XX ГЛАВА

XX ГЛАВА

Свет уверенно пробивался сквозь тростниковые занавески на овальном окне, несмотря на упорное сопротивление полумрака, захватившего комнату сразу после наступления сумерек. Большие лампы-раковины, стоявшие по ее периметру и излучавшие голубоватый свет, медленно тлели, жадно доедая остатки кислорода внутри полупрозрачного пузыря. Технологии затуратов основанные на биологических свойствах сырья порой позволяли делать удивительные вещи.

Ара-Кед-оси поднялся со своего места, где просидел до рассвета и поворотом небольшого колеса на боковине стола, заставил занавесь сместиться в сторону, разрешив исход битвы между светом и тьмой. Скрежет роликового механизма напомнил руфиту, что к нему давно не заглядывала Служба Покоя корпуса. Нужно сообщить смотрителю.

Перед глазами Кед-оси открылся необычайно красивый вид на Иту-Иоланду. Так как его отсек находился очень высоко, можно было наблюдать не только за площадью, но и за соседними букити плитона. Привычные краски монтитаха поверх, которых легло розовое покрывало рассвета, с налетом легкой морской дымки по нижнему краю, завораживали. Потрясающее зрелище! Особенно, когда на все это великолепие смотришь с высоты полета охноса. Букити Квин-Ар, плитона в котором были расселены высшие должностные лица монтитаха просыпалась, согретая лучами теплого света. Морская скатерть, сотканная в розово-голубых тонах, едва подалась рябью где-то там, на горизонте, готовая прийти в движение и разогнать бирюзовые волны по всем семи морям Изу-Урмина.

Руфит поднялся со своего места, подошёл к овальному проему, ведущими наружу. Сдвинул на сторону прозрачный щит из декоративных костяных опор с натянутой поверх узлов пленкой, полученной по технологиям затуратов из сока местных растений. Она имела слегка голубоватый оттенок и являлась очень прочной, хотя и не столь долговечной как хотелось бы — компоненты природного происхождения истлевали и нуждались в периодической замене. Корпус Амаг-Он проводил исследования, но никаких значительных результатов амогарики пока не добились. Улучшение среды обитания продвигалось не так быстро, поэтому большая часть наследия затуратов все ещё находилась в «законсервированном» состоянии, а системные проблемы не позволяли руфитам приступить к их изучению.

Ару полной грудью вдохнул солоноватый воздух семи морей. Потянулся, наслаждаясь приятной болью от перемещения каждой косточки под панцирем, и вышел на балкон. Рассвет накрыл розовым покрывалом, главную башню Квин-Ар, где проживал руфит, а заодно прошелся и по всем ближайшим строениям из белого известняка, имевшим в своем сечении форму правильного шестиугольника. Через огромные прозрачные трубы-насосы, растянутые снизу вверх по высотным постройкам букити, Служба Покоя перекачивала тонны голубоватой светящейся жидкости — канои, обогревая корпус. Ее движение внутри прозрачной конструкции завораживало, особенно после наступления сумерек.

Конвекционные потоки, созданные исключительно на биологическом сырье, обогревали все помещения монтитаха. Канои не так быстро охлаждалась, как вода, а потому позволяла перекачивать меньшие объёмы с большей теплоотдачей, снижая нагрузку на коммуникации систем отопления. После наступления темноты морской воздух давал о себе знать.

Амогарик поежился. Вспоминая, как когда-то давно, будучи послушником, ему приходилось жить по хиотам нижних ярусов, испытывая, куда большие проблемы. Чего стоило одно снабжение кислородом, от которого в любой момент могли отключить, даже за незначительное правонарушение?! А как иначе навести порядок, там, где не каждый патруль согласиться вести наблюдение. Да, Кед-оси прочувствовал все это на собственном панцире, не то, что эти высоколобые прислужники Ратхи! Как же давно это было! О, темные руты! Рума действительно — величайшее изобретение затуратов, но благо ли это для общества или все же проклятие?

Кед-оси посмотрел вниз, облокотившись на резные перила. На площади перед корпусом радужными дугами бил небольшой фонтан, скульптурная композиция в основании которого изображала воина-оцтока убивающего рогла при помощи тиса. Патрульный стоял на спине боевого плока и выглядел довольно воинственно. Фонтаны подобные этому располагались по всему монтитаху и, как правило, только рядом с административными корпусами. В жилых секторах можно было повстречать что-то более приземленное связанное с природой — играющих среди пенистых волн детеныши плоков, либо представителей морских глубин в естественной среде обитания. Что-то незатейливое, но в то же время вызывающее положительные эмоции от их созерцания.

Кто-то неспешно прогуливался вдоль длинных аллей, встречая рассвет, а кто-то, как Ара-Кед-оси предпочитал удобно устроиться на балконе. То тут, то там, суетились сотрудники службы: подстригали зелень, кормили аквариумных рыб, натирали до блеска фундамент, обставленный декорированными вазонами с живыми цветами. Их аромат был настолько сочным, что ощущался даже на такой высоте, разбавляя привычные нотки морской свежести.

Руфит устремил взгляд вдаль. Там на горизонте, виднелись многочисленные букити водных плитонов, с двух и одноярусными хиотами. Из-за их пузырей, выглядывали конусообразные башни воинственной Каб-Анадры. По правую руку от Ара-Кед-оси пролегали просторные земли аморитов, с бескрайними лугами для выпаса гураму, горными пиками и огромными лесными массивами, где обитали хищные ящеры внешнего мира, расплодившиеся благодаря стараниям оилотов.

Несколько плитонов прижимались, друг к другу на протяженном морском берегу, с портами и бухтами, где располагались загоны боевых плоков, алроки, сторожевые посты карателей. В чьи обязанности входила охрана покоя жителей Иту-Иоланды, так как защитить себя панцири вряд ли могли, чем часто пользовались пираты семи морей. Скопления воинственных маргиналов нападали на прибрежные букити руфитов. Каб-Анадра оберегала высоколобых амогариков, а те, в свою очередь, позволяли ей наслаждаться благами технологических достижений Иту-Иоланды. Чего нельзя сказать о той же — Талато-Ла. Амориты, в основном занимались производящим хозяйством и не испытывали притеснений со стороны эхлотов, которых никакими обещаниями не заманить на берег, где намного сложнее уйти от карателей. Поэтому Талато-Ла, с технологической точки зрения, являлась самой слабой из трех монтитахов.

Но у Талато-Ла имелась иная проблема — погонщики-ортодоксы или квимиры. Амориты не желавшие принимать просвещение от проповедников науки Иту-Иоланды, признающие над собой только власть тагана, избранного советом племен и предпочитавшие вести кочевой образ жизни, по примеру народов внешнего мира, доставляли немало хлопот. Маленькая «Периферия» Изу-Урмина, словно кость кута в горле, досаждала руфитам и беспокоила их не меньше эхлотов. Погонщики отказывались принимать у себя панцирей, жёстко сопротивлялись технологическим новшествам, практически не шли на контакт с Советом монтитаха. Но в то же время не гнушались «сотрудничать», как с представителями Иту-Илоанды, так и с карателями Каб-Анадры, особенно если подобное «взаимодействие» сулило им не малую выгоду.

Проповедники от науки смогли привлечь на свою сторону небольшую часть аморитов, которые согласились пойти на встречу просвещенным «светилам», а потому нескольких из них даже удалось ввести в Совет. Однако Талато-Ла по большей части, оставалась периферийной территорией, на которой зачастую господствовали законы внешнего мира, что немало расстраивало Ара-Кед-оси. Он, как никто другой, мечтал вывести Изу-Урмин из тени прошлого и выстроить общество всеобщего благоденствия с равными правами и обязанностями — проект Ситуст-Ра был одной из таких попыток, реализованных на практике, но не доведенной до конца.

Перед руфитом раскинулся практически весь Изу-Урмин, если не считать той его части что все еще оставалась в тени — многочисленные острова семи морей с полчищами эхлотов. Мако это вечная головная боль Совета трёх монтитахов и конкретно Ару-Кед-оси. Если внутри Талато-Ла, со временем, можно преодолеть противоречия и через институт проповедников провести реформу просвещения, то эхлоты в массе своей категорически отказывались идти на контакт. Все попытки отправлять к ним руфитов заканчивались полным провалом с летальным исходом для смельчаков.

Амогарик прикрыл глаза, вспоминая, отрубленные головы ученых-добровольцев, убитых плоков и покалеченных карателей. Не проходило и пары рассветов после начала операции, как прибрежный патруль отлавливал их по приграничным букити. Лютая ненависть, а также неприятие созданного строя эхлотами — существовала всегда, но после появления Мако дела стали идти намного хуже. Жестокость в обращении с проповедниками не оставлял даже малейшей надежды на компромисс. А тут ещё Ратха, со своим послушником и желанием подчинить пиратов силой! Поколения сменяли поколения, однако найти общий язык с пиратами у руфитов никак не получалось и что с этим делать никто не знал, поэтому идея возобновить войну поддержала большая часть членом ближнего кольца и это также не могло не беспокоить руфита.

Ара сел в кресло, формой напоминавшее раскрытую раковину спондилюса, предался раздумьям. Сейчас его не волновали набеги пиратов водного мира, и даже происшествие с одним и грумов, на острове Каб-Анадры не занимало ученого. Руфит был чрезвычайно обеспокоен итогами доклада Ситих-май-оки. Послушник явно, что-то затевает, чтобы помешать Ару, возобновить проект Ситуст-Ра.

А, если не удастся найти альтернативу и предоставить Совету план развития общества с выходом из кризиса, набеги эхлотов покажутся просто детской забавой. Сначала «отвалиться» Талато-Ла, что не удивительно — скатиться к дикости всегда проще, чем идти к знанию преодолевая серьёзное сопротивление на пути к просвещению. Затем настанет черед Каб-Анадры у которой также накопилось масса неразрешенных вопросов. Оцтоки не столь умны, как руфиты, но и они догадываются, что система испытывает «перманентный» кризис, грозящий перейти в активную фазу и разрушить все до основания, а Совет, тем временем, не готов предложить ничего иного, кроме жесткой диктатуры, на которую уповает Ратха-Ми-оки с его, не по возрасту прытким, послушником Ситихом-май-оки.

Очевидно, что общество устало. Оно и понятно: кто согласиться жить в вечной молодости, где ничего не меняется. Словно один сплошной затянувшейся рассвет, без прошлого и надежды будущее. Все представления об идеальном устройстве общества, выведенные ещё великим Э-Гиротом, постепенно померкли. Нельзя бесконечно искусственно тормозить процессы эволюции, как в биологическом плане, так и в социальном. Только движение вперед и непрерывное развитие, обучение и развитие — только это может спасти Изу-Урмин, но где тот самый путь? И как убедить общество, что проект Ситуст-Ры еще может завершиться удачно. А может ли? Ведь, как и руфиты, большеголовые сиронги не пожелали делиться «сокровенными» знаниями и дать обществу образование, просветить его!

Страх потерять контроль постепенно сковал разум, уступив животным инстинктам, а затем погубил цивилизацию. А что, если они ошиблись и данная система не жизнеспособна? Как долго наука и образование могут идти рядом с эволюцией? Где та грань, за которую нельзя преступать? Не от этого ли спасались затураты, когда основали колонии? В попытке очистит себя, они массово создавали проекты с надеждой найти в одном из них тот самый верный путь, и каждый раз это заканчивалось полным крахом. Добравшись до вершины научной мысли, подчинив силы природы, они неизбежно возвращались к истокам, так и не поняв всех ее замыслов. Как разорвать стенки «цикличного пути бесконечности» и проникнуть за его пределы?

Более дикая периферия под влиянием примитивных инстинктов сметала метрополию, а затем занимала ее место. И так по кругу: технологический прорыв усовершенствовал окружение, в котором формировалось общество, но ничего не мог поделать с ее природной сущностью. Стоило системе дать сбой, как все рушилось и, не смотря на достижения, откатывалось назад, подобно морским волнам. И чем сильнее они бились о «берег», тем сильнее происходил откат.

Да, очень может быть, что скоро произойдет новый прорыв и высоколобым панцирям Иту-Иоланды все-таки удастся «оседлать волну», но насколько сильно потом придется откатиться назад и когда все это закончиться?! Ара почувствовал себя плохо. От всех этих мыслей ему становилось не по себе, а особенно от того, что, оставшись в одиночестве, он не в силах разорвать цикл, и заставить, кари, освободить, наконец, собственных хвост, раскрыв пасть!

Амогарик смотрел на систему отстранено, как бы с высоты собственного отсека, видел ее обреченность, но ничего с этим не мог поделать. У них, как и когда-то у затуратов, никак не получалось покорить природу, чтобы заставить общество идти по нужному маршруту. Что собственно и получилось с проектом Ситуст-Ра. Как бы руфиты не старались, помогая кирувитам — дремавшее внутри первобытное зло проснулось, и уничтожило все, несмотря на веские доводы разума. Природное естество, питавшее амбиции, очень быстро одержало победу, а потому теперь, ему — Ара-Кед-оси, с этим надо что-то срочно делать, иначе Изу-Урмин постигнет та же участь, если не хуже.

А отстраивать систему заново у руфита нет никакого желания, не смотря на значительные запасы румы. Он и так живет слишком долго, бесконечно продолжаться жизненный цикл не может. Амогарик просто устал. Кед-оси такой же «продукт» системы, как и все остальные, а потому ему было очень тяжело смотреть на все что происходит не предвзято. Конечно, поражение сторонников Ситих-май-оки маячит перед ним, как первостепенная задача, но, по сути, что это меняет? Возможно, победа над Ратхой лишь отсрочит неизбежное? Будущее возвышение одной из башен монтитаха всего лишь вопрос времени, после чего произойдет очередной «отлив» и унесет с собой все достижения, погрузив Изу-Урмин, в пучину боли и страдания. Он погребет его в песках истории, как ещё один неудавшийся проект великих затуратов? И на этом все!

Готов ли Ара-Кед-оси принять реальность и уступить?

А, если все же не сопротивляться — позволить волне ударить, убрать волнорезы, что тогда? Да она снесет все за собой, но ведь затем наступит благоденствие? Или нет? И как долго оно продлиться? До следующей волны? Руфит схватился за голову, в попытке сосредоточиться. Амогарик отгонял мрачные мысли, не желая уступать доводам разума и элементарной логике. Как он не бился в догадках — ничего не помогало. Оставалось решить для себя: будет ли он бороться за мечту до конца, выступая в качестве того самого волнореза или отойдет дав пучине погрузить Изу-Урмин во тьму дикости и невежества?

В овальную дверь отсека неожиданно постучали. Должно быть, принесли сообщение из корпуса! Необходима хоть какая-то информация, чтобы заставить себя работать. Ара ожидал посыльного с нетерпением. Он торопливо поднялся и, пройдя через освещённую персиковым светом комнату, открыл дверь.

Перед ним стоял руфит в зелёном облачении с колпаком в виде усеченного гексагона на голове. Два больших кристалла ярко поблескивали, выглядывая из-за отворота головного убора. На груди красовался рубиновый риклон представителя корпуса биологических исследований Ксан-и-Лин.

— Аром-ми-оноси, рад видеть! Хотя немало удивлен, прямо скажем — не ожидал вас увидеть здесь. Что же привело ко мне уважаемого смотрителя корпуса Ксан-и-Лин?

— Прошу, прощения за столь ранний визит, но дело не требует отлагательства, уважаемый Ара-Кед-оси.

Руфит жестом пригласил гостя пройти в отсек.

— Конечно-конечно, проходите — располагайтесь, рад буду поспособствовать в любом вопросе, коль это в моих силах.

Младший смотритель корпуса проковылял в овальную залу, устало плюхнулся на центр большой подушки одного из кресел, даже не сняв нади, что было не принято среди руфитов Иту-Иоланды. Амогарик явно чем-то сильно обеспокоен.

— Что ж, внимательно слушаю вас, — обратился к нему Ара.

— Даже не знаю, как быть. С чего начать? Ну, да ладно. На одном из островов произошло что-то странное и, насколько мне известно, старший послушник Ситих-май-ока, вместе с Ратхой-ми-оки, срочно отбыли туда. Но это не главное — нас, после их отъезда, без предупреждения закрывают. Я не смог усидеть на месте, как только узнал. Это неслыханно …, в обход всех обещаний …, всех договоренностей! Разве это видано? Как вам такое? Я …, я …

«Началось! — промелькнуло в голове Кед-оси, — если так пойдет, все процессы произойдут куда быстрее, чем я себе представлял. Это же катастрофа!»

Не обращая внимания на заикание собеседника, он постарался не выдать внутренней тревоги за дальнейшую судьбу Изу-Урмина. Но как сохранить спокойствие, когда на твоих глазах твориться полное безумие, а ты не в силах ничего изменить?! Как бороться с системой, творцы которой упорно отрицают рациональные доводы и категорически не хотят замечать очевидного?! Неужели действительно, только постоянные упражнения на гибкость ума могут сохранить рассудок, а рума всего лишь задерживает процессы старения, никак не влияя на мыслительные способности? Механически выполняя биологические функции, накаченный румой мозг, перестает отвечать на интеллектуальные раздражители и лениться включаться в эволюционный процесс, предпочитая активной работе, губительный, во всех смыслах, отдых.

Ара ужаснулся, представив, сколько подобных пустоголовых «коконов» наплодила Иту-Иоланда готовых пойти на любое жертвы лишь бы не нарушать былого равновесия и не желающих трезво смотреть на вещи. О, великие руты!

— Не волнуйтесь, уважаемый Аром-ми-оноси. Уверен, все вопросы можно разрешить. Постарайтесь упокоиться и расскажите подробнее.

— Один корпус, всего один, а остальные? О-о-о! Поговаривают, что в связи с крахом нашего проекта Ситуст-Ра, на все корпуса Ксан-и-Лин перестали поставлять руму. Это ужасно, получается, они собираются лишить нас довольствия! Проект закрыт, а значит, вливание велено прекратить и что нам теперь делать? Как быть? Амогарики, прямо скажем, в панике. Если так пойдет дальше, они все …, все перебегут на сторону Ратхи. Или того хуже! Даже боюсь представить, что будет дальше.

Кед-оси нахмурился.

— Хм, но не волнуйтесь, уважаемый Аром, я …, Я с этим лично разберусь, пока Совет не решит, что проект действительно закрыт и я сам не увижу постановления, все будут получать руму, как и раньше. Не нужно паники. Сделайте все, чтобы она немедленно прекратилась, если нужно обойдите все корпуса, но не допустите бегства, нельзя позволить Ратхе одержать победу на этом этапе. Мы только начали. Слышите меня?! Объясните, что победа тирании ничем хорошим для них не закончиться, когда сторонники Ратхи разберутся с нами, они непременно возьмутся за них. Так уж получилось, что корпуса Ксан-и-Лин оказались на нашей стороне и про это вряд ли кто-то забудет, а потому отвечать придется нам всем, рано или поздно. Так зачем класть голову на плаху по собственной воле? Вы меня услышали, уважаемый Аром-ми-оноси? Что-то ещё?

— Я, конечно, не уверен, но возможно, вам все-таки стоит переговорить, — руфит, рывком, нагнулся вперёд и прошептал, — С ними? Ну, с теми, кого не принято называть? Как бы…это …

Амогарик оглянулся, так, словно боялся, что его могут услышать даже внутри отсека самого Ара-Кед-оси.

Руфит замотал головой, давая понять, что об этом не может быть и речи.

— Пока не придет следующая партия, я к ним ни ногой, мне и прошлого раза хватило. Нет. Да и ситуация эта произошла по нашей с вами вине, что я им скажу, что все кончено? Вы это — мне предлагаете? Нам и так с большим трудом удается держать их в неведении, создавая иллюзию, что система под контролем. Да и после крайнего посещения погибло три грума, слишком велико нервное перенапряжение. Нет. Вы, уважаемый Аром-ми-оноси, действительно считаете, что нам не под силу справиться собственными мощностями, что необходимо их беспокоить и раскрывать истинное положение дел? Уважаемый амогарик, вы не представляете на что, они способны, это равносильно самоубийству. Нет! Прекратите панику!

— Ну…я …— замялся гость. — Значит, все решиться наилучшим образом?

— Можете передать наставникам, все до последнего послушника получат то, что им причитается, не будь я Ара-Кед-оси.

— И ещё один момент — поведение послушника Ратхи настолько вызывающе, что даже кто-то неудобно. Своенравный мальчишка переходи все дозволенные границы.

— Что, конкретно, вы хотите от меня, можно яснее излагать мысли, уважаемый Аром?

Руфит вновь оглянулся по сторонам, а затем зашептал:

— Нам кажется, что Ситих должен…, он должен ненадолго исчезнуть. Пропасть, так сказать. Если послушник сгинет совсем, для нас это станет просто подарком. Очень сложно достигать результатов под контролем Ратхи, а после его выступления теперь и вовсе невозможно. От агентов — прохода нет. Ужас! Мы уверены, что они бросят все силы на то, чтобы окончательно испортить нам дело. Это очевидно, а с такими показателями неустойчивости Совет точно не даст положительного заключения, что тогда? Какие принимать меры?

Ара-Кед-оси задумался. Ситих действительно стал очень влиятельным, дошло до того, что его приглашали на неофициальные встречи членов ближнего кольца, и с этим нужно было что-то делать. Тут амогарик прав — запрет на выдачу румы только первая весточка предстоящей беды!

— Хорошо, я разберусь и с этим, — тяжело выдохнул Ара.

— Вот и ладно, вот и превосходно. Тогда побегу, обрадую?

Ара-Кед-оси поднялся и проводил гостя до двери.

— Так говорите: Ситих срочно отправился на острова, те, что под рукой Каб-Анадры, как я понимаю?

— Да, да — закивал головой амогарик, — По слухам, дело весьма серьезное. О-очень серьезное!

Когда Кед-оси вернулся назад, лицо его не выражало никаких эмоций, но внутри аруту все бушевало. Как они могли допустить подобное? Как посмел Ситих нарушить постановление Совета, и что там за история произошла на этом острове, которая вынудила его покинуть монтитах? Неужели рядовой случай с грумом имел такое значение?

Руф опустился в кресло. Откинув ящик стола, он достал пузырь с румой, сделала небольшой глоток. Быстро поднялся и подошёл к обрамленному красным светом отверстию у входной двери, взял из чаши стоящей рядом круглый голубой шар, опустил в него. Раздался щелчок, створки сомкнулись, проглотив предмет. Не успел амогарик дойти до балкона, намереваясь прикрыть дверь, как к нему постучали.

На пороге стоял каратель, в черной форме секретной службы с алыми вставками.

— Мне нужен охнос, это срочно!

— На двоих, с сопровождением?

— Нет, достаточно одного.

— Как докладывать о пункте назначения?

— Передайте, что на острова семи морей

— Разрешите уточнить: на какой именно из …

Руфит начал нервничать, руководя корпусом, Ара привык к беспрекословному подчинению и, как правило, вопросы задавал он, а не ему.

— Россыпь Криоты!

— Но там не безопасно, эхлоты не дают прохода нашим алрокам, есть данные, что как раз этот сектор сейчас находиться под их присмотром, может всё-таки охносы и пару алроков с боевыми расчетами?

— А может, отар, вы со мной отправите весь состав букити? В чем смысл вашей службы, если о моем посещении островов, с рассветом сможет узнать весь Изу-Урмин, скажите на милость? Это научная экспедиция. Не будет охноса, я буду вынужден из-за вашей трусости, воспользоваться перевозчиком? Вы этого хотите, отар?

— Виноват, сейчас распоряжусь. Что-то ещё? — услужливо поинтересовался каратель.

— Да. Пришлите ко мне, наконец, оцтока из Службы Покоя, мне необходимо дать инструкции на момент моего отсутствия.

Отар, молча, заученным движением, коснулся хвостом плеча, повернулся на пятках спиной к руфиту и бодро зашагал вдоль розового коридора, заставленного цветущими растениями в вазонах и огромными аквариумами с пестрыми обитателями морских глубин.