Повестка в рай (Юррик)

В дверь постучали. Неудивительно — звонок давно не работал. Удивительно другое — стучать в его дверь было совершенно некому. Тем более в полночь.

Он, оторвавшись от телевизора, прислушался — может, показалось?

Стук повторился — негромкий, интеллигентный даже, если можно было так охарактеризовать обычный стук в дверь. Если бы Дмитрий Сергеевич только догадывался, что принесёт ему этот полуночный стук… Он бы вообще не стал открывать!

Но любопытство скучающего обывателя победило нормальную осторожность пожилого человека и поскольку мужчина проживал один и прислуги не имел, ему пришлось самому подняться и проследовать в прихожую.

— Кто там? — задал он протокольный вопрос.

— Дмитрий Сергеевич Платиновский здесь проживает? — послышался отзыв из-за двери.

Несколько успокоенный информированностью ночного посетителя, гражданин Платиновский приоткрыл дверь, не снимая однако цепочки.

Падающий из прихожей свет выхватил из тьмы (лампочка на площадке уже года два, как перегорела) небольшую фигурку неизвестного мужчины. С виду вполне приличного.

— Вам повестка, — мужчина показал небольшой клочок бумаги. — Можно зайти?

Немного удивившись и подумав про себя: «Какая ещё повестка ночью..?», Дмитрий Сергеевич снял цепочку и впустил официальное лицо. Раз повестка, значит так надо.

— А-а… Куда? — задал он очередной протокольный вопрос.

— В рай… — скромно ответствовал пришелец.

— В рай… Куда?

— Просто, в рай.

Тут Дмитрий Сергеевич немного оторопел. Продолжая по инерции рассматривать незнакомца, он открыл было рот, видимо затем, чтобы ещё раз переспросить, но уже понимая, что с ним говорят вполне серьёзно и переспрашивать никакого смысла нет. Однако же и ответ был, мягко говоря, необычен, поэтому некоторое время Дмитрий Сергеевич так и продолжал стоять, открыв рот, но ничего им не произнося.

Посетитель же, нисколько не смутившись, терпеливо ожидал, пока хозяин квартиры снова придёт в себя. Помалкивал и теребил свою повестку. Он вообще производил впечатление скромного и учтивого человека, был соответственно и одет — во что-то серое, неброское.

Наконец Платиновский вновь обрёл дар речи и несмело протянув подрагивающую ладонь, едва слышно попросил:

— П-позвольте взглянуть?

— Да, конечно. Это стандартная процедура, мы всех кандидатов уведомляем повесткой…

Видимо, Дмитрий Сергеевич этого не слышал. Он впился глазами в прыгающие на листке буквы, пытаясь прочесть написанное, но это ему никак не удавалось. Пояснения незнакомца звучали каким-то бессмысленным фоном, как шум морского прибоя невдалеке. А осознать смысл текста на бумажке он так и не смог — буквы никак не хотели складываться в слова.

— Подписать… — наконец до него дошло, что требуется его роспись.

Как во сне, Дмитрий Сергеевич протянул к услужливо подставленной тетрадке руку, в которой неизвестно откуда взялся засаленный огрызок карандаша, и черканул в указанном месте свою закорючку. Посетитель удовлетворённо кивнул и забрал карандаш, приложив некоторое усилие, чтобы разжать непослушные пальцы Платиновского.

— Надо же, первая нулевая, резус отрицательный… — заметил негромко незнакомец, глянув мельком в тетрадку, — ну, всего вам хорошего, до свидания…

Пятясь и вежливо улыбаясь, посетитель отступил обратно во тьму лестничной клетки и уже там развернулся, неожиданно широко взмахнул полами своего мешковатого одеяния и исчез. Дмитрию Сергеевичу даже показалось… Впрочем, он был как раз занят обдумыванием того, каким образом незнакомец по подписи безошибочно определил группу его крови. Конечно, ему только показалось!

Решив хорошенько рассмотреть повестку уже утром, при дневном свете, Дмитрий Сергеевич оставил её на тумбочке в прихожей и вернулся к телевизору.

***

Спал он в эту ночь на удивление хорошо, как убитый. А утром приключения продолжились, причём самым неожиданным образом.

Во-первых, дали горячую воду — небывалое везение! В последний раз её давали, кажется, ещё перед последними выборами, с полгода назад. Совершив утренний туалет, тщательно причесанный и окроплённый одеколоном, в предвкушении завтрака, Дмитрий Сергеевич, направляясь из ванной в кухню, вдруг заметил, что в его любимом кресле перед телевизором кто-то есть… Телевизор, который он ещё не включал, всё таки работал, и довольно громко.

Как уже говорилось, он проживал совершенно один, поэтому можете представить его удивление. «Откуда же взялся этот… гость?!» Он вспомнил о странном ночном посетителе и подумал было уже, что это он каким-то образом вернулся, но тут в прихожей раздались громкие крики, шум и грохот выламываемой двери. В комнату ввалилась целая толпа возбуждённых соседей. Предводительствовала тётя Клава, старая дева с верхнего этажа.

— Вот хам, всю ночь спать не давал своим телевизором! Видите — так и сидит! Смотрит, сволочь!!!

Не обращая никакого внимания на обалдевшего хозяина квартиры, все ринулись мимо, прямо к его любимому креслу.

— Ой… — лицо неистовой тёти Клавы из красного стало почти белым, остальные действующие лица, обступив кресло, тоже замолкли, сокрушённо уставившись на невидимого Дмитрию Сергеевичу персонажа. Присутствующий тут же представитель внутренних органов медленно снял форменную фуражку. Платиновскому стало не по себе. «Что это такое..?» — пронеслось в голове.

— Милицию надо… — сказал кто-то.

— Труповозку надо! — веско ответила милиция.

Дмитрию Сергеевичу стало совсем плохо. И он страшно боялся посмотреть, кто же помер там, в его кресле, перед его телевизором, в его квартире…

И тут снова раздался уже знакомый вежливый стук. Кажется, из-за орущего телевизора никто, кроме Платиновского, его не расслышал. С каким-то даже облегчением Дмитрий Сергеевич поспешил из комнаты в прихожую.

Действительно, давешний незнакомец был там и участливо улыбаясь, держал в руке злополучную повестку — видимо, увидел её на тумбочке.

— Доброе утро, Дмитрий, — тихо приветствовал он Платиновского, на этот раз не так официально, как ночью, — Вам уже пора…

Дмитрий Сергеевич не знал, радоваться ему или плакать.

— А повесточку не забудьте, иначе вам пропуск не выпишут. Бюрократия, знете ли…

Дмитрий Сергеевич послушно взял бумажку и скользнув по ней взглядом, безо всяких усилий смог прочесть:

«Настоящим предписано: гражданину Платиновскому Дмитрию Сергеевичу, 19… г. р., проживающему по адресу… в срок до… „

Не дочитав до конца, Дима неожиданно для себя самого весело рассмеялся и подпрыгнул на месте. Тело, казалось, совсем потеряло вес, а с души будто сняли оковы — ему стало легко и радостно, как в далёком-далёком детстве. Да он и в самом деле вновь стал ребёнком — нигде ничего не болело, все проблемы и заботы куда-то улетучились… Его одинокая неухоженная квартира куда-то пропала, вместе с соседями и участковым. Даже серый мужичок, принёсший ему повестку, исчез. В глазах полыхнул ярчайший свет и Дима тоже пропал из этого мира.

***

— А что это у него в руке? — любопытная тётя Клава успела осторожно вынуть из побелевших пальцев Дмитрия Сергеевича небольшой клочок бумаги, перед тем, как молчаливые санитары упаковали тело в мешок.

“Настоящим уведомляем: Ваш сын, Платиновский Дмитрий Дмитриевич, 19… г.р… погиб...»

Тётя Клава давно так не плакала.