Глава 8

Все были просто безумно рады своему возвращению. Но они были сильно измотаны и истощены. Никто не стал разбирать свою добычу, а просто сложили рюкзаки в угол и расселись по своим лежанкам. У Ады еле хватило сил, чтобы заварить бодрящий напиток, который все называли кофе. И они долго молча сидели у костра, ожидая, когда закипит вода.

‒ Мы можем собой гордится, ‒ заявил Волк.

‒ А раньше, что? Не могли? ‒ поинтересовался Войтек.

‒ Могли, но меньше. Сегодня, я бы сказал, повод для праздника.

‒ Нет, не повод, ‒ возразила Ада, до этого молчавшая всё дорогу назад. ‒ Мы просто напомнили себе, что даже до войны и вне войны, люди жестоки по отношению друг к другу и даже к близким людям.

‒ Вот поэтому я всегда был против детей и родственников, ‒ поддержал её Войтек. ‒ На плодишь, а они тебя бросят. Или ещё хуже.

‒ Притормозите оба! ‒ такой поворот беседы обескуражил Волка. ‒ Я в обще не об этом.

‒ А о чём? О припасах? ‒ Ада неодобрительно посмотрела на него. ‒ Может мы и молодцы, но сделали мы это из-за чистого эгоизма.

‒ Ада, да какая муха тебя укусила? ‒ Волк был удивлён её внезапно переменившемся настроением.

‒ Вот такая, вы меня плохо знаете. Я вообще не та, за кого вы меня принимаете. Взяли меня в команду, думаете я просто девушка в беде. А я… Я делала ужасные вещи, ‒ на глаза её навернулись слёзы.

‒ Ада, ‒ тихо сказал Волк, кладя свою ладонь ей на руку. ‒ Это не важно. Это было до.

‒ Мы все не без греха, ‒ поддержал мрачным тоном его Войтек.

‒ Не знаю… ‒ Ада поникла, ‒ мне стоит вам кое, что рассказать. Даже если вы меня потом прогоните, я не буду на вас злится.

Ада

(Кровавая дева)

Серые тучи слились одну огромную мрачную тёмную материю над Варшавой. Ни один луч солнца не мог пробиться сквозь них и через бесконечные потоки дождя извергающихся из их чрева. Капли были огромные и вытянутые. Они сливались в бесконечный марш, избивающий листья, крыши и людей. В одночасье город погрузился в сумерки. Люди и природа пытались сопротивляется гневу стихии. Но уже через несколько минут люди исчезли с улиц. А природе осталось только терпеть потоки воды, гневно шумя листвой деревьев, да переча непогоде далёким лаем собак.

Капли сильно хлестали по лицу одиноко сидящую девушку в одном из маленьких двориков. Когда-то она любила такой дождь, только наблюдая за ним из надёжного сухого укрытия здания. Но сейчас она не могла уйти из-под ливня. Вода смывала с её лица слёзы и остатки макияжа. А шум заглушал поток бесконечных всхлипываний и рыданий. Она пыталась взять себя в руки, хотела прекратить это и пойти домой, но не могла.

Ветер вырвал лист бумаги, который лежал на лавочке рядом с ней, но дождь тут же прибил его к земле. Это был лист А4 с множеством строк печати и росписей. Возможно, он и имел какое-то значение для мира, но не для неё.

Выписной эпикриз №2456

Пациент: Аделаида Иванова

Возраст: 25 лет (13.09.2005)

Диагноз: Беременность 29 недель. Отслойка плаценты, осложненное кровотечением. Состояние после экстирпации матки.

От воспоминаний о произошедшем Аду потряс новый приступ боли. Не физической, раны уже зажили, а душевной. Она была такой сильной, что хотелось разорвать на себе одежду, кожу, добраться до сердца и вырвать его. Она вцепилась руками в бортик скамьи так, что руки побелели. Она подалась вперёд и попыталась закричать, но смогла выдавить только хрип боли, переходящий в новый приступ рыдания и слёз. Когда этот приступ ослаб, она подняла лицо к серому небу, позволяя холодной воде смыть слёзы и немного освежить её.

Вся одежда на ней давно промокла до нитки. Светлые волосы сбились в один мокрый шлейф, потерявший форму и потускневший от воды. Было холодно и неуютно. Она не боялась заболеть, даже больше, она хотела заболеть. Она жаждала смерти. Но сейчас у неё не было сил даже, чтобы встать с этой лавки.

Ада смахнула с лица воду и, проморгавши глаза, осмотрела двор. Он, казалось, преобразился сейчас под дождём. Было странно наблюдать как ливень превратил места полные жизни в безжизненную местность, разогнав всех по своим укрытием. И в тоже время, он давал некое могущество тем, кто остался под ним, делая их невидимыми, даруя некое подобие подлинной свободы. Но Аде было всё ровно. Она посмотрела на клён, стоящий в центре двора, и её захлестнули воспоминания.

В детстве Ада была самой обычной девочкой, с обычными мечтами, обычной жизнью. Она жила с мамой и папой в этом доме. К ним часто приезжали бабушка и дедушка, они были археологами и почти всё время ездили по стране. Сейчас Ада понимала, что это были самые счастливые годы её жизни. Она обожала истории своих родителей, все вечера когда мама читала ей прекрасные книжки, все дни когда папа весельчак водил её гулять, когда приезжали бабушка и дедушка и она часами слушала их истории, превратились в старые полузабытые сказки. Как и не было всего этого. А когда ей исполнилось семь она пошла в школу. В тот год умер дедушка, разрыв аневризмы брюшной аорты. Ада была слишком мала, чтобы понять всю трагичность ситуации. Бабушке было нелегко оправится, и она уехала в родную деревушку на севере страны. Ада никогда там не была, родители не брали её с собой, оставляя у соседей, а когда она подросла и одну дома, на это время. Они говорили, что бабушка больна, называли её болезнь деменцией, но Ада не понимала этого. Для неё бабушка просто исчезла, а родители отдалились.

После третьего класса они отдали дочку в элитную школу-интернат. Тогда дела у родителей Ады шли хорошо. Ей не нравилось в новой школе, но она привыкла, потому что верила в силу знаний, в своих родителей, в то, что её ждёт хорошее будущие. Учится было тяжело, свободного времени практически не было. Так шли год за годом. Школа, дом, школа. Однажды на каникулах она столкнулась в коридоре своего дома с новым не известным ей мальчиком. Он шёл, держась за руку с мамой, и когда они пересеклись улыбнулся Аде. Ада улыбнулась в ответ. И этот момент остался с ней на всегда. Даже сейчас она не знала почему ей запомнился этот момент.

Когда ей исполнилось 14 она познакомилась с парнем из старших классов её интерната. Ей казалось, что это любовь. Любовь на века. Через месяц он забрал её девственность. После мимолётной боли, она отдалась вся без остатка любимому, наслаждаясь каждому новому чувству, новому движению. В этот день она испытала первый и последний в жизни оргазм. Ада уже тогда выделялась красотой среди своих сверстниц, и наверное, мало бы кто удивился, что она стала женщиной в столь юные годы. Но она скрывала этот факт до своего совершеннолетия. А через год, этот парень бросил её. Простым сообщением в соцсети. Для неё это было сильным ударом. Появились мысли о смерти, ненависть ко всем парням, год она промучилась от душевной боли и слёз в подушке. А потом просто научилась забывать.

В это время она осознала силу своей красоты и привлекательности. Когда ей исполнилось семнадцать, она была на пики популярности. Многие мальчики готовы были в лепёшку расшибиться за её одобрительный взгляд или за мягкое прикосновение. В её уже сформировавшийся список предпочтений входили спортзал, здоровое питание, граничащее с вегетарианством. Ей было противно мясо животных, ей казалось, оно смердит смертью и тухлятиной, а его производство вредит экологии планеты и вселенной в целом. Но всё же она была не глупа и понимала, что без мяса организму будет туго и иногда снисходила до курицы и рыбы. Она планировала прожить долгую и здоровую жизнь. И оставаться самой привлекательной женщиной до самой старости.

В семнадцать она уже встречалась с несколькими парнями одновременно. Все они были старше, работали и дарили ей прекрасные дорогие подарки. Она спала с ними со всеми без зазрений совести. Это порождало слухи в женском коллективе, но Аде было всё ровно. Какая разница, кто называет тебя шлюхой, если ты приходишь на занятия с кольцом за баснословные деньги, обладаешь самым дорогим телефоном и лучшим ноутбуком. Но больше всего ей нравилось упивается властью. Все её парни верили в тот спектакль, который она с лёгкостью разыгрывала перед ними, претворяясь легкомысленной дурочкой. Но она была далеко не такой. Её красота была ровна её уму. И она упивалась тем, как сильные волевые мужчины превращаются в послушных овец, сами того и не подозревая. Аде нравилось наблюдать за лицами своих партнёров во время оргазмов, как каждое движение её бедер, губ, иногда рук, подталкивают её жертв к краю пропасти из которой нет выхода. Сама она уже не испытывала оргазмов. Но её жертвы не могли забыть минуты близости с ней. Она с холодной усмешкой слушала, как они поют ей дифирамбы, обещая всё новые и новые подарки и блага. А потом она просто бросала их, оставляя на память следы глубоких шрамов на их сердцах, такие же как был и на её собственном.

Выпустившись из школы, Ада не поступила в институт, чем сильно огорчила родителей. Она закончила курсы фитнес тренеров и устроилось работать в один из респектабельных клубов Варшавы. Но потом из семьи ушёл отец к другой женщине. Ада не винила его. К этому времени она уже принимала всё, что подкидывала ей вселенная как должное, делающие её лучше и сильнее. Мама уехала жить к бабушке, оставив Аде квартиру. И вот тогда началась её светлая полоса. Она неплохо зарабатывала, быстро став профессионалом своего дела, её общая эрудированность и острый ум помогали ей быстро добивается повышения. Не забывала она и о спонсорах, которых с лёгкостью затаскивала к себе в постель и выжимала до капли. Ада любила хорошо развлекаться, посещая клубы, вечеринки, проводя вечера с подругами. При всей её ненависти к мужчинам, Ада не была злой. Она любила животных, искусство во всех его проявлениях, любила читать и даже заботилась об окружающих. Но так дела шли недолго, в стране начал нарастать кризис. Доходы упали, жить так беззаботно как прежде не получалось. А раскручивание людей, уже приелось и воспринималась, как подработка.

А потом, случилось нечто невероятное, то, что заставило Аду пересмотреть взгляды на её жизнь. Она забеременела. Толи таблетки дали сбой, толи Ада допустила в расчётах ошибку, но она забеременела от помощника директора одного из банков. Ада не хотела ничего менять в этой ситуации, и просто оставила ребёнка. Отец, как она и ожидала бросил её. На что Ада просто махнула рукой. Она могла справится и сама. Более того она хотела справится сама. Ей выпал шанс принести в мир нечто новое, создать новую жизнь, и защитить её от собственных ошибок. Ада внезапно осознала, какой эгоисткой была всю жизнь. Но теперь у неё будет шанс всё исправить.

Она никому не рассказывала о своей беременности, на работе она просто взяла отпуск за свой счёт, когда живот уже было невозможно скрыть от окружающих. И с головой погрузилась в подготовку и томительное ожидание рождения её ребёнка. Но на 29 неделе, она проснулась посреди ночи, от желания сходить в туалет по большому. Но сев в кровати она поняла, что что-то не так. Простынь под ней была влажная и издавала мерзкий хлюпающий звук при каждом её движении. Она незамедлительно включила свет. Вся постель была залита кровью. Ада в ужасе, понимая, что теряет силы схватила с тумбочки телефон и набрала номер скорой помощи. Быстро объяснив оператору, что случилось и куда надо приехать, она схватила клатч с документами лежащий на столе на подобный случай. И заперев за собой дверь вышла из дома. Она чувствовала, как тёплая кровь струится по её ногам, чувствовала, как шлёпает по полу оставляя кровавый след. На улицы ей не пришлось долго ждать.

Вскоре сияя синими маячками во двор, въехала машина скорой. Врач, пожилой мужчина, увидел страшную картину. У подъезда в ночной жёлтой рубашке стояла девушка, она слегка согнулась, и вся дрожала. Её лицо было бледное, как саван. Подмышкой она прижимала клатч из которого торчали листы каких-то документов. Подол её рубашки был залит багровыми разводами крови. Она стояла в разрастающейся тёмной лужи жидкости, струившейся по её ногам.

‒ Помогите, ‒ прошептала Ада, чувствуя, как наворачиваются слёзы на глаза. Как темнеет её взор.

Двое помощников выбежали из солона машины, подхватили под руки и повели в машину. Она подумала, что запачкает им салон. Но сил сопротивляется у неё не было.

‒ Вы Аделаида Иванова? ‒ спросил доктор. Ада кивнула и лишилась чувств.

В себя она приходила лишь когда её везли по коридору в операционную. Она слышала крики медиков, но не могла разобрать слов. Её били по щекам, но она не могла открыт глаза. Очнулась она только через три дня. Живот ужасно болел, и где-то над сердцем нависла ужасная чувство потери. Вскоре пришёл доктор. Молодой человек чуть старше Ады, в стильных очках и зелёном хирургическом костюме.

‒ Мы сделали всё возможное, но ребенка спасти не удалось, ‒ сказал он. Он смотрел на Аду, а она не могла скрыть слёз. ‒ К сожалению, мы не могли остановить кровотечение и нам пришлось удалить вам матку. И всё ровно вы чуть не погибли. Когда вам станет лучше мы переведём вас в общую палату.

Ада впала в кататонию от этих новостей. Её очень долго продержали в больнице, опасаясь за её психологическое состояние. Даже её шов на животе уже зарубцевался к тому времени, когда её выписали. Одного из знакомых она попросила привести ей вещи из дома. Но стоило ему попытается пожалеть Аду, как он был с благодарностью отпущен на все четыре стороны. Ада уже прошла весь курс реабилитации в больнице и не видела смысла оставаться на больничном, она хотела взять себе больше групп и с головой уйти в работу.

Приехав домой, она не смогла себя заставить даже войти в подъезд. Ей было больно и страшно, как никогда раньше. Она просто смогла дойти до скамейки и рухнуть на неё, сжимая в руке проклятый эпикриз. А потом начался дождь, как будто бы сама погода оплакивала её утрату. Ада чувствовала, что она теперь перестала быть человек, перестала быть женщиной. Теперь она была уродом, калекой, запертым в красочной оболочке. Теперь её последние надежды на жизнь рухнули. А она так хотела стать Мамой.

В этот момент она заметила, что во дворе она не одна. Через арку во двор вошёл мужчина. Он бросил быстрый взгляд на Аду и быстрым шагом направился к её подъезду. «Наверное решил, что я не нормальная» ‒ подумала Ада. Она узнала этого человека по странной быстрой походке. Это был её сосед, кажется его звали Сергей. Это был тот мальчик, которого она видела когда-то давно в коридоре. Теперь он возмужал, изменился. Он больше не улыбался ей, а все их встречи заканчивались короткими обменами стандартных фраз. Сколько она себя помнила, он всегда был угрюмый, и всегда, казалось, был чем-то недоволен. Ада считала его неудачником каких много в этой стране и никогда не рассматривала его в качестве потенциальной жертвы. Но в душе ей было его жаль. Она чувствовала, что за его злой маской скрывается какой-то конфликт. И это делало его интересным и таинственным.

И сейчас глядя как он, стоя под козырьком подъезда отряхивается и похоже ругается, она захотела его. Захотела, но не как всех остальных. Захотела по-настоящему, по-человечески. Чтобы всё было мило, поцелуи объятья. Чтобы у них был секс, только не заставлять его влюбится, а влюбится самой. Она хотела не «дать» ему, а отдаться на его милость. И чтобы потом лежать и слушать его комплементы и искренне им радоваться. Но теперь они с ним разминулись, раньше он был ей неинтересен, а теперь большой вопрос станет ли она интересна ему. Может быть она бы сейчас пошла бы в дом, поднялась на этаж и позвонила в его квартиру. Но представив, как страшно это будет выглядеть со стороны, она слегка ухмыльнулась. Эти мысли, навязанные бесконечным холодом одиночества и покинутости, начали исчезать, Ада почувствовала, что её знобит.

Она собралась с духом и поковыляла домой. Её мокрая футболка намокла и сильно облепила её фигуру, подчеркнув её женственность и красоту, но здесь до этого не было никому никакого дела. Открыв дверь в квартиру, она обнаружила на полу кровавые следы. Прихожую давно вымыли, но в квартире всё напоминало о той злополучной ночи. В воздухе стоял мерзкий тяжёлый запах железа, даже на языке проступил вкус разлагающейся крови. Ада быстро сходила за ведром и шваброй и оттёрла весь пол в квартире не раздеваясь, продолжая мёрзнуть и трястись. Только потом она позволила себе принять душ и переодеться. Сев на кухне у окна, руку сами вытащили смартфон и набрали номер мамы.

‒ Доченька, привет. Как твои дела? ‒ спросил знакомый й и любимый голос матери на том конце провода.

‒ Всё хорошо, работаю, ‒ сдерживая слёзы ответила Ада, духу чтобы рассказать о случившемся у неё не хватало. ‒ А как ты? Как бабушка?

‒ С бабушкой всё хорошо, и я не хвораю. Приедешь к нам с огородом помочь? А то нам уже сложно, ‒ попросила Мама.

‒ Вы же меня раньше не приглашали? ‒ удивленно спросила Ада.

‒ А теперь приглашаем, ‒ ответила мама. ‒ Что-то голос у тебя какой-то хриплый. Ты не заболела, а дочка?

‒ Нет, всё хорошо. Пришли мне адрес СМС, а я как время будет к вам приеду.

‒ Хорошо, береги себя.

‒ И вы тоже… Берегите себя.

Ада повесила трубку и телефон безвольно выпал у неё из рук на стол. Она тихо заплакала. Посидев так какое-то время она встала и пошла в спальню. Её уже не знобило, но одолевала слабость. Хотелось спать, а лучше и не просыпаться. Войдя в комнату, она увидела свою кровать, теперь она вызывала чувство отвращения. Простыне залиты коричневой засохшей кровью, пропитавших матрац на сквозь, пятна на ковре от её ног и страшное зловоние смерти. Ада невольно подумала, что это кровь её ребёнка. Она не сможет больше никогда прилечь на эту кровать снова, и не сможет пригласить сюда мужчину. Ада отошла в угол спальни и легла на ковёр, свернувшись калачиком. Она начала тихо плакать, одновременно проклиная всех и жалея себя. Вскоре она уснула, долгим беспокойным сном.

Ада проснулась до будильника. В комнате царил полумрак. Она развалилась на полу и стеклянным взглядом уставилась в потолок. В свете пасмурного утра белый потолок казался грязно-серым, как будто покрытый пеплом. Бушевавшая в ней буря эмоций утихла за ночь. И на смену нестерпимой боли и одиночества пришла полная апатия. Но не было не каких признаков плохого самочувствия после вчерашнего переохлаждения. Она даже удивилась, как же стояк и закалён её организм. Сейчас ей стало даже обидно из-за этого.

Ада с большим трудом заставила себя подняться. Завтракать она не стала, аппетита не было. Она сразу принялась приводить себя в порядок, перед работой, после которой планировала прибраться в квартире. Выкинуть из неё все, что напоминает о этой боли и может быть продать её и уехать к маме. Но такие решения требовали серьёзного обдумывания, а это Аде давалось тяжело. После легкого душа, она долго пыталась понять лишился ли мир красок на самом деле или в этом виновата пасмурная погода, грозившая очередным дождём. Внезапно, её отвлек звонок телефона. Она посмотрела на дисплей, звонил отец ребёнка.

‒ Алло, ‒ тихо сказала она, подняв трубку.

‒ Ада, здравствуй, ‒ раздался до боли знакомый голос на том конце провода. Низкий хрипловатый баритон, до тошноты официальный и раздражающий.

‒ Здравствуй, Карл. Чего ты от меня хочешь? ‒ равнодушно ответила Ада. ‒ Ты же отрёкся от меня.

‒ Ада, не строй из себя недотрогу. Я знаю, что случилось. Я звоню, спросить не нужна ли тебе помощь.

‒ Помощь? Да как ты смеешь! После твоих слов, ты думаешь я конченная дура, чтобы в это поверить?! ‒ Ада горько засмеялась, её тон изменился, стал угрожающе шипящим. ‒ Ты рад, что всё кончилось, Карл. Звонишь позлорадствовать, ведь теперь никто не подаст на тебя на алименты. Да, Карл, теперь ты можешь спать спокойно. Он мёртв.

‒ Ада, ты не понимаешь, что говоришь. Ты в шоке…

‒ Да, может быть я и в шоке, но я не спятила! ‒ прервала его Ада. ‒ Знаешь, что засунь свою помощь себе в жопу! Старый импотент!

‒ Ах ты шлюха! Я к тебе…

Ада прервала звонок. И с силой ударила по экрану телефона. Тот выдержал, а ей немного полегчало. Через минуту он снова зазвонил. Ада сбросила вызов и заблокировала контакт. Она рассмеялась, это был горький и страшный смех человека, балансирующего на грани безумия. Но в последний момент она смогла взять себя в руки. Смахнув навернувшиеся на глаза слёзы, она продолжила собираться на работу.

Когда она закончила, уже было невозможно сказать, что эта девушка переживает тяжёлую утрату. Она улыбнулась своему отражению в зеркале, и эта улыбка прекрасно дополнила облик молодой привлекательной женщины. Только вот, что это уже не женщина почти никто не знает.

Перекинув через плечо сумку со спортивной одеждой, она вышла в коридор. Закрывая дверь, она увидела, что из квартиры содей вышел Сергей. Он быстрым шагом направился к лестнице.

‒ Доброе утро, ‒ поздоровалась с ним Ада, вкладывая в эти слова всё своё обаяние. Она хотела проверить и в первую очередь убедить себя, что всё ещё привлекательна.

‒ Здравствуй, ‒ холодно ответил Сергей, пройдя мимо и даже не взглянув на неё. Аду это обескуражило.

Сейчас, её просто хотелось пообщается хоть с кем-нибудь, может быть даже переспать. Но после этого слова, в её настроении, что-то переменилось. Ей вдруг стало интересно, что происходит с этим человеком, что может заставить его пройти мимо девушки и даже не посмотреть в её сторону. Он всегда был нелюдим по меркам Ады. Но сейчас, казалось, она могла его понять. Неужели и её ждет такая же судьба? Ей казалось, что этот «неудачник», обрёл для неё некое сакральное значение. К сожалению, сейчас она не могла определится, что с ней происходит и просто быстро списав всё на свой стресс, поторопилась на работу.

Работа шла тяжело. В голову лезли разные мысли и ей приходилось их постоянно отгонять. Она думала обо всём, начиная от возможных отношений с Сергеем, заканчивая вечерним суицидом, но не о тренировках. Аде было невероятно сложно сосредоточится на группе и упражнениях. Она слишком часто сбивалась с ритма, путала подходы и пропускала упражнения. К счастью, сегодня у неё были только группы новичков, они не замечали, как рассеян их тренер. А последняя группа, так и вовсе не явилась в полном составе. Она досидела до конца своего времени и закрыв зал, пошла домой.

Погружённая в свои мысли, Ада не замечала, как изменился город. Не замечала испуганных спешащих куда-то людей. Не заметила она и куда-то едущих с огромной скоростью военных грузовиков. И подозрительных машинах, разъезжающих по дворам. У подъезда её дома как раз стоял один из подобных автомобилей. Рядом с ним стоял подозрительного вида мужчина, от которого веяло каким-то зловещим холодком. Он был моложе Ады, но всё ровно внушал страх. Заметив её, он как-то недобро улыбнулся и облизнул губы. Аде это показалось чем-то противоестественным. От его взгляда по спине побежали мурашки. Ада быстро вошла в подъезд и на мгновение остановилась, прислушиваясь не идёт ли он за ней. Но парень оставался у машины.

Ада почти поднялась на этаж, когда услышала голоса в коридоре. Она уже почти поднялась, когда услышала звуки выстрелов. От ужаса она оцепенела, заметив в последний момент несущегося на неё Сергея. Он прыгнул на неё. Она вскрикнула, падая вместе с ним и котясь вниз. За их спинами раздалась автоматная очередь, разбившая стекло на лестнице. Ада была в ужасе. Но открыв глаза она увидела над собой Сергея. Это был уже не он. Нечто дремавшее в нём проснулось, из неудачника в мгновение ока он превратился… Ада не знала, что пред ней уже был Волк. Его взгляд был не обычный понурый и недовольный, который она привыкла видеть при их кратковременных встречах, это был взгляд сильного волевого человека. Ни один мужчина не смотрел так на Аду. И в этот момент с ней, что-то случилось. Она была готова доверится ему и знала, что только он во всём мире сейчас смотрит на неё как на человека. Ни как на объект для удовлетворения своих низменных потребностей, ни как на что-то недостойное или просто дорогую игрушку. Он смотрел на неё как на личность. И в его взгляде Ада могла рассмотреть всю его силу, скрытую где-то глубоко в нём.

Он схватил её за предплечье поднял на ноги и потащил вниз. Всё происходило так быстро, что Ада не сразу поняла, что случилось. Он стащил её с лестницы. Вытащил на улицу. Выстрелы, крики. И вот она уже в машине. Только сейчас она поняла, что потеряла сумку. Сергей спросил, как её зовут, а она даже не в силах сдержать свой страх разрыдалась. Похоже она всё же смогла, что-то ответить ему, потому что он разрешил называть себя Волком. Сейчас, она была так подавлена, что полностью отдалась на милость событий, не понимая, что происходит вокруг.

Она пришла в себя в момент, когда Волк резко развернул машину и помчался к центру города.

‒ Что… Что происходит? ‒ Ада стряхнула с глаз последние слезинки. Адреналин наполнил её тело, она вся содрогнулась от крупной дрожи, но она силилась противостоять нарастающей панике.

‒ Там оцепление, ‒ ответил Волк, не отрывая взгляда дороги. ‒ Перекрыли выезд, вся надежда, что с запада ещё есть проезд. Поедем через площадь у университета.

‒ Я не понимаю… ‒ растеряно сказала Ада, и в этот момент в одном и зданий впереди прогремел взрыв.

Здание покосилось и начало сползать на дорогу. Прямо за ними в землю ударил снаряд. Машина подпрыгнула. Волк принялся матерится, пытаясь удержать управления и не влететь на груду обломков. По всему городу гремели взрывы. Слышалась стрельба. В небо подымались столбы дыма. Прямо над улицей небо прочертило звено истребителей.

‒ Война! Война началась! ‒ крикнул Волк. ‒ Пригнись!

Ада схватилась за голову и вжалась в сидение. Волк вывернул руль резко уходя вправо от несущегося на него БТРа. На площади была настоящая мясорубка. Из далека были видны валяющиеся там тела, воронки от взрывов. Университет был объят пламенем. Воздух рвали выстрелы и пролётные траектории пулемётного огня. Проезжать через неё было самоубийством. Волк свернул на правую примыкающую улочку, в надежде, что они смогут объехать этот бой.

Внезапно из-за угла прямо под колёса выпал человек в военной форме. Было похоже, что он убегал от кого-то. Волк ударил по тормозам. Машина завила. В этот момент в военного влетело две пули. Из-за того же угла на дорогу выбежал парень. Он остановился над солдатом и пустил ему контрольный в голову. А потом вскинул оружие и прицелился прямо в Волка. Глаза парня были абсолютно безумные, наполненные ненавистью и злобой. Но он не торопился стрелять. Внезапно он отвёл ствол в сторону и выстрелил. Волк посмотрел в зеркало заднего вида. Рядом с машиной упал вооруженный человек в такой же полосатой тельняшке, как и те, кто расправился с его семьёй. Волк на секунду обрадовался, что у них появился союзник. Но парень, не спуская его с прицела направился к водительской двери. Ада тихо заскулила от страха.

‒ Из машины, живо! ‒ крикнул парень, целясь в упор в Волка.

Волк даже не посмотрел в его сторону.

‒ Если хочешь увидеть восход, садись назад, ‒ тихо, но очень уверенно, почти угрожающе, сказал он.

Парень заколебался, потупил взгляд, а потом, подхватив свой автомат, резким движение открыл боковую заднюю дверь и плюхнулся на сидение.

‒ Гони! ‒ крикнул он, голос его дрогнул.

Волк рванул с места так, что всех буквально вдавило в их сидения. Но уже через минуту в затылок Волка уперлось холодное дуло автомата. Он посмотрел в зеркало заднего вида. Оскалившись, парень держал автомат трясущимися руками, причём палец его лежал прямо на спусковом крючке.

‒ Вы на чьей, мать его стороне? ‒ прошипел он. ‒ Армии или сраных патриотов?

Ада быстро принялась осматривать пространство перед собой в поисках того, чем можно было бы защитится.

‒ Не на чьей, ‒ спокойно ответил Волк. ‒ Опусти оружие.

‒ Не умничай мне тут! Отвечай на грёбанный вопрос!

Волк резко ударил по рычагу удерживающие сидение на месте. Оно рвануло назад, ударив парня по ногам. Тот потерял равновесие и хотел было выстрелить, но Волк швырнул в него нож из-под сидения, который там держал отец. Нож пригвоздил рукав его рубашки к сидению.

‒ Мы сами за себя, ‒ всю так же спокойно ответил Волк. Парень, кажется, поостыл и теперь просто сидел, рассматривая нож в рубашке. ‒ Я Волк, девушку зовут Адой. Мы хотим выбраться из города, живыми. Ты можешь нам помочь. Как тебя зовут?

‒ Войтек. Войтек Янковский, ‒ ответил парень. ‒ Вы, блин, точно не с этими?

‒ Точно, ‒ ответил Волк. Ада уже с любопытством рассматривала Войтека. Она кивнула ему в знак солидарности с Волком. ‒ Ты не знаешь, что случилось?

‒ Я не…

Внезапно воздух над машиной рассекла пулемётная очередь. На дорогу за ними вылетел военный броневик и не разбираясь открыл огонь.

‒ У тебя оружие! Стряхни их! ‒ крикнул Волк.

Войтек кивнул. Он быстро опустил окно в двери и вылез в него как в голливудских фильмах. Ада схватила его за штанину джинсов. Войтек прицелился, крикнул, что-то про отечественные дороги и пустил в броневик очередь. Пули разбили фару и, каким-то чудом пробили что-то под капотом. Машина потеряла управление и врезалась в фонарный столб. Войтек крикнул что-то победное и полез обратно в салон. Внезапно машину подбросило. Войтек ударился головой о потолок и повалился на заднее сидение потирая ушибленное место.

‒ Они ставят заграждение! Держитесь! ‒ закричал Волк.

Ада закрыла лицо руками, последнее что она увидела, была пара солдат, прыгающие в разные стороны от несущейся на них машины. Затем последовал удар о деревянное ограждение. Волк утопил газ. Машина взревела, как бешенная. Войтек схватился сидение, пытаясь хотя бы сесть. Послышались крики солдат, застрекотали пулемёты. Волк вильнул. Но одна пуля прошла навылет сквозь заднее и лобовое стекло. Войтек вскрикнул и уронил автомат на пол. Ада обернулась, ожидая самого худшего. Войтек держался за правое плечо. Рукав рубашки побагровел от крови.

‒ Под окном аптечка! ‒ крикнул Волк.

Войтек быстро нащупал её и схватив открыл. Рассыпав все лекарства, он схватил бинт. И принялся останавливать себе кровь, зажав один конец бинта в зубах и туго наматывая его вокруг плеча.

‒ Блин, это было близко, ‒ сказал он, сквозь зажатый в зубах бинт. Машину подбрасывало на ухабах и это осложняло ему работу.

‒ Волк! ‒ вдруг вскрикнула Ада.

‒ Я знаю, мы за городом! ‒ ответил Волк казалась не замечая, на что она указывает.

‒ Волк! Двигатель! Двигатель перегрет! ‒ кричала она. Но волк всё сильнее давил на газ.

‒ Успокой его! ‒ крикнул Войтек. ‒ А то восхода нам не видать!

Внезапно под капотом что-то глухо стукнуло. Из-под него в салон пошёл дым. Волк выжал тормоз. Ада заметила на обочине человека в форме МЧС. Он в последний момент успел спрыгнуть в кювет, уходя от удара. Машина снова пошла на юз. Тормоза орали как сумасшедшие. Войтека кинуло прямо на сидение Ады. Сама она удержалась в кресле, только благодаря ремню безопасности. Волк ударился головой об руль. Машину слегка занесло, но она не перевернулась только чудом. Остановившись поперёк пустой трассы. Несколько минут все сидели, пытаясь отдышатся и приди в себя.

‒ Эй! В машине! Все целы! ‒ услышали они как из зовет чуть не сбитый ими пожарный.

***

Ада замолчала, глядя себе под ноги.

‒ Теперь вы знаете правду. Волк, ты был прав на счёт меня, ‒ грустно добавила она.

Волк осторожно положил свою ладонь на руку Ады.

‒ Мы все услышали твою историю, и сделали выводы. Но это не делает тебя плохой. Ты одна из нас. И у нас нет поводов тебя ненавидеть, ‒ сказал он.

Ада улыбнулась, но только на мгновение.

‒ Но… ‒ начала было она.

‒ Ада, не кори себя, ‒ сказал Яник. ‒ Если ты думаешь, что мы отвернемся от тебя после того, что узнали, то ты ошибаешься. Ты часть нашей команды.

‒ Да! ‒ вступился Войтек. ‒ Мы ведь все не без греха. У всех до войны, что-то было. Но сейчас мы одна команда. И мне… Нам нравятся знать, что ты наша подруга.

‒ Видишь, даже Войтек оценил твою искренность, ‒ добавил Волк.

‒ Спасибо. Спасибо вам всем, ‒ глаза Ады намокли, но слёз она не пустила.

Войтек взял в руку свою кружку и подняв над головой торжественно произнёс:

‒ Давайте выпьем за нашу прекрасную Аду! Которая, превозмогая боль утраты, всё ровно осталась с нами.

‒ И за её прекрасные знания природы! ‒ добавил Волк. Ему показалось, что рассказ Ады тронул Войтека сильнее всех.

Они дружно чокнулись кружками и рассмеялись.

‒ Что тебя беспокоит? ‒ тихо спросил Волк, видя, что Ада всё ещё мрачна.

‒ Мама и бабушка, ‒ ответила она. ‒ Я боюсь, что и их уже нет в живых. Ты хотя бы знаешь, что твои родители мертвы, а я… Ой, прости, пожалуйста.

‒ Ничего страшного, я понимаю твою обеспокоенность. Может с ними всё хорошо, если их деревня расположена в таком же глухом месте, как и мы, война могла их не тронуть.

‒ Не знаю, ‒ задумчиво ответила она. И тут же обеспокоено добавила. ‒ Ты точно не обиделся?

‒ Нет, я понимаю, что наши переживания могут заставлять говорить разное друг другу. По сути, человек всегда эгоистичен и всегда одинок, даже если он с кем-то, ‒ ответил Волк, задумчиво глядя в окно. За которым на небе исчезали последние проявления света.

«Я бы не хотела, чтобы ты был одинок», ‒ про себя подумала Ада.

‒ Пессимистично ты настроен, ‒ сказала, она. ‒ Может, тебе стоит меньше задумывается о таких вещах?

‒ Это всё ровно, что пытаться, попросить тигра не есть мясо, ‒ улыбнулся Волк. ‒ Такая у меня натура, реалистичная. Так твоё настоящее имя Аделаида?

‒ Да, страшно уродливое и длинное, ‒ с милой усмешкой ответила Ада, ей понравился проявленный к ней интерес. ‒ А ты знал, что у меня тоже Имперские корни?

‒ Даже не догадывался до сегодняшнего вечера. Даже удивлён, что ты сохранила такую фамилию.

‒ Поэтому я и осталась с вами. Иначе расправившись с тобой, эти патриоты взялись бы за меня.

‒ Только поэтому? ‒ удивился Волк.

‒ Не только, ‒ игриво ответила Ада и громко произнесла. ‒ Давайте спать, а то глаза слипаются.

‒ Давайте, ‒ согласился Войтек. Они с Яником увлеклись спором о том, как изменится лес к осени.

Они принялись готовится ко сну. И вскоре пожелав, друг другу спокойной ночи улеглись на лежанки. Все устали и засыпали быстро. Этого Яник и ждал. Его сейчас одолевала буря противоречивых эмоций и ощущений. Он одновременно и боялся, того, что может случится, и страстно желал снова увидеть это волшебство. Его страх граничил с возбуждением и любопытством. А где-то на окраинах сознания ютилось понимание полного безумия происходящего. Ему казалось, что в зазываниях ветра и в шелесте деревьев за окном, он слышит тихий одинокий зов.