Подавленные воспоминания

Дверь открылась, когда бабушка зазвонила в третий раз. Баба Катя пригласила их в однокомнатную квартиру. Пожилая целительница в вязанном жакете с седыми волосами, переливающими голубым, угостила девятилетнюю робкую девочку конфетой. Потом женщины ушли на кухню, оставив её одну.

— Старушки, говоришь, испугалась? — донеслось из кухни.

— Да, во сне увидела.

— И что же хотела старуха?

— Что-то просила отдать.

Крепко сжав в руке конфету, Лиля сидела на кровати напротив балконного окна и боялась пошевелиться. За окном медленно вращалось чёртово колесо. Оно набирало скорость и становилось подобно зеву огромного зубастого червя, готового засосать окружающее. Чудище приближалось. На подоконнике шевелило когтистыми щупальцами огромное алое, норовящее выползти из горшка. Рядом старый фикус шуршал громадными листьями, словно чёрные безголовые птицы махали крыльями. На полу круглый ковёр, связанный из цветных лоскутов, закручивался в улитку, открывая портал. Четырехлапый граммофон на комоде царапал пластинку и шипел, как плащеносная ящерица. На обоях сновали многочисленные пауки и плели паутину.

— Ну ничего, — проговорила Катя, входя в комнату, — мы мигом испуг снимем и увидим, что нашу малютку напугало.

В руках у целительницы были две миски: в одной — расплавленный воск, а в другой — вода. Баба Катя занесла миску с водой над головой девочки и, что-то наговаривая, влила в неё воск. Воск застыл, приобрёл причудливые формы, среди которых явственно виднелось морщинистое старушечье лицо. Баба Катя передала миски бабушке, а сама забрала воск и, наговаривая, крошила его в тарелку, снимая испуг слой за слоем. Пожилые женщины повторили процедуру три раза, пока слитый воск не застыл с абсолютно гладкой поверхностью.

Лиля поднималась по винтовой лестнице без перил на самый верх к крошечному окну в башне. Единственный луч света пронизывал мрак, поглотивший нижние этажи. Чем выше она поднималась, тем уже становилась лестница, и круче ступени. Наконец она добралась до подоконника, и окно внезапно стало огромным — пустота за окном была всеобъемлющей. Башня начала разрушаться, словно была собрана из костяшек домино, и Лиля выпала из окна. Девочка летела вниз в тысячазубую пасть вращающегося червя.

Лиля открыла глаза. Она лежала на кровати. За столом бабушка и баба Катя пили чай и раскладывали карты. Заметив, что девочка проснулась, баба Катя спросила:

— Снова страшный сон? Запомни, милая, никогда не бойся своих снов и фантазий. Ты всегда можешь ими управлять, изменить.

Лиля смотрела на пасть червя, который уже приблизился к балкону, заслонив свет, и вот-вот поглотит всё пространство, комнату, в которой она находилась.

— Могу, — уверенно сказала девочка и представила, как из пасти выпадают многочисленные клыки, а вращение замедляется. Превращаясь в разноцветный леденец, колесо начало отдаляться. В комнате стало светлее. Больше ничего не пугало девочку. Всё вокруг обрело нормальную форму и перестало угрожать.

— Смотри-ка, а у тебя алоэ зацвело! — сказала бабушка.

— Что? — удивилась целительница и оглянулась. Она увидела многочисленные стрелки огненных цветов, выпущенных алоэ, и выронила карты из рук. Кто-то искажал, улучшал реальность. Кто-то, кто видел старуху в истинном обличье: облезлую, с глубокими морщинами. Кто-то, кто был сильнее. И эта сила, которую она сама только что освободила, манила аппетитным ванильным пирогом. Старуха потянула к девочке когтистые руки со словами:

— Отдай! Отдааай!

Но Лиля больше ничего не боялась. Она, улыбаясь, смотрела на ничего не подозревающую бабушку, пьющую чай и застывшую бабу Катю.