Лицо (Армант, Илинар)

— Внимание! Со второго пути отправляется скорый поезд...

Вагон дёрнулся одновременно с выдохом Антона. Он никак не мог понять своего настроения. Ведь всё хорошо. Сколько раз он хотел съездить в родной город, но постоянно что-то мешало. И тут подвернулась эта командировка. Антон дополнительно взял неделю отпуска, чтобы, завершив дела, немного отдохнуть, встретиться с друзьями, походить по знакомым с детства местам. Но на вокзале на него неожиданно напала странная тоска, что и сейчас своими серыми ручонками трепала ту область, называемую душой.

Поезд осторожно набирал ход, Антон встал и, покинув купе, вышел в тамбур. Прикурив, уставился в окно, хотя смотреть было пока не на что.

Антон любил поезда, любил этот особенный запах, пахнущий дорогой, свободой, романтикой. Единственной проблемой было то, что в поезде он не мог уснуть. Впрочем, тем, кто заваливался на полку едва ли не сразу после отправления поезда и лежал на ней всю дорогу, он не завидовал. Ничего страшного, что не поспит, а лишь подремлет под стук колёс и покачивание вагона — он хорошо отоспался перед отъездом. Ехать двенадцать часов. Жаль, что билеты он смог достать только на ночной поезд. Но сейчас июнь, так что успеет наглядеться в окно.

"Странно, — мелькнула в голове мысль, — вагон почти пустой". Обычно, в сезон отпусков, на поезда этого направления билеты достать сложно, и вагоны всегда забиты под завязку, а тут, мало того, что он оказался один в купе, так ещё и в других были свободные места. Но это было даже лучше — неизвестно ещё, какие бы попались попутчики.

Докурив сигарету, вернулся в купе. Его место было против движения проезда, но так как к нему никто не присоединился, Антон занял противоположную полку. Вот теперь можно уставиться в окно и бездумно смотреть на пробегающий мимо мир.

После дневной жары в вагоне было душно, к счастью от духоты спасало чуть опущенное окно, но по мере того, как сгущалась темнота, становилось всё прохладнее. Антон решил, что пора закрыть окно. Не тут-то было! Все попытки прекратить это вентилирование не увенчались успехом.

Проводники уже погасили свет; в купе стало темно, прохладно и неуютно. Тишина нарушалась лишь постукиванием колёс. И в груди Антона вновь шевельнулась, ушедшая было, тоска. Даже не тоска, а что-то более тяжёлое, незнакомое. То ли от этого чувства, то ли от того, что в вагоне, действительно стало холодно, тело пронизала дрожь.

Антон достал из сумки свитер и натянул на себя. Выныривая из него, он глянул в окно и окаменел от ужаса и неожиданности. За стеклом он увидел бледное лицо, с жутким оскалом, выражающим предсмертную муку. Глазные впадины были черны, казались пустыми, но, не видя глаз, Антон почти физически ощутил их прожигающий взгляд. С каждой секундой в нём что-то нарастало изнутри, ища выхода. Наконец рот его открылся, и из горла вырвался на свободу крик. Он был короткий, но привёл его в чувства — их хватило на то, чтобы вскочить, броситься к двери и пулей вылететь в коридор. Одного крика, видно, было мало, и он вновь вскрикнул.

Непроизвольно схватился рукой за сердце, пытаясь унять его биение, от которого кровь пульсировала в глазах. Что это было? Кто это? Он мог поклясться, что это не галлюцинация, не какой-то эффект, не отражение его лица. Он видел это ясно, он чувствовал этот страшный взгляд! Ощущал его кожей. И этот оскал… Даже сейчас ужасное видение стояло у него перед глазами.

Вцепившись руками в поручень, Антон не в силах был сделать и шага. Незакрытая дверь купе ритмично постукивала в такт колёс.

Вдруг в конце вагона промелькнула полоска света, но тут же исчезла, и в темноте что-то шевельнулось. Показалось, что это шевелится сама темнота. Но, вот от неё отделилась какая-то часть, и, теперь Антон ясно различил высокую, худую фигуру.

Прилипнув к полу, Антон с ужасом смотрел на неё, увидел, как она медленно двинулась по коридору, вновь коротко вскрикнул и бросился назад в купе. Влетев в купе, закрыл дверь, и только тут пожалел о том, что не догадался бежать в другой вагон.

За дверью он явственно слышал приближающиеся шаги...

Вот они остановились, и в следующий миг раздался стук. Всё, что мог сделать Антон, это отступить от двери. За спиной был столик, в который он упёрся, а за ним… Никакая сила не заставила бы его обернуться, чтобы вновь встретиться глазами с тем, кто, может быть, и сейчас находится за окном.

Стук повторился, и вслед ему раздался голос:

— Откройте дверь! У вас всё в порядке?

Никогда ещё Антон не испытывал такого облегчения. Руки плохо слушались, но ему всё-таки удалось открыть замок и распахнуть дверь.

За дверью стоял проводник. Антон посторонился, но скорее он это сделал намеренно, чтобы заставить этим движением его войти.

— Что случилось? Это вы кричали?

Повернувшись к нему, Антон оказался лицом к окну. На миг ему показалось, что за стеклом вновь мелькнул этот кошмарный образ. Открыв рот, он вытянул руку в направлении окна:

— Видите? — прошептал он.

Проводник обернулся к окну:

— Что?..

За стеклом было пусто.

— Окно..., — через силу пробормотал Антон, — окно… я не смог его закрыть.

Проводник странно посмотрел на него. "Пусть, — подумал Антон, — пусть считает меня за сумасшедшего, только мне надо его задержать".

Проводник подошёл к окну, ему пришлось немного повозиться, прежде чем удалось его закрыть.

— Вы из-за этого кричали? — с усмешкой повернулся он к Антону.

— Нет. Хотя здесь не жарко… Скажите, вы можете меня перевести в другое купе? В вагоне полно свободных мест. Я заплачу.

— Через час будет станция. Если не будет новых пассажиров, то я подберу вам место, — он сделал шаг к двери, намереваясь выйти.

Антон преградил ему дорогу. Проводник удивлённо и не без опасения посмотрел на него:

— Дайте пройти!

"Будь что будет! — решил Антон. — Скажу. Пусть принимает меня за кого хочет. Но, вдруг?.. Вдруг, ему, действительно, что-то об этом известно?"

— Подождите! Я… я видел за окном лицо… Я не шучу. Я его, действительно, видел!

Он не мог не заметить, как в глазах мужчины промелькнула растерянность. "Значит, что-то знает".

— Лицо? — проводник пожал плечами. — Вероятно, это было ваше же отражение, — он вновь сделал попытку уйти.

— Нет. Это не было моим отражением. И это не было галлюцинацией. Я трезв, как вы сами видите. И могу сказать вам, что психически здоров. Мне кажется, что вы что-то знаете об этом. Или, может быть, слышали. Расскажите, — почти умоляюще добавил он.

Проводник вздохнул, и, отступив, присел на полку, всем своим видом, как бы говоря — ладно, я расскажу, только чтобы ты отвязался.

— Да, сказки всё это, — нехотя начал он, — ну, да. Ходит у нас по этому направлению слух, что были случаи, когда люди видели лицо, прижавшееся к окну. Об этом любят рассказывать проводницы. Они много о чём любят фантазировать.

— Но я не фантазирую! Я, действительно, его видел! И что они ещё рассказывают?

— Ну, хорошо, — вздохнул проводник, — я расскажу. Но, сразу говорю — всё это полная чушь! Полтора года назад, на нашем направлении, произошла катастрофа. Это показывали даже во всех новостях. Поезд столкнулся с грузовым составом. Были погибшие, были раненые… Но жертв было бы больше, если бы поезд был заполнен. К счастью, пассажиров было немного. И вот тогда, кто-то из пострадавших, сказал, что видел за окном белое лицо. Причём не один даже, а двое или трое. После этого и поползли слухи

— Постойте! — перебил Антон. — А недавний случай с электричкой, что тоже показывали в новостях, произошёл не на этом направлении?

— Можно сказать, на этом, — чуть помедлив, ответил проводник, — тоже ночью, тоже были жертвы. Машинист не заметил, как и в первом случае, предупреждающего сигнала. Человеческий фактор. Таков был вывод комиссии...

— И тоже были те, кто видел это лицо?

— Да, поймите вы! — в сердцах бросил мужчина. — После первого случая и поползших слухов, конечно же, нашлась парочка психов, которые стали говорить, что видели лицо! Да, что там! Вот вам простой пример. Совсем недавно, одна гражданка, вероятно увидев своё отражение в стекле, рванула стоп-кран! К счастью, пассажиры отделались ушибами. Так что, выбросьте всё из головы, ложитесь спать, и, если по-прежнему хотите перейти в другое купе, то чуть позже подойдите ко мне. Я посмотрю, куда вас пристроить, — он поднялся и вышел за дверь.

Мысли лихорадочно метались в мозгу Антона.

"Поезд был не заполнен… И эта тоска...", — он вспомнил какую-то передачу о том, что на те рейсы, что завершались крушением, билетов было продано меньше, что некоторые люди даже сдавали билеты, будто предчувствуя что-то...

Рывком поднял полку, вытащил чемодан, бросил на плечо сумку, обвёл взглядом купе — не забыл ли чего? — и вышел в коридор.

Старался идти быстро и тихо. Из-за приоткрытой двери купе для проводников до него донёсся тихий женский смех, и грубоватый мужской голос, в котором он узнал голос своего собеседника.

Перейдя в соседний вагон, Антон прибавил шаг, несмотря на то, что чемодан оттягивал руку. Он шёл в конец поезда. Как можно дальше от головного вагона.

Люди спали, лишь изредка Антон видел таких же полуночников, как и он сам.

Он не считал, сколько вагонов уже прошёл. Перейдя в очередной вагон, остановился, чтобы перевести дыхание. Вагон был плацкартным. Боковые места почти все были пусты.

Он успел сделать лишь шаг. И в этот миг вагон тряхнуло со страшной силой. Антон упал. Его протащило чуть назад, потом бросило вперёд. Под полом он услышал страшный, металлический лязг колёс; что-то тяжёлое, с глухим стуком, падало на пол. Тишина взорвалась криками, женским визгом. Всё произошло мгновенно.

Антон лежал оглушённый, крепко зажмурив глаза, не смея пошевелиться. Крики не смолкали, казалось, что они становятся всё громче. Они доносились отовсюду. Антон прислушался к своему телу. Вроде бы боль нигде не ощущалась. Потом всё-таки нашёл болевое ощущение в руке, в которой нёс чемодан. Кисть застряла в ручке, кожа была слегка содрана, но, освободив кисть, Антон смог пошевелить пальцами. Он решился оглядеться, и взгляд его сразу упёрся, в распростёртое перед ним, тело мужчины. Мужчина лежал в неестественной, пугающей позе. Он перекрывал проход, лицо было обращено к Антону, и этого лица просто не было. Была лишь кровавая маска. И от этой маски тянулся тоненький ручеёк крови.

Антон вскочил. Перешагнул через труп — в том, что мужчина мёртв, у него не было сомнений. Шатаясь, двинулся к тамбуру. Голова кружилась, его подташнивало: то ли от того, что он всё-таки получил сотрясение мозга, то ли от увиденного. Дверь вагона была открыта. Внизу, на земле, сидела молоденькая девушка-проводница, которая плакала навзрыд.

Струя свежего, ночного воздуха немного привела Антона в чувство. Он спрыгнул на землю. Мимо него бежали люди. Они бежали туда, вперёд. И взглянув в том направлении, Антон охнул. Там, где были передние вагоны, теперь высилась жуткая гора скомканного металла.

Без сил он опустился на землю, уронив голову на руки. Весь уйдя в себя, сейчас он даже не слышал криков, плача, стонов, которые ни на минуту не стихали.

Он думал об этом лице. Кто это был? Кто бы это не был, но благодаря ему, он сейчас жив. И, ещё, благодаря своему неумению спать в поезде. Неведомый спаситель, вселяющий ужас...

Спаситель?.. Внезапно ему пришла совсем другая мысль. А что если, не спаситель, а… сама смерть или… мститель? Что если этот жуткий образ, путешествуя от окна к окну, внезапно предстаёт глазам машиниста?

"Человеческий фактор… оба машиниста не заметили предупреждающего сигнала..."

Антон вновь взглянул вперёд. Что ж, подтвердить или опровергнуть его догадку ни один из трёх машинистов не сможет.

Но он знал одно. Когда приедут спасатели, когда приедут репортёры, когда будут расспрашивать тех, кто остался в живых… Он им скажет. Он обязательно скажет...

— Люди! Если когда-нибудь, вы будете ехать ночью в поезде, и вдруг за стеклом увидите бледное, ужасное лицо, то бегите! Бегите без промедления!..