Разговор с зеркалом

Оракул сидел неподвижно, как статуя, со скрещенными на груди ладонями в чёрных лаковых перчатках без швов. Это был высокий мужчина в монашеской одежде из тёмно-синей ткани. Шлейф из такой же ткани покрывал его ноги и пьедестал, на котором он сидел. Лицо оракула скрывал зеркальный шлем в виде сферы. Клиенты молчали, следуя правилу, ни о чём не спрашивать, и всматривались в шлем. В приглушенном свете студии шар оракула отражал посетителя, но потом изображение искажалось и каждый видел что-то своё. Какие бы образы не показывал шар, все оставались довольны, словно находили ответы на давно мучавшие вопросы. Поток посетителей не прекращался. Кто-то хотел увидеть прошлое, кто-то будущее.

Сеанс начинался после захода солнца и продолжался почти до рассвета. Оракул не успевал принимать всех желающих за сеанс, потому в очередь записывались заранее. Когда ушёл последний клиент, Давид снял с головы шлем и повертел его в руках. Он всё чаще в последнее время всматривался в него словно пытаясь разрушить тишину мучавшим вопросом, но шлем только отражал окружающее и ничего не показывал:

— Тоже хочешь поговорить с оракулом? — спросил ассистент Том, возясь с проводами под пьедесталом.

— Ничего не вижу, а ты?

— Приятель, я сам создаю образы.

— Как ты их угадываешь?

— Никак! Это бессвязные, ни на что не похожие картинки, которые цепляют воображение и понеслось… Это чисто психология, мы с Дэном использовали такое в сеансах с гаданием, — Том сделал паузу и продолжил, — кстати он на днях вышел. Хотел поговорить с тобой.

— Нам не о чём разговаривать, — отрезал Давид.

Он аккуратно поставил шлем в чемодан, снял и сложил рядом костюм.

— Я отсыпаться.

— Давай.

Давид шёл по запутанным, тёмным улицам. Каждый шорох мог таить в себе опасность, но ему было всё равно. Он знал, что неизбежное случится, как этого не избегай. Они с Дэном вместе начинали спиритические сеансы, но потом Дэн занялся гаданием. У него была хорошая клиентура, но его обвинили в мошенничестве и посадили. Дэн винил Давида в том, что тот ничего не сделал, чтобы вытащить его. Но Давид не мог.

Он снова оказался в том переулке, где видел оракула. Зеркальный шар и монашеская роба. Давид пытался догнать самозванца, но когда он забегал в переулки, куда скрывался оракул, то оказывался в тупике, а тот появлялся в совершенно противоположном месте. Девид продолжал преследовать неизвестного, но оракул не уходил, а расстояние между ними только увеличивалось, пока тот не исчез. Давид не мог понять, что за чертовщина происходит. И с тех пор вглядывался в шлем пытаясь увидеть, понять, что ему хотят сказать. Но зеркало молчало.

А теперь на горизонте появится Дэн с обвинениями. Давид тревожился по этому поводу. И тут на улице вновь появился оракул.

— Стой! Кто ты? Что тебе нужно? — кричал он, преследуя силуэт, но тот вновь скрылся за поворотом, оказавшимся тупиковым. Давид бежал по улицам, нырял в переходы и внезапно оказался лицом к лицу с оракулом.

— Что тебе надо? Кто ты?

— Правило, ни о чём не спрашивать! — многоголосо сказал силуэт.

— Покажи!

Зеркало шлема отражало усталое лицо Давида, но затем изображение стёрлось. Он увидел себя со стороны у студии Дэна. Вот он набирает номер. Через какое-то время приезжает полиция и арестовывает Дэна. Давид уходит в тень. Но затем видит себя со спины перед оракулом, словно кто-то снимал его на камеру.

— Что за чёрт? — выразился Давид. Он хотел обернуться, но отражение в зеркале шлема обернулось на секунду раньше, и он увидел своё удивлённое лицо. Кто-то нанес ему удар, он упал. А в шлеме вновь стоящий спиной Давид оборачивался, получал удар и вновь оказывался перед оракулом невредимым.

Изображение повторялось словно записанное. Когда Давид всё же обернулся, ожидая схватить удар, рассвет уже окрашивал мир в цвета. Вокруг никого не было. Оракул тоже исчез. Давид понял видение. Он взял телефон и набрал номер:

— Дэн? Нам надо поговорить.

— Дэн? — наигранно удивлялся Том появлению своего прежнего партнера на вечернем сеансе, — что ты здесь делаешь?

— Девид решил, что я должен занять его место. Теперь я буду оракулом. Спасибо, друг, без тебя ничего не получилось бы.