Глава 22

Яник проснулся раньше, чем ожидал, во всяком случае он чувствовал себя именно так. Сердце в его груди билось с неистовой силой, а к горлу подступил ком страха. Предвкушая встречу, его разум с бешенной скоростью прокручивал возможные варианты развития событий. Дабы не уснуть снова, он заставил себя встать, одеть куртку и выйти под тёмное ночное небо, затянутое рябыми облаками.

Немного отдалившись от замка, он заметил, что облака рассеялись, оставив после себя белую призрачную дымку. Звёзды засеяли в новом, почти безумном ритме. Разросшийся месяц добавил немного мрачного света, лес стал заметнее, в его тьме появились тени. Мистическая красота окутала природу вокруг. Но Яник этого не замечал.

Он медленным шагом двигался к их поляне. Его ватные ноги, ещё уставшие, и словно сопротивляющиеся чему-то, неохотно несли его вперёд. Он всё ещё пытался представить себе их разговор, думал, что надо сказать, что сделать. Может быть с обычной девушкой это и сработало бы, но от призрака ждать предсказуемости не стоило. Единственное, что он знал наверняка, это то, что он ужасно соскучился по ней.

Выйдя к поляне, он увидел Тень. Она парила в воздухе над его кострищем и смотрела в небо, словно высматривая там что-то доступное только ей. Она услышала его шаги и обернулась.

‒ Яник! ‒ радостно выкрикнула она и быстро подлетела к нему.

‒ Да, Тень, я пришёл, ‒ он протянул руки вперёд ладонями вверх.

Тень выглядела, так словно была готова кинутся к нему на шею. Но она лишь осторожно положила свои руки на его ладони. Яник ощутив её холод испытал облегчение, тревога прошла, он улыбнулся ей. Тень опустила голову, словно стесняясь его взгляда.

‒ Я думала, ты не придёшь, ‒ тихо сказала она, посмотрев на него исподлобья.

‒ Прости, что заставил тебя ждать и боятся. Я не хотел этого. Тень, я не виню тебя не в чём. Я и сам поступил бы так же. Ты не заслужила своего наказания, ты жертва. И будь я там, я бы сделал всё, чтобы тебе помочь, ‒ сказал Яник вглядываясь в чёрное очертание её лица. Он не видел выражения её лица, но почему-то знал, что она улыбнулась.

‒ Спасибо… Я боялась, что ты не поймёшь… Боялась, что ты будешь как все остальные, ‒ сказала она, в её голосе слышалось напряжение, похожее на эйфорию или радость. ‒ Я рада, что ты не такой как все. А… заранее, извини.

‒ За что? ‒ удивился Яник.

‒ За это! ‒ Тень распростёрла руки и кинулась на него, словно хотела заключить его в свои объятья.

Яник не успел среагировать, она прошла сквозь него. Яника словно окатили ушатом холодной воды. Глаза вылезли на лоб, сердце на мгновение замерло. Он хватал воздух ртом как выброшенная на берег рыба. Но быстро придя в себя, он обернулся. Тень стояла за его спиной, словно нашкодившая девочка, сложив руки за спиной и понурив голову на бок. Она покачалась из стороны в сторону.

‒ Прости, я не удержалась… ‒ сказала она. ‒ Жаль, что чуда не случилось.

‒ Не извиняйся. Сама то хоть в порядке? Не больно? ‒ спросил Яник, ежась от холода.

‒ Нет, это того стоило, ‒ хихикнула она.

‒ Может прогуляемся? ‒ предложил Яник.

Тень согласно кивнула.

Они шли по ночному лесу, удаляясь всё глубже в чащу. Яника ничуть не беспокоило, отсутствие фонарика или компаса. В окрестностях замка он чувствовал себя уверенно, возможно даже увереннее, чем по дороге на работу, которую ходил много лет.

Ночь была на удивление шумной. Деревья и кусты шумели на ветру, слышались крики каких-то птиц, которых Яник не слышал раньше. Где очень далеко выл одинокий волк. Куковала кукушка. В небесах над лесом, на фоне белой дымки и звёзд парили большие чёрные птицы. Свет луны, серебрил кроны деревьев и мох под ногами. В лесу царила магическая атмосфера ночи.

В отличает от прошлой ночи, когда лес был тёмен и мрачен, хотелось оставаться у потрескивающего прогоревшего костра, а тьма пугала настолько, что покидать поляну было страшно. Сейчас лес сверкал, маня неземной палитрой исследовать его. Эта ночь солила наслаждение и покой.

Они долго шли молча. Яник шагал куда глядели глаза. А тень парила рядом с ним, то приближаясь, то удаляясь. Иногда она с тревогой посматривала на него, но нарушить молчание первой боялась, гадая о чём он думает.

‒ Что за магию ты использовала, чтобы выбраться из оков? ‒ спросил Яник.

‒ Сжатие физической оболочки, ‒ ответила Тень, обрадовавшись, что он заговорил с ней. ‒ Сложное и мощное заклинание. Позволяет сжать тело заклинателя, но требует хорошей сноровки и знаний.

‒ И как сильно можно «сжать» заклинателя? ‒ скептически спросил Яник.

‒ До размера молекулы, я думаю, ‒ пожала плечами Тень. ‒ Я точно не знаю, но будь у меня тело, может быть я могла бы и поэкспериментировать с этим.

‒ То есть ты могла бы сделать себя такой маленькой, что просто бы смогла пролезть под дверью кабинета и убежать? ‒ удивился Яник.

‒ Нет, ‒ снисходительным тоном ответила Тень. ‒ Я же не училась этому намеренно. Меня еле хватило на пару сантиметров, куда уж больше. Это требует много сил, не говоря уже о том, что чтобы вернутся к прежнему размеру, требуется ещё больше энергии.

‒ То есть ты и сейчас того же роста?

‒ На сколько я могу судить да, ‒ кивнула Тень. ‒ Хотя в моём состоянии, мне это даже нравится. Всегда хотела быть чуть ниже. И ты не находишь это сексуальным?

Тон Тени стал игривым. Яник предпочёл промолчать и сменил тему.

‒ Ты говорила, что на тебе были сапожки, когда это случилось? Но насколько я вижу, ты босая.

‒ Да. Платье это единственное, что перенеслось со мной, ‒ ответила она. ‒ Даже и не знаю почему. Возможно дело в тех рунах, которые вышиты на корсете. Но я рада, что оно со мной. Иначе пришлось бы щеголять голой.

‒ А это ты сексуальным не находишь? ‒ пошутил Яник.

‒ Нет! ‒ возмутилась Тень. ‒ Это мерзко! Я всё же имею какую никакую скромность. То, что я белее распущенна с тобой, это привилегия. Остальным, даже на моё декольте смотреть дольше пяти секунд нельзя!

‒ Извини, я знаю, что ты скромница. Так платье у тебя белое?

‒ Да, а глаза зелёные… Только ты не можешь этого видеть… ‒ печально сказала Тень. ‒ Твои глаза не видеть меня в том диапазоне.

‒ Совсем, совсем?

‒ Только перед смертью или во сне вызванном полном эмоциональном истощении. Но я не хочу, чтобы ты был в таком положении. Пускай, я лучше буду для тебя тёмным размытым силуэтом, зато ты будешь здоров, ‒ заботливо ответила Тень.

Яник не заметил, как угадил в заросли папоротника, и чуть было не споткнулся о корягу. Он развернулся, и они направились в другую сторону, по более ровному участку.

‒ Спасибо, что заботишься обо мне, ‒ улыбнулся Яник. Он заметил неподалёку старое бревно.

Они подошли к нему. Яник сел, а Тень осторожно опустилась рядом. Она уже почти не использовала свои мгновенные перемещения рядом с ним, стремясь быть более похожей на человека. Но годы в виде призрака давали о себе знать.

‒ Что стало с колдуном и деревней? ‒ спросил он.

‒ Не знаю, люди забрали его тело и где-то похоронили. Не на землях замка и не в окрестностях, я бы знала. Больше я о нём не слышала. А люди потом потихоньку покинули это место, бросив его зарастать лесом и бурьяном. От части я в этом виновата. Я не сдерживала больше иных, которые боялись и подчинялись колдуну. Стали происходить загадочные смерти и события. Это место быстро становилось тем, что вы бы назвали «аномальной зоной». Мне понравилось это слово, ‒ пояснила Тень. ‒ И вскоре всё здесь опустело. Люди, кстати, замок и разграбили. Мародёров тут отродясь не было. Тек кто был посмелее, с остервенением грабили имущество пана, только вот в подвалы они не ходили.

‒ А ты была вчера в пещерах? ‒ спросил Яник. ‒ Прикрывала нас с Войтеком.

‒ Нет, ‒ отрицательно покачала головой Тень. ‒ А почему ты спрашиваешь?

‒ Войтек жаловался, что слышал, как за нами что-то идёт.

‒ Я двигаюсь бесшумно, ‒ ответила Тень и у Яника спина покрылась мурашками.

‒ Страшно? ‒ спросила Тень с нескрываемой издёвкой.

‒ Немного…

‒ Вот и правильно. Нечего шататься, где вас не ждут. Ваш с Волком план отстой, ‒ она показала большим пальцем вниз. ‒ Хотя… Делайте что хотите. Это вам от войны спасаться, не мне.

В её голосе звучала обида.

‒ Не хочешь объяснить? ‒ попросил Яник

‒ Нет. Всё ровно ты не поймёшь. Да и знать тебе не всё полагается, ‒ Тень вздохнула.

‒ Я знаю… В любом случае, я знаю, что с нами ничего не случится, пока со мной самая красивая защитница этих земель. Пани Тень! ‒ величественно сказал он улыбаясь.

‒ Спасибо, ‒ Тень смущённо улыбнулась и отвела взгляд. ‒ Яник, ты не думаешь, что наши чувства это просто страсть вызванная неспособностью к физическому выражению чувств?

В голосе Тени звучало беспокойство. Похоже, она давно готовила этот вопрос и только ждала хорошего повода. Яник тяжело вздохнул и протянул руку, слегка коснувшись её плеча.

‒ Где же ты таких слов то нахваталась, ‒ грустно ответил Яник. ‒ Нет, я так не думаю. Я знаю, что твои чувства могут отличатся от моих. Но… Я надеюсь, что они не менее искренни и лежат куда глубже, чем желания секса. Ты… Я говорил другим девушкам, что люблю их, но это было не то же самое, что с тобой. Никому ещё я не говорил того, что уже сказал тебе. Даже когда в моей жизни была возможность завести семью, я отказался. Но с тобой… С тобой всё иначе. Господи! Я бы не отказался бы от твоего ребёнка! Тень, я люблю тебя так сильно, что готов разделить с тобой себя в виде мальчика или девочки! Если ты знаешь мои сны, то ты знаешь, что это правда. И ты знаешь, что это для меня самая величайшая жертва, на которую я пойду только ради любимой…

Тень не выдержала, она вырвала руку из-под руки Яника и зарыдала.

‒ Я знаю! Знаю! Ты так добор ко мне… Так нежен, даже во снах. Я не верю, что могла обрести такое… Прости! Прости мою эгоистичность! Я не хочу быть той, кто попользуется тобой и бросит, ‒ сквозь слёзы проговорила она.

Яник в последнее время видевший слишком много слёз его друзей, не знал, как помочь ей.

‒ Ты не используешь меня! Тень!

‒ Нет, использую. Использую! Это я во всём виновата! Я!

‒ Тень, ты спасла мир от тирании страшного древнего зла! Ты заслужила счастья. Пусть ненадолго. Но я искренне рад, что мне выпала честь быть твоей наградой. Велеска… Тень… Милая Пани… Не рань моё сердце своими слезами…

Тень перестала плакать. Она убрала руки от лица. Яник понял, что она улыбается.

‒ Это красивые слова, ‒ сказала она, подняв на него взгляд. ‒ Так романтично и мило.

‒ Эм… Я тут вспомнил одну песню. Она словно бы про нас, но… ‒ Тени стало любопытно, но она не стала перебивать Яника. ‒ Я ужасно пою, и она на русском.

‒ Спой, ‒ мило попросила Тень. ‒ Я знаю русский.

‒ Обещай, что не будешь смеяться.

‒ Постараюсь, ‒ хихикнула она, понимая, что вряд ли сможет сдержатся.

‒ Ну ладно… ‒ Яник откашлялся, и начал. ‒ Обо мне позабыли Боги. Путник, сбившийся с дороги. Заведений ночных пороги истоптали мои ноги. Там её и встретил — Участь свою. И теперь мы вместе с ней на краю. Неожиданный поворот в моей судьбе — такой никчёмной. Её шёпот меня зовёт отныне каждой ночью тёмной. То, что твоя душа в облике тёмной силы, для меня не беда! Ради тебя готов вырубить все осины, но против креста я не пойду никогда!

Вероятно, я до сих пор живу лишь в виде исключенья. Сам себе вынес приговор, к ней проявив своё влеченье. Дочка вурдалака, жизнь без утех, страсть сильнее страха, смерть или грех. Знаю я, что любовь такая не увенчается успехом. Ах, была бы она другая, я б стал нормальным человеком.

Яник замолчал, он помнил, что песня имела ещё один куплет, но вспомнить его он не мог. Он посмотрел на Тень. Та тихо хихикала, прикрыв ладонью рот, на секунду ему показалось, что у неё сверкнули глаза.

‒ Ты поёшь просто ужасно, ‒ сказала она. Сдерживая хохот. ‒ Или это песня такая?

‒ Тебе не понравилось? ‒ разочаровано спросил Яник.

‒ Нет! Что ты! Она грубая непривычная и вообще не мелодичная. Но в ней есть смысл и хоть он не глубокий, в этом есть чувства. Этот жанр называется рок?

‒ Да это рок. Была группа Король и Шут. Они пели такие песни, мне нравилось в детстве. Вот не думал, что сам окажусь в подобной истории, полной мистики и тайн.

‒ Надеюсь не все строчки в ней про нас. Я не хочу, чтобы ты вырубал осины и отступался от своих принципов ради меня, ‒ снисходительно спокойно ответила Тень. ‒ И тем более, ты испортишь мой лес, ломая осины.

Яник улыбнулся.

‒ Скажи, есть ли хоть какой-то шанс снять с тебя проклятье? Хотя бы мизерный.

Тень задумалась.

‒ Есть, ‒ тихо сказала она. ‒ Но в одиночку мне это не по силам. Необходимо полная стабилизация разлома. Это сложно долго, нужно договаривается с иными. Найти способ избавится от каждого из них. Нужно изучить древние тексты, составить сотни новых формул. Я даже не представляю, как это вообще возможно… Но шанс есть. Тогда я бы смогла отправить спящего туда, где он сможет отдыхать спокойно и вечно. Туда.

Тень указала пальцем в сторону оной из звёзд в поясе Ориона.

‒ К звёздам… ‒ задумчиво произнёс Яник.

‒ Я указала на вполне конкретное место, ‒ заметила Тень.

‒ Но там же пусто, ‒ удивился Яник.

‒ Только по тому, что ты ничего не видишь, не значит, что там ничего нет, ‒ хихикнула Тень. Яник пожал плечами.

‒ Откуда ты это всё знаешь? ‒ спросил он из любопытства.

‒ Он сам мне сказал, Спящий. Он такой лентяй. Мог бы и помочь… ‒ Тень сложила руки на груди, изображая обиду.

‒ Он древнее божество, имеет право. Что ему до страдания смертных, ‒ рассудил Яник.

‒ Ну он их чувствует. Ваши судьбы… Ваши потери… Ему жалко вас, и в тоже время вас он боится. Я не могу с ним больше общается, но я иногда понимаю его. Самое обидное здесь то, что только проклятые способны помочь ему. Яник, если случится чудо и я смогу отправить его в новый покой… Я уйду за грань…

‒ Это ведь хорошо? ‒ спросил он.

‒ Да, я обрету покой… Наверное. Но если ты к этому времени будешь мёртв, ты встретишь меня? ‒ спросила она, и словно испугавшись своих слов выпалила. ‒ Извини, я говорю плохие вещи!

‒ Не извиняйся. Это всё естественный ход вещей. Да, если всё так как ты говоришь я встречу тебя. Как ты когда-то привела меня в свой мир, я провожу тебя за эту грань… ‒ ответил Яник, желая произвести на неё впечатление.

‒ Спасибо, ‒ Тень приблизилась к нему. Он ощутил её прохладу. Она словно утоляла его жажду. ‒ Можешь рассказать мне о вашей музыке? Может ты знаешь ещё песни?

‒ Раньше я знал их очень много, правда уже многое забыл… ‒ начал он. — Я расскажу тебе кое-что, перед этим.

— Что? — спросила Тень любопытно.

‒ Когда ты мне рассказывала о своих родных, о том, как ты скучала по ним. Мне было очень трудно тебя понять. От части от того, что раньше в моей жизни не было людей, которых я бы боялся потерять. От части от того, что я всё же довольно эгоистичен. Но в моей памяти есть одно яркое и тёплое воспоминание, которым я бы хотел с тобой поделится, ‒ Яник посмотрел на неё, улыбаясь очень тёплой улыбкой. Его глаза поблёскивали в свете луны, от лёгкой пелены влаги.

Тень осторожно коснулась его щеки рукой.

‒ Если тебе трудно, я не настаиваю… ‒ сказала она. ‒ Но я бы хотела, чтобы ты поделился им со мной.

Яник закрыл глаза и тяжело вздохнул. Словно физически он мог ощутить что-то помимо холода от её прикосновения, он потёрся об её ладонь.

‒ Я расскажу, давно, наверное, надо было это тебе сказать… ‒ через какое-то время ответил он. Тень кивнула, осторожно убрав руку. Яник сглотнул и продолжил. ‒ Мне было лет шесть. Был вечер ранней осени. Дни ещё были тёплыми, но темнеть начинало уже рано. Это случилось в один из дней, когда я посещал продлёнку нулевого класса. Всех мох ровесников уже забрали домой родители, ну, а меня должны были забрать уже с наступлением темноты. Я уже наигрался и сделал думушку, назад в интернат мне не хотелось.

Я просто подошёл к окну. Наш класс располагался на втором этаже двухэтажного здания в форме креста. Окна нашего класса выходи на игровой участок, с песочницей, горкой, какими-то кольцами и парой полукруглых лесенок. На участке росла пара клёнов, немного закрывающих вид. Можно было видеть окна соседнего крыла. В большинстве классов уже было пусто, и я не опасался, что кто-то будет рассматривать меня в ответ.

За небольшой дорожкой, окружавшей садик, росла живая изгородь. А за ней высился трёхметровый забор из металлической сетки. За ним тоже росла пара клёнов. Клёны, кстати, уже были красными и принялись осыпаться на ещё зелёную траву. Дальше за ними был виден стадион близлежащей школы, которая стояла за ним, в небольшой низине. Как я знал за ней была дорога, за которой был большой пустырь. Справа обзор закрывал девятиэтажный длинный дом типовой застройки. Я часто засматривался на уроках в его окна, чтобы посмотреть на людей и квартиры. Посмотреть на их жизнь, и мечтать, что когда-нибудь у меня самого будет такая квартира и семья.

Но в тот вечер, у окна, было что-то другое. Свет садящегося солнца ярко освежал стены дома и соседнего крыла садика, словно они сами напитались этим оранжевым светом и начали светится. Окна дома отсвечивали так, что на них было невозможно смотреть. Деревья же играли в золотых и оранжевых красках, разбавляющих красноту их листьев. Тени в классе дрожали, то и дело появлялись солнечные зайчики. Этот миг мне показался волшебным.

Наверное, дело было в неприятном ожидании. Но мне показалось, что вот сейчас в этот прекрасный час по дорожке пройдется спешащая женщина. Она откроит калитку, пройдёт на территорию садика и войдёт в один из входов в него. И это будет непростая женщина, это должна была быть Мама. Та, которая бы любила меня, та которой я бы мог дорожить и любить. Но никто не пришёл. Так я и стоял там у окна, любуясь закатом и мечтая о маме.

Но сейчас, когда вечер наступил в моей жизни. Пришла ты… Тень. Ты единственный человек, которого бы я по-настоящему боялся бы потерять.

‒ Но я не человек…

‒ Мне плевать! Будь ты хоть монстром или чудовищем. Для меня ты самое ценное, что я смог бы найти в жизни, ‒ голос Яника задрожал.

‒ Тихо, ‒ нежно сказала Тень. ‒ А как же твои друзья?

‒ Это другое… За них я тоже переживаю и боюсь. Но не так. Тень, ты заполнила пустоту в моем сердце, которую так долго и мучительно нёс в себе…

‒ Это льстит мне, Яник. Меня греет мысль, что даже после смерти я могу быть кому-то даже больше, чем другом. Я не заслуживаю твоих чувств… Но я безмерно тебе благодарна, ‒ Тень осторожно приблизилась к нему и улыбнулась, словно желая так поднять ему немного настроение.

Яник улыбнулся.

‒ Тебе спасибо, что принимаешь и слушаешь всё это. Ты хотела расспросить меня о музыке?

‒ И не только. Но расскажи, что сейчас слушают люди?

Они ещё долго сидели так, разговаривая о музыке и космосе, о мире в котором росла Тень, и мире, где рос Яник. Казалось темам для их бесед не было конца. Лес был для них укромной беседкой на краю мира. И звёзды сияли только ради них. Яник часто не понимал Тень, но это было и неважно. То и дело в мечтах он представлял её настоящей. И в этом образе скользила надежда и желание. Но ему оставалось только терпение и полная безысходность. Он понял, что только их беседы притупляют его боль и возвращают ему смысл существования.

Он сам для себя понял, что Ада стала таким же светлячком, спасательным лучом надежды в этом рушащемся мире для Волка. Но его беспокоил Войтек. Он уже догадывался, что не разлука с матерью и не потеря статуса и денег доводит его до сумасшествия. Он потерял нечто большее, чем свою привычную жизнь. Но Яник мог только догадывается об этом. И несмотря на всё желание помочь другу, пока он должен просто ждать.

Близилось утро, когда Тень снова привела его к воротам замка. Яник долго не хотел уходить от неё, не хотел покидать ночной лес. Его свежесть, его запахи пробуждающие приятные воспоминания, и таинственность, будящая азарт первооткрывателя, не отпускали его. Как и сама Тень. Они стояли у моста ведущего в замок. Яник не хотел уходить, а она тоже не хотела его отпускать. Но время поджимало, и она знала, что ему нужен отдых.

‒ Ступай же, ‒ сказала она, в надежде, что он сам поймёт, что нужно сделать.

‒ Тень, я люблю тебя, ‒ сказал он.

‒ И я тебя люблю, но пара прощаться. Мы же увидимся завтра. Ты расскажешь мне о лекарствах и ваших врачах, как и обещал. ‒ ответила Тень, и добавила мягким соблазнительным тоном. ‒ Перестань об этом думать. Пока рано, но я покажу тебе кое, что особенно волшебное в следующий раз. А теперь иди отдыхай, можешь сделать кое-что нехорошее в холле замка, я не буду за тобой наблюдать.

Она коснулась его паха, но прохлада, исходящая от неё, возымела обратный эффект от привычного.

‒ Это было лишним, ‒ улыбнулся Яник. ‒ Доброго тебе утра.

‒ И тебе, Яник.

Тень исчезла. Яник побрёл в замок. Лёжа на своем месте, он ещё долго смотрел в потолок, фантазируя и мечтая. Но усталость начала забирать своё и с первыми розовыми лучами над лесом он заснул.

Ему снился замок. Он был один в нём. Он гулял по мрачным коридорам с факелом и мечом в руках. Замок словно был снова обжит, но в нём не было не души. И при этом Янику чудились голоса, иногда он озирался и в свете факела разбегались в разные стороны какие-то ползучие гады. Он шёл куда-то, но остановился у одной из дверей замка, это была дверь в кабинет Пана. Он сторожено толкнул её. Дверь с трудом отварилась. Яник вошёл внутрь.

Кабинет был пуст. Но на полу в центре комнаты лежало белое платье и сапоги. Словно та, на ком был этот наряд просто растворилась в воздухе. Внезапно он услышал шум моторов откуда-то сверху и в этот момент с неба начали падать бомбы. Замок бомбили. Яник хотел было убежать на тяжёлый каменный потолок треснул и он увидел, как на него падает огромный сбитый самолёт.

Яник проснулся в испарине.

Резко сев на лежанке, он потёр глаза, пытаясь прийти в себя. Голова немного побаливала, мерзкий привкус и сухость мучали его рот. С минуту он сидел, пытаясь просто отдышатся и понять, где он.

‒ С добрым утром, Яник, ‒ поприветствовала его Ада.

Яник посмотрел на неё, своими красными от резкого пробуждения глазами. В комнате они были одни. У камина дымился походный котелок с одним из напитков Ады, пахнувшей хвоей и можжевельником.

‒ Доброе, ‒ хрипло ответил Яник и откашлялся. ‒ А где все?

‒ Волк отправился с Войтеком в подвал, ‒ пожала плечами Ада. ‒ Войтек пообещал показать ему пещеры.

‒ И Войтек согласился? ‒ удивился Яник.

‒ Да, ‒ ответила Ада делая глоток из своей кружки.

Яник встал и взяв свою кружку отлили себе горячего напитка.

‒ Поразительно, ‒ сказал он, усаживаясь обратно на свою лежанку. ‒ А ведь ещё пару дней назад его пугала сама мысль о походе в подземелье, а сейчас он сам ведёт туда Волка…

‒ Он всего-то согласился показать первую камеру, которую вы нашли. Хотя ты, наверное, прав, Войтек повёл себя странно.

‒ Странно для Войтека, ‒ уточнил Яник.

‒ Да и не только. Я знаю о политике, которою вы с Волком проводите в его сторону, ‒ заявила Ада, посмотрев на Яника исподлобья.

‒ Но это же идёт ему на пользу, ‒ начал оправдываться Яник. ‒ Ты только посмотри, как он изменился. Раньше он даже ужей боялся, а теперь он может выжить даже в одиночку. Я уже молчу, что он перестал впадать в депрессию и в ярость.

‒ Яник, он и так в депрессии! Неужели вы с Волком этого не видите? Да, он себя преодолевает, да он становится мужественнее и смелее, но это происходит со всеми нами, ‒ возмутилась Ада. ‒ Конечно, это идёт ему на пользу. Но действуя так безрассудно, вы можете только навредить. Вам стоит быть с ним помягче.

‒ Ада, мы не держим его как шныря, если ты об этом, ‒ заверил её Яник.

‒ Я не об этом, ‒ обиделась она. ‒ Вы могли бы проявлять к нему больше сочувствия. Его что-то мучает, какая-то утрата…

‒ Это мы все знаем, но он даже мне о ней не говорит. Пока он так замкнут, мы просто пытаемся его отвлечь, ‒ ответил Яник.

‒ А может не стоит его отвлекать? Может стоит настоять на правде? ‒ спросила Ада, словно пытаясь воззвать к чему-то в Янике.

‒ А вот это точно станет ошибкой. Его уже посещали мысли о самоубийстве, он сам признался, ‒ сказал Яник.

Ада переменилась в лице.

‒ Как?! И он молчал… А с виду… Яник прости, я недолжна была с тобой так говорить, ‒ извинилась она. ‒ Просто я думала, что раз он единственный, кто толком и не умеет выживать и драться, вы на нём проецируете свои комплексы… Прости, я дура.

‒ Ты не дура, ‒ улыбнулся Яник. ‒ Просто он тебе не всё рассказывает. Я думаю, каждого из нас посещали мысли о сведении счётов с жизнью, но это война. Можно сказать в нашей ситуации это самый простой способ решения проблем. Но я боюсь, что для Войтека, не так страшна сома проблема нашего выживания, сколько потребность в ней.

‒ Что ты имеешь в виду? ‒ спросила Ада, с удивлением посмотрев на него.

‒ Мы уцелели в первые дни. Но скажем так я, Волк, ты, мы хотели выжить, а у Войтека… У него что-то другое. Его потеря тянет его на дно. Его ярость и желание убивать, ни что иное, как желание быть убитым. Он боится смерти и в тоже время она его не отпускает. Поэтому он такой, какой есть. Вот от этой потере его и надо отвлекать, пока боль не утихнет, и не позволит ему переступить порог и поделится с нами.

‒ Или довести его до кипения… ‒ тихо сказала Ада.

‒ Это глупо и опасно.

‒ Но быстрее. Не бойся, я не буду его мучать, он же мой друг, ‒ сказала Ада, осторожно допивая свой чай. ‒ Ты всегда был для меня загадкой, Яник.

‒ Это ещё почему? ‒ удивился он.

‒ Ну сначала ты был странным. Всегда молчаливым, сосредоточенным. Я восхищалась твоими умениями и силой. Сразу видно, что ты был из военных, дисциплина у тебя в крови. А как ты мастерски мог успокоить Войтека и остановить Волка, когда он выходил из себя? Это было просто потрясно.

‒ Спасибо, ‒ усмехнулся Яник, от лести у него покраснели щёки, но густая борода скрыла это.

‒ А ведь при первой встрече я тебя испугалась. Хотя тогда я боялась всего подряд. Хочешь знать каким я тебя увидела?

‒ Конечно, ‒ кивнул он.

‒ Я увидела большого медведя, готового разорвать на части всех врагов голыми руками. Я даже помыслить не могла, что ты дипломат и холоднокровный ум. Извини, но твоя внешность не располагает к мысли о том, что ты начитанный и любишь размышлять. Кстати, именно эта твоя молчаливость и задумчивость меня пугала первые дни. Всегда было интересно, что происходит в твоей голове. Потом, я правда поняла, что ты добрый и хороший человек. В меру несчастный и просто желавший помогать друзьям.

‒ Надеюсь это не флирт, ‒ пошутил Яник.

‒ Нет! Надеюсь, ты не считаешь меня шалавой? Какой, кстати, ты меня увидел?

‒ Я увидел тебя, маленькой, напуганной, жмущейся от холода девочкой. Дрожащей, словно осиновый лист на ветру, мне казалось, что ты вот-вот грохнешься в обморок или закричишь в истерике. Я рад, что ошибся на счёт последнего. Уже тогда ты толи менялась, толи всегда была такой… непростой личностью.

‒ И что же я за личность? ‒ поинтересовалась Ада. ‒ Какой я стала сейчас?

‒ Теперь ты женщина, сильная, волевая. Способная растопить камень на сердце такого человека как Волк. А это непросто, для этого нужны силы. Да и я вижу, что ты здесь нашла много ответов на свои вопросы. Приятно видеть, что ты стала сильнее, и не в физическом плане.

‒ Да, ‒ усмехнулась она. ‒ Стала. Мы все стали лучше. Словно война вместо того, чтобы превратить нас в монстров, пробудила в нас нечто хорошие. Может дело в этом месте? С каждым днём мы становимся лучше и узнаем нечто новое о себе и о друзьях. Даже о мире и о политике.

‒ Война двигатель прогресса, ‒ сказал Яник, как древнегреческий мыслитель. ‒ Она вывила нас из наших жизненных стагнаций, и теперь мы просто обязаны развиваться, чтобы выжить.

‒ Какая глубокая мысль, ‒ покачала головой Ада. ‒ Я бы выпила за неё, но она в тоже время и очень страшная. Напоминает рассуждение Волка о смерти.

‒ Вижу, ты с ним хорошо общаешься. Он влюбился в тебя? Забыл свою прошлую обиду? ‒ поинтересовался Яник.

‒ Яник, это невозможно забыть. Судя по твоим словам, ты и не любил тех, с кем встречался.

‒ Полная правда, пани, ‒ улыбнулся он.

‒ Как-то ты быстро согласился, словно влюблён в кого-то. К тебе там ночами из деревни никто не бегает? ‒ Ада приподняла бровь. Яник отрицательно покачал головой. ‒ Странно. Ну тогда ты и не знаешь, что первый человек, которого ты любишь будет с тобой до самой смерти. Волк очень сильно любил ту девушку, так сильно, что готов был лишится ради неё всего. Просто теперь ему нужно время, чтобы принять меня. Чтобы память о той злобе и отчаянье ушла. Но всё ровно, как бы сильно он не влюблялся в меня, эти чувства всегда будут сопряжены с разочарованием и страхом. Он до конца своих дней не сможет доверится мне до конца, ибо его сердце уже было разбито, и второго раза он не допустит.

‒ А как же ты? Ты же тоже любишь его?

‒ Я… Да люблю. Но у меня тоже была любовь, настоявшая и разбитая. Меня тоже будет преследовать разочарование. Но я поняла о жизни слишком многое, чтобы бросить Волка. Он вообще первый мужчина, в объятьях которого я не чувствую себя пустой оболочкой. Может он и не первая для меня любовь, но точно самая искренняя. Такого чувства зашоренности я не испытывала ещё не с кем.

Ада замолчала.

‒ М да… Что-то мы о грустном. Короче, я рад за вас с Волком. Надеюсь, когда всё кончится, вы сможете быть вместе и быть счастливыми. А все эти размышления и переживания будете вспоминать с улыбкой, а эту войну, как этап, который надо было пройти.

‒ Давай тогда выпьем за лето, ‒ предложила Ада. ‒ Просто, потому что.

‒ Давай! ‒ Согласился Яник. Они чокнулись кружками и засмеялись.

***

Вскоре вернулись Войтек и Волк. Волк был восхищён пещерами и прибывал под впечатлениями. Войтек был доволен собой и целый день шутил и прибывал в приподнятом настроении. День прошёл как обычно, в работе и отдыхе. А на закате, собравшись, Волк и Ада ушли к озеру, дабы постирать вещи и помыться самим.

Яник остался в комнате, рассматривая карту и размышляя о возможном маршруте на завтра. Войтек, почему-то начал проявлять беспокойство. На месте он усидеть не мог. Пожаловавшись на то, что вечер действует на него как-то не так, он накинул куртку и направился гулять по замку. Яник слышал, как он ходит по этажам, видел, что он выбирается на стену, а потом долго стоял и смотрел в сторону заката.

Солнце садилось в тот день за большое, дискообразное тёмное облако. Оно словно огромный космический корабль, нависший над землёй, закрывало горизонт. Предвестник непогоды. Стало прохладно, хоть света было ещё достаточно, он уже не нагревал камни. Замок остывал, становясь холодным и неприветливым. Животные в лесу затихли, словно ожидая чего-то. Иногда было слышно, как лягушки прыгают в воду во рву. Иногда над замком пролетали одинокие птицы. А где-то на горизонте даже появился силуэт большого аиста.

Войтек долго наблюдал за лесом, словно боясь, что завтра его он уже не увидит. Его сердце билось с удвоенной силой. Беспокойство и страх, свернулись клубком в груди, мешая дышать и думать. Его затянувшийся отдых на природе с каждым днём превращался в пытку. Его страхи превращались в привычных спутников, а его друзья были с каждым днём всё дороже и дороже для него. И тем больше его пугала мысль об расставании. А этот вечер, будил в нём приятные воспоминания о детстве, в частности о первом компьютере и о беззаботно проведённых за ним днях. Он вспомнил свои первые игры и его радость, от того, что за них не надо платить. И ему от чего так захотелось поделится этими воспоминаниями с кем-то, что он чуть было не заговорил сам с собой.

Заметив, что солнце уже скрывается за тучей, а свет его преобразовывается из ярко оранжевого в красный, а затем и в блекло-серый, он поспешил к Янику.

‒ Над чем мозгуешь? ‒ спросил Войтек, садясь за стол перед ним.

‒ Да так, думаю о завтрашнем пути, ‒ махнул рукой Яник. Войтеку показалось, что он сейчас похож на библиотекаря.

‒ И что придумал?

‒ Да, тут Волк, кажется, немного намудрил. Мы много времени будем терять на маршруте в сторону западного берега озера, ‒ пояснил Яник. ‒ И расстояние в нем больше. Тем более, что граница-то на востоке. Но Волк боится, что на восток из болота выхода нет, в чём я лично сильно сомневаюсь. Если мы пойдём его маршрутом, то вернёмся в лучшем случае к полуночи.

‒ Перспективка так себе, ‒ скривился Войтек.

‒ Вот поэтому мы и не пойдём этим маршрутом, ‒ хитро улыбнулся Яник. Он ткнул пальцем в болото и провёл путь к берегу, на который сейчас направлялся Волк с Адой. ‒ Мы пойдём протоптанным и известным нам маршрутом на озеро. А оттуда направимся в болото и узнаем сможем ли мы выбраться оттуда к нему. Ну а дальше дело за малым, просто обойдём озеро и посмотрим, что там, но в другой раз. И вернёмся мы до заката. Вот так.

Яник довольно скрестил руки на груди, словно джин, выполнивший все желания. Войтек же скептически посмотрел на карту.

‒ А может Волк прав? ‒ осторожно спросил он. ‒ Вот смотри. Дорога к озеру от замка протоптана хорошо. Если враг, возьмёт замок, он быстро поймёт куда ему стоит двигаться, чтобы перехватить нас. И быстро догадается, что мы двигаемся к границе, а это западное направление. Хотя бы поэтому, они смогут перехватить нас. Но, а на восток… Вероятность, что они подумают, что мы двинем по восточному берегу меньше.

‒ Я знал, что ты так скажешь. Но вот только мы не с роботами воюем. А люди, даже если и поймут, что пещеры ведут к озеру, и мы двинулись на запад, у нас будет достаточно времени, для того чтобы уйти далеко.

‒ Это если у них нет карты, ‒ фыркнул Войтек.

‒ А откуда у них ей взяться?

‒ Резонно.

‒ Ну вот и всё. Спать надо лечь раньше, чтобы завтра как штыки двинуть.

‒ Эм… Яник, я тут тебе сказать хотел… ‒ Яник нахмурился, тон Войтека ему не нравился. ‒ Если вдруг нас настигнут в замке, и мы будем по Волчье отступать… Я хотел бы остаться здесь и прикрыть ваш отход.

‒ И откуда у тебя такие мысли, толкающие тебя на подвиг, а? ‒ поинтересовался Яник.

‒ Яник, я много думал. Этот замок… И всё что в нём произошло, было лучшим летом в моей жизни. Здесь я жил по-настоящему, здесь я понял много нового. Покинуть эти стены, значит придать себя. А я устал предавать себя. Устал убегать. Я хочу сразится со своим врагом здесь, в этих стенах.

Голос Войтека задрожал. Было видно, что он держится из последних сил.

‒ ААААА! Каким же я был придурком! Курва! Я сидел в своей золотой клетке! ‒ закричал он в отчаянье. Этот крик шёл прямо из его души. ‒ Я не думал, не о политике, не о людях! И какая же это была ошибка! Если бы я только мог… Если бы я следил за всем этим! Боже! Я бы мог всё предотвратить! А я просто существовал, как последний идиот!

Яник внезапно вскочил с места. Схватил Войтека за руку и со всей силы ударил его ладонью по щеке. Удар был такой силы, что Войтек услышал, как хрустит его челюсть. А из глаз посыпались искры. Он зыркнул на Яника. Его взгляд полыхнул от ярости и злобы. Но крепко сжатая Яником рука тут же вернула его к реальности.

‒ Ты и сейчас сидишь в ней, ‒ грозно начал Яник нависая над ним. ‒ Не будь таким эгоистичным идиотом. Мы выжили, только по тому, что мы вместе. Мы команда. Понимаешь? Или ты думаешь, что я, Волк, Ада, просто так, потехи ради, учим тебя выживанию. Посмотри на себя! Из хлюпика, ты превратился в мужчину, способного выживать в одиночку и спасать других. И ты хочешь так просто слиться? Обесценив наш труд? Тогда ты и останешься трусом, каким и был.

Войтек опустил глаза.

‒ Прости, ‒ тихо сказал он. ‒ Я не подумал об этом.

Яник отпустил его руку и сел на место.

‒ Я не злюсь на тебя, и иногда я действительно груб с тобой, но это ради тебя. Но ты нам всем не чужой человек. И поэтому мы уйдём из замка все вместе и никак иначе.

‒ Есть сэр! ‒ Войтек отдал честь.

‒ Вот и славно.

‒ Яник, знаешь, что я понял сегодня ещё?

‒ Что?

‒ Я люблю свою страну, я люблю Польшу. Я люблю маму, люблю дни, проведённые в Варшаве, люблю нашу природу, зверей, птиц. Люблю тебя и всех остальных. Люблю людей, которые появились на свет здесь и дали мне столько хорошего. Но вот насколько бы сильно я не любил свою страну, я ненавижу государство. Государство, которое заставляло моих друзей страдать, которое ставила нас в условия, когда мы боролись за выживание забывая о человечности. Лишая нас надежды и жизней, оно превращала нас в рабов несуществующих идей. И вот за это я хочу ему отомстить.

‒ Ты говоришь как Волк, ‒ заметил Яник.

‒ Это заразно. А идеи у него хорошие, ему бы книги писать, ‒ пошутил Войтек. ‒ А за пощёчину, спасибо. Я что-то сорвался слегка.

‒ Бывает, надеюсь не больно?

‒ Нет, но теперь я хочу спать, ‒ он демонстративно зевнул.

***

Ночью Яник проснулся и как обычно. Накинув куртку, он заметил, что Ада и Волк уже вернулись с озера и мирно спали. Яник удивился, как он не заметил их возвращение, неужели его сон был настолько крепок? Решив, что всему виной его усталость и долгие размышления, он покинул замок.

Его свидание с Тенью проходило спокойно и нежно. После их прошлой беседы, барьеров между ними словно поубавилось. Тень старалась быть мягкой и человечной. Янику стало проще воспринимать её странности и особенности. Их связь упрочилась ещё сильнее, хоть Яник и считал это невозможным. И от этого ему было больно, страх потерять её становился осязаемым и реальным. Он понимал, что это неизбежно, и Тень это понимала. Но если для неё смирение было частью жизни, полностью понятным и привычным явлением. То для Яника, как и для любого смертного, подобное осознание было мучительным само по себе. Он держался, не показывая ей своего страха и разочарования. Тень же всё понимала, но не смела заговорить об этом.

Они долго гуляли вокруг замка, по старой тропе и сосняку. Их беседы казались бесконечными. Тень расспрашивала его о всяких мелочах, а он с радостью делился с ней всем чем мог. Невольно, Яник начинал чувствовать себя эрудитом, но иногда он додумывал и придумывал факты, о которых не знал или не до конца понимал. Но Тень этого не замечала, что подогревала его уверенность в себе.

Тень тоже чувствовала свою уверенность рядом с ним. Ей он казался самым лучшим человеком, с которым она когда-либо общалась. Внимательный, смелый, умный. Его слова казались мёдом, а его бережное отношение к ней счастьем. В этот вечер казалось, что между ними больше нет преграды. Они были в одном мире, вне времени и пространства. Влюблённые и живые.

Но к концу их прогулки, Тень начала беспокоится. Она словно хотела, что-то сказать ему, но не могла. Несколько раз она останавливалась на середине предложения. Яник это заметил, но не сразу обратил внимание.

Когда они вышли на прямую тропинку к замку, Яник спросил:

‒ Ты что-то хочешь мне сказать, но боишься?

‒ Нет… ‒ задумчиво ответила Тень. ‒ Просто беспокоюсь.

‒ О чём? ‒ спросил Яник, когда она замолчала.

‒ Лес беспокоится, и я беспокоюсь. Что-то должно случится, что-то приближается с запада, ‒ она посмотрела куда-то в темноту леса, словно могла увидеть то, о чём говорила.

‒ Тень, ты меня пугаешь… ‒ ответил Яник. Его ладони вспотели, он вдруг подумал о приближающемся фронте. В его памяти всплыли свежие воспоминания о страшных ночах, проведенных у полей битв и их прорывы сквозь фронт. Если это случится здесь, им придётся уходить.

‒ Не бойся, это может быть и просто сильная гроза. Или что-то что не коснётся вас. Но меня всегда беспокоят такие вещи. К ним нельзя подготовится и каждый раз всё происходит по-разному, ‒ ответила она, пытаясь подбодрить его.

‒ Ты уверенна, что это не военные? ‒ на всякий случай спросил Яник.

‒ Нет, но от этого ничего не меняется. Будет осторожен завтра на рейде, ‒ сказала она, как-то пренебрежительно.

‒ Хорошо. А ты будешь рядом?

‒ Буду, я всегда рядом, ‒ нежно сказала она. ‒ А теперь ступай, отдохни хорошенько. У нас ещё будет время поболтать. Пока, Яник.

Тень внезапно исчезла, как всегда.

‒ Пока, Тень.

Снова в пустоту сказал Яник. Но не смотря на свою взвинченность, после их последних слов, тут же почувствовал некое облегчение. Он так и не понял, почему это произошло, но ему как будто бы что-то объяснили. Войдя во двор замка, он ощутил, как что-то холодное коснулась его затылка. Он вздохнул с вожделением от ласкового прикосновения своей нематериальной подруги, она была с ним.

***

Яник и Войтек пробирались через лес уже несколько часов. Оба уже давно молчали. Темы для разговоров у них давно иссякли, и каждый думал о своём. Яник всецело сосредоточился на дороге и маршруте. Стараясь отвлечься от тревоги, вызванной мыслями о последних словах Тени ночью. Когда он уснул, ему всё время казалось, что он слышит чей-то шёпот в привычных звуках замка. Но это был не шёпот его возлюбленной. Он отгонял от себя эти мысли, но все ровно то и дело проваливался в них, теряя связь с реальностью.

Войтек же брёл за Яником повинуясь выработанному рефлексу. Он вообще ушёл в свои размышления сразу же, как только Яник замолчал. Утром, когда они выходили из замка, туман, собравшийся в низине и у рва, навеял ему странные мысли, о их положении. Возможно, сегодня он в первые в жизни начал рассуждать не рационально. Замок стал для него не просто временным жильём, покидая его, Войтека охватила чувство потери. Он очень хотел остаться в нём, а этот рейд казался бессмысленной затеей.

Они узнали достаточно, о местности вокруг. Их запасов с лёгкой хватало на осень и как минимум на половину зимы. Можно было забить болт, и сосредоточится на накоплении летних даров леса, окопаться получше и залечь здесь. Замок ведь был прекрасен в своей мрачной немой красоте. Да, здесь, бывало, страшно, но только по тому, что Войтек не знал жизни. Яник, Волк и Ада, были куда более приспособлены чем он и с лёгкостью развеивали его страхи одной фразой. А значит и замок был безопасен. И всё же он допускал, что подобное суждение навязано ему сентиментальной привязанностью. Ещё одним новшеством, которым он обзавёлся в этом бегстве от войны.

Но его рациональная часть, которая никогда не умолка, была не приклонена. Волк был прав. В любую минуту их покою может прийти конец. Будь то военные или повстанцы, а может и просто мародёры. Их могут выкурить из замка. И тогда план Волка будет как нельзя кстати. Лучше отступать по разведанной местности, а не так как они прорывались сквозь фронт у Варшавы.

И всё же ему не нравилась эта вылазка. Слишком далёкая. Слишком сложная. Возможно, вернутся они из неё только к утру. А шататься ночью по лесу было малопривлекательной идеей, так же, как и ночёвка под открытым небом. А ещё и Яник изменил маршрут, когда они перебрались через речушку. Взяв восточнее, он надеялся сократить путь. Но при этом, он так же сокращал количество следов на их старом маршруте к озеру. Там уже была протоптана целая тропинка, что могло сыграть с ними злую шутку в последствии. Но Войтеку ничего не оставалось, как идти за ним. Вскоре он попросту начал оглядывается по сторонам любуясь природой.

‒ Блин, слишком сильно забрали на восток, ‒ сказал Яник, выудив из кармана компас.

Войтек не ответил. Но внезапно понял, что в этой части леса было что-то не так. Войтек постоянно запоминал, где росли разные деревья и травы. Сперва он делал это по просьбе Ады. А в последствии это уже вошло в привычку. Надо сказать очень полезную. Он хоть и не знал названий многих видов растений, но мог быстро ориентироваться на местности с помощью них и быстро находить необходимые если бы его об этом попросили. А благодаря украденной Адой книге, его познания в ботаники расширились, как и знания русского. Теперь он знал очень много видов растений и из излюбленные места произрастания. В итоге, Войтек мог делить лес буквально на области в зависимости от той или иной растительности. Бывало так, что в разных местах лес различался очень сильно, а в других приходилось быть крайне внимательным, чтобы заметить различая.

И вот сейчас, чутьё подсказало Войтеку, что лес изменился. И произошло это очень резко. Всё это началось, когда они проходили между двумя пологими холмами. Сосны на них росли очень плотно, а между ними была очень густые заросли кустов и папоротника. На одном из холмов, росла согнутая и прижатая к земле берёза, хороший ориентир. А между холмами пролегала ложбинка, ширеной в несколько метров, почти полностью лишённая растительности и покрытая старой хвоей. Идти по холмам было бы глупой тратой сил, в отличие от прохода между ними.

Миновав эти холмы, они вышли на привычный им равнинный лес. Который, по предположению Яника, должен был идти до озера. Но хоть лес и был с виду привычный, что-то в нём вызывало у Войтека тревогу. Вскоре он понял, что между деревьев растёт слишком много цветковых растений. Травы, для такой местности было тоже многовато. Здесь росли наперстянки, и колокольчики. Какие-то бобовые то и дело стелились по земле своими лозами. А ещё им попалась старая ель, опутанная плющом. Сперва Войтек подумал, что это аналог той аномальной грибной поляны, которую они нашли, убегая от волков. Возможно, что-то в почве влияло на растения, но только на цветочные. А ещё через пару десятков метров, они вышли на розовый куст. Сперва Войтек решил, что это шиповник. Но присмотревшись понял, что это одичавшая роза. При этом, это была именно культивированная, но в последствии потерявшая культуру, роза. Войтек не поверил свои глазам. Но ещё больше его поразило то, что он увидел после.

Они прошли куст. Яник ничего не заметил. А Войтеку захотелось вдруг обернутся. Но повернув налево голову, он остановился.

‒ Здесь, что-то не так, ‒ сказал он тихо.

Яник обернулся. Войтек сделал несколько шагов назад, продолжая смотреть налево. Яник подошёл к нему. И всмотрелся в том направлении, куда смотрел Войтек. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять. Сосны росли в два стройных прямых ряда. Природа не могла порадеть такой феномен. Яник немного поменял позицию, чтобы убедится, что глаза его не обманывают.

‒ Это что блин за курва та токая? ‒ невольно произнёс он.

‒ Можешь считать меня спятившим, но это аллея, ‒ ответил Войтек.