его через два месяца, когда к нему начали пускать посетителей. Он был удивлён тем, что Войтек назвал его в качестве распорядителя, в случае смерти. Хотя он и вправду походил тогда на живого мертвеца, лежащего в стерильном боксе, бледный, с заострённым лицом. Долго за него дышал аппарат. Ноги и руки отекли, распоротой живот вздулся. Но он улыбался Волку и Аде показывая им большой палец, через стекло палаты.

Рана оказалась серьёзная. Войтек потерял метр кишечника. Два литра крови. Потом все это осложнилось сепсисом. Потом внутрибольничной пневмонией. Доктор сказал, что только сильная воля и чудо не дало Войтеку умереть. По всем медицинским законом и протоколом, он уже давно должен был отправится к той о которой бредил, когда температура его тела почти достигала сорока одного градуса. Но потом кризис миновал, и он стремительно пошёл на поправку. Его выписали через четыре месяца, ему ещё предстояло несколько небольших операций и долгая реабилитация. Но он остался жив, и это было главное. Ему выделили квартиру в том же районе, что и Аде, только через проспект, в более новой девятиэтажке. Но при этом они собирались крайне редко, словно опасаясь чего-то.

Ада же почти сразу устроилась фитнес тренером в ближайшей ФОК. Платили не плохо, даже лучше, чем в Польше. Хватала и на еду, и на коммуналку. А вскоре даже появились первые сбережения. Аде очень пошло на пользу возвращение к привычной работе. Она привыкла к жизни в городе намного быстрее Волка. И поэтому, он чувствовал себя обузой для неё.

Волк же испытывал некоторые сложности с трудоустройством. Несмотря на то, что его диплом котировался в Империи, он больше не хотел преподавать в школе. Он уже не чувствовал, что сможет быть обычным учителем или хотя бы вахтёром. Его душа металась и ей нужен был выход, отдушина. И, к счастью, вскоре она нашлась. Волку пришло приглашение на работу в детский лагерь ОСВСИ (Организация Содействия Вооружённым Силам Империи). Волк был очень удивлён и даже напуган таким предложением. Обычно в такие организации брали только проверенных людей. Сперва он даже подумал отказаться от предложения, но Ада его уговорила на собеседование.

Директором лагеря оказался пожилой китаец Лин Иван Юрьевич. Оказалось кандидатуру Волка ему предложил Архангел, реальное имя которого, так и осталась для Волка тайной, с ним он часто беседовал после допросов в карантине. В лагере как раз не хватало человека с реальным опытом выживания в дикой природе. Мало кто из военных шёл на такую работу после завершения службы. А умеющих работать с детьми среди них не было вовсе. Поэтому Волк был просто находкой. В тот же день с ним заключили контракт на три года.

И вот, Волк уже тренировал юных Тигров и Драконов, так называли здесь аналог пионеров СССР, в лагере «Эсминец». Он водил их по лесам, рассказывал о различных приёмах выживания, о всевозможных быстрых способах изготовления необходимых приспособлений и первой медицинской помощи. Он так же учил их стрелять, ходит строем и всячески старался подавать положительный пример. А вечерами, когда его подопечные собирались у костра, чтобы запечь на углях картошку и поджарить мяса, он рассказывал им истории о героях и событиях прошлого. Но когда дети узнали, что он был участником гражданской войны, и с товарищами несколько месяцев выживал в лесу, они стали упрашивать его рассказывать о своих приключениях.

Волк быстро освоился на новой работе. Близость к лесу и длительные походы были именно той отдушиной, в которой так нуждался Волк. А приятное общение с детьми и чувство полезности помогли ему справится со своей неуверенность. У начальства он был на хорошем счету. Его трудолюбие, справедливое отношение и строгость сделали ему репутацию надёжного сотрудника. Сам Волк не раз удивлялся себе, проявляя несвойственное для себя рвение.

Минусом было лишь то, что работа шла вахтовым методом. Две через две недели. И Волк, уезжая от Ады, не мог не волноваться о ней. К счастью, почти каждый вечер они связывались по видеосвязи. А когда он возвращался она была ему рада, даже больше, чем он. Это согревало его душу. Иногда она даже приезжала к нему в лагерь.

Сегодня у него был первый день двухнедельного отпуска. Вернувшись в Минск, он первым делом направился в ювелирный магазин, находящийся недалеко от железнодорожного вокзала. Там он купил кольцо с брильянтом. Ещё в электричке он принял решение, что сделает Аде предложение сегодня. И неважно какой будет её ответ. В любом случае это принесёт ясность в их отношения.

И вот теперь, стоя у выхода из метро у него впервые затряслись поджилки от одной только мысли об отказе. Он понимал, что возможно это будет последнее, что он сделает в своей жизни. Но всё же его сердце грелось от мысли, что она станет его невестой.

Волк заметил несколько цветочных киосков на рынке, пестревших от роз, тюльпанов, хризантем, лилий и других больших и красивых цветов. Он поморщился. Всё это было фальшиво и искусственно. Одним словом, недостойно и мизинца Ады. Ему нужен был другой подарок, более искренний и правдивый.

Он направился к бочке, торговавшей холодным квасом. Купив стаканчик, Волк почти залпом выпел его. Холодный игристый напиток быстро охладил внутренности и подарил немного прохлады и свежести. И вместе с этим позволило унять внутренний мандраж. И тут Волк заметил пожилую женщину, на одном из свободных торговых рядов. Перед ней стояло несколько ведёрок, наполненных букетами из васильков. Волк мгновенно понял, что ему нужно. Эти небесно-голубые цветы, были тем самым подарком, который мог порадовать Аду. Они были настоящими и живыми, словно отражение его искренности. Волк быстрым шагом направился к старушке.

Заплатив ей монетами, он подхватил купленный букет и быстрым шагом направился во дворы, к дому своей возлюбленной. Войдя в арку одной из девятиэтажен, Волк почувствовал, что попал в другой мир. Шума машин здесь не было слышно. Вернее, он становился далёким и просто создавал фон, а не вытеснял все остальные звуки. Шумели деревья, слышался звонкий смех детей на игровых площадках. Волк невольно улыбнулся, проходя мимо одной из них.

Дети играли и резвились, на лавочках сидели их родители о чём-то беседуя. У подъездов собирались пенсионеры, вышедшие погреть старые кости. Волк не так представлял себе Империю. Он всегда думал, что здесь правит строгий порядок и беспрекословное подчинение правилам. Возможно, этому способствовала жёсткая политика Империи относящиеся к международному отношению, и её любовь к применению силы. Но теперь Волк сам увидел, как строгая и властная бюрократическая машина, способная в одночасье уничтожить всех остальных, может быть заботливой и внимательной. Империя любила порядок, и это распространялось на все слои общества. Но никто не лишал здесь людей свободы в угоду идеям и политическим принципам. Здесь было место и обычным человеческим радостям, и слабостям. Никто не преследовал инакомыслие, хоть и не одобряли такие подходы. Каждый кто работал на благо страны, был уверен, что его не бросят, что жёрнова государства не перемылят его, не сломают. В этом отношении, Волк чувствовал, что свободы в Империи даже больше, чем было на его родине. Только вот теперь он даже не знал, где его родина.

Медленно прогуливаясь по дворам, между старых пятиэтажек, Волк размышлял. Вокруг пахло скошенной травой. Лёгкий ветерок приглушал жару. Было что-то красивое в этих тихих двориках. Они были уютными, несмотря на посредственную ухоженность. В них не чувствовалось того давления, которое оказывали на людей более высокие строение. Тенистые дорожки были зелены и словно скрыты от чужих глаз. Волк словил себя на мысли, что ему нравится это место. Пусть оно и было частью огромного мегаполиса.

Свернув за угол, Волк заметил Войтека. Тот целовался с какой-то беловолосой девчонкой, лет двадцати. Разорвав поцелуй, девчонка улыбнулась ему.

— Ну до завтра, ветеран, — игриво сказала она, и помахав ручкой, направилась в подъезд.

Войтек, расплывающийся в довольной улыбке, провожал её взглядом. Как только девушка скрылась за дверью подъезда, Волк подошёл к нему.

— За медсистричками ухлёстываешь? — спросил Волк.

Войтек чуть подпрыгнул от неожиданности. Резко развернулся, он чуть было не кинулся на Волка с кулаками.

— Ты сдурел! Придурок! Так можно и инфаркт получить! — выпалил разгневанный Войтек. Но в туже минуту, его злость прошла. Он радостно улыбнулся и по-дружески обнял Волка. — Рад тебя видеть, Волчара! Как жизнь?

— Да не жалуюсь, — ответил Волк, пару раз хлопнув Войтека по плечу. — Вот с вахты вернулся.

— К Аде идёшь? Она, наверное, соскучилась по тебе. А ты сильно торопишься? Может посидим пару минут? — он указал на лавочку у подъезда, удачно расположенную в тени высокой берёзы.

— Да в принципе не сильно. Давай посидим, — согласился Волк.

Он снял рюкзак и поставил его рядом со скамейкой. Потом сел, рядом приземлился Войтек. Волк заметил, что тот немного согнулся и поморщился, когда опускался.

— Как ты? Вернее, как твоё здоровье? — спросил Волк, искренне волнуясь за друга.

— Ну, вроде не плохо, — ответил тот. — Калостому уже убрали, так, что сру я теперь, как и все, в унитаз. Правда в Питере мне обещали поставить кишечный имплант, и долю лёгкого вернуть. Хотя я уже не уверен, что она мне нужна.

— Рад видеть, что ты можешь уже держать спину прямо, — улыбнулся Волк.

— Лучше бы порадовался, что мне в член больше не суют трубку, — съязвил Войтек.

— Зато, я вижу ты теперь суёшь его сам в кого не попадя, — пошутил в ответ Волк. — Это ведь медсестра из госпиталя?

— Да, она самая. И я знаю, о чём ты подумал. Но это так, развлечение, чтобы не сойти с ума от одиночества. Да и ей сейчас тяжело, у её мамы рак. А у меня, как ветерана и инвалида отличная доплата на работе. Думаю, что я просто помогу им чем смогу.

— Так значит ты теперь заделался благотворительным фондом?

— Ну да, я теперь понимаю, что человеческая жизнь куда ценнее денег. Я-то всегда могу заработать ещё. Но мне куда легче, если я могу сделать кому-то подарок от всего сердца и бескорыстно.

— Судя по поцелую, не так уж и бескорыстно, — заметил Волк.

— А пошёл ты! — возмутился Войтек. — Я сам предложил помощь, мы просто утешаем друг друга. Всё ровно, по ночам я плачу. А в кошмарах вижу лицо Мии. Так, что будь добр, не смей меня осуждать.

— И в мыслях не было, — сочувственно кивнул Волк.

— А у тебя то, как с Адой?

— Да вот, — Волк достал из кармана коробочку и продемонстрировал Войтеку содержимое. — Сегодня, хочу сделать её предложение. Только вот… Страшно мне. А вдруг откажет. Я же тогда…

— Не откажет, — твердо заверил его Войтек. — Она смотрит на тебя, совсем не так как на других. И это было ещё там, в замке. Не думаю, что её мнение на твой счёт изменилось.

Волк с задумчивым видом закрыл коробочку и спрятал назад в карман.

— И всё же я не хочу, чтобы её решение не было продиктовано долгом перед мной.

— А этого и не будет. Её чувства к тебе искренние и не подлежат оспариванию. Просто у тебя эта дурная привычка вечно сомневается в себе и в отношениях. Завязывай ты уже. Может я и моложе тебя, но дам тебе совет. Не повторяй моей ошибки. Будь искренен с тем, кого любишь. Не позволяй иллюзиям забрать у тебя того, кого ты любишь. И вообще, не сомневайся в себе.

— Спасибо, — ответил Волк, глядя себе под ноги. — Ты прав, надо быть решительнее. А у тебя какие планы?

— Думаю перебраться в Питер, к маме. Она осталась у меня одна. Надеюсь, я смогу загладить свою вину перед ней. За все эти годы отсутствия. Как жаль, что я не покажу этот город Мии. Ей бы понравилось. Наверное, какое-то время я поживу здесь, соберусь с мыслями. А если честно я бы хотел поступить в военную академию. После присоединения Польши, как автономии к Империи, мне ненужно подтверждать аттестат. Вот подтяну язык и вперёд.

— Знаешь, а не представляю тебя в погонах. И как же твоя инвалидность? — поинтересовался Волк.

— После имплантации и реабилитации, её снимут. Плюс, мы уже поучаствовали в гражданской, может за это будут какие-нибудь бонусы при поступлении, — Войтек неожиданно усмехнулся. — Как забавно. После сепсиса, мне заменили часть суставов. Забавно думать, что с таким количеством железа в организме, я более человек, чем был им до всего этого.

— Мне жаль… — сказал Волк, сам не зная почему.

— Не стоит меня жалеть. Всё это было ожидаемым итогом. Слушай может зайдёте как-нибудь с Адой. Поиграем в Подземелье и Драконов.

— Я с удовольствием бы… Вот только партия наша совсем не та, что была раньше, — с грустью заметил Волк.

— Да… — тяжело вздохнул Войтек. — Без Яника, это совсем не та игра…

— Я думаю, он был бы рад, если бы мы поиграли ради него, втроём. Так, что мы зайдём, может даже завтра. А девушку свою ты пригласишь?

— Вика, не моя девушка. И она не любит такие игры. Так, что у нас будет свой клуб по интересам. Ладно, иди давай. Аде привет, — выпалил Войтек.

— А ты?

— А я в парк пойду, гулять.

Они попрощались. Волк подхватил свой рюкзак и зашагал к дому напротив. Подойдя к нужному подъезду, он отпер домофонную дверь ключом. Он хотел сделать ей сюрприз. Поднявшись на третий этаж, он остановился у её двери. Быстро отряхнувшись и прихорошившись, он взял букет васильков в руку и позвонил в дверь.

Ада, сидела в кресле, стоящего у небольшого кофейного столика. Скрестив ноги по-турецки, она читала книгу на своём планшете. Изредка отвлекаясь, чтобы подумать и посмотреть в окно. Комната окнами выходила на противоположную сторону дома, на запад. Поэтому во второй половине дня здесь всегда было солнечно и жарко. Даже вентилятор плохо справлялся с жарой. Он стоял в дальнем углу комнаты и без устали гонял воздух. Когда он поворачивался к Аде, она закрывала глаза и подставлялась мгновению прохлады.

Девушка на мгновение отвлеклась от книги и посмотрела в окно. Прибывая в глубине своих мыслей, она смотрела в пустоту, наблюдая как в тёплом свете медленно кружатся и танцуют пылинки. От мыслей её отвлёк резкий двойной звонок в дверь. Ада опустила ноги в тапочки, положила планшет на столик и направилась в прихожую. В квартире было довольно мало мебели, обстановка была почти спартанская, но не лишённая стиля.

— Кто там? — спросила она, не подходя к дверям близко. Волк учил, что если за дверью стоит недоброжелатель, он может выстрелить или взорвать дверь, поэтому лучше находится от неё на расстоянии, если не уверенна, что к тебе пришёл друг. А сейчас она и не была уверена в этом. Волка она ждала завтра.

— Я! — послышался приглушенный голос из-за двери.

Ада узнала Волка. Она быстро подошла к двери и, несколько раз повернув замок, отперла её. За ней стоял Волк. Увидев его, она тут же расплылась в тёплой улыбке.

— Это тебе, — протянул он букет васильков.

— Какая прелесть! — ахнула Ада, приняв букет. — Спасибо!

Она поцеловала его в щёку.

— Поставишь их в воду? — спросил Волк.

— Ах, да! Конечно! А ты проходи раздевайся, — пригласила она его. А сама заторопилась на кухню.

Волк вошёл в прихожую, скинул рюкзак на пол. Тут же его тело покрылось испариной, толи от духоты в квартире, толи от страха. Волк подёргал себя за футболку, которая тут же начала липнуть к телу. Шумно выдохнув, он снял обувь и прошёл в комнату, где плюхнулся в кресло, стоявшее рядом с креслом Ады. Они часто вечерами сидели в этих креслах, беседуя или смотря видео на планшете. Иногда они даже занимались любовью в них. Хотя Волк и предпочитал для этого кровать или пол.

— Тебе чай сделать? — послышался голос Ады с кухни.

— А кофе можно? — крикнул Волк.

— С молоком?

— Да!

Волк подтянул к себе планшет, лежавший на столике. На экране возникла обложка книги. «Интервью с вампиром. Вампир Лестат». Похоже Ада уже дочитала первую часть и принялась за продолжение. Волк усмехнулся. Неужели он заразил её этим интересом к вампирам?

Из-за его спины на стол опустилась хрустальная ваза со стоящим в ней букетом. Ада Наклонилась к столику, чтобы поставить её. Во второй руке у неё была большая чашка с кофе. Волк тут же забрал её у неё, что бы Ада ненароком не уронила вазу. Девушка хихикнула. А потом быстро забралась в своё кресло и с улыбкой наблюдала за тем, как яростно Волк опустошает кружку.

— Ну, как смена? — спросила она, когда Волк допил свой кофе.

— Смена как смена, — ответил Волк. — А ты сильно по мне скучала?

— Сильно, даже очень, — жалостно сказала она, потупив взгляд.

Волк заметил грусть в её глазу. Второй был закрыт прядями волос. С тех пор как зажили её ожоги и раны, она отпустила длинную чёлку, скрывающие её шрамы. Она стеснялась их, хотя вряд ли кто-нибудь здесь посмел бы её оскорбить или тыкнуть пальцем. Но она всё ровно испытывала дискомфорт, когда кто-то видел её лицо без чёлки. Даже ведя занятия, она собирала волосы в хвостик на затылке, но всегда оставляла чёлку, дабы не смущать клиентов. В тайне от Волка она собирала деньги на пластическую операцию, хоть для него эти шрамы и были незаметными.

Волк взял её за руку и улыбнулся. Он нежно провёл большим пальцем по тыльной стороне её ладони. Чувствуя маленькие бугорки её рубцов, поднимающихся всё выше по руке, образующих странный рябой рисунок на плече и предплечье. Шрамы на руке Ада не скрывала. Но тоже немного стыдилась их. Это было ей напоминанием, даром и одновременно проклятьем, за те дни, что они провели в замке, плата за их спасение.

Волк же не скрывал своё большой толстый шрам, проходящий через правый глаз. Подарок генерала Новака. От лба до середины щеки. Он рассёк ему веко и зацепил глаз. К счастью большую часть тканей удалось сохранить. Веко сшили. Хоть оно теперь и было ниже другого, функционировало оно как прежде. Глаз не пострадал, но зрение у Волка всё же ухудшилось. К счастью, очки ему были ни к чему. Шрам он воспринимал больше, как награду за мужество. Тем более это был повод потешить своё самолюбие, рассказывая, как столкнулся с генералом в рукопашной.

Но Волк всегда волновался об Аде. Он знал, что она очень дорожила своей красотой, более того раньше это был способ заработка для неё. «Звездой инстаграма я уже не стану», — грустно заметила она, выписавшись из больницы. Волк всячески поддерживал её. Но война оставила не только следы на их телах. Она оставила шрамы в их душе.

Волк знал, что их предки прожили многие годы в похожих условиях. Войны шли годами, а они прожили в лишениях всего одно лето. Им не пришлось зимовать в холодных стенах замка. Не пришлось терпеть весенний голод. Они продержались всего одно лето, а их деды выживали годами. Но тот ужас, страх за собственную жизнь, постоянные ведения смерти и нависшую над ними угрозу они не смогут забыть никогда. За один день изменилась не только их жизнь. Они и сами изменились. Даже скрыв или приняв свои телесные шрамы, они не смогут принять их в душе. Волк это знал, и Ада тоже, Войтек понял это ещё в первый день. А об Янике… Они никогда не узнаю, что он думает об этом. Они потеряли всё, даже себя. Но обрели нечто новое, настоящие, заплатив за это страшную цену.

— Что случилась? Всё же хорошо? — заботливо спросил Волк.

Ада не ответила. Она встала, подошла к нему, и села ему на колени. Прильнув головой к плечу Волка. Он обнял её и запустил руку в её волосы. Ада тяжело вздохнула, закрыв глаза. Волк прошептал ей на ухо пару тёплых слов, от которых по телу Ады пробежали мурашки. Тут он понял, что она дрожит. Волк дотронулся до её щеки и притянув к себе нежно поцеловал. Он давно не видел Аду в таком напряжённом состоянии. Словно она чего-то боялась. Внезапно Ада слегка отодвинулась от него, чтобы посмотреть в его глаза. Волк слегка улыбнулся ей, но Ада оставалась серьёзной и сосредоточенной. Она пальцем нежно провела по его шраму. Волк замурлыкал от этого прикосновения, ощутив одновременно желание и боль, что-то до сих пор болело в где-то под кожей в черепе. Взаимно Волк убрал чёлку с лица Ады, обнажив глаз, обрамлённый красными воспалёнными буграми плоти, расползавшимися по её прекрасному лицу. Она вздрогнула, подсознательно желая защитится, скрыть своё лицо, но всё же позволила Волку закончить движения, закрепить свою чёлку за ухом. Ещё какое-то время они молча смотрели друг на друга.

— Что тебя тревожит? Что-то случилось? — спросил Волк, нарушив тишину, опасаясь страшного ответа.

— Сергей, ты же был в замке после всего этого. Ты никогда не рассказывал, что там случилось. Почему? — спросила она.

Волк хотел было выдохнуть с облегчением, это был не тот вопрос, которого он опасался. Но его пугала серьёзность, с которой Ада его задала.

— Но ты ведь никогда не спрашивала об этом… Я думал, тебе неприятно вспоминать такие вещи. Почему ты спрашиваешь?

— Сначала расскажи, что там было, — настойчиво попросила Ада.

— Ну хорошо, — нехотя согласился Волк. — После допроса, кажется, это была последняя неделя в лагере, меня спросили, могу ли я помочь на раскопках в замке. Я согласился. Меня тут же отвезли туда на трофейном внедорожнике. Как оказалось, имперцы уже несколько дней разбирали завал в подвале. Я указал им только на место, где, по-моему, нас настиг генерал. Его останки мы извлекли только под вечер. Тело было искорёжено взрывом и камнями, опознать его было можно только по обрывкам формы и погонам. Я начал настаивать, что тело надо кремировать. Сперва от меня отмахивались, но потом согласились. Мы сожгли останки на поляне недалеко от замка. Имперцы были не очень довольны этим, но… Они тоже решили, что смысла вести на экспертизу такое изувеченное тело, нет. Местный эксперт правда взял образец ткани для анализа ДНК.

— Почему ты настоял на кремации? — нахмурилась Ада. — Зная тебя, не поверю, что ты сделал это просто так.

— Меня очень встревожили эти останки, — кивнул Волк. — Их искорёжило взрывом. Но было в них и ещё что-то. То, что имперцы постарались всеми силами не заметить. В костях черепа были дополнительные отверстия, как маленькие глазницы. И зубов было больше, чем может быть у обычного человека. Я… Мне показалось, что часть разрывов образовалось на теле, от того, что он словно пытался разделится перед смертью. Я испугался этого. Испугался, что он не человек. Понимаешь?

Ада кивнула, словно догадывалась о чём-то подобном.

— А Яник? — спросила она. — Вы нашли Яника?

Волк отрицательно покачал головой, опустив глаза.

— Мы нашли его автомат, но тело Яника исчезла. Мы не разобрали весь завал. Но его не могло отбросить взрывом так далеко. Поэтому, я и не рассказывал об этом, не хотел вас расстраивать ещё больше.

— Значит он мог выжить? — с надеждой спросила Ада.

— Не думаю… Это попросту невозможно.

— Волк, сегодня я получила сообщение… От Яника… Сперва я испугалась, но теперь… — Ада достала из кармана телефон и открыла приложение СМС. Там первой строчкой шло сообщение от номера до войны принадлежащего Янику.

«Ада, если вы всё ещё оплакиваете мою смерть, то не волнуйтесь. Я нашёл здесь своё место в мире. Я счастлив. И вы будьте счастливы, живите полной жизнью. И не скорбите обо мне, лучше просто порадуйтесь за меня. Передай привет Волку и Войтеку. Удачи вам. Яник». Гласило сообщение.

— Это розыгрыш? — недоверчиво заметил Волк.

— Не похоже, — покачала головой Ада. — Я проверила по сети, номер его.

— Этот номер могли давно передать другому лицу, кто-то мог узнать о нашей истории и зло пошутить над тобой, — задумчиво ответил Волк.

— Я звонила оператору, — надулась Ада. — Номер всё ещё числится на Янике. А симка с прошлого года не была в сети.

— Что за бред, — буркнул Волк. — Это же невозможно.

— А ты на время посмотри, — призвала его Ада.

Под сообщением значилась сегодняшняя дата и время 00:00.

— Чтобы это значило? — Волк посмотрел на Аду со скепсисом.

— А то, что ты чего-то не договариваешь, — огрызнулась Ада. — Колись, что вы там видели?

Волк тяжело вздохнул.

— Они разобрали этот участок ещё до моего приезда. Конечно, ведь они искали тела, и у них не было таких ярких ассоциаций как у меня. Ближе к выходу из комнаты, куда нас загнал генерал, они нашли автомат Яника. Его обойма была разорвана, пули взорвались прямо в ней, а часть пластиковых компонентов оплавилось. Я не придал этому значения по началу, а имперцы списали всё на взрыв. Но потом на полу я увидел отметину. Камень там был оплавлен, часть завала даже сплавилась от жара. Там словно поработали огнемётом. А пол был покрыт гарью. Я сразу вспомнил комнату на вершине башни. В ней было точно такая же опалённость. И камни на полу выглядели примерно так же. Разница была лишь в том, что в подвале я видел точные очертания человеческого силуэта. Фигуры похожей на Яника.

Волк замолчал. Ада тоже. Они долго сидели молча, обдумывая то, что видел Волк. Наконец, он взял Аду за руку, забрал у неё телефон. Разблокировав экран, он выделил сообщение Яника и нажал на кнопку удалить.

— Что ты делаешь!? — возмутилась она.

— Ада, там в этих лесах, в замке. Мы столкнулись с чем-то что тяжело объяснить, а возможно и в принципе невозможно. Ты, я… Да все мы были свидетелями странных пугающих вещей. Мы столкнулись с самой тьмой. Это за гранью нашего понимания, во всяком случае пока. Но если мы начнём искать ответы, кто знает, куда это может нас завести. Некоторым тайном лучше оставаться тайнами. Давай последуем совету Яника, если это действительно был он. И будем жить дальше. И верить, что он и вправду счастлив, где бы он ни был.

Ада согласно кивнула. По её щеке скользнула одинокая слезинка. Волк смахнул её и заключил девушку в объятья. Как можно крепче прижав к себе. Ада обняла его, и какое-то время они сидели так обнявшись, иногда обдуваемые вентилятором.

Через какое-то время, Ада отпустила Волка и пошла в ванную, чтобы немного привести себя в порядок. А когда она вернулась в комнату, то увидела Волка, стоявшего на одном колене перед ней. Она хотела было спросить, что всё это значит. Но ещё прежде, чем она сумела что-то сказать Волк достал из кармана бархатную коробочку. И открыв её протянул Аде. Кольцо ярко поблёскивало в тёплых вечерних солнечных лучах. Девушка ахнула, закрыв нос и рот ладошками. Её глаза вновь наполнялись слезами.

— Аделаида Иванова, согласна ли ты выти за меня? — официальным тоном спросил Волк.

— Да… — всхлипывая от радостных слёз сказала Ада, протягивая ему свою руку.

Волк осторожно одел кольцо на её палец. А потом вскочил, подхватил её и подняв над полом закружил в воздухе. Она радостно засмеялась. Волк тоже был счастлив. Все его переживания растворились в её звонком смехе. А в мире словно не осталась никого, кроме них.

***

Война окончена. Не первая и не последняя в истории человечества. А лишь одна из многих.

Вскоре после войны, аномальные явления в лесах вокруг замка «Cień» сошли на нет. Постепенно страх жителей перед лесом забылся. Люди стали чаше ходить в него, открывая для себя его чудеса и красоты. Обилие дичи, и отсутствие опасных хищников начали привлекать охотников. А обильные урожаи грибов и ягод служили для местных жителей объектом промысла. Лес распахнул свои объятья и снова был рад видеть людей. Больше им не пугали детей, и даже некоторые старожилы стали посещать его, наслаждаясь здешним покоем и умиротворением. Вскоре старые легенды стали забывается. Лишь некоторые старики, с улыбкой на устах, рассказывали их приезжим, дабы напугать или раздразнить их любопытство. Лес был рад дарить нуждающимся кров и еду.

Сам замок, и часть прочих руин, обнаруженных научными краеведческими экспедициями, был объявлен национальным достоянием и признан охраняющимся объектом. Правда, вся его охрана ограничилась записью и присвоением инвентарного номера в реестре исторического института Империи. Из-за своей удалённости и низкой значимости, мало кто отваживался целенаправленно исследовать эти места. А через какое-то время о замке снова помнили только местные жители, редко тревожа покой старинных стен.

В конце войны говорили, что жители окрестностей видели огромную стаю волков, мирно бредущих в неизвестном направлении. Свидетели отмечали, что животные были уставшие и апатичные. Волки не проявляли агрессии, но двигались целенаправленно, словно знали куда идут. Многие из стаи были ранены. Похоже, что в пути погибло множество животных. Ходили слухи, что стая безбоязненно проходила через мелкие деревеньки и хозяйственные поля, не опасаясь людей и местных собак. После войны, зоологи которых заинтересовали данные слухи провели исследования. И выяснили, что путь этой странной стаи вёл их в Империю. Если верить свидетельствам и редким фото, и видео съёмкам этой стаи, в самом начале их численность измерялась сотнями. Но по мере удаления от Польши их численность заметно сократилась. Учёным удалось отследить путь стаи вплоть до лесов Псковской области, где след их терялся. Предположительно они ассимилировались с местной популяцией волков. Причина такого поведения, в шутку прозванным «волчьим исходом», до сих пор остаётся загадкой.

Легенды о страшных существах и исчезновениях в тёмных лесах восточной Польши теперь рассказывались исключительно у костров. Зачастую горевших в тех самых лесах. Но кое какие истории всё же пережили послевоенный кризис. Вскоре люди стали замечать в окрестностях замка, его руинах, и берегу озера, расположенного неподалёку, пару странных тёмных силуэтов. Те, кто краем глаза смог увидеть их в сумерках говорили о высоком плотно сложённом силуэте мужчины, прогулявшегося с таким же тёмным силуэтом миниатюрной девушки, одетой в старомодное пышное платье. Старожилы, помнившие о Деве-в-чёрном, говорили, что её душа нашла себе пару. И теперь больше не причиняет людям вред. Конечно, не все верили в эти байки. Кто-то считал, что это призраки влюблённых, покончивших здесь с жизнью, кто-то что их убили солдаты. Но это были лишь легенды, придуманные изворотливыми рассказчиками. Многие приезжали сюда, в надежде увидеть в предзакатные часы два прогуливающихся силуэта, крепка держащихся за руки.

***

Войтек уехал к матери в Санкт-Петербург. После годовой реабилитации он преодолел свой страх и подал документы в военную академию. Его приняли, но особых надежд он не подавал, учился средне, физической силой не отличался. По окончанию учёбы распределился в Польскую Автономную Республику. Вернувшись на родину, он принялся восстанавливать то, что было разрушено во время войны. Его упорство и жёсткость позволили ему быстро подняться по карьерной лестницы, а рациональное мышление, так ценившиеся в Империи, позволило ему быстро выделятся на фоне остальных. Карьера Войтека была головокружительной. Меньше чем за десять лет он дослужился до генерала, и был замечен самим Императором. Вскоре его назначали вторым генерал губернатором Польской Автономной Республики.

На этом посту Войтек достиг огромных успехов. Благодаря ему Польша достигла небывалых экономических высот. А уровень жизни на веленой ему территории превысил средний по Империи. Люди любили его. Он был строгим, требовательным, но справедливым и законопослушным управленцем. Окружающие его люди описывали его, как сильного духом смелого человека, не боящегося говорить правду. Он требовал ото всех строжайшей дисциплины, но при этом мог войти в положении, и никогда не наказывал людей не заслужено. Его речи были лаконичными и всегда касались только дела.

К сожалению, генерал ушёл в отставку, когда ему исполнилось 70 лет. Здоровье его ослабело, и он передал бразды правления своему приемнику. Но люди так любили его, что при жизни в Варшаве, прямо на университетской площади был установлен его бюст. На торжественной церемонии открытия, молодой человек взял микрофон и сказал:

«Я не помню жизни без генерала Янковского, но мои родители рассказывали мне, как тяжело жилось нам до его появления. Я знаю, что генерал жил в другой стране, и он был небеден. Но я так же знаю о пережитой им в молодости войне. В которой он лишился всего. И поэтому я верю, что генерал делал всё, чтобы нам не пришлось переживать такое, а ещё он старался и сделать нашу жизнь лучше. Спасибо вам! Спасибо за возможность жить, а не выживать! Спасибо за возможность любить, а не терять!»

После этих слов люди увидели, что генерал плачет. Впервые люди видели то, что не могли даже представить, человек известный своей силой воли плакал. Те, кто стояли рядом говорили, что он тихо прошептал: «Я отомстил за тебя, Мия». После этого генерал под бурные аплодисменты спустился с трибуны к людям, где пожимал руки и обнимал людей, пришедших выразить ему свою признательность.

Через несколько недель его тело было найдено смотрителем кладбища, на могиле Мии Менты. Генерал каждый месяц посещал кладбище, такая привычка образовалась у него почти сразу после возвращения в Польшу. Он часами сидел здесь беседую с надгробием, разговаривая сам с собой. Раньше, когда он уже занимал высокий пост, он вызывал к себе служебную машину. Но в отставке он ездил сам. И в этот день он приехал на кладбище, чтобы повидаться с любимой и положить ей новый букет цветов. Смотритель говорил, что сначала подумал, что он просто уснул, настолько было умиротворённо его лицо. Но только подойдя ближе, он понял, что старый генерал умер. Прямо рядом с могилой любимой девушки, свернувшись в позу эмбриона.

У надгробия лежал новый букет цветов и маленькая книжечка, оказавшиеся мемуарами Войтека. Потом кто-то издал их. Книга молниеносно стала бестселлером. Его рассуждения о истории и природе человека многим пришлись по душе, увековечив память о нём в веках.

Тело национального героя не решились осквернять вскрытием. Но многие факты указывали на то, что генерал знал о приближающейся смерти. Тот факт, что он оставил записную книжку на могиле, отсутствие машины на парковке на кладбище, и даже парадная форма на нём говорили об этом. Консьерж говорил, что в тот день генерал был особенно грустным и бледным, а выходя из дома сдал ключи на вахту, хотя раньше так не делал. Его похоронили рядом с Мией, со всеми военными почестями.

***

После свадьбы Сергей и Аделаида остались в Минске. Хоть им и предлагали купить квартиру в столицы Империи, уют небольшого (по меркам Империи) города, был привлекательнее для них. Со временем они выкупили своё скромное жильё и начали обживаться добром. Но большую часть дохода они тратили на путешествия. За пару лет они объехали большую часть мира, и даже смогли побывать в Северной Америке. Правда потом их жажда приключений остыла, и они решили осесть окончательно.

Аду угнетала неспособность завести детей. Но Волк нашёл выход из ситуации. Подтвердив свою серьёзность намеренье и собрав все необходимые документы, они взяли троих сирот. Это были дети, такие же, как и они пережившие войну и потерявшие родителей. Два мальчика и девочка. Всем было по пять лет. Ада любила их как своих собственных, и это делало её счастливой. Волк тоже проникся сочувствием и теплом к этим детям. Он был строгим отцом, но в тоже время оставался добрым. Они воспитывали детей, как и все, в любви и уважении. От отца дети переняли любовь к природе и истории. От матери жизнерадостность и любовь к прекрасному. Все они выросли достойными людьми.

Волк в один прекрасный день решил написать о том, что они пережили в замке и в лесу. Он встретил горячую поддержку в своих начинаниях со стороны жены и детей, а также знакомых. Но, из-за отсутствия литературного опыта его первый роман отказались издавать. Ссылаясь на то, что роман плохо написан, изобилует ненужной жестокостью, да и литературной ценностью не обладает. Волк сильно расстроился по этому поводу. Но благодаря поддержки семьи он решил перезаписать роман, превратив его в фантазии. Добавив сатиры и сгладив некоторые углы, чтобы книга проще проходила возвратной ценз. За основу он взял те истории, которые рассказывал своим детям на ночь. И его приняли.

Книга о приключениях мага-оборотня, любившего командовать, милой эльфийки, отважного дварфа и вечно всем недовольного барда, быстро сыскала популярность. Фэнтэзи прощали больше, чем серьёзной литературе, так что Волк смог вложить в свою книгу много интересных и даже провокационных идей. Тем самым обеспечив память о себе на многие годы вперёд. Даже когда человечество открыло дорогу к звёздам и начало колонизировать другие планеты, его история рассказывалась уже другими людьми своим детям. И те, кто никогда не был на земле знали о старом замке в дремучих лесах, злом колдуне и космических тайнах скрытых в толще земли.

Волк умер в возрасте 83 лет. В окружении своих детей, внуков и маленьких правнуков. Ада пережила его на три месяца.

Так заканчивается одна история. Одна из миллиарда историй, произошедших с людьми в разных мирах и разном времени. Теперь начнутся новые, уже другие истории. Их будут рассказывать другие люди, ведь слова бессмертны. А истории, рассказанные ими, делают нас ближе. Лес же и по сей день хранит множество тайн, скрывающихся в оврагах, за кустами и под деревьями. И сейчас они ждут своего часа.