Дипломатическое

Посол планеты Станислава Майкл Куин и его друг посол Каори Тимур сидели в гостиной особняка «Дрогида».

— Майкл, я соболезную в связи с кончиной твоего отца, — тихо произнес Тимур.

Станиславец ничего не ответил, лишь поднял на каорианина всегда такие ясные, а теперь полные боли синие глаза. Не станешь же объяснять, что отец заболел сразу после того, как пропала Элли, ведь внучку он любил больше жизни; а потом, когда и «Арбинада» исчезла, вера в то, что капитан и экипаж еще живы, стала таять на глазах. С этой верой истаял и Бэзил Куин.

Мама держится лишь потому, что ушла с головой в работу, но у нее поседели виски.

Сам Майкл начал седеть в неполные сорок лет, даже раньше — уж больно жизненные обстоятельства были тяжелы — война с эйрианцами, недоверие Земли… вспоминать не хочется.

— А что-нибудь удалось выяснить о твоей дочери? — насыпал соль на свежие раны старый друг.

Куин покачал головой.

Раздались шаги, и робот-домработница сообщила:

— Товарищ посол, к вам посол Церрекса Эдвард Фарум.

— Душевно рад, — искренне ответил хозяин особняка.

Вошедший барон Эдвард Фарум раскланялся с Майклом, а затем вдруг крепко его обнял. Куин прослезился, прижимая друга к себе.

— У тебя душевная хворь, друг мой, — шепнул Эдвард.

— Уже давно, — отозвался станиславец.

Тимур тоже прекрасно понимал своего друга: в том, что Майкл носит траур по отцу, была жизненная логика, но если этот траур будет еще и по дочери… Сам он и не представлял, что бы случилось с ним, если бы он потерял Алишера, своего единственного сына.

Жена Тимура Роксана и Лорейн Куин сидели в спальне, обнявшись и не говоря ни слова.

Здесь мало что изменилось с тех пор, как Элли была курсантом Академии, разве что коврик Вейдеру привезли новый, ибо он изгрыз прежний по какой-то только ему ведомой причине. Сейчас пес был необычно тих, словно понимал, что людям уж точно не до него.

— Ах, Рейни, как же это все-таки ужасно, — не выдержала Роксана.

— Сама поражаюсь, как держится свекровь, — ответила мадам Куин.

— А ты? — глаза каорианки были полны сочувствия.

Лорейн грустно улыбнулась:

— О, дорогая Роксана, ты не знаешь, да и не дай тебе судьба узнать это, но материнское сердце знает правду. Моя девочка жива, я чувствую это.

— Да, она же — твое дитя, — прошептала Роксана.

Она и сама порой чувствовала, что происходит с ее Алишером.

Родителям остается только держаться.

В кабинете было пусто и холодно, видеофон молчал.

Александра Куин сидела опустив голову на руки, но размышляла отнюдь не о новом торговом соглашении, ее мысли витали далеко. Бэзил больше никогда ее не обнимет, не пошутит, что ее имя слишком уж созвучно с законом, а значит она и есть закон. Именно он впервые стал называть ее Лекса, и эта форма уменьшительного имени прекрасно прижилась.

— Бэзил, ну зачем? — горько прошептала вдова. — На кого ты меня оставил?

Сватья Нина, мать Лорейн, помогла ей побеседовать с духом умершего, ведь она самый лучший медиум планеты. Мужу там хорошо, но он не подумал, хорошо ли другим без него…

— Лекса!

Дверь открылась, вошла Нина. Блондинка с потрясающей фигурой, она выглядела совсем молодой, хотя Лорейн было уже за сорок, а сама мадам Саммерс похоронила уже двух мужей — второго и третьего, ибо с первым просто развелась.

— Ты чего ушла, Бэзил сказал самое главное…

— Что? — синие глаза мадам Куин были совершенно мертвыми.

— Элли там нет!

Лекса пулей вылетела из-за стола и схватила Нину за плечи; сватья улыбнулась и кивнула, подтверждая, что товарищ председатель Верховного совета все расслышала верно. Глаза Куин засветились как две звезды, и она, словно маленькая девочка, закружила Нину в диком танце. Со стола с шуршанием разлетелись распечатки, а Лекса зарыдала.

— Тише, успокойся, не сходи с ума, — Нина усадила ее в кресло. — Давление как? Не поднялось?

— Черт с ним! Где видеофон?

Лорейн Куин потрясенно уставилась на свекровь:

— Да что вы, мама? Правда?

— Правда, девочка моя, — влезла в угол обзора Нина, — я сама спросила.

Мадам Куин слегка улыбнулась:

— Роксана, ущипни меня — боюсь, сплю.

Однако прихваченная кожа болела по-настоящему.

Лорейн вылетела из комнаты — надо же сообщить новости мужу.